Читать книгу Близнецы. Возвращение - Андрей Расторгуев - Страница 8

Утро началось буднично, с пробежки. Раз уж краткосрочный отпуск накрылся медным тазом, настала пора приводить себя в форму. Моим парням напоминать об этом не пришлось. Они уже носились по плацу, когда к ним присоединилась всё наше небольшое, но сплочённое семейство. Грег особо не возражал, когда я перед самым рассветом сдёрнул его с кровати. В двух словах объяснил ему преимущество здорового образа жизни перед праздностью и ленью, подкрепив свою правоту полным стаканом холодной воды, которую пригрозил вылить на голову сына. Он проникся и теперь с готовностью бежал рядом. А сестра до сих пор любила позаниматься со мной на стадионе или в спортивном зале. К тому же подготовка у неё была полувоенная. Всё же не абы где училась, а в институте криптографии, связи и информатики. На первый непосвящённый взгляд это название казалось вполне себе мирным. На самом же деле институт находился под патронажем академии ФСБ. Так что сестрёнка у меня вполне натуральный спецагент.

Даже я достоверно не знаю, в какой организации она работает. По документам числится в аспирантуре некоего Новосибирского ВУЗа с труднопроизносимым названием, а в действительности…

Нет, я никогда не пытался вызвать Лизу на откровенность, раз уж её работа настолько засекречена. Понимал по роду своей деятельности, что для родных и близких «контора» всегда снабдит своего сотрудника вполне правдоподобной легендой, которая при желании пройдёт любую проверку. Сама же сестра помалкивала. Не хотела, как говорится, ездить мне по ушам. Да и я, если честно, вёл себя точно так же. Тем и жили: я вечно в каких-нибудь командировках неизвестно где, она в аспирантуре, на кафедре непонятно чего.

После разминки мы переместились на довольно большую лужайку с расставленными повсюду чучелами для отработки ударов. Судя по их слишком потрёпанному виду, гвардейцы с завидным постоянством оттачивали здесь навыки рукопашного боя. Хорошо, что чучела были сделаны из какого-то пластичного, но довольно прочного, слабо деформирующегося материала. К тому же раскачивались на гибких, не ломающихся опорах, а то давно бы валялись в траве истерзанные и разбитые.

Построив отряд, я показал каждому своё направление:

– Идём прямо, до первого разграничителя. Бьём все макивары, не пропуская ни одной. Грег засекает время. Если у кого-то хоть одна макивара не качается, тому к пройденному времени добавляю штрафную секунду.

– А чего целую секунду? – набычился Мановицкий. – Не многовато, м?

– Много будет, когда уцелевший враг тебе в спину выстрелит. Короче, у кого окажется самое большое время, весь день обучает гвардию.

– А остальные? – спросил уверенный в себе Александров, заранее разминая кулаки.

– Остальные учатся сами. Перенимают опыт ведения современного боя в условиях развитых космических технологий. Преподавать вам будут местные отцы-командиры.

Санчо скуксился. Что-что, а учиться он совершенно не любил. Пробежать марш-бросок, пострелять, набить кому-нибудь морду – это запросто, а сидеть за партой и слушать скучные лекции, ещё и конспектируя их в тетрадь – явно не для него.

– На старт! – не стал я рассусоливать. – Внимание… – Глянул на Грега. Он активировал секундомер в браслете и кивнул. – Марш!

Малец, наверное, никогда такого не видел. Для него мы просто размазались по воздуху, а спустя считанные секунды возникли на противоположном конце поля. Макивары своим раскачиванием отмечали наш путь. Последним ожидаемо замедлился довольный собой Александров. Все чучела за его спиной не качались, как у остальных, а лежали вповалку, сорванные с держателей. Основательно приложился.

– Рома, обязательно было кромсать полигонное оборудование, м? – криво усмехнулся Мановицкий.

– Отстань от него, – махнул я рукой. – Санчо хотел стать преподавателем, а не учеником. Он своего добился. Но только на сегодня. Слыхал, Рембо? Завтра меняетесь ролями.

Самодовольная улыбочка сползла с Ромкиного лица.

– Ты не предупреждал, – обиженно прогудел он.

– Сюрприз, – хлопаю его по плечу. – Неужели ты думал, что я оставлю в отряде хоть одного неуча? Кстати, перед тем, как начнёшь тренировку с гвардейцами, почини макивары.

– Откуда я знаю, как они там чинятся?

– Сумел сломать, сумеешь сделать. Пошли, представлю вас личному составу.

Далеко идти не пришлось. Гвардейцы тоже высыпали на плац, чтобы зарядиться утренней бодростью. Правда, никто и не думал о зарядке. Сгрудившись у кромки поля и разинув рты, все наблюдали наш цирк с чучелами. Не знаю только, что им удалось разглядеть. Вряд ли кто успел изменить восприятие на ускоренное. Разве только некоторые офицеры, которые стояли отдельной группой в сторонке и спокойно ждали, когда мы подойдём.

Представление прошло буднично. Сначала я свёл парней с офицерским составом, а дальше те уже сами развели моих ребят по своим подразделениям. Главное, что их приняли без какой-либо настороженности. Не зря мы устроили это утреннее шоу, сразу начав зарабатывать бонусы, а то слухи слухами, в которые не каждый-то и поверит, но когда видят наши способности воочию, сразу и отношение другое.

С лёгким сердцем оставив парней на попечении гвардейцев, мы с Грегом и Лизой вернулись во дворец, каждый в свою комнату. Вновь собрались уже на завтрак, после которого, по идее, должен был начаться приём послов. Однако первый, с кем я встретился, был Троф. Он поджидал нас у входа в зал приёмов, держа на руках более-менее успокоившегося Кузьму. Гвардейцы, стоявшие на часах, опасливо косились на животное, однако старательно делали вид, что им ничуть не страшно. Зато за спиной одного прятался Милон, старый помощник Трофа, ещё более потучневший и окончательно лишившийся остатков своих и без того немногочисленных волос.

– Мастер Забар, – позвала его Лиза. – Куда подевалась ваша роскошная шевелюра?

Я фыркнул, оценив юмор сестры. Однако на толстяка её слова подействовали успокаивающе. Выглянув из-за гвардейца, Милон ощерился редкозубой улыбкой.

– Годы берут своё, Ваше… эмм… Высочество. Никуда от них не денешься, к моему глубокому сожалению.

– Бросьте, – хихикает Лиза. – Вы же мужчина в полном расцвете сил.

Едва сдерживаюсь, чтобы не загоготать в полный голос. Забар и в самом деле напоминает Карлсона, только изрядно полысевшего, а так практически один типаж.

– Вынужден прервать вашу милую беседу, – проворчал по-русски Троф. – У меня важные сведения.

– Давай по дороге расскажешь, – прохожу между распахнувшими дверь гвардейцами, увлекая за собой обоих механиков.

Протокол есть протокол. Нарушать его никому не позволено, в том числе королю, не говоря уже о принцах и принцессе. Медленно шествуя к трону, слушаю негромкую сбивчивую речь семенящего чуть позади Трофа:

– Смотрите, мы попали в Кадон, спустя девять земных лет с момента, как сюда отправились ваши родители. То есть срок вашего пребывания на Земле от этой точки отсчёта совпадает со временем, фактически прошедшим в Кадоне.

– Это я уже понял. Что дальше?

– Как что? Данный факт полностью вписывается в теорию привязки перемещений ко времени последнего срабатывания установки. Просто при первом перемещении, когда только устанавливается двусторонняя связь, мы сохраняем возможность вернуться в изначальный возраст с накопленным опытом и знаниями. А при обратном перемещении упомянутая функция отсутствует, но по неизвестной пока мне причине сохраняется двусторонность. Понимаете? – Троф с надеждой глянул на Лизу, посчитав её, вероятно, более сведущей в этом вопросе. Что ж, не буду спорить. Мне все эти выкрутасы времени только мозги засоряют.

– Иии?.. – поторапливаю механика, поскольку до подиума с тронами остаётся всего несколько шагов.

На помощь мастеру Глинну спешит сестра:

– То есть, если мы будем часто пользоваться Перемещателем, то проживём две жизни? Одну в Кадоне, а другую на Земле, раз уж всё время возвращаемся в прежний возраст?

– Не совсем, – разочарованно мотает головой дед, придерживая заволновавшегося кота. – В настоящий момент время на Земле для нас будто бы законсервировано. Допустим, вы доживёте здесь до старости. Вернётесь на Землю лет через пятьдесят, став опять молодыми. А если захотите в тот же день снова посетить Кадон?

– Установку надо будет заряжать, сам ведь знаешь, – сумничал я, медленно поднимаясь по ступеням.

– Неважно. Предположим, что вы сразу переместились. В какое время и в каком виде вы тут окажетесь?

– Через пятьдесят лет. И… нам будет по двадцать пять, как сейчас. – Лиза округлила глаза.

– Вот именно! – подхватил Троф, едва не всплеснув руками. Вовремя вспомнил о Кузе и покрепче прижал его к себе. – Потом ещё через пятьдесят лет вы проделаете тот же фокус и, опля, снова молоды и в полном расцвете сил, как только что говорили Милону.

До меня дошло. Мать честная, да это же рецепт вечной молодости! Хорошо, что я успел дойти до трона и повернуться лицом к залу. Так и плюхнулся седалищем на мягкую, податливую обивку.

– Не дай бог кто-нибудь узнает, – напоследок, таинственно понизив голос, проговорил Троф, будто здесь кто-то ещё понимал русский, и вместе с помощником спрятался за спинками наших кресел.

Мы с Лизой переглянулись. В глазах сестры читалась тревога. В моих, наверное, тоже.

– А если кто-то уже в курсе? – спросила она тихо.

– Тогда этот кто-то сделает всё, чтобы захапать Перемещатель, – выдаю первое, что приходит на ум, и холодею от собственной догадки. – Боюсь, что за нашей семьёй ведётся целенаправленная охота…

Не успел договорить, что исчезновение папы с мамой, скорее всего, связано с этим. В зал вступили послы, и начался приём.

Тяжко было сидеть и слушать, как монотонно бубнит новый управляющий, назначенный вместо не оправдавшего доверия Саплина. Все мои мысли вертелись вокруг Перемещателя и создаваемого им эффекта омоложения. Чем больше я размышлял, тем сильнее убеждался в том, что если даже никто достоверно не знает о нашей тайне, догадываться могут многие. Взять хотя бы Вейнера с его безопасниками. Вон, какую работу провернули по нашей с Лизой идентификации. Чтобы всё понять, им достаточно сложить два и два. И я, дурак, сам дал подсказку, заикнувшись о замедлении времени. Да и Ланс, надо сказать, не выглядел слишком уж удивлённым, когда услышал нашу историю, пусть и без особых подробностей. На его месте я бы так и сыпал вопросами, пока бы во всём не разобрался. Нет же, Гай быстренько свернул тему. Якобы хотел поскорее заняться насущными проблемами. Ведь узнал меня, хитрец. Не так уж сильно я изменился. Разница между тем и этим Ником всего каких-нибудь два года. А что такое пара лет для тех, кому нет и тридцати? Мизер, совершенно незаметный глазу. Ох, не к добру всё это, не к добру.

Мама с папой… Что же с ними случилось? Жертвами чьих интриг они стали? Опять эти закулисные игры. Как же хорошо было на Земле. Всё предельно просто – там враг, и ты должен его уничтожить. А здесь…

Послы сменяли один другого, приближаясь к подиуму, что-то говорили, но я их почти не слушал. Отвечал автоматически, едва улавливая смысл сказанного. В основном отделывался дежурными фразами. Уж в этом я поднаторел за годы прошлого правления. Монотонный ход церемонии сломался, когда вперёд вышел олумянин в раскрашенном цветастыми узорами одеянии.

– Мой народ желает знать, – заявил он сразу после того, как представился, – долго ли Кадонская империя намерена блокировать систему Колма, по праву принадлежащую Братству?

Краснокожий гордо вскинул голову, словно готовясь принять мученическую смерть за свои дерзкие слова. Его седые косы, перекинутые на грудь, заметно подрагивали в такт учащённому биению сердца.

Явно боится, но продолжает гнуть свою линию. Молодец, уважаю.

– Видите ли, сударь… – начинаю медленно, чтобы собраться с мыслями. К тому же не могу припомнить имя посла, которое он произнёс буквально только что. Надо же так уйти в себя и пропустить всё мимо ушей. – Я, как вы слышали, возглавил империю только сегодня. Согласитесь, что вникнуть во все текущие дела за столь короткий срок попросту невозможно. Тем более, здесь кое-кому пришлось доказывать легитимность моего пребывания на троне. Однако я уже наслышан о возникших проблемах и уверяю вас, что разберусь по каждой из них, в том числе и в отношениях между Кадоном и Гаангой. Наши родители всегда стремились жить в мире с другими народами. Насколько я знаю, год назад они летели на переговоры с вашим правительством. К сожалению, эта встреча не состоялась. – Олумянин чуть заметно напрягся, бросив мимолётный взгляд в сторону сидящего справа от меня Грега. Наверное, сын высказывал ему претензии по этому поводу, и дипломат опасался услышать их вновь. – Однако я намерен довести начатое ими дело до конца и по возможности исправить ситуацию. Мы ещё встретимся с вами, посол, и обсудим всё более подробно.

– Рад, что Кадонский трон занимает достойный сын своего отца, – витиевато выдал краснокожий и, поклонившись, занял своё место среди прочих послов.

Представленный перед ним Кейтанский дипломат был более сдержан, хотя ему тоже было что сказать. Я видел это по дерзкому взгляду и вызывающей позе. Только вот его слова нисколько не соответствовали манерам. Сладкие речи о дружбе и добрососедстве. Сплошное притворство. Ладно, с этим тоже как-нибудь разберёмся.

Зато нигрийцы отрекомендовались подчёркнуто по-деловому. Мол, им всё равно, с кем из глав государства работать, лишь бы не было войны. Подозреваю, что Саплину просто не хватило времени вплотную заняться чернокожими, не то бы и у них накопилась куча претензий. Могу его понять – тут бы на ближайших соседей добротный хомут накинуть, а в этом деле, как говорится, третий лишний. Он и без того допустил ошибку, интригуя сразу на два фронта. Куда спешил? Ему бы у земных политиков поучиться – сдружись для начала с одним врагом, чтобы сообща победить второго, желательно самого сильного, потом разберёшься и с бывшим союзником. А ещё лучше стравить их между собой, чтобы впоследствии добить поодиночке, когда те совсем ослабеют, а ты окажешься на коне.

Кстати, нигрийская раса представлена самым большим числом послов – целых семь. Всё потому, что каждого из них прислала отдельная звёздная система, заселённая чернокожими. Эти любители вольной миграции разбрелись в своё время по Галактике, освоив довольно обширную часть космоса, и теперь их системы слишком удалены друг от друга, чтобы составлять единое государство. В каждой своё самоуправление. Нет, связи с прародиной нигрийцы не теряли, но и родственных чувств к ней совершенно не испытывали. Каждый жил сам по себе, исходя из односторонней, сиюминутной выгоды. Обдурить, «кинуть» собрата им ничего не стоило. Азартные игроки и хитрецы, каких поискать, циничные и бессовестные. Зачастую ссорились между собой, зато никогда не воевали. Боялись идти на открытый конфликт. Их можно терпеть, как неизбежное зло. Аферисты – да, но не враги.

Последним перед нами предстал посол герцогства Берит, аристократ старой закалки лет восьмидесяти. Поджарый и статный, несмотря на почтенный возраст. Звали его Брай Танлок. Подслеповато щурясь, что, скорее всего, являлось частью тонкой дипломатической игры, он с ходу отвесил нам с Лизой незамысловатый комплимент:

– Ваши Высочества очень похожи на своих родителей… кхе-кхе. – Со старческим покашливанием Танлок явно переигрывал. Прочистив горло, он продолжил: – Должен сказать, что ваши матушка с батюшкой весьма достойные правители. Мне жаль, если с ними случилось несчастье… кхе…

– Мы обязательно всё узнаем об их судьбе, сударь, – говорю нейтральным тоном, внимательно наблюдая, как отреагирует посол.

Может ли этот замшелый аристократ быть причастным к закулисной возне вокруг нашей семьи? Чёрт его знает. Я-то с ним не знаком. При мне на Обители другие послы околачивались.

Танлок вежливо поклонился и отошёл, ничего больше не сказав. Дипломат, одним словом. По его непроницаемому лицу я так и не смог ничего понять.

– На какое время запланирована встреча с Ближним Кругом? – спросил я управляющего, когда послы покинули зал.

– Сразу после обеда, – ответила вместо него сестра, пока тот сверялся с записями в своём браслете.

– Нерасторопный какой-то у нас управляющий, – вздыхаю, переходя на русский.

– Зато надёжный, – тоже по-русски заговорила Лиза. – Сама проверяла.

Я усмехнулся:

– Протекция Вейнера?

– Нет. Но безопасники тоже дали добро.

– Ты им веришь?

– Не совсем. Поэтому и подстраховалась. А о чём свидетельствует единство мнений двух разных контор? О том, что их цели совпадают. По крайней мере, первичные… Может, пока обсудим наши текущие проблемы?

– Давай. Только пойдём ко мне. Грег, Троф и Милон с нами, – перехожу на арнийский. – Нам лучше пока держаться вместе.

Никогда не думал, что в собственном доме будет настолько скверно. Чувство незащищённости буквально вопило во мне. Я ждал нападения из-за каждого угла, из каждой ниши, каждой двери. Чуть не набросился на ничего не подозревающего слугу, неожиданно появившегося в коридоре. Хоть кинжал вовремя спрятал, изобразив, что просто прогуливаюсь. Думаю, слуга вообще ничего не успел понять. Только испугался, когда я возник перед ним из ниоткуда и, постояв секунду-другую, пошёл себе дальше по коридору, а за мной целая кавалькада из родственников, механиков и двух гвардейцев. Последние то и дело переглядывались, пока не довели нас до моей комнаты. Едва закрыв за собой дверь, я шумно выдохнул:

– Нет, с этим определённо надо что-то делать. Не будем же вечно прятаться, вздрагивая от каждого шороха. Так никаких нервов не хватит.

– Что ты предлагаешь? – Сестра плюхнулась в большое кресло.

Грег занял соседнее, а механики скромно примостились по разные стороны длинного дивана. Мне почему-то не сиделось. Меряя шагами гостиную, я начал рассуждать вслух:

– В первую очередь необходимо усилить безопасность нашего пребывания во дворце. Не люблю чувствовать себя мышью в дырявой клетке, вокруг которой бродит кот.

Лиза с Трофом невольно покосились на Кузю. Тот растянулся на тощих коленях механика и мирно посапывал.

– Обложить плотной охраной весь дворец мы не в силах, – резонно заметила сестра. – Гвардии для этого недостаточно. На службу имперской безопасности надежды мало.

Я кивнул, соглашаясь, а вот Грег удивился:

– Почему? Они же за нас. – Он перевёл растерянный взгляд с Лизы на меня: – Правда же, пап?

– Вряд ли, – не стал я успокаивать сына. В нашем положении лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Бдительнее будем. – По всем ощущениям Вейнер ведёт какую-то свою игру. Недаром же он так настойчиво давал понять, что не собирается подчиняться никому кроме королевы. А её, увы, здесь нет. Поэтому службу имперской безопасности однозначно сбрасываем со счетов. Кто у нас остаётся? Гвардия?

Лиза недоверчиво сморщилась. В этом я тоже был с ней согласен. Гвардейцы подчинялись полковнику Лансу, который для меня теперь тёмная лошадка.

– Тогда остаётся только моя группа, – вздыхаю, заложив руки за спину. – Семь человек. Негусто. Вряд ли они смогут обеспечить круглосуточную охрану.

– Подожди… – Лиза расправила складки на платье и откинулась на спинку кресла. Тонкие пальцы с изящными коготками побарабанили по мягкой обивке подлокотника. – Кто из нас является секретоносителем? Во-первых, мы с тобой. Нам охрана нужна? Думаю, что нет. Если нападут, как-нибудь и сами отобьёмся. Дальше Троф. Вот его потребуется охранять.

– Его неплохо и Кузя охраняет. – Я не сдержал улыбку. – Все во дворце так и шарахаются от этой парочки.

Сестра не приняла шутку, возразив серьёзно:

– Как только люди поймут, что у Трофа вовсе не сатран, а милый котик, его тут же слопают вместе с Кузей.

Грег с испугом уставился на Лизу, словно разглядел в ней страшное, доселе невиданное чудовище. Он и слыхом не слыхивал о каннибализме или чём-то подобном, поэтому не смог по достоинству оценить её метафору.

– Даже раньше, – киваю уже без улыбки. – Спецам всякие сатраны нипочём.

– Вот именно. Значит, охрану ему обеспечить придётся. Теперь мастер Забар… – Лиза впилась взглядом во второго механика. Тот сразу съёжился, став казаться раза в два меньше. – Вы тоже многое знаете о Перемещателе, не так ли?

Милон закивал, тряся вторым подбородком, отчего стал похож на болотную жабу.

– По крайней мере, он знает о его местонахождении, что уже немало, – поддакнул Троф. – Да и с принципом действия в общих чертах знаком…

– Надеюсь, не надо никому доказывать, что выудить нужную информацию у любого из нас ничего не стоит? – Лиза смотрела почему-то на меня.

Проигнорировав её вопрос, я резюмировал:

– Итак, двое. Что ж, мои парни, думаю, с этим справятся…

– Трое, – поправила сестра и перевела взгляд на Грега.

– Он же почти ничего не знает, – начал я спорить, но Лиза перебила, пригвоздив меня к месту совершенно неоспоримым аргументом:

– А долго ли ты сможешь молчать, если вдруг в руках врагов окажется твой сын?..