Читать книгу Колхозное строительство 6 - Андрей Шопперт - Страница 4

Шелепин вздрогнул, когда Тишков произнёс: «Китай». Листки, что лежали перед ним, были докладной запиской трёх ведомств. Свою информацию дал КГБ, в основном пограничники, свою – МИД, и, кроме того, были данные министерства обороны. Шелепин работал над документом уже целый день. Там, на границе с Китаем, всё было плохо. Там дело шло к войне, а СССР, как всегда, перед любой войной, был не готов. И виной тому опять Хрущёв – он вдрызг поссорился с Мао, и он же практически свёл на нет возможности по защите границ. Огромная граница! Таджикистан, Киргизия, Казахстан, и потом РСФСР. Тысячи километров – и она толком не защищена. Более того, там и частей Советской армии почти нет. Всё в Европе.

И вот этот министр сельского хозяйства в лоб задаёт вопрос, о котором и знать-то не должен. Вообще странный человек. Словно с другой планеты, или будто у него волшебная палочка есть.

Шелепин бросил взгляд на перевёрнутые листы. Там уже была не сама записка, а сделанный им от руки конспект. Самое важное: ситуация в пограничных с Китаем областях.

Ох, непростая она была – ситуация в этих областях. Начиная с 1955 года, китайское руководство стало уделять повышенное внимание тем районам страны, где влияние СССР было достаточно велико: Северная Маньчжурия, Внутренняя Монголия и Синьцзян. Эти области стали объектом массовой миграции населения ханьской национальности (собственно китайцы), почти сто тысяч демобилизованных солдат Народно-освободительной армии Китая (НОАК) расселились вдоль берегов Амура, Уссури и в Синьцзяне. И это не просто бывшие солдаты – это те, кто прошёл Корейскую войну. Политика ассимиляции привела к тому, что в 1958 году, после объявления Мао Цзэдуном «большого скачка», в Синьцзяне вспыхнуло антикитайское восстание мусульманских народов. Ответом стало проведение, по решению Центрального Комитета Компартии, языковой реформы (все языки, кроме китайского, были переведены с кириллицы на латинский алфавит) и закрытие советско-китайской границы, что ударило в первую очередь по кочевавшим на горных пастбищах СССР и КНР скотоводческим народностям. Эти действия, плюс неразумная национальная политика КПК, привели к тому, что весной 1962 года около шестидесяти двух тысяч казахов и уйгуров, вместе с частями 5-го Синьцзянского армейского корпуса, перешли границу СССР и расселились в Казахстане. Это событие ещё больше осложнило советско-китайские отношения, и так уже не отличавшиеся особой теплотой.

Правительство КНР официально заявило о признании недействительными всех договоров с Российской империей, так как они были заключены в ущерб интересам Китая. Начавшаяся в 1965 года в Китае «культурная революция» окончательно похоронила надежды на нормализацию отношений с СССР. Пекин объявил войну «контрреволюционному местному национализму» и ещё более ужесточил политику китаизации населения Синьцзяна. В итоге только в 1966 году в Советский Союз уходят почти двести тысяч этнических казахов и уйгуров.

Конечно, переход людей в Казахстан можно считать положительным явлением. Там всегда можно найти тех, кто станет разведчиками или диверсантами на китайской территории – плюс это просто люди, для малонаселённого Казахстана. Минус – почти полный разрыв всех связей с недавно ещё дружественным народом.

Идеологические разногласия СССР и Китая дополнились проблемами с демаркацией совместной границы. Исполняя директивы Пекина, китайцы попытались явочным порядком исправить её в свою пользу. Первый пограничный конфликт произошёл летом 1960 года на западном участке советско-китайской границы, в районе перевала Буз-Айгыр на территории Киргизии. Пока такие стычки проходили без оружия и ограничивались демонстративным нарушением китайцами «неправильной», по их мнению, границы.

Если в течение 1960 года было зафиксировано около сотни подобных происшествий, то в 1962 году их уже было пять тысяч. С 1964 по 1968 годы только на участке Тихоокеанского пограничного округа отмечено более шести тысяч демонстративных нарушений границы с участием десятков тысяч китайцев. СССР был вынужден значительно усилить пограничную охрану своих дальневосточных рубежей. 4 февраля 1967 года ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «Об усилении охраны государственной границы с Китайской Народной Республикой». На Дальнем Востоке появился отдельный Забайкальский пограничный округ и сто двадцать шесть новых пограничных застав. На границе с Китаем стали строиться новые дороги, инженерные и сигнальные заграждения. Если до начала конфликта плотность пограничников на рубежах Китая составляла менее одного человека на километр границы, то к настоящему времени она возросла до четырёх. А толку? Даже сейчас, после усиления, пограничники не смогут защитить границу в случае начала крупномасштабного конфликта.

К настоящему времени власти Китая перебросили из глубины страны ещё двадцать две дивизии – общая численность китайских войск в приграничных с СССР районах достигла четырёхсот тысяч человек. В Маньчжурии создавалась серьёзная военная инфраструктура: строились инженерные заграждения, подземные убежища, дороги и аэродромы. Сейчас северная группировка Народно-освободительной армии Китая (НОАК) насчитывала девять общевойсковых армий (сорок четыре дивизии, из них одиннадцать механизированных), более четырёх тысяч танков и десять тысяч орудий. Регулярные войска дополнялись местным народным ополчением численностью до тридцати пехотных дивизий. Итог – почти миллионная армия. Миллионная и очень агрессивная армия. Что творили китайские солдаты в Корее – Шелепин знал. Фашистские зверства на Великой Отечественной – это просто верх человечности по сравнению с тем, как резвились коммунисты Китая.

И вот этим силам противостояло всего два десятка мотострелковых дивизий Забайкальского и Дальневосточного округов, при этом последние 10 лет все эти части считались тыловыми, снабжение которых велось по «остаточному принципу». Все танковые части Забайкальского округа при Хрущеве были расформированы или выведены на запад, за Урал. Аналогичная судьба постигла и одну из двух танковых дивизий, остававшихся в Дальневосточном округе.

До Второй Мировой границы на Дальнем Востоке и Забайкалье прикрывали созданные ещё в 30-е годы многочисленные укрепрайоны, созданные на случай войны с Японией. После 1945 года эти укрепления были законсервированы, а при Хрущёве пришли в окончательное запустение.

Уже пару лет руководство СССР срочно восстанавливает укрепления и перебрасывает на Дальний Восток выведенные в резерв танки конца Второй мировой войны – против современной техники США они уже не годятся, их моторы изношены, участвовать в наступлении они не могут, но ещё способны отражать атаки многочисленной китайской пехоты.

В целом отстранённый от политических дел Шелепин знал и о том, что в Кремле началась настоящая тихая паника, когда по агентурным каналам передали сообщение, что китайское ядерное оружие тайно переброшено в Румынию. Сейчас главный румынский коммунист Чаушеску тоже фрондирует против Кремля, а Мао претендует на роль всемирного коммунистического лидера, настоящего борца за мировую революцию, альтернативного кремлёвским бюрократам-«ревизионистам».

Информация о китайской ядерной бомбе в Румынии не подтвердилась, но попортила Брежневу немало нервов – в Кремле даже некоторое время рассматривали возможность превентивного удара бомбардировочной авиацией по ядерным объектам Китая. Тогда же в Албании появилось химическое оружие китайского производства – Пекин пытался поддерживать имеющие вопросы к Москве социалистические режимы.

В 1967 году в СССР вспомнили начатый в 30-е годы во время военных конфликтов с Японией проект Байкало-Амурской магистрали. Проложенная в глухой тайге на 300–400 километров севернее железнодорожная магистраль должна была стать дублёром Транссиба в глубоком и безопасном тылу. После смерти Сталина этот крайне дорогой и сложный проект был заморожен, и только конфликт с Китаем заставил вернуться к затратному и сложному строительству среди безлюдной тайги, в зоне вечной мерзлоты.

Всё это и обдумывал Александр Николаевич, когда ему позвонили и сообщили, что Тишков доставлен в Кремль. Что делать с ним – «комсомольцы», Косыгин и примкнувшие к ним силовики уже решили. Отправить вместо Кунаева в Казахстан и одновременно ввести в состав Политбюро, на освободившееся после смерти Кунаева место. На этом настоял Косыгин, и его активно поддержал Гречко. Пусть будет. Всё равно Политбюро нужно обновлять наполовину.