Читать книгу Это жизнь - Андрей Сиротенко - Страница 2

Два дня тянулись неимоверно долго. Антон думал, что они никогда не закончатся. Внутри него теплилось странное предвкушение чего-то особенного. И раньше за собой он такого не замечал. За эти два дня он успел пересмотреть много страниц в интернете, рассказывающих о последних чемпионах и чемпионках мира по шахматам. У всех были разные пути к вершине. Кто-то начинал из маленьких городов. Кто-то из богатых семей. Кто поздно заиграл на высоком уровне, а кто-то наоборот. Антон любил примерять на себя различные ситуации. Он представлял себя на месте шахматистов в их решающих поединках. Размышлял, как бы повел себя, выиграй он главный приз. Что сказал бы у микрофона в свете софитов и при вспышках десятков камер. Конечно, он поблагодарил бы свою маму и учительницу. Уделил бы внимание процессу самообучения, ведь без этого никогда не выйдешь на запредельный уровень. Работа над самим собой – самое важное в любом процессе. И еще большой кусок он уделил бы своему папе. Человеку, на которого он хотел бы быть похожим. Тому, кого очень не хватает. Чьи советы никогда не потеряют своей актуальности и мудрости. Папе, с которым никогда не было скучно. А про свой недуг он бы точно не сказал бы ни слова. Зачем на нем концентрироваться? Антон не отделяет себя от других шахматистов. В этой игре главное – ум. А с ним у него все в порядке. Значит, и нечего жалость тащить из журналистов и прочих зрителей.

И главное: он представлял, что совсем не изменится после того, как выиграет чемпионскую корону. Останется все тем же Антоном, который любит маму, читает книги, живет в скромной квартире и делает каждый день специфические упражнения для борьбы с недугом. И даже если он почти излечится к тому моменту, то занятия все равно останутся с ним навсегда. Он без них уже не представляет себя. Да и папа всегда говорил, что недуг очень коварен. Он может отступить и затаиться, поселив ложную надежду окончательного исцеления. Ты перестанешь заниматься, а потом он навалиться на тебя с новой силой.

Долго на вершине славы даже в мечтах Антон пребывать не мог. Рано или поздно появится новый претендент, который будет одарённее его. Он непременно будет играть сутками напролет, анализируя партии Антона, принятые им решения в той или иной ситуации. Он решит миллион диаграмм и даже, возможно, обыграет самую последнюю компьютерную программу на максимальном уровне сложности. Антон много раз пробовал проделать такое, но не преуспел. И тогда они схлестнутся за звание чемпиона мира. Все партии будут проходит в острой борьбе и скорее всего закончатся в ничью. Все, кроме последней. Там Антон обязан играть черными. И обязан уступить. Потому что время идет вперед. Потому что нельзя вечно занимать трон чемпиона мира. Так должно быть. И так будет.

Сегодня ночью он плохо спал. Его не покидали мысли о том, как пройдет первое занятие. Что если его ожидания будут обмануты? Учительница в силу возраста не так хорошо играет в шахматы. Что тогда? Лишь под утро Антону удалось победить монстра сомнений и провалиться ненадолго в сон. Если бы не будильник, мальчик вряд ли проснулся бы сегодня рано. Глаза совсем не хотели открываться. Кое-как он поднялся, умылся и позавтракал двумя бутербродами, сделанными мамой перед уходом на работу. Молоко он допить не успел. Звонок в дверь разорвал утреннюю тишину. Немного раньше оговоренного срока, но тем даже лучше.

Антон по поручням добрался до входной двери, взял в руки тросточку, стоящую у вешалки, и дрожащими пальцами открыл нижний замок. На самом деле, трость он не любил. Она несколько сковывала его движения, как ему казалось. И сильно привязывала к себе. Он старался обходиться без нее, ведь есть поручни. Но иногда все же использовал. Особенно когда приходили гости. На пороге появилась женщина в очках с полностью седыми волосами. В руках она держала огромный рюкзак и зонтик, хотя дождя сегодня вроде бы не обещали.

– Я немного раньше, вы уж извините. Боялась заблудиться и опоздать, а тут у вас совсем простая дорога от остановки. Я даже опомниться не успела, как добралась до двери вашей квартиры, – принялась оправдываться женщина, поправляя норовящую залезть в глаза челку. – Давайте знакомиться. Меня Валентина Яковлевна зовут.

– Антон, – мальчик щёлкнул выключателем, зажигая свет в темном коридоре. – Проходите. Давайте я у вас рюкзак возьму?

– Не надо, он не тяжелый, – отмахнулась от Антона Валентина Яковлевна. – Там всего лишь несколько книг, тапочки и шахматы. Я просто забыла спросить у вашей мамы, есть ли у вас доска с фигурами. И решила на всякий случай взять свои. Да и мои оригинальные. По ним лучше всего учиться. А то, помниться, пришла я в одну семью, а там вместо фигурок какие-то персонажи из мультфильмов. Минут десять ушло на то, чтобы все запомнить. Да и как потом ребенку на соревнованиях участвовать, когда он привыкнет к таким фигуркам? Часы у вас имеются?

Все это Валентина Яковлевна выпалила без пауз и едва ли не одним предложением. Антон потерянно смотрел на нее и не знал, с чего начать свои ответы. Учительница же зашла в квартиру, закрыла за собой дверь, машинально повернула нижний замок на два оборота, достала из рюкзака названные тапочки и принялась переобуваться.

– Часов нету, мы с папой без них учились играть, – разлепил наконец губы Антон.

– А он с нами будет сегодня играть? Я люблю, когда родители принимают участие в моих уроках. Так нагляднее все получается. Да и я могу какие-то задания дополнительные давать, основанные на пройденном. Или ошибки подмечать, чтобы вы потом отрабатывали.

– Нет, его сегодня не будет, – Антон не стал уточнять почему.

– Ну, тогда поиграем вдвоем. Ты, наверное, хочешь спросить, почему я не употребляю слово «заниматься» применительно к шахматам? – Антон не задумывался об этом, но после вопроса Валентины Яковлевны послушно кивнул, ожидая дальнейшего объяснения. – Я много езжу к детям, которые только делают первые шаги в мире шахмат. Обычно им пять лет. И слово «заниматься» для них очень страшное. Они не хотят заниматься, они хотят играть. Вот я и решила убрать из своего лексикона страшное слово, пугающее детей. Точно так же я прошу делать и родителей. Ребенка очень легко настроить против чего-то. Легко привить нелюбовь к различным предметам или занятиям. А когда шахматы для него всего лишь игра, в которой нужно победить, то обучение идет куда как легче. Можно руки помыть?

За разговором Антон и не заметил, как она переобула тапочки и достала белое махровое полотенце из рюкзака. Мальчик указал рукой, где находится ванна. Валентина Яковлевна широкими шагами проследовала туда и открыла воду, не включая света.

– А шахматы у меня не оригинальные, – решил на всякий случай уточнить Антон. – Папа говорил, что они подарочные. Там фигурки пусть и не мультяшные, но больше приближены к реальным названиям. Слон с хоботом, ладья с зубчатой стеной на подобие той, что у Кремля имеется, конь с четырьмя копытами…

– Не переживай, – Валентина Яковлевна вышла из ванной, вытирая руки. – Я же взяли свои шахматы. Будем в них играть. А потом, если захочешь, купишь новые. В следующий раз я и часы возьму. Надо чтобы рука самопроизвольно на кнопку училась нажимать. А то ведь многие не умеют именно с часами играть. Делают хорошие ходы, но проигрывают по времени. Или по той причине, что не так управляются с часами. Это не то чтобы целая наука, но некая привычка, которую нужно обязательно выработать.

Антон был доволен первым впечатлением. По внешнему виду он никогда не сказал бы, что Валентине Яковлевне семьдесят лет. Она даст фору любому человеку в пятьдесят. Да и подход к поездкам в чужие дома ошеломил его. Конечно, можно всегда ссылаться на не очень богатый жизненный опыт. Но, например, прошлый учитель, который провел всего лишь одно занятие, даже не удосужился уличную обувь снять, хотя в тот день быль дождь, а ему предлагали домашние тапочки. Да и злился он каждый раз, когда мама заходила в комнату. Как будто боялся, что она раскроет его некомпетентность и неумение общаться с подростками.

– Где будем играть? – Валентина Яковлевна закончила вытирание рук, убрала полотенце в рюкзак и застыла на месте, смотря на Антона.

– Давайте на кухне. Там освещение лучше. Да и на столе меньше предметов, нежели в моей комнате, – он виновато улыбнулся, добавляя последнюю часть предложения. Не хотел сперва говорить, но в итоге сказал. Что она теперь подумает про него? Такой взрослый и не может стол прибрать? Или ничего не подумает? Антону стало неловко, хотя обычно он не заботился мнением окружающих. Впрочем, обычно это мнение и мысли были связаны только с его недугом. А Валентина Яковлевна же как будто совсем этого не замечала.

– На кухне, так на кухне, – без промедления согласилась учительница.

Неуверенной походкой, опираясь на трость сильнее обычного, Антон провел Валентину Яковлевну на кухню. Она двумя размашистыми движениями достала из рюкзака шахматы и толстую книгу с диаграммами.

– А это что такое? – обратил Антон внимание учительницы на пакетик с сотней квадратных бумажек, выпавший из рюкзака на пол.

– Это? – Валентина Яковлевна взяла в руки пакетик и положила на стол. – Моя специальная придумка для маленьких детей. Чтобы быстрее научиться видеть ходы фигур, я прошу их раскладывать эти квадратики на доску. Мы называем их бомбочками, на манер сапера. Игра в минное поле увлекает детей. А через пару месяцев они уже хорошо ориентируются в ходах без подобных фишечек. Тебе же они не нужны?

– Нет, что вы, – Антон позволил себе смущенную улыбку.

– Вот и хорошо. Ты мне вот что еще скажи, мы с тобой как играть будем? В полную силу?

– Конечно, в полную, – без тени сомнений выпалил Антон. – В поддавки мне уже не интересно. Нет удовольствия от победы.

– Тогда давай совсем по-взрослому играть.

Валентина Яковлевна взяла в каждую руку по белой и черной пешке, попросила Антона закрыть глаза и перемешала фигурки. Подумав несколько секунд, мальчик выбрал правую от себя кисть. Внутри оказалась пешка белого цвета. Черными Антон играть не любил. Ими сложнее победить. Ими лучше сразу размениваться в любых ситуациях и склоняться к ничьей. А вот с белыми он управлялся достаточно хорошо.

– Кстати, а это правда, что ваша дочь чемпиона мира по шахматам обыграла? – решил удовлетворить свое любопытство Антон.

– Это кто тебе такое сказал? – искренне удивилась Валентина Яковлевна.

– Мама, – Антон опустил глаза.

– Не дочка, а внучка, и не чемпиона мира, а всего лишь гроссмейстера. Но победить взрослого мужчину в четырнадцать лет, когда у тебя нет никаких разрядов, а занимаешься ты исключительно дома – тоже дорогого стоит. Думаю, ты со мной согласишься. Просто мама твоя, наверное, что-то перепутала. Я ей по телефону это рассказывала.

Да, мама могла неправильно все запомнить. Она не особо разбиралась в спорте. В любом. И конечно, Антон не мог не согласиться с Валентиной Яковлевной. Девушке победить гроссмейстера мужчину должно быть очень трудно.

– А так история достаточно интересная. У нас в городе, мы раньше в Баку жили, устраивался турнир среди подростков. Девочек было не так уж и много, потому всех посадили в общую группу играть. Это, несомненно, нечестно, но организаторов было не переспорить. Там же присутствовал и наш гроссмейстер. Гасанов. И вот внучка моя дошла до финального матча, где встречалась с ним. Играла она очень хорошо. В эндшпиле у Гасанова остались король и пешка, а у внучки – два коня и король. Казалось бы, что игра ничейная. Но… День тогда закончился, и партию разрешили доиграть утром. Внучка почти не спала. Всю ночь она гоняла конями короля по шахматной доске. И нашла путь, при котором черным ставился мат. Помогла та самая пешка. Король не мог от нее далеко отойти, а внучка специально ее не ела, чтобы грамотно использовать. Видел бы ты глаза Гасанова, когда внучка в четырнадцать лет поставила ему мат на глазах у зрителей. Это было что-то. Я до сих пор не могу забыть того момента.

– Хорошая история, – согласился Антон.

За время рассказа они оба расставили фигуры по своим местам.

– А почему же ваша внучка не стала чемпионкой мира? – решил пойти дальше Антон.

– Ты ходи и будем разговаривать. Надеюсь, тебе так не трудно будет играть?

Антон отрицательно покачал головой и двинул пешку от короля.

– Знаешь, в жизни все грамотно устроено. Лучше всего ты будешь делать то, что тебе предначертано. Так и с моей внучкой вышло. В шахматы ей играть нравилось и получалось достаточно хорошо. Но еще больше ей по душе было обучать детей, хотя и сама не шибко взрослой была. Она с любым ребенком находила общий диалог. С ней никто не плакал. Пошла в педагогический. Окончила его с отличием. Теперь занимается репетиторством.

Валентина Яковлевна ответила двумя зеркальными ходами, а потом выдвинула коня вперед, лишая Антона возможности поставить детский мат. Впрочем, он и не рассчитывал на него. Они же условились не играть в поддавки.

– У меня вся семья с шахматами связана, – продолжала свой рассказ Валентина Яковлевна, мастерски разыгрывая дебют партии. – Дочка имеет собственную школу. Они недалеко от вашего района находятся. Сейчас теплая погода устаканится – будут турниры под открытым небом проводить. Там разные люди собираются. И умеющие хорошо играть, и маленькие дети, кто только учится. Раз в месяц организуют официальные соревнования с обсчетом рейтинга по международной системе. Тебе такое интересно?

– Конечно, – Антон суетливо закивал головой, стараясь не отвлекаться от расположения фигур. – И хорошо, что близко. Я в любой момент могу там появиться.

– Тогда дочка будет непременно рада новому участнику. Поговорю с ней сегодня же. Охо-хох, трудно жить на свете… – выдала непонятную фразочку Валентина Яковлевна, двигая еще одну пешку вперед. Антон тут же ответил своим ходом, нацеливаясь слоном на коня. – Ну, вот пыталась тебя предупредить, – всплеснула руками учительница. – Шах тебе. Стандартный ход сделала, а ты как будто и не увидел.

Антон сморщил лоб, анализируя то положение, в которое он угодил. Король под шахом. Закрыться нельзя, нужно только уходить. Но еще под ударом и ладья! И размен слона на ладью точно не самый лучший. Но сделать уже ничего нельзя. И как у нее все так складно получается? Антон изучил кучу дебютов, освоил различные построения и стратегии, а попался на очень простых ходах. Заболтался? Теперь ему невыгоден был размен слона на коня. Нужно искать другой ход. Подумав несколько секунд, Антон взялся за ферзя и двинул его по горизонтали, намереваясь через ход воспользоваться вскрытым нападением и безнаказанно забрать королеву Валентины Яковлевны. Учительница поправила очки и приложили ладонь ко рту, напевая про себя незнакомую мелодию.

– А мы попробуем вот так походить, – ладья тоже прыгнула вперед и застыла недалеко от чернопольного слона. – Вижу, папа тебя хорошо учит играть. Ты достаточно уверенно разыгрываешь партию. Но видно, что мало практики. Наверное, нет сильных соперников?

– Шах, – радостно вскрикнул Антон, совершая то самое нападение, о котором думал ход назад. – Я только в интернете играю. И партии хорошими получаются не всегда. Часто ловлю себя на мысли, что там все жульничают. Особенно когда играют черными. Кажется, что они открывают шахматную программу на другом устройстве и дублируют мои ходы. После чего ходят так, как им подскажет программа. А у компьютера выиграть практически невозможно. В общем, белыми почти всегда проигрываю. Черными полегче победить. Но внутри постоянно сидит неприятное чувство, что меня обманывают. Трудно так сосредоточиться. Разве что на соревнованиях, где нужно выводить камеру со своим изображением, все более-менее честно. Но на таких я не частый гость. Где-то нужен международный рейтинг, а у меня такого нет. Где-то большие стартовые взносы… – Антон замялся, не желая продолжать тему. Да, свободных денег у них было не так уж и много. Да и Антон боялся нарваться на мошенников. Заплатит он взнос, а страница турнира исчезнет, точно и не бывало ее никогда. Или не исчезнет, но ему уже больше никто не ответит от организаторов. Куда потом идти? Кто вернет потраченные средства?

– Рано ты вскрытое нападение обнажил. Я специально сюда походила. Теперь тебе так атаковать нельзя. Заберешь ты ферзика моего, а сам мат получишь следующим ходом. Это специальный прием, когда игрок жертвует ценной фигурой ради подобного маневра.

В самом деле, выигрыш ферзя оборачивался бы для Антона концом партии. Конечно, он решал такие диаграммы в книгах, но на практике сталкивался редко, ведь сам привык беречь ферзя до последнего. Потому и попался на крючок Валентины Яковлевны. Она действительно очень хороший соперник. Он хотел бы поучиться у нее различным премудростям. Хотя сперва нужно эту партию доиграть. Вдруг у него получится перевернуть ее ход даже с утраченной в самом начале ладьёй? И нужно еще кое-что все же сказать, а то и так уже много неловких моментов…

– Я… – Антон открыл было рот, но тут же замялся, подбирая правильные слова. – Вы постоянно про папу говорите…

– Он с вами больше не живет? – быстро спросила Валентина Яковлевна, не дожидаясь вопроса мальчика.

– Он умер пять лет назад, – с тоской в голосе ответил Антон. Дрогнувшая рука не сразу ухватила ферзя. Негнущимся пальцем он нечаянно уронил две пешки. Валентина Яковлевна поставила их на место и глубоко вздохнула.

– Прости, я не знала.

– Ничего страшного, вы и не должны были знать, – Антон неуверенно сделал следующий ход. – Для нас с мамой это стало большой неожиданностью. Папа многое не успел. Но это жизнь, никогда не знаешь, когда, где и что тебя поджидает…

– Понимаю, – Валентина Яковлевна не сразу ответила своим ходом. Она покатала желваки на лице, точно обдумывая свои ранее сказанные слова. И только после паузы в несколько минут решилась продолжить партию. – И все же он заложил хороший фундамент. Благодаря ему ты познал эту прекрасную игру. И благодаря ему ты теперь можешь не начинать с самых азов, – ее улыбка получилась грустной.

– Это верно, – постарался выдавить из себя такую же улыбку Антон. Получилось не слишком здорово. – Он умел заинтересовать. Даже если затея казалось совершенно глупой и пустой.

– Совсем я тебя отвлекла и заболтала, – Валентина Яковлевна схватила коня и прыгнула им вперед. – Спертый мат. Королю твоему не выбраться. Зря ты рокировку делал, да еще потом слона белопольного подводил.

Антон только и сделал, что открыл рот, не находя никаких слов. На доске нарисовался очень красивый мат белым. Мальчик с уважением и восхищением смотрел на Валентину Яковлевну. Учительница же не придавала поставленному мату такого большого значения. Она взяла в руки толстую книгу с диаграммами и открыла на первой попавшейся странице.

– Давай немного расслабим голову и решим несколько задач. Тебе удобнее в книгу смотреть? Если нет я могу быстро все позиции на доске изображать.

Антон сощурился, присматриваясь к нарисованному в книге.

– Вроде бы хорошо все видно, так что можно не расставлять фигуры.

С диаграммами он в грязь лицом не ударил. Уровень был не слишком сложным. Ему удалось решить десяток без долгих раздумий. Валентина Яковлевна снова закрыла книгу и еще раз открыла ее на случайной странице. «Мат в три хода». Тут уже было поинтереснее. На третьей диаграмме он споткнулся и походил неправильно. Валентина Яковлевна с подробным объяснением указала верное решение. Четвертую диаграмму она попросила озвучить. Антон, заикаясь и стесняясь, все же справился с этим заданием, назвав верно все фигуры и оба хода.

– И вот наше время заканчивается, – она указала Антону на часы. – Ты очень способный мальчик. Если тебе понравился урок, то мы можем и дальше заниматься.

Антону урок очень понравился.

– Давай только уточним, в какие дни ты и я можем.

– Я в любой могу, – бойко выпалил Антон.

Валентина Яковлевна покопалась в рюкзаке, убирая туда книгу с диаграммами и шахматную доску с фигурами, и достала старую потрепанную тетрадь с голубой обложкой. В середине лежала закладка в виде белого квадратного листочка. На левой странице от руки было написано расписание на неделю. Свободными оказались суббота во второй половине дня и вторник в первой. Антон без раздумий согласился. Утренние упражнения он без проблем сделает и в обед или даже после него. Записав имя Антона и время уроков, Валентина Яковлевна проследовала в коридор.

– Постойте, – помнился мальчик. – А по оплате…

– Не волнуйся, мы с мамой уже все решили. До следующей встречи. И без дела не сиди. Твоя задача – максимально много решать диаграмм без меня. На занятиях мы будем с тобой в основном играть партии с часами, чтобы ты готовился к турнирам. А еще я постараюсь какие-нибудь интересные ситуации с чемпионатов мира разобрать. Когда и как ходил тот или иной претендент или чемпион. Интересно тебе такое?

– Конечно, – радостно ответил Антон. – Это будет очень здорово!

– На том и решили. Ты молодец, у тебя большой потенциал. Может быть, тебе покажется, что я говорю одинаковые слова всем своим ученикам. Может быть, так и есть. Но в твоем случае я говорю это, потому что слова правдивы. Похвалить лишний раз человека, а особенно ребенка или подростка, никогда не зазорно. Это мое мнение. Похвала, да и приятные слова в целом, лучшие мотиваторы. На этом и попрощаемся. Пока, Антон.

Она помахала рукой и отправилась к лифту. Антон закрыл за ней дверь и проследовал на кухню. Валентина Яковлевна оставила о себе слишком приятные впечатления. Какое-то время Антон даже щипал себя за плечи, ожидая, что сон сейчас закончится и он проснется в своей кровати. Учительница должна будет вот-вот прийти. И окажется она такой же посредственной, как и все до нее. Однако явь не становилась сном. Опомнившись через несколько минут, он понял, что не оставил трость в коридоре. И тут взгляд его задержался на полу рядом со столом. Около железной ножки лежала белая пешка, которая, по все видимости, выпала из рук Валентины Яковлевны. Позвонить? Он же не взял ее номер. Уйти далеко она не могла. И точно пошла к остановке. Значит, он успеет ее догнать. Довольно быстро Антон добрался до своей коляски. Лифт тоже приехал почти сразу. Хотя обычно он мог ждать его и по пять минут. Виной тому были дети, которые любили кататься в нем и держали на разных этажах. Очутившись на улице, Антон сразу же устремился к остановке. Пешку он положил себе на колени. Валентина Яковлевна не должна была еще уехать. Автобусы ходили не так часто в их районе. А потому…

– Опа, очкарик, ты куда мчишься? К заездам на инвалидных колясках что ли готовишься? – голос Санька небрежно вырвал Антона из раздумий.

Школяр преградил путь, не позволяя проскочить мимо себя. По левую и правую сторону от него выросли и двое других наглецов.

– Дай проехать, – сквозь зубы проговорил Антон.

– Ой, какие мы грозные, – передразнил басом Санёк.

– Калека, а это что такое? – школяр по левую руку от главаря мини-банды попытался схватить пешку с коленок Антона, но мальчик вовремя взял ее и сжал в кулаке.

– Не твое дело, – еще более недовольным тоном прошипел Антон.

– Ты сегодня что-то чересчур разговорчивый, – надменно протянул Санёк. – Зубы лишние появились? Лицо зажило уже?

– Да что ты с ним церемонишься? – вступил в беседу третий школяр. – Дать ему по шее и всего делов. Чтобы знал, с кем и как разговаривать надо.

Антон без лишних слов попытался развернуть коляску, но Санёк мощным хватом взял колесо в руку, не позволяя осуществить задуманное.

– Витёк спросил про шахматную фигурку. Дай ему посмотреть, чтобы он не обиделся ненароком, – вкрадчивым голосом пропел предводитель.

Антон понимал, что пешку ему не вернут, если он отдаст ее. Потому он крепко сжал ее в кулаке и молча сквозь стекло очков смотрел на Санька.

– С тобой по-хорошему разговаривают, а ты строишь из себя неизвестно кого. Я могу и силой забрать.

– Попробуй.

Не сказал, а буквально плюнул последнее слово Антон. И тут же получил удар в поврежденную скулу. Первым атаковал Витёк. Санёк схватил Антона за грудки и выбросил из инвалидной коляски на асфальт. Левая рука, в которой находилась пешка, при этом как-то неестественно хрустнула, что осталось незамеченным со стороны трех школяров. Они с минуту отрывались, нанося удары носками своих кроссовок по спине и грудной клетке Антона. Он кое-как сгруппировался, но ощущения все равно были не из приятных. Поражало мальчика в таких ситуациях другое. Мимо так или иначе проходили люди. Пусть не совсем рядом, пусть на некотором расстоянии. Но ни один человек никогда не вступался за него. Пусть и видели трех школяров, избивающих подростка, и его инвалидную коляску. Почему так? Нет ответа.

– Я ж говорил, что силой заберем, – вытирая пот со лба, пробубнил Витёк, хватая с земли пешку. Антон не мог понять, в какой момент кулак разжался. Может быть, после того подозрительного хруста? Кисть начинала гудеть от сильной боли. – Решил в шахматы поиграть? Или вместо игрушки с собой берешь? А, очкарик? Отвечай!

– Ладно, пошли, с него хватит! – сплюнул в сторону Санёк, дёргая за рукав своего соратника. – А тебе урок на будущее. Будешь сопротивляться и показывать свой характер, будешь получать еще сильнее. Уяснил?

Отвечать Антон не стал. Да и не мог. Дыхание так и не пришло в норму после пинков по грудной клетке. Впрочем, и пульсирующая рука мешала сосредоточиться на чем-то еще. Витёк покрутил пешку в руках несколько секунд, покарябал ногтем бесцветный лак, а затем сломала фигуру пополам. После чего швырнул ее в Антона. Компания со смехом стала быстро удаляться от лежавшего на асфальте мальчика.

Примерно десять минут Антон провел без движений. Как только боль слегка отступила, он попробовал подняться. Однако у него не получилось. Левая рука не слушалась. Похоже, при падении он ее сломал. Что делать? Мама придет с работы нескоро. Надеяться, что кто-то из прохожих остановится, чтобы помочь ему? Пешка! Он посмотрел чуть-чуть в сторону, куда отлетела шахматная фигурка. Как он ее вернет Валентине Яковлевне? Может, получится склеить ее? Целой рукой он ухватил два кусочка пешки и с трудом положил к себе в карман.

– Антон, что с тобой? – мужской голос раздался над его ухом достаточно неожиданно. В нем он с легкостью узнал дядю Женю, который проживал в их подъезде. Предобрый дедушка. Антон часто перебрасывался с ним различными рассказами, а дядя Женя даже изредка что-то чинил у них в доме. Чудо, что он оказался в это время сейчас здесь. Его работа была вахтенной. Две недели на дежурстве, неделю дома. И вроде бы пару дней назад он только-только должен был заступить на новую смену. – Встать можешь?

– У меня с рукой что-то, – выдавил из себя Антон.

– Ого, – присвистнул дядя Женя. Тебе в больницу надо. – Ты что на улице делаешь?

– Хотел учительницу по шахматам догнать…

– А как из коляски выпал?

– Помогли, – коротко ответил Антон и замолчал, не желая посвящать дядю Женю в подробности. Они ему ни к чему.

– Вот ведь ироды! – деланно возмутился мужчина, помогая Антону усесться в инвалидное кресло. – Давай тебя домой отвезем. А оттуда я маме твоей позвоню. Вам к врачу надо срочно. Больше ничего не болит? И одежда вся грязная…

– Бог с ней, с одеждой, – Антон поморщился, принимая удобное положение.

До квартиры они добрались очень быстро. Дядя Женя сразу же позвонил маме Антона, благо номер ее был записан у него в мобильном. После этого мужчина помог переодеться мальчику и приложил сухой лед к руке, которые имелся в холодильнике как раз на случай различных травм. Антон достал из кармана сломанную пешку и попросил дядю Женю помочь склеить фигурку. Тот, конечно же, не отказал. Оставалось надеяться, что Валентина Яковлевна не будет расстраиваться по поводу сломанной пешки. Врать он ей не собирался. Расскажет честно, как так произошло. Пусть и без слишком детального погружения.

Обычно мама добиралась с работы домой за пятьдесят минут. Но в этот раз каким-то непостижимым образом она уложилась в тридцать. Такси заказывала? Или просто торопилась, да еще везло с транспортом? Уточнять Антон не стал. Мама, не снимая обувь, сразу же забежала на кухню. Дядя Женя решил дождаться ее, развлекая мальчика задушевными историями про свою работу. Они были не очень интересными, ведь рассказывали в основном о том, как мужчина останавливал подозрительных людей у входа в больницу и не давал им попасть внутрь. При виде мамы Антон сразу потупил взор. Дядя Женя поздоровался, вкратце поведал о том, как он встретил мальчика и сразу же быстро ретировался. Мама первое время молчала. Она придирчиво осмотрела посиневшую кисть, достала какую-то мазь из сумочки и обильно нанесла ее на повреждение. Было больно. Даже очень.

После проделанной манипуляции мама помогла Антону сесть в инвалидное кресло и вывезла его на улицу, где у подъезда их уже поджидало красивое желтое такси.

– Ничего рассказать не хочешь? – спросила она грозным тоном, усаживаясь рядом с Антоном на заднем сидении. – Как это произошло?

– В больницу едем? – решил немного оттянуть неприятную беседу мальчик.

– А куда по-твоему? Гипс сам себя на наложит. И давай не перескакивай с темы на тему.

– Валентина Яковлевна забыла пешку. Я решил догнать ее и вернуть.

– А мне ты позвонить не мог? Я бы набрала ей, и она бы вернулась за фигурой!

– Не подумал. Решил, что успею догнать. Она недалеко ушла.

– Решил догнать… – растянула задумчиво мама. – И что же случилось?

– Нарвался на неприятности, – буднично ответил Антон, наблюдая за мелькающими деревьями в не очень чистом стекле машины.

– Я поражаюсь тебе! Как ты халатно относишься к своему здоровью. Даже если бы не случились эти неприятности, – она указала рукой на посиневшую кисть, – ты мог бы и сам упасть, попав колесом в яму.

– До этого никогда не падал, – огрызнулся Антон.

– Ты должен был сидеть дома и собирать Лего. Или читать книги.

– На следующем занятии ей могло бы не хватить этой пешки! – едва ли не вскричал Антон.

– Полагаю, у нее не один набор фигур! Иногда мне кажется, что ты и рад всем этим неприятностям. Счастлив, когда они находят тебя.

– Да уж, счастлив, что меня избивают, – более спокойным тоном пробубнил Антон себе под нос. – Вряд ли хоть кто-то может такое желать.

– Ты можешь обходить этих мальчишек. Не попадаться им на глаза. Зачем лезешь на рожон? Хочешь что-то доказать им? Или себе? Или еще кому-то?

– Так можно всю жизнь всех обходить. Думаешь, вместо них не найдется кто-то другой? Бояться и сидеть дома – не выход. Я не хочу так. Этот недуг, – Антон подвигал скрюченными пальцами, – не должен мешать жить. Ни мне, ни любому другому человеку. Я такой же, как и они.

– Не все это понимают, – успокаиваясь и добавляя нотку грусти в голос, ответила мама. – И никогда не поймут. Общество чересчур негативно относится к тем, кто не такой, как подавляющая масса. Потому…

– Потому ты стараешься оградить меня дверью квартиры от мира? – Антон впервые посмотрел на маму. Его глаза сверкали, наполненные гневом.

– Я стараюсь, чтобы в твоей жизни не было подобного негатива.

– Рано или поздно я стану нормальным, – твердо произнес Антон. – Эти мальчишки всего лишь озлобленные дети, которых плохо воспитали родители. Не я должен ограждаться от них. Общество само раскусит их и изолирует. Вопрос времени.

Мама вздохнула и тоже посмотрела в окно. Мимо пролетела главная площадь их города. С красивым фонтаном и подстриженными в виде шаров кустарниками. Где-то справа виднелась хоккейная арена. Она давно уже обещала сводить Антона на какой-нибудь матч. Но «Титан» не вышел в плэй-офф, а потому ждать придется уже до осени, когда возьмет старт новый сезон. Мальчик особо не напоминал маме о данном обещании, но в душе она часто отчитывала саму себя, что из-за работы никак не может найти свободное время на хоккей. Взглянув на сломанную руку сына, она твердо решила, что просто обязана взять билеты на первый же матч сезона. И заодно выходной на работе. Все равно никто не ценит ее переработок.

– Тебе переломы ни к чему, – вновь заговорила мама.

– Переломы вообще никому ни к чему, – усталым тоном парировал Антон. – Это не самое страшное, что может приключиться в жизни. Кость срастется.

– Срастется, – эхом подтвердила мама, уставившись в одну точку.

– Если ты переживаешь за упражнения, то я их все равно буду делать. Даже через боль. Как смогу. Я знаю, что их нельзя забрасывать, – пытаясь предугадать то, что расстроило маму больше всего, озвучил Антон.

– Можем на них заявление в полицию написать за побои, – монотонно проговорила мама, продолжая смотреть на неизвестную точку на спинке переднего кресла в машине.

– Не стоит. Таких, как они, заявление озлобит еще больше. Да и у таких, как они, как правило, есть связи в органах. Это заявление выйдет нам боком.

– А говорил, что не хочешь бояться всю жизнь… – отлипая глазами от навязчивой точки, выдохнула на одной низкой ноте мама.

– Это другое, – улыбнулся сам себе Антон.

Мама прижала сына к себе и потрепала по волосам. Мир в семье был восстановлен. Через минуту такси остановилось у городской больницы. Мама расплатилась и помогла Антону выбраться на улицу. Водитель разложил инвалидное кресло посадил в него мальчика и уехал, не попрощавшись.

Аппарат по выдаче талончиков не работал. Им с мамой не оставалось ничего другого, как встать в живую очередь к травматологу. Мазь слегка смягчила боль. Рука пульсировала не так активно. Антон был четвертым в очереди. Прямо перед ним подвыпившая компания держала под руки раздетого по пояс парня. На одной из его ног отсутствовала обувь. По синему цвету щиколотки не трудно было догадаться, с чем он пожаловал к врачу. А вот понять, что случилось с первым и вторым Антон никак не мог. Стояли достаточно уверенно. Девушка, шедшая следующей, и вовсе бодро и с улыбкой переговаривались по телефону.

Время тянулось очень долго. Антон не мог себя ничем занять. Книгу для чтения он с собой не захватил. Беседовать с мамой на людях он тоже не хотел. Ведь всем обязательно надо будет послушать, о чем там говорит мальчик с дцп. На каждого пациента врач тратил не меньше получаса. Наконец, в кабинет вызвали и его. Рентген сделали быстро. Врач посмотрел на снимок и утвердительно покачал головой.

– Перелом без смещения, – сухо озвучил доктор. – Срастется без проблем. Правда, тебе с твоим диагнозом лучше быть аккуратным. Потом разрабатывать будет трудно.

– Я не боюсь трудностей, – выпятил грудь вперед Антон.

– Это хорошо.

Больше Антон от врача не услышал ни слова. В основном, доктор разговаривал только с мамой. Ей же он предложил какой-то новый гипс. Косметический, который потом можно снять без визита к врачу. Мама, конечно же, согласилась. Правда, отдала лично доктору за это небольшую сумму. Антон не встревал, хотя был против подобных манипуляций.

Гипс доктор наложил за минуту. Смотрелся он действительно красиво. Поблагодарив доктора, они вышли с мамой из больницы и принялись ждать такси. Ближе к вечеру, когда все люди выходили с работы и направлялись по домам, маленький город захватывали пробки. Потому их желтая машина со светящейся вывеске на крыше приехала со значительным опозданием. Водитель был не особо приветливым. Первые минуты он и вовсе ругался себе под нос, небрежно складывая инвалидное кресло и убирая его в багажник. По пути домой мама дала Антону свой телефон. На нем мальчик загрузил электронную книгу о ядовитых пауках и змеях с фотографиями. Правда, зарядки на телефоне было не так уж и много. После просмотра трех страничек, аппарат гневно пискнул и отключился.

– У меня к тебе предложение, – мама убрала телефон обратно в сумку. – Давай в субботу съездим в парк погулять? Мы там не были целую вечность. Возьмем орехи и покормим белок.

– А погоду ты смотрела? Дождя точно не будет? – практично спросил Антон.

– Вроде бы не было. Я утром прогноз смотрела, – виновато улыбнулась мама.

– Если утром, то уже могли грозу нарисовать и град, – рассмеялся мальчик. – Но предложение мне нравится. Я согласен. Только надо до урока с Валентиной Яковлевной успеть. Мы как раз на субботу договорились во второй половине дня.

– Если надо, то успеем, – согласилась мама.

– А это что такое?

Из сумочки мамы выпала какая-то красочная брошюра с планетами и шаттлом. Антон взял ее в руки и развернул. Реклама рассказывала по одному факту о всех планетах, а еще обещала кучу дополнительных интересных нюансов при более детальном ознакомлении с тем, что они предлагают. Антон собирался перевернуть брошюрку и узнать, что же там написано, но мама с улыбкой выхватила из рук мальчика находку и убрала обратно в сумочку.

– И так уже весь сюрприз раскрыл. Имей капельку терпения. Если бы с работы не сорвалась впопыхах, то не забыла бы его.

– Так нечестно, – надулся Антон. – Теперь давай рассказывай.

– Ладно, только самую малость. Большего не проси. Я хочу осенью свозить тебя в музей космонавтики. В этой брошюрке предлагают экскурсии. Привезут и увезут прямо из нашего города. Все удобно и очень комфортно…

– И стоит дорого, – закончил мысль мамы мальчик.

– Стоит недорого. Впрочем, это и неважно. А еще у них есть специальный журнал с красивыми наклейками планет, созвездий и всего прочего, что относится к космосу. Часть наклеек даже светится в темноте, – она подмигнула мальчику глазом. – Плюс еще какие-то подарочные монеты. Журнал ждать до осени не придется. Он как раз лежит на работе.

– С наклейками и монетами? – подозрительно сощурившись, решил уточнить Антон.

– С небольшой частью. Так называемый «стартовый набор». Все остальное будет приходить постепенно. По почте. Так что не забывай проверять каждый вторник ящик.

– Не забуду. Спасибо, мама!

– Да уж, в серьезную пробку мы попали, – решил заговорить таксист, озвучивая то, что ожидало их на дороге. – Думал, что проскочим, а сейчас уже и не объехать никак. Потеряем минут двадцать здесь. Если не больше.

– Мы никуда не торопимся, – ласково заверила мужчину мама.

Таксист в ответ лишь презрительно хмыкнул. Оно и понятно: в их городе оплата бралась за километры, а не за минуты. Потому водитель и не был рад попаданию в вечернюю пробку. Зато Антон наслаждался общением с мамой. Не каждый день она приходит пораньше домой. Правда, и руку он тоже ломает не каждый день…