Читать книгу Против течения - Андрей Толоков - Страница 3

Маркус чересчур щепетильно относился к соблюдению порядка, установленного им в своём доме. Его педантичность граничила с маразмом. Лаура терпела это, Гельмут не особо обращал внимание, а вот Виктор… он просто жил по своим правилам. Маркус изо дня в день потихоньку закипал. И вот сегодня за столом, аппетитно накрытым Лаурой, Виктора опять не было. Маркус с укоризной взглянул на Лауру. Лаура подняла глаза на мужа, ожидая тираду с осуждением старшего сына. Но Маркус промолчал. Он отодвинул стул и сел. Начали ужинать.

– Почему ты не ешь? – низким голосом спросил Гельмута Маркус.

Гельмут, откинувшись на спинку стула крутил в руке вилку.

– Почему ты не ешь? – повторил вопрос Маркус уже громче.

– Я подожду Виктора. С ним поем.

Маркус опять воткнул свой колючий взгляд в Лауру. Та молча пожала плечами, мол, ничего в этом страшного нет, пора привыкнуть.

– А мы для тебя уже не семья? – продолжил Ландфельд донимать мальчика.

– Я подожду Виктора, – упрямствовал Гельмут.

Маркус встал, громко отодвинув стул, подошёл к Гельмуту, забрал из его рук вилку, и, бросив её на стол, сказал:

– Иди к себе и жди Виктора там.

Гельмут, виновато опустив голову, поднялся.

– Маркус, – вмешалась Лаура, – зачем ты так? Они братья…

– Они ненормальные братья, – грубо перебил жену Маркус, крепко сжав в руках столовые приборы, точно готовился их раздавить. – Для твоих детей нет никакого порядка. Что ты встал?! – последнюю фразу Ландфельд громко сказал Гельмуту.

Гельмут вздрогнул от неожиданности и вышел из столовой.

– Когда ты разводилась со своим русским мужем, почему ты не отдала ему детей? – продолжил неприятный разговор Маркус, со злостью отодвинув от себя тарелку с салатом. – Ты говорила, что он просил.

– О чём ты говоришь? – возразила Лаура. – Ты себя слышишь? Они мои сыновья. Почему я должна их отдать?

– Они не немцы. У них в голове мусор. Им лучше было бы жить в России. Там с таким воспитанием можно прожить. Здесь – нет!

– Они тебе мешают, – тихо произнесла Лаура и, положив салфетку на стол, вышла.

Маркус проводил жену взглядом, поигрывая от злости желваками.

***

Сегодня была пятница и Виктор со своей девушкой Катрин и её двумя подругами Маги и Габи, отрывались в ночном клубе. Оглушительно звучала новая композиция Рамоны. Клубная молодёжь, практически вплотную друг к другу, энергично двигались в ритм заводящей музыки. Виктор что—то пытался сказать Катрин, но она жестом дола понять, что ничего не слышит. Юноша махнул рукой, призывая Катрин уйти за столик, где сидели её подруги.

Маги и Габи звонко хохотали, обмениваясь какими-то своими девичьими секретами. Катрин подошла к столу разгорячённая после энергичного танца и, плюхнувшись на диван, молча протянула руку, намекая на то, что ей срочно надо подать стакан воды. Виктор сообразил гораздо быстрее, чем подружки и, налив полстакана, подал его девушке.

– Катя, – громко сказал Виктор по-русски, – не забудь в субботу прийти на матч. Играем с хоккейной школой из Фрайбурга.

Катрин прекрасно понимала русский язык, по одной простой причине, русский для неё родной. Она, Катя Денк тоже, как и Виктор, была из семьи репатриантов.

– Я помню. А девчонок я могу взять? – так же громко ответила Катя.

– Конечно, бери.

– Эй! – взмахнув руками, крикнула Маги. – Хватит говорить по-русски! Мы с Габи ничего не понимаем.

– Виктор приглашает нас на хоккей в субботу, – сказала Катрин по-немецки. – Пойдёте?

– Я не люблю хоккей. Они там дерутся, – ответила Маги, сморщив маленький острый носик.

– А я пойду, мне нравится, как они там с палками бегают, – возразила Габи.

– С палками… – Виктор громко засмеялся. – Ну да!

Потанцевав ещё немного, Виктор и Катрин пошли домой. Виктор проводил девушку до её дома, простился и быстрым шагом отправился к себе. Завтра утренняя тренировка, надо бы выспаться. Подходя к дому Маркуса, юноша взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Не так уж и поздно. Виктор достал ключи, открыл дверь и, тихо скинув кроссовки, прошёл на кухню. В клубе почти ничего не ели, и Виктор был чертовски голоден. С пустым желудком вряд ли удастся заснуть.

За толстой дверцей холодильника взгляд юноши наткнулся на блюдо с мясным салатом. Это то, что надо. Виктор выставил блюдо на стол и, схватив вилку, принялся есть. Утоляя голод, он не услышал, как в проёме кухни выросла фигура Маркуса.

– В моём доме, – забасил Ландфельд, – ужинают в шесть вечера. А в это время все уже должны спать. Ты об этом знаешь.

Виктор не стал оборачиваться. Он уже и так представлял выражение лица Маркуса. Юноша положил вилку, взял блюдо и вернул его в холодильник. Ничего не отвечая Ландфельду, Виктор прошёл мимо него. Маркус почувствовал запах спиртного.

– Ты где был? – строго и уже громче поинтересовался Маркус.

– В клубе, с девушкой. Это запрещено?

– От тебя пахнет алкоголем.

– Да. Я немного выпил вина. И что?

Ландфельд взял короткую паузу. Он заглянул в глаза парня. Там, в глазах, не было испуга и желания оправдаться. Это взгляд всегда раздражал Маркуса. Но обострять сейчас он не стал. Маркус был уверен, что победа в противостоянии со старшим сыном Лауры, всё равно будет на его стороне.

– Иди спать. Поговорим завтра, – бросил Маркус.

– Спокойной ночи, – с издёвкой ответил Виктор и направился в свою комнату.

– У меня для тебя есть новость, – в след юноше сказал Маркус.

Виктор остановился, но поворачиваться не стал.

– Я звонил в хоккейную школу. Тебя отчислили.

Для Виктора это прозвучало неожиданно. Он обернулся. Маркус стоял, скрестив руки на груди, и на лице его расплылась довольная улыбка.

– Почему?

– Потому, – продолжая улыбаться, пояснил Ландфельд, – что я за тебя больше не плачу. У меня нет лишних денег. А вот теперь, спокойной ночи.

Маркус засунул руки в карманы халата и с довольной физиономией прошёл мимо Виктора.

– Зачем ты это делаешь? – послышался голос Лауры.

Маркус и Виктор подняли головы и увидели на верхней ступеньке лестницы Лауру. Она слышала весь разговор сына с Ландфельдом.

– Затем, дорогая, – с самодовольными нотками в голосе пояснил Маркус, – что всё в этой жизни надо заслужить, – затем повернувшись опять к Виктору, добавил. – Не нравится?! Пусть едет к своему папаше в Россию.

С этими словами Ландфельд поднялся по лестнице и, отодвинув с дороги Лауру, зашёл в спальню. Лаура спустилась вниз, обняла сына и, погладив его по затылку, тихо произнесла:

– Иди спать. Мы что-нибудь придумаем.

Виктор поцеловал маму в щёку и пошёл в свою спальню. Он сел на кровать. Спать теперь не хотелось. Маркус добился своего, вывел мальчишку из равновесия. Чем Виктор мог ответить? Только своим презрением к этому чересчур правильному немцу. Виктор поднял голову и посмотрел на большие фотографии, висевшие на стене над его письменным столом. На Виктора смотрели его кумиры, Овечкин, Буре, Гретцки. Вот эти люди, на его месте бы не сдались. Не из того они теста. Вот и Виктор сдаваться не собирается. Завтра он придёт на тренировку и поговорит с тренером. Стив его любит, он подскажет что делать, а, может быть, и поговорит с директором школы. Виктор ведь один из самых перспективных учеников. Не зря только его одного пригласили в настоящий клуб.

Юноша по традиции, как всегда перед сном, пошёл к шифоньеру, чтобы сказать спокойной ночи своей хоккейной амуниции. Он, как правило, гладил рукой коньки, майку с номером восемьдесят восемь и шлем. Только после этого ложился спать. Открыв шифоньер, Виктор застыл, будто всё его нутро превратилось в липкую жижу, сползло вниз и приклеило ноги к паркету. Шифоньер был пуст. Лишь две одинокие вешалки мотылялись на перекладине. Через минуту Виктор собрался с силами, отчаянно хлопнул дверцей и стремглав выскочил из своей спальни.

Лаура лежала в постели, отвернувшись от Маркуса. Она жалела о том, что сошлась с ним. Жалела своих ребят. И в последнее время всё чаще задумывалась о расставании с Ландфельдом. Как мужчина он, Маркус, вёл себя подленько. Он забыл о своём обещании относиться к мальчикам с уважением и вниманием. Избегал прямого общения с ними. Одни лишь указания и нравоучения. А его сегодняшний вопрос о том, почему Лаура не отдала детей Александру, поставил всё на свои места. Жить в одном доме больше не возможно. Надо решаться и уходить.

Вдруг дверь в спальню будто сдул ураган. Этим ураганом был Виктор. Взгляд юноши был настолько свирепым, что мать сразу поняла – сейчас будет жарко. Лаура вскочила с постели навстречу сыну. Но не успела совсем чуть—чуть. Виктор одним прыжком преодолел расстояние от двери до кровати, навис над Маркусом и с неестественной для подростка хрипотцой, спросил:

– Где моя форма? Где моя хоккейная форма?

Маркус нацепив на физиономию гримасу властелина, ответил:

– Я её продал. Она тебе больше не нужна.

Лаура, услышав это, ужаснулась.

– Зачем! Зачем ты это сделал? – спросила она.

Маркус резким движением оттолкнул от себя Виктора и вскочил с постели.

– А у кого я должен спрашивать разрешения?! – заорал он. – У тебя!? – кивнул он в сторону Лауры. – Или у тебя, щенок?! – ткнул Маркус своим длинным пальцем в сторону Виктора. – Я покупал эту форму за свои деньги. Это моя собственность. Что хочу, то и делаю. И не тебе, сопляк, мне вопросы задавать. Пошёл вон отсюда!

Маркус широко распахнул дверь спальни и протянул руку в сторону коридора.

– Прекрати оскорблять моих детей, – Лаура сделала шаг вперёд и заслонила собой сына.

– Что ты сказала?! – Маркус сгорбился и раздул ноздри. – Это ты сейчас мне сказала? Ты забыла, что я подобрал тебя и твоих выродков на улице. Если бы не я, ты давно была бы на панели.

Лаура не выдержала. В замах она вложила всю свою женскую энергию, всю ненависть к этому мерзкому, циничному человеку. Но её кисть не дошла до щеки Ландфельда. Маркус перехватил руку Лауры и с остервенением оттолкнул женщину. Лаура как плюшевый мишка отлетела в угол комнаты. Виктор сделал шаг вперёд и преградил путь разъярённому Ландфельду. Маркус схватил юношу за футболку.

– Я сказал, пошёл вон! – орал Ландфельд. – Не лезь!

Маркус попытался убрать с дороги Виктора, но тот изловчился и резким коротким движением ударил Маркуса в челюсть. Мужчина потерял равновесие и рухнул на постель. Только теперь Виктор заметил, что около открытой двери в спальню родителей стоит сонный Гельмут.

– Вы чего? – тихо спросил Гельмут. – Вы дерётесь?

– Значит вот так, да? – держась за челюсть, сказал Маркус. Потом сев на постель, добавил. – Быстро собралась. И вместе со своими уродами убралась из моего дома. В свою конуру. Убирайтесь.

Лаура взяла за руку Виктора и вывела его из спальни.

– Быстро убирайся! – истерично закричал Маркус. – Я звоню в полицию.

Он взял на прикроватной тумбочке мобильный телефон и стал судорожно набирать номер.

***

Когда такси подъехало к дому, в котором была маленькая квартира Лауры Майер, на часах было половина третьего ночи. Таксист любезно помог донести вещи до подъезда, попрощался и уехал. В квартире пахло пустотой. Лаура отказывалась сдавать жильё внаём. Как чувствовала, что придётся вернуться.

– Мам, чемоданы куда, – спросил Виктор из коридора.

– Оставь в прихожей, сынок. Утром разберу, – ответила Лаура, и устало опустилась на диван.

Подошёл Виктор. Он сел рядом с матерью, обнял её за плечи.

– Мам, ты прости меня. Я всё испортил.

– Это ты прости меня, мальчик мой.

– Тебя за что?

– За то, что столько лет заставляла вас жить в одном доме с этим чудовищем.

Лаура взяла руку сына и прижала её к груди.

– Никакая это не конура, – сказал юноша. – Маленькая квартирка. Зато наша. Правда, мама?

– Правда, сынок. Пора спать ложиться. Пойду Гельмуту постелю.

– Мам, ложись. Я сам всё сделаю.

Виктор поцеловал Лауру в щёку и вышел.

Настойчивый звонок в дверь разбудил Лауру утром. Накинув халат, женщина подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стоял мужчина в полицейской форме. Лаура открыла дверь.

– Госпожа Майер? – спросил полицейский.

– Да.

Полицобермейстер показал Лауре свой документ.

– Мы можем войти? – спросил он.

Лаура бросила взгляд на женщину в полицейской форме, которая стояла за спиной полицобермейстера. Та в свою очередь тоже предъявила документы. Лаура пропустила в квартиру полицейских. Гости в форме неспешно прошлись по квартире. Женщина заглянула в комнату мальчиков.

– Это ваши дети? – тихо спросила она.

– Да.

– Сколько им?

– Виктору семнадцать, Гельмуту одиннадцать.

Полицейские как-то странно переглянулись. Лауру напугали эти взгляды.

– А что случилось? – встревожено спросила она.

Полицобермейстер с невозмутимым выражением лица указал Лауре на кресло.

– Сядьте, госпожа Майер.

Лаура присела на самый краешек кресла.

– Дело в том, что ваш муж, Маркус Ландфельд, заявил на вас, – продолжил невозмутимый полицейский.

– Заявил?

– Да.

– Виктор не виноват. Он просто защищался.

Полицейские опять так же странно переглянулись.

– А про Виктора нам ничего неизвестно, – пояснил полицобермейстер. – Господин Ландфельд заявил на вас.

Лаура была удивлена. В чём же мог обвинить её Маркус? В том, что она нарушила безупречный порядок в его доме?

– Что же он заявил?

– Что вы его обокрали.

Мужчина достал из нагрудного кармана свёрнутый лист бумаги и, развернув, протянул Лауре.

– Вот постановление на обыск в вашей квартире, – сказал он.

Обыск длился очень долго. Лауре было неизвестно, что именно искали полицейские, но перерыли они всю квартиру. Видимо, не найдя того, о чём заявил Маркус, полицейская-женщина предложила Лауре собраться и проехать в полицейский участок. Лаура сказала мальчикам, что скоро вернётся. Но она и не могла предположить насколько круто изменится теперь вся её жизнь.

Лауру посадили в полицейский автомобиль. Полицобермейстер закрыл дверцу машины.

– Что думаешь? – спросила его стоящая рядом напарница.

– Не знаю. Может быть, она куда-то заезжала ночью. Спрятала всё там. Не знаю. Везу в участок. Там будем разбираться. Дождись инспектора Югендамт, передай детей, опечатай квартиру и возвращайся.

Женщина кивнула и пошла обратно в подъезд.