Читать книгу Космофауна. Зверь беглеца - Андрей Валерьевич Скоробогатов - Страница 8

– …Вот мой дед, к примеру, был кинологом, – рассказывал Семён Скоморохов.

Они шли в глубины леса уже больше часа. Корзинка Вована наполнилась до краёв, Семён же нашёл всего пять грибов, но и этому был весьма рад.

– Востроскручером, ты как-то упоминал, – кивнул Вован. – Кажется, я смутно помню его фото. Или даже видео.

– Да, мой друг, космокинологом. Мне было шесть лет, когда он без вести пропал, а ваша семья только переехала.

– Получается, твой дед ловил востроскруч для первого фрегата, этого, судрь, «Павлика Морозова»?

– Отнюдь, не для него! Дед родился через сорок лет после первого спуска, а первых востроскруч привозили из питомников. Потом «Тавду» отправили на стражу этих…

– Границ?

– Да нет же, рубежей Новоуральской Конфедерации, а там, как известно, питомников нет.

Вован наклонился и срезал очередной гриб.

– Твой батенька историк, не удивительно, что ты так хорошо всё это знаешь.

– Отнюдь, он мне мало про это рассказывал, у них с дедушкой были серьёзные разногласия на тему воспитания меня и брата. Почти всё, что я знаю о нём, я почерпнул из переписки и домашних архивов. Отец пересказывал только одну историю про дедушку – про то, как он с коллегами по группе на спор пытались поймать красно-полосатую востроскручу. Как известно, дикие востроскручи…

– Прости великодушно, но я тебя перебью. Красно-полосатую? Судрь, в своём ли они уме были, это же в самые быстрые из волчков в трёхмерной среде! К тому же плохо влияют на электронику и самочувствие.

Семён немного обиделся за деда, но в запале рассказа решил не наезжать на коллегу:

– Они были, это, молоды, судрь! По тогдашним слухам, оседлать красно-полосатых удавалось только китайцам во Внутренней Монголии. Мой дедушка же только закончил курсы востроскручера на орбите Исети и вернулся на «Тавду», где его зачислили зверотехником. Нраву дедушка был буйного, и помощник инженера решил с ним поспорить, заключив пари на свидание с барышней.

– И что же? Поймал? Чем, интересно? Старым сачком?

– Чтобы поймать востроскручу, судрь, используют, судрь, обычный челнок-упряжку! Только родную востроскручу через радио-упряжь отправляют гулять где-нибудь, или гравитацию блюсти. Чтобы не отпугивала от своей территории. Потом приоткрывают упряжь и манят дикую, судрь, особь плутонием или радием, как лошадь сахарком. Очень, судрь, на гамма-излучение они падкие!

Сравнение про сахар Семён взял не с потолка. Лошадь, точнее, старая кляча, водилась у старика Фомича в дальнем углу жилого сектора.

– Слышал об этом, – соврал Вован и метнулся к замеченному боровику, но Семён опередил его.

Пару секунд друзья молча боролись в гляделки, после чего гриб всё же отправился в кузовок Вована. Семён продолжал:

– Во флоте у нас тогда находилось, если не путаю, уже семь фрегатов, два десятка шхун, а на поддержку пришёл крейсер «Инженер Номоконов». Это была соседняя с Уфой пустая звезда, не помню название. Красный карлик с двумя газовыми. Наш флот, судрь, растянулся по орбите вокруг второго гиганта, где красно-полосатых в изобилии. Вот поймаются они на радиоактивную приманку-упряжь. А после того, как попались, их нужно, судрь, объездить и пересадить в клетку…

– И накормить галлочикой? Космической курицей?

Семён приостановил рассказ и стал рассматривать красные ягоды.

– Не думаю. Некоторое время их нужно держать голодными и сидеть рядом, чтобы привыкли к твоему характеру. Они же, судрь, на расстоянии чуют. Как считаешь, коллега, эти ягоды съедобны?

Вован почесал затылок:

– Поскольку нам рекомендовали собирать грибы, а про ягоды ничего не говорили, полагаю, их лучше не трогать.

Они начали спускаться в пологую впадину, поросшую кустарником. На их пути встала металлическая сетка, натянутая на колышках и местами поваленная.

– Смотри, тут заборчик, – обратил внимание Семён.

– Это да, такие делают для, судрь, обустройства лагерей на Кунгуре. Син Хун Пень что-то бормотал про это. Говорил, что лучше туда не лезть.

– Но мы, конечно же, залезем!

– Разумеется, – сказал Вован и перешагнул через ограду. – Так что дальше про твоего дедушку?

– Они отчалили из челночного ангара и поплыли на ракетной тяге в магнитосферу гиганта. Потом разминулись, отцепили упряжи, легли в орбитальный дрейф и стали приманивать. Часа три они крутились по орбите с промежутком в пятьсот километров, и, наконец, к челноку дедушки подлетела красно-полосатая. Долго кружила вокруг приманки и села на неё дном. Радиоактивная ловушка, судрь, сработала и упряжь – раз! – сомкнулась вокруг твёрдого света. Это у них что-то вроде плавника. Но красно-полосатые, как ты уже упомянул, весьма хитры и плохо влияют на психику. Тем более, эти… как же у них…

– Вожаки?

– Не, вот, вспомнил же! Доминирующие псевдо-самцы.

Семён устал и присел на пригорок, достал семок из кармана. Вован присел рядом и тоже полез в карман.

– Слушай, друг, а достану-ка я планшет – мне захотелось взглянуть на красно-полосатых.

Изображение на планшете после включения замирало и периодически пропадало. Вован недоумённо хмыкнул, поднялся чуть выше на пригорок, и перебои в связи исчезли.

– Дедушка мой, судрь, – продолжал Семён, – был не робкого десятка, но и он перепугался. Ещё бы, судрь, не перепугаться, когда тебя, лёгшего в дрейф на неуправляемом судёнышке, начинает с шестикратными перегрузками мотать по космосу около газового гиганта! А потом и вовсе началось пси-излучение, дедушка впал в ступор и несколько минут не смел пошевелиться. Бредилось всякое ему.

Вован пару секунд вглядывался в планшет, потом спустился с пригорка ниже, к Семёну.

– Смотри же, судрь, видео с нападением красно-полосатых на корабль…

Он протянул планшет другу, но картинка на нём задрожала и застыла.

– Судрь! Вот же дурацкое устройство.

Семён поправил кепку, достал свой планшет, и оказалось, что тот тоже не работает.

– Ей богу, попахивает чертовщиной, друг мой, – сказал Вован. – Такое чувство, что рядом кроется сильный источник, судрь, излучения.

Они огляделись. Гопники стояли на склоне оврага, спускающегося вниз к небольшому ручью, слегка обмелевшему за время перевозки суши. Семён спустился вниз по склону оврага и увидел заросли камыша, покрывающие небольшую заводь.

– Судрь, что это за чухня?! – сказал Семён, указывая вниз.

– Сие камыш, судрь. Или рогоз. Путаю их.

– Да нет же, это я и так по фильмам и игрушкам знаю. Вот, смотри.

В густой болотной траве в заводи виднелась прореха размерами метр на метр. Вован подошёл поближе, наклонился и вслед за Семёном раздвинул камыши.

Внизу бултыхалось что-то покрытое лёгкой дымкой странного тумана. Сквозь туман проглядывало полупрозрачное, похожее на кисель с радужной нефтяной плёнкой нутро. Изнутри светило что-то, похожее на отражение солнца.

– Похоже на чайный гриб. Такие в больших банках размножают.

Вован посмотрел наверх. Потом вниз. Потом на Семёна.

– Слушай, что за… Это, судрь, не наше солнце. Не тавдинское.

Семён подвинул друга, присел рядом с водой, протянул руку и разогнал туман. Солнце на дне странного создания светило словно через зеркальную линзу, отражаясь от нижней стенки на глубине в полтора метра.

– Не надо, Семён! – Вован потянул друга за рукав. – Вдруг оно тебя, это самое, скушает?

Друг не слушал его, словно находясь в каком-то странном оцепенении. Медленно он засунул руку в студенистый кисель. Руку стало приятно жечь и пощипывать. Семён закрыл глаза. Сознание словно расщепилось. Одна часть Семёна осталась в лесу, у таинственного объекта в заводи, а вторая понеслась по четвёртому измерению. Он увидел со стороны овальную каплю с тонким хвостом, окружавшая летящую в подпространстве «Тавду». Тоненькая ниточка потянулась сквозь дно грузового отсека куда-то вниз, ещё глубже и глубже, мимо замелькали планктонные облака дефлюцината, какие-то исполинские подземные туманности, а веточки бездомных астероидов и стволы далёких звёзд замелькали перед глазами Семёна. Он видел такое и ранее – в фильмах, в экранах с внешних камер и нейтринных локаторов при погружениях в кабинетах у офицеров. Но на этот раз полёт сквозь четвёртое измерение начался настолько быстро, словно кто-то позвал его и потащил через чащу тёмного леса.

Внезапно всё видение прервалось, его кто-то схватил за шиворот и выдернул из глубины. Семён не заметил, как окунулся в странную плёнку по пояс. Лицо, руки и шею сильно жгло как от горячего пара, и сквозь накатившую боль он лишь через пару секунд понял, что кричит Вован, оставшийся уже далеко впереди.

– Бежим! Там! Семён!

Пара глаз сверкнула в зарослях на противоположной стороне ручья. В раздражённых глазах Семёна же брызнули слёзы, он услышал звериный рык и без оглядки ломанулся вперёд, через кусты. Ветки больно щёлкали по ошпаренному лицу, он оступился, подвернув ногу, но продолжал бежать, вслед за мелькающей спиной Вована. На миг обернулся и тут же ускорил бег.

Саблезубый тигр преследовал тавдинских гопников, перепрыгивая через препятствия на лесной тропе. Пятнистый зверь походил на коротконогого кота, который играет с мышкой – он двигался неторопливо, косолапо. Длина клыков показалась Семёну сравнимой с ладонью.

Поваленная сетка ограды пролетела под ногами так быстро, что Семён не успел испугаться. В голове вместе с пульсом застучало одно – не запнуться, только бы не запнуться. Семён бежал, бежал, что есть мочи, не считая шагов и минут, пока наконец едва не сбил с ног остановившегося отдышаться Вована.

Они оглянулись. Зверя видно не было.

– Что это, судрь, что это? – пробормотал Вован.

Лицо Вована, более пугливого, чем Семён, казалось, побелело от страха.

– Зверь, судрь. Предположительно, судрь, кунгурский махайрод.

– Фауна, эпическая сила. Ушатай меня Китай.

Семён ещё раз вгляделся в заросли.

– Оторвались, вроде бы? Примем, судрь, каноническую позу.

Они присели на корточки.

– Вроде бы, судрь, оторвались, – повторил Вован. – Не преследует. Но что это, судрь, за звёздная…

– Ну её к звёздам. Ты почему, судрь, меня оттуда не вытащил? Я даже не заметил, как оказался в этой, судрь, хитровызвездовной штуке. Оно меня… Как те востроскручи. По сознанию давануло.

Вован впервые взглянул на лицо друга.

– Ба, да ты весь, Семён Ефимович, бордовый!

– Всё лицо горит и чешется. Говорю же, почему не вытащил?!

– Космическая, сударь, вещь. Пси-излучает. Вот это вот точно, сударь, совершенно звёздная штука, – Вован сплюнул. – Тоже, своего рода, гриб. Я сам на берегу сидел как в этом, судрь, трансе, как под алкогольным опьянением. Гляжу, ты руку засунул, потом по локоть, потом с берега в воду сошёл, и через минуту уже по плечи в этом киселе. А я сижу, всё вижу, но, думаю, как будто так оно и надо. И меня самого тоже туда немного потянуло. Оно тебя, судрь, что, съесть хотело?

Семён прокрутил в голове то, что видел во время своего короткого погружения.

– Не только. Непонятно. Я видел, как провалился в четвёртое пространство и куда-то полетел. Как, судрь, в рубке корабля. Только быстрее. Меня несло куда-то.

– Хочешь сказать, судрь, это перемещатель? Или как там пишут, телепортал?

– Телепортатор. Или портал.

– Но их же не существует? В школе говорили. Невозможно. И в училище. Может, галлюцинации?

– Ты училище закончил? – спросил Семён. – Вот то-то и оно. В училище чего только не говорят. Получается, телепортировать куда-то она меня захотела. Только вот куда?

Вован почесал затылок. Семён продолжал рассуждать.

– Может, и тигр там не спроста? Может они в этом… в сговоре, или как там у зверей, я читал… В симбиозе? Один другого охраняет, или пищу приманивает?

– Ты бы, дружище, помалкивал про это всё. Может – это какая-нибудь тайна особой важности. Узнают – и мысли сканировать велят. Или того хуже – какую-нибудь штуку в голову имплантируют, чтобы забыл. Я наслушался про такое, когда лечился от токсикомании.

Семён кивнул:

– Да, я тоже подумал, что не стоит распространяться. Получается, это наш секрет будет.

– Что делать будем? Корзинки посеяли…

– Планшет! – Семён хлопнул себя по чехлу на поясе. – Там оставил!

– Мой при мне, – Вован рассеяно посмотрел на руки. – Я даже не заметил, что всё это время держал его.

– Судрь, вот звезда! Ваш Син Хунь Пень меня востроскручам скормит! Что делать?!

Вован хохотнул.

– Ну ты даёшь! В тот плавучий гриб заглянуть не побоялся, от зверюги спасся бегством, а моего любезного начальника боишься пуще остальных! Не опасайся, сошлёмся на, судрь, форс-мажорные обстоятельства. Смотри, а вон и наша тропа. Кажется, по ней мы и шли.

По солнцу и видневшейся вдали Перегородке друзьям удалось сориентироваться и найти правильное направление. Более того, до самого выхода в пакет набралось с килограмма полтора подосиновиков. Наконец, Семён с Вованом подошли к краю обрыва, за которым виднелся шлюз в родной посёлок. Теперь навесная лестница шла над обрывом вверх и казалась оттого ещё более неустойчивой и угрожающей.

– Держи же планшет с пакетом, я первый пойду, – сказал Вован и сделал первый шаг на лестницу.

Через шум работающих насосов внизу Семён не услышал звук приближающегося коптера.

– Стой! – крикнул он.

Его друг дёрнулся было обратно, но коптер завис прямо между ним и Семёном, и Вован замер на мостике в метре от его начала.

Семён выставил планшет вперёд. Коптер выставил дуло, пару секунд покачался вверх-вниз, затем на экране планшета высветилась надпись «Идентификация завершена». Потом повернулся к Вовану.

– Вот глупец, судрь! – гопник начал махать руками. – Устаревшая модель. Это же мой планшет! А у меня-то планшета нет! Эй! Проваливай! Иди к звёздам!

– Не двигайся! – крикнул Семён. – Может, он только на движения реагирует.

Это не помогло. Вован мертвенной хваткой вцепился в перила, а коптер принялся сканировать его, выполняя свой танец, затем прозвучала сирена.

– Обнаружен нарушитель. Обнаружен нарушитель, – заверещал коптер, ему тихим эхом отозвался динамик на шлюзе Перегородки.

Вован дёрнулся наверх, но на этот раз коптер оказался проворнее. Сначала две тонкие нити выстрелили в спину убегавшему гопнику, и Семён услышал стрёкот разряда шокера. Вован упал на мостик, корчась от судорог – благо, перила не позволили ему провалиться вниз. Затем из дула коптера вылетел и впился в шею Вовану крохотный дротик.

Коптер улетел. Семён подбежал к другу.

– Эй, Владимир Герасимович! Вован! Ты живой?!

– Угу… Засыпаю, судрь… Снотворное, ушатай меня Китай. Ты мне это, про деда не рассказал. Не забудь…

Его вырубило. Семён попытался тащить его волоком, но в одиночку это плохо получалось. К счастью, спустя полминуты створки шлюза на балконе отварились, и оттуда вышли Син Хунь Пин и матрос.

– Эй! – крикнул китаец. – Что там в у вас?

– Владимир Герасимович прилечь изволил! – отозвался Семён. – Его коптер вырубил. Меня чуть не съели, ещё за нами тигр саблезубый летел.

Матрос неторопливо отправился на мостик, чтобы помочь дотащить Вована.

– Как коптер? – удивился китаец. – А что планшеты?

– У нас один остался. Второй мы потеряли, когда спасались бегством от тигра. И корзинки. Зато – вот! – Семён подобрал и показал мешок. – Подо… подосиновиков нашли.

Мешочек с подосиновиками ситуацию не спас.

– Ясно, – насупился китаец. – Выговор вам обоим. И штрафы. И больше вы у меня в грузовой отсек не попадёте. До конца жизни. Моей или вашей.

Семён недолго стоял над обмягшем телом друга. Затем раздосадованно бросил пакет на мостик, дождался вызванных медиков. Расписался под штрафом у матроса и отправился домой.

Покидая отсек, Семён оглянулся назад. Чувство, что он не закончил какое-то огромное, только что начатое дело, не пропадало. Бой в душе между ленью и жаждой приключений вступил в новую фазу.

Космические коньки (сферические кони, вакуумные кони, прирученные сущности в составе кораблей – «гипототемы» от древнеамериканского hyppototem или hypotandem) – отряд шарообразных сущностей класса рыбоподобных. Первые из прирученных человеком представителей космофауны. Небольшие (видимая часть, голова – от 5 см до метра в состоянии всплытия, хвост-воронка – несколько сотен метров) космические сущности, прозванные так за внешнее сходство с головой морских коньков. «Тягловая сила» межзвёздных перевозок. Способны на подпространственные погружения и (если прирученные) на перевозку космических аппаратов и судов в трёхмерных пузырях через создаваемые туннели. Скорость перемещения одного или стада гипототемов обыкновенных в подпространстве (без поправок на подпространственные течения) – константа (см. Парадокс Юшкина), от которой рассчитываются погружения и скорости передвижения всех типов судов. В воздушных средах гибнут, либо погружаются в четвёртое с небольшим взрывом, на судах содержатся в вакуумном туннелизаторе. Социальные сущности, на всех судах выше первого класса число гипототемов должно быть кратно трём; трём ведущим гипототемам каждого туннелизатора специальный матрос-зверотехник (реже – роботизированная система) транспортиром указывает вектор направления движения. Гермафродиты, однако роль стада в размножении до сих пор является предметом споров (…). Разводятся на станциях разведения (астероидных или искусственных). Степень разумности низкая, однако у большинства пород точность перемещения и отказоустойчивость не вызывают нареканий [источник?].Средний срок существования – 5-20 стандартных лет, обычно кормятся крупным дефлюцинатом (планктоном), но известны случаи поедания старых и хворающих востроскруч и тюленеров.(по материалам Галактопедии)