Читать книгу Северозаводск - Андрей Валерьевич Степанов - Страница 2

На следующее утро Игорь проснулся раньше будильника – вернее, раньше внутреннего хронометра, который никогда не подводил. Было еще темно, в квартире стоял запах вчерашнего картофельного пюре и холодного металла – от старой батареи, что гудела где-то у стены.

Он сел на кровати, долго смотрел в пустоту. Сегодня разберусь, сказал себе. И впервые за долгое время почувствовал злость – холодную, тяжелую, как кусок чугуна в ладони.

Лена спала, сыновья мирно сопели. Он оделся тихо, чтоб не разбудить, и вышел в подъезд. Лампочка на площадке моргнула пару раз и сдохла – будто устала жить.

На улице валил липкий и тяжелый снег. Северозаводск просыпался лениво: гул машин, запах дешевого дизеля, редкие фигуры в серых куртках. Все это было похоже на один большой цикл.

На заводе его встретил тот же гул. Станки, как и люди, несли свою повинность без жалоб. Баранов появился ближе к обеду – довольный, как кот, что вылизал сметану.

– Ну что, Коваленко, я тебе говорил – косяк серьезный. Клиент в ярости. Лихачев вчера устроил разнос, всех на уши поднял.

– Так я-то при чем? – тихо сказал Игорь. – Я все по чертежу делал, каждый шов, каждую деталь.

– Бумаги говорят обратное. Не бери в голову – подпишем акт, снимем с тебя ползарплаты, и все.

Игорь сжал кулаки.

– Ползарплаты? За что?

– Не кипятись. Лучше без скандала, а то знаешь – начальство у нас теперь нервное.

Баранов ушел, оставив на столе серую папку с актом. Подпись требовалась снизу. Подпишешь – признаешь, что виноват. Не подпишешь – не выплатят вообще ничего.

Игорь долго смотрел на бумагу, потом убрал ее в ящик.

В цеху по-прежнему пахло маслом и ржавчиной. Он работал, но мысли сбивались. Ползарплаты… Это значило, что лекарства Сереже не купить, и опять надо брать в долг у аптеки, а там уже намекали – без гарантий не дадут.

После смены Игорь не пошел домой. Он свернул в переулок, где стояла убогая вывеска «Мебельное производство Баранов и Ко».

Внутри было привычно тепло, оттуда несло лаком. За столом сидел бухгалтер, тучная женщина с лицом, будто вылепленным из дрожжевого теста.

– Мне бы с мастером поговорить, – сказал Игорь.

– А он занят, – ответила она, не поднимая глаз.

– Я подожду.

Через десять минут появился Баранов.

– Коваленко, ты чего приперся? Я ж сказал – все решено.

– Кто решал? Ты или Лихачев?

– А тебе какая разница?

– Большая. Если я не виноват – штрафа не будет.

Баранов ухмыльнулся.

– Слушай, Игорь, не ломай себе жизнь. Бумажки подписаны, все законно.

– Законно? – повторил Игорь, чувствуя, как внутри поднимается злость. – Законно у вас только то, что выгодно.

Он вышел, не попрощавшись.

Вечером дома Лена сказала, что приходила участковая – спрашивала, не сдает ли он квартиру кому-то. Игорь только усмехнулся. Значит, уже и туда добрались.

Он налил себе водки, дешевой, из синей бутылки, сел у окна. Снег валил без остановки, редкий свет фонаря прорезал темноту.

Штраф придумали. Чтобы закрыть чей-то косяк. Лихачев – жирный кот, ему все можно. А мне – копейки и долги.

На следующий день он все-таки решился. После смены пошел не домой, а к особняку Лихачева – за городом, на холме, где у богатых свой Северозаводск, с теплыми гаражами и охраной за заборами.

Дом был светлый, большой, с колоннами. За калиткой стояла собака, лаяла, будто чувствовала беду.

На пороге появился сам Лихачев – лысоватый, в халате, с сигарой.

– Ты кто?

– Коваленко. Токарь у вас.

– И что тебе нужно, токарь?

– С вами хотят по-человечески поговорить.

Он объяснил про штраф, про заказ, про лекарства. Лихачев слушал с улыбкой.

– Сын болеет, значит? – спросил он. – Печально. Но я-то тут при чем?

– Ваш заказ, ваши люди.

– У меня сотни заказов. Думаешь, я помню каждого?

А потом Лихачев засмеялся. Тихо, мерзко.

– Деньги, говоришь? Так заработай. А ныть – не мужское дело.

Игорь стоял, чувствуя, как что-то ломается внутри.

– Я заработал, – тихо сказал он. – Двадцать лет.

– Дорогой, кто там??

– По работе, Рит! – гаркнул Лихачев через плечо и повернулся к Игорю: – Двадцать лет? Значит, теперь хватит работать. Свободен!

Лихачев хлопнул дверью, а Игорь постоял немного, потом повернулся и ушел, чувствуя, что холод теперь не только снаружи, но и в груди.

На остановке он ждал автобус, но тот не пришел. Он отправился пешком – по сугробам, через дворы, где светились редкие окна.

Дома Лена спросила:

– Ну что?

Он ответил:

– Плевать им на нас. Всем.

Она не стала спорить. Только тихо заплакала.

А ночью Игорь не спал. Лежал и смотрел в потолок. Трещина стала длиннее – будто расползалась, как жизнь.

Если они не хотят по-хорошему – значит, будет по-другому.