Читать книгу Голос бездны - Андрей Ветер - Страница 8

Она посмотрела на Матвея.

– Сходила бы ты к воде, – шепнул он, наморщив лоб, и Марина увидела в лице этого дикого человека неожиданное глубокое сострадание.

– Зачем? – спросила она и перевела взгляд на старого тувинца. – Зачем?

– Умная вода, добрая вода, – послышался голос старика.

– Я как заново родился, хоть обмылся слегка. Я слыхал про такие места, – сказал Матвей, – тут надобно…

– Что надобно? – спросила громко Марина, повернувшись к нему.

Матвей пожал плечами.

Она ухмыльнулась.

– Ладно, хуже не будет.

Она сделала несколько шагов, как бы проверяя свои силы. Осмотрелась, прислушалась к звукам леса. Всё успокаивало. Синее небо плыло высоко над верхушками покачивавшихся лиственниц.

Марина медленно пошла по тропинке. Шаг за шагом на неё опускался покой, которого она не знала прежде.

– Что это? Чудо? Нервы? Природа?

Она даже остановилась, чтобы прислушаться к собственному телу. Откуда-то снизу доносился едва уловимый плеск воды. Марина пошла дальше, снова и снова останавливаясь и прислушиваясь. Из глубин леса на неё начали надвигаться деревья, густо увешанные тряпичными лоскутьями. Лоскуты шевелились на неслышимом ветру, покачивались, гипнотизировали своими почти невидимыми движениями.

И вот перед ней возникла крохотная хижина, почти сказочная. Вокруг громоздились деревья, сверху донизу покрытые лентами и шнурками; полоски ткани полностью выгорели под солнечными лучами, и лес казался белым, почти снежным. Все эти ленты что-то нашёптывали ей, признавались в чём-то, но она не понимала их голосов…

Марина остановилась перед невысоким срубом, отворила дверь и увидела тёмную воду. От воды разило холодом. Но ни холод, ни черневшая перед ней бездна колодца не испугали её, ибо это был холод и бездна природы, с которой ей всегда хотелось соприкоснуться. Она была человеком городским, но принадлежала к категории людей, не смевших признаться себе, что в их душе присутствовало гораздо больше дикости, чем цивилизованности. Быть может, эта самая дикость и бросила её в объятия несчастного инструктора Жени.

Марина выпрямилась и осторожно, словно погрузившись в сон, расстегнула пряжку ремня, затем так же медленно начала раздеваться. Через несколько мгновений джинсы и рубаха упали на землю, свежий воздух обнял её голое тело с новой силой и проник в каждую пору её существа. Она глубоко вздохнула и шагнула в ледяную воду, и в тело словно миллионы иголочек вонзились, Марина даже вскрикнула. В первое мгновение она хотела сразу выпрыгнуть обратно, но сдержалась и заставила себя остаться в воде. Марина взялась за камни, обрамлявшие водоём, и замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям и умиротворяющему плеску воды. На несколько секунд она закрыла глаза, и ей почудилось, что она услышала голос воды. Этот голос пел, но не так, как принято среди людей петь, нет, он пел иначе – будто ласкал тело Марины и обволакивал тёмное пространство бревенчатого сооружения невидимой и неосязаемой плёнкой, которая трепетала от движений воды и воздуха, вздувалась и образовывала некий кокон над родником. Марина подняла лицо вверх и увидела под сводами строения огромную переливавшуюся паутину; посередине неподвижно сидел блестящий паучок.

«За мной наблюдает, – решила она, – подглядывает. Или он, быть может, тут хозяин? Страж?»

Марина глубоко вздохнула и вылезла из водоёма. Открыв дверь, она вышла из избушки и нагнулась, чтобы поднять джинсы. Но в следующую секунду её будто что-то ударило в спину. Она обернулась и увидела Матвея. Он неотрывно смотрел на неё, ощупывая взглядом каждый сантиметр обнажённого женского тела. Марина почти физически ощущала его взгляд, как если бы он трогал её руками. В животе у неё что-то свернулось в испуганный узелок.

– Матвей, вы что?

– До чего ж ты ладная! – выдохнул мужчина. – Неужто бывают такие?

Он приблизился к ней и, придерживая ремень двустволки левой рукой, протянул правую руку вперёд. Марина увидела большие коричневые ссадины на пальцах и густые чёрные волосы, начинавшиеся у основания широкой кисти с рельефно выделявшимися венами.

– Что вы, Матвей? – Она отпрянула.

– Не бойсь, не бойсь, насильничать не стану, – проговорил он сипло, словно внезапно потеряв голос. – Поверить не могу. Тронуть хочу кожу… Как светится она у тебя!

– Что светится? Матвей, ничего у меня не светится! Что с вами? Пожалуйста, не надо…

Браконьер положил ладонь на её плечо и осторожно погладил.

– Чудеса! Не встречал такой кожи! Чистый шёлк! – Он громко сглотнул и опустил глаза. Пальцы дрогнули и было отодвинулись от Марины, но снова прикоснулись к её плечу. – Неужто все городские на тебя похожи? Или ты одна такая?

Марина поёжилась.

– Дайте мне одеться!

– Нет, погодь, постой так…

Он скользнул рукой вниз и провёл указательным пальцем по небольшим, но красиво округлённым грудям Марины. Ей подумалось, что Матвей хотел запомнить форму её тела.

«Никто никогда не рассматривал меня с таким восхищением, подумала она. – Никто никогда не был заворожён моим телом. Сексом занимались многие, комплименты говорили, но никто не восторгался так, как этот человек. Он будто под действием чар…»

Марина вдруг перестала бояться Матвея. А он придвинулся вплотную и потянул носом.

– От тебя цветами веет…

– Откуда в вас это, Матвей?

– Что откуда?

– Поэтичность. Вы же простой охотник, лесной человек.

– Красивая ты, – прошептал он. – Я за тебя драться буду… Он опустил руку ниже и тыльной стороной ладони дотронулся до мокрых волос на лобке. Марина вздрогнула, но не отступила.

«Похоже, мне на роду написано пройти через руки всех таёжников. Забавно. Что ж, пусть так».

Матвей чуть опустил плечо, закрыл глаза, повернул руку и двумя пальцами проник между ног Марины. Кончики её губ дрогнули, по лицу пробежала тень улыбки.

– Мягкая… Нежная… – глухим голосом пробормотал мужчина. Его пальцы лишь погладили внутреннюю сторону её бёдер, но даже не попытались войти в лоно.

– Ох… – Матвей вдруг отступил и закачал головой. – Не сложилась моя жисть. Не получилась… Вот почему такая краля не повстречалась мне раньше? Да я б с браконьерством враз завязал, если бы… Ох… Хочу я тебя, страсть как хочу… Но не могу… Держит что-то… Место тут не то…

Он повернулся и решительно пошёл в сторону чума. Когда он скрылся, Марина принялась одеваться.

Минут десять спустя она вернулась на поляну.

Солнце скрылось за лесом, небо сделалось бледным, вечер сгущался. Над чумом лениво вился голубоватый дымок, изнутри доносился запах похлёбки. Матвей возился с лошадью, освобождая её от седла.

– Не поедем сегодня дальше? – спросила она.

– Нет, – с какой-то досадой отозвался браконьер, – и вообще никуда не поедем. Тут останемся.

– Как тут?

– А вот так!

Матвей бросил седло на землю и прошёл мимо Марины к чуму. Помедлив перед входом, он обернулся и сказал:

– Куда ехать-то? Меня всюду сцапать могут. Я ж никого не убивал, это мой брательник инспектора хлопнул. Но как я докажу? Нет, я никуда не поеду… А ты…

– Так я не знаю ни одной тропы, – ответила она и плавно повела рукой, указывая на густые деревья, – я вообще пропаду, если одна пойду через тайгу.

– Вот и оставайся со мной. Женой тебя сделаю.

– Чего? – Марина от удивления открыла рот и вытаращила глаза.

– А я не мужик, что ли? Плох для тебя?

Она вдруг громко рассмеялась.

***

Пётр проснулся внезапно, как от удара. Рядом никого не было. Привидевшийся ему собеседник давно исчез. Ночной лес таинственно шумел над головой лохматыми ветвями.

– Моя женщина, – нахмурился Пётр. – Чёрному Дереву нужна женщина. Кто-то украл мою женщину…

Он поднялся и неторопливо обвёл глазами лес. Поразмыслив немного, он осторожно сделал несколько шагов, держа ружьё наготове.

– Туда, – решил он, выбрав направление по какой-то одному ему понятной причине, и пошёл вперёд. – Она там, я чувствую…

***

Дагва уложил труп солдата Ямочки поперёк седла. Возвращались на базу в полном молчании. Двигались до тех пор, пока не стемнело.

– Заночуем здесь, – сказал Дагва. – Утром пораньше поднимемся и дойдём до базы скоренько. Теперь уж недалеко.

Они развели костёр и поужинали сухарями, которые нашлись в рюкзаке милиционера.

– Да, хреновенько всё получилось, – заговорил солдат. – А я надеялся, что прогулочка получится.

– Я предупреждал, что не на курорт идём, – отозвался Дагва. – Конечно, такого я не ожидал, но всё же…

– Удивляет меня одна вещь в поведении Петра, – Сергей подбросил в костёр несколько веток.

– Что удивляет? – Дагва вытянулся на земле и уставился в чёрное небо.

– Пётр ведёт себя так, как вели раньше американские дикари.

– А как они вели себя? – подал голос солдат.

– Вы обратили внимание на то, что у Павла Коршунова были с затылка срезаны волосы с кожей? Это скальп, самый настоящий скальп. Такие трофеи раньше брали американские индейцы.

– Зачем?

– Это сейчас не имеет значения. Важно, как Пётр ведёт себя… Но если в нём и впрямь пробудилась генетическая память, то при чём тут индейцы?

– Что такое генетическая память? – опять подал голос солдат.

Сергей начал объяснять, насколько мог это сделать. Когда он закончил говорить, солдат с удивлением крякнул:

– Ну и ну!

– Я, конечно, не специалист. Может, что-то и не так растолковал, но уж как умею, в рамках, так сказать, собственного скромного понимания, – Сергей посмотрел на солдата, потом на Дагву – И поэтому вырисовывается совсем непонятная картина. Если мемотрин и впрямь пробуждает эту генетическую память, то это означает, что у Петра были какие-то далёкие предки из американских индейцев. Но этого не может быть. Ведь он чистокровный русский. У него нет никаких примесей…

– Примеси у всех есть, – возразил солдат. – Вон у меня батя утверждает, что в нашем роду никого из татар не было, а у самого глаза раскосые. Стало быть, какая-нибудь прапрабабка когда-то согрешила…

– Но индейцы… Сомневаюсь, чтобы такие предки были возможны.

– Волосы отрезать кто угодно может, – зевнул Дагва. – Я слыхал, что у Чингисхана в войске тоже волосы отрезали у врагов. Может, монголы закрались в его родословную.

– Это запросто, – хмыкнул солдат. – В каждом русском, ежели хорошенько подраить его, отыщется капля монгольской крови. Зря, что ли, Золотая Орда двести лет на Руси правила?

– Оно, конечно, так, – кивнул Лисицын, – только думается мне, что пробуждается всё-таки не такая глубинная память. Что-то более поверхностное, более близкое к нашему времени, скажем поколения три-четыре назад… Хотя откуда мне знать? Я не учёный. Может, ничего в нём и не пробудилось, а просто препарат мозги свернул ему набекрень. Потому и ведёт он себя чёрт знает как…

– Может, – согласился Дагва. – Я милиционер и не понимаю в этом ровным счётом ничего. Для меня этот взбесившийся турист – просто преступник.

– Да, преступник. Убийца… Но ведь он никогда не отличался ни ловкостью, ни силой, а уж про чтение следов и говорить не приходится. Откуда же теперь в нём всё это? – не успокаивался Сергей. – Значит, всё-таки из подсознания вылезло что-то! Выходит, мемотрин всё-таки что-то пробуждает. Нет, ребята, это не заурядное помутнение рассудка…

– Моё дело – схватить его, а там пусть другие разбираются. Давайте спать. Только не все. Дежурить по очереди надо.

– Думаешь, Пётр может к нам заявиться?

– Не знаю, – милиционер пожал плечами. – Разве кто угадает? Он ловкий, подкрадётся потихоньку и перережет нам всем горло.

– Я спать не буду, – пробурчал солдат, – вообще не буду. До утра просижу, а глаз не сомкну. На базе подремлю. А если этот гадёныш сунется сюда, то я превращу его в решето, – он многозначительно похлопал рукой по автомату.

– Надо и Марину ещё найти, – Сергей тяжело вздохнул. – Она же не погибла, ушла куда-то. Думаю, что её Матвей Коршунов мог прихватить с собой…

Спать на земле было холодно, поэтому проснулись рано. Дагва осмотрел кусты вокруг стоянки, изучил землю.

– Похоже, никто не приходил, – заключил он.

– Не-е, никто не наведывался, – уверенно сказал солдат, потирая лицо руками. – Я всю ночь глаз не сомкнул.

– Дагва, – Лисицын подошёл к милиционеру, – послушай, Дагва, зачем нам всем возвращаться на базу?

– А как ещё?

– Пусть он один едет, – Лисицын кивнул на солдата. – Тут уж близко, ты же сам сказал, что рукой подать. Наши лошади такой широкий след оставили, что не заметить его нельзя. Он справится, ему только покойника довезти. Автомат у него имеется. А мы с тобой дальше двинемся. Нельзя нам отступать, нельзя временем разбрасываться. Там ведь где-то Марина. Ты только подумай, каково ей, городской женщине, в дикой тайге.

Дагва почесал лоб и посмотрел на солдата.

– Однако, служивый, надо решать… Справишься один-то? Довезёшь товарища? – Он кивнул в сторону мертвеца. – Сдюжишь?

– Чего ж не сдюжить? След хороший. Одному, конечно, стрёмно, да ведь не пацан я сопливый всё-таки. Управлюсь, доставлю.

– Хорошо, так и поступим. – Дагва пошёл к своему коню. – Ты там оставайся до нашего возвращения. Ждите нас до завтрашнего вечера. Если не приедем, то собирайте всех туристов и двигайте в Куюс. Слишком много трупов, чтобы здесь отсиживаться. Действуй.

– Есть, – солдат козырнул и легко вспрыгнул в седло.