Читать книгу След Кенгуру - Андрей Виноградов - Страница 29

Про удаленный зуб Шура Фишман не знал. Еще он не догадывался, что случилось это досадное упущение, потому что фактически страдал за отца. Именно из-за Фишмана старшего его любопытный отпрыск и был лишен доверительной информации, в которой раньше отказа не было. «Утечка» не состоялась по причине затяжной подковерной распри, что вели отец Шурки и местный дантист. Весь сыр-бор коренился в «скобарстве и жлобстве» последнего, другими словами – невоспитанности и жадности, если наблюдать за конфликтом из окон семьи Фишманов. Ну не желал, и все тут, дантист платить цену за пломбировочный материал, которую назначила приторговывающая им мама Шурки Фишмана – женщина обильная телом и талантами, в том числе к предпринимательству. Еще она пела в Русском народном хоре и обличала по разнарядке обкома партии различные религиозные культы, в зависимости от аудитории. Поговаривали, что мама Фишмана якобы пробовалась на роль Полины в «Пиковой даме» в клубе завода ЗИЛ – все знакомые отмечали ее контральто, – и уже подумывала о сценическом псевдониме, но что-то не сложилось.

Антон же изъятие зуба замолчал сознательно, иначе Шура тут же предложил бы ему обменять трофей на какую-нибудь дурацкую марку, а марки Антон не собирал – ни дурацкие, ни какие другие. Он собирал значки, по наивности, а может и правильно полагая, что металл надежней бумаги. К тому времени он коллекционировал значки уже восемнадцатый или даже двадцатый день. В его незамысловатой коллекции, не считая пионерского, похожего на подожженную октябрятскую звездочку и прикрепленного к лацкану залоснившейся школьной формы, имелись герб города Глазова, значок «Дружинник» с отломанным креплением и поэтому непригодный к ношению, и особая гордость – «Третий женский разряд по бегу». Сам Антон наверняка смог бы выполнить норматив «Третьего женского», и даже без особых усилий. Тем самым, получалось, что знак, которым должны были отмечаться чьи-то там достижения, принадлежал ему не просто так, но и как бы по праву, ну хотя бы отчасти по праву.

К сожалению, Антон не додумался распылить эту прелюбопытнейшую теорию на все прочие стороны своей жизни, не то стал бы отличником, самым прилежным сыном, да и вообще… кем бы только ни захотел. Понарошку, виртуально, как сейчас бы сказали, или «типа» стал. Но тогда виртуальной реальности не было и в помине, поэтому все мы больше мечтали, не уходя никуда, ни во что, глупо верили в чудеса, но порой они в самом деле происходили. А затем наступало утро первого января, и волшебная сказка оборачивалась разгромленным новогодним столом, убитым, но приукрашенным лесным деревом и серым глазом потухшего кинескопа, безразлично взирающим на все это унынье. Но машинка. Машинка-то! Бирюзово-белая «Чайка» на батарейке. Она-то была! Что за чудо была эта «Чайка». Событие! И оно оставалось таким, когда я уже сам рассекал на соседском мопеде, совсем не игрушечном, и бегал по женской норме где-то примерно на третий разряд.