Читать книгу Тридцать сребреников князя Владимира. Детектив - Андрей Воронин - Страница 4

На следующий день, рано утром антиквар заехал за Брянским на Фокина, в офис на своём «Hummer», здоровенном железном монстре окрашенным под золотой слиток и они пугая встречные малолитражки покатили в городок Н. в гости к Брызгалову.

Городок Н., ни чем не отличался от других сотен таких же маленьких провинциальных городков современной России. Так что в принципе наши события могли бы произойти и в другом таком же городишке, но случились именно здесь, на юго-западной окраине материковой России. Окраина она и есть окраина, что с неё возьмёшь. Во времена Никона и церковного раскола, бежали сюда в леса старообрядцы со всей матушки Руси, в заповедных же лесах прятались по тайным скитам и схронам в своих тёмных кельях, сберегая свои бороды от безжалостных ножниц Петровской тайной канцелярии и свою заповедную двух пёрстную веру от поругания. Затем сюда же от Москвы подальше выслали с глаз долой всех иудеев, усмотрев в них угрозу самодержавию и православию, и евреи принесли в спящий лесной народец свежую струю трудолюбия, страсть к обогащению, накопительству и всяким торговым штучкам. В городке образовался самый большой в округе рынок на мощёной булыжником городской площади стояли крытые тёсом белокаменные торговые полати, где были мясные, рыбные ряды и овощные ряды, торговали местной конопляной пенькой и верёвками, одеждой и обувкой, спичками и керосином. Из Чернигова везли сюда украинские смачные колбасы, сало и сахар, из Полесья ткани, фарфоровую и глиняную посуду и другие нужные в хозяйстве вещи.

Революция здесь прошла тоже по-местечковому, без крови и мордобоя, многие из знатных и зажиточных горожан уехали от греха подальше за границу и увезли все что смогли. У тех кто остался всё отняли-поделили, неугодных сослали в Сибирь и в центр отрапортовали по телеграфу. Какой-то большой смуты и больших страданий не было. Пришли белые, – белый флаг, пришли красные, – красный, всё тихо по родственному.

В наше время, знаменит городок Н. был лишь среди водительского сословия, все они от чайников до зубров дальнобойщиков знали пост ДПС городка Н, который встречал их первым после Западной границы и носил созвучное название Мамай. «Как Мамай прошелся,» – сокрушенно качали головами водилы жалуясь друг другу, возвращаясь с поста после очередной остановки и проверки, закрывая опустевшие кошельки, что они между тем имели в виду для обывателя пусть останется загадкой.

В мае 1966 года в городок прилетал первый космонавт планеты, Юрий Гагарин. Да в городке был свой аэропорт и из него были регулярные рейсы в областной центр, за 200 километров. Гагарин прилетал сам за штурвалом кукурузника. Как говорили потом горожане, прилетал он не только как депутат в своей избирательной компании, но и навестить своего родственника, щупленького седоголового старичка, единственной радостью в жизни которого была рыбалка. После посещения Гагарина и праздничных мероприятий по данному поводу, первого космонавта как и положено избрали почётным горожанином, но по-моему нет города на планете, где бы Гагарин не был почётным гражданином. А дедку тому построили хибарку из фанеры, в тихой заводи на берегу реки Ипуть, недалеко от заводского дома отдыха в Гута-Муравинке и разрешили в виде исключения ловить рыбу сетью. Рыбу потом забирало многочисленное городское начальство, возившего к деду, как к местной знаменитости многочисленных городских гостей. Правда сам дедок пожил счастливо на реке не долго, в результате этих многочисленных посещений и сопровождавших их застолий и возлияний вскоре он спился и пропал, а домик его на реке сгорел, то ли от не затушенной кем-то по пьяному делу папиросы, то ли от людской зависти.

Главными достопримечательностями городка Н. были семь его златоглавых церквей, из них две были старообрядческими со своими перекрёстными крестами и строгой службой. При крещении тут полностью окунали в чан со святой воды, били лбом в пол колено преклонные поклоны на причастии, не смотря на чины и звания и бород не стригли. У староверного народа всё как-то так повелось святить так полностью, кланяться так разбить лоб, верить так свято, работать без устали, как деды учили.

Словом мал городок, да вот как то так. Колесим мы по Турциям, с их Анталиями и Мармарисами, купаемся в золотых песках Доминиканы, козыряем друг перед другом пятью звёздами и их «All inclusive», а оно то вот тут под боком, невзрачное, а вот ишь ты, подишь ты оглянись вокруг если, что нибудь тебе роднее этой песчаной тропинки к твоей реке за околицей и вон той тоненькой Есенинской берёзки у палисадника отчего дома. Эх, ты провинция…

Но что-то я в поэзию ударился, провинция… Между тем часа через два с четвертью приятели «на танке на колёсах» до тарахтели таки до малой родины Гриши. За первой машиной въехавшей в стародавние времена в городок Н. бежали по булыжным мостовым голоштанные мальчишки, выражающие свой восторг криками и улюлюканьем. За многотонным «Hummer» Нагенса ни кто не бежал, местные таксисты прятались от золотого монстра на тротуарах, влезая туда через бордюры на своих «десятках» и «Логанах», с русским трёх коленным… Cчастлив был только хозяин местной АЗС, он то точно выполнил месячный план по продаже бензина, наполнив ненасытную утробу гламурного «Монстра Два».

Брызгалов Борис Александрович жил в старом кирпичном доме, построенном еще пленными немцами в конце 50-х годов, с лепными балкончиками и оригинальной башней с круглыми часами, на центральной площади городка. Во дворе дома Иван Иванович с удивлением указал Брянскому на припаркованный тут же, большой пикап «Volkswagen Amarok» своего приятеля и конкурента по бизнесу, брянского антиквара Юрия Никифоровича Молоткова.

– Вспомни чёрта, вот и он, – с явным не удовольствием проворчал Нагенс.

Поставив машину рядом с пикапом Молоткова, Брянский и Нагенс прошли к подъезду и набрали номер квартиры скупщика на домофоне и им открыли подъездную дверь.

У Брызгалова была большая трёхкомнатная квартира, с трёхметровыми потолками и окнами на центральную площадь городка. Площадь украшало стандартное здание городской управы и стандартный памятник Ленину с протянутой в коммунизм рукой на мраморном постаменте, стоящий в ряду вечно зелёных, высоких пушистых елей. Когда Брянский с Сергеем Юрьевичем зашли в квартиру, хозяин встретил их на пороге в бархатном красном халате «Adidas» и махровых тапочках. Брызгалову Борису Александровичу на вид было около 47 лет, это был большой, выше среднего роста крупный мужчина крепкого телосложения, с мощной накаченной шеей и большой коротко стриженной головой. На шее у него красовались две золотых цепи размеров собачьего ошейника на которых находились золотая икона с сигаретную пачку и здоровенный, чуть меньше поповского крест с распятием в драгоценных камнях. Под халатом на спине скупщика, играли бугры мышц, спереди мышцы были скрыты довольно приличным, откормленным на деликатесах животиком. При рукопожатии с Борисом Александровичем Брянский обратил внимание на наросты на костяшках его больших рук, которые обычно образуются от занятий каратэ или отжимания на косточках от пола. Лицо скупщика было обыкновенным, с чуть вздёрнутым крупным носом, светло-русыми бровями и серо-голубыми глазами. Весь его облик говорил о достатке и отсутствии проблем. Говорил Борис Александрович громко, правильно поставленной речью, не стесняясь вставлять однако и элементы русского разговорного жанра… Здесь Борис выступал в роли гостеприимного хозяина и старался не ударить в грязь лицом, выставил гостям на журнальный стол, стоящий посреди комнаты у дивана различные деликатесные закуски и напитки. И было видно, что так он привык жить всегда и это не напускное радушие.