Читать книгу Социальный Лазер. Оружие массового поражения 21-го века - Андрей Юрьевич Хренников - Страница 6

В последние годы планета буквально сотрясается от волн массовых протестов. Наиболее мощные волны известны как цветные революции. Одна из первых таких революций это желтая революция на Филлипинах в 1986 году. Хотя миру наиболее известны оранжевая революция на Украине 2004, майдановская революция в той же Украине в 2014, а также серия цветных революций на ближнем востоке – арабская весна. Аналогичную природу имеют недавние массовые выступления в Гонконге и Венесуэле, а также протесты в Москве в июле-сентябре 2019, протесты в Америке и Европе, вызванные коронавирусным карантином.

Тбилиси, Революция роз 2003.7

Эти гигантские волны социальных протестов несомнененно имеют общую структуру, несмотря на национальные, экономические и политические различия. Можно ли попытаться описать эти социальные явления с помощью научной теории, желательно математической модели? Эта модель должна отображать хотя бы качественную структуру явления, содержать основные параметры социальных систем; параметры, благоприятствующие генерации мощных социальных выступлений. Сейчас можно с уверенностью сказать, что социальные и политические науки продемонстрировали полное свое бессилие. Взгляды ученых разнятся кардинально. Обычно исследователи углублены в изучение конкретных причин возникновения того или иного протеста, скажем корpупции (как на России или на Украине) или расизма (как в Америке и Европе). Это интересные исследования [9—11, 21—23, 26—28]. Но мы интересуемся явлением в целом.

Оранжевая революция в Киеве8

Первоначально книга писалась для моделирования стимуляции реальных физических социальных действий, таких как демонстрации и цветные революции. Однако недавние события, связанные с коронавирусом, побудили меня расширить область применения теории социального лазера. Здесь «социальные действия» рассматриваются в очень общем смысле: физические действия, такие как демонстрации, столкновения с полицией, как скажем в Москве (лето 2019) или Нью Йорке (июнь 2020), а также действия ментального происхождения: распространение конкретной информации, размещение комментариев в социальных сетях, участие в голосовании, в референдуме и даже «неосознанные решения», такие как поддержка политики государства, скажем, в отношении карантинa по коронавирусу или существенного ограничения свобод для защиты населения от терроризма. Особо подчеркиваем последний вид социальных действий – принятие коллективных решений, осознанных или неосозданных. Их выражение не так заметно по сравнению, скажем, с демонстрациями. Однако, как мы видели во время последних событий, связанных с коронавирусом, в целом бессознательное решение поддержать карантин – это не что иное, как резко направленный поток социальных действий, в этом случае принятие решения подчиниться карантинним ограничениям и негласно одобрить «политику партии и правительства, а также мгновенно проштампованные законы о дальнейшем ограничении прав и свобод граждан.

Массовые протесты в Венесуэле, 2019.9

Отметим, что с точки зрения классическои социологии, общества, подвергнувшиеся психическому воздеиствию короновирусной пандемии, сушественно различаются по своим историческим и кулътурным традициям, скажем Германия, Великобритания, США, а с другои стороны Китай, Россия, Украина. Однако, несмотря на глубокие различия, они все показали поистине удивительную однородность в принятии решений по коронавирусному пакету ограничелйних мер. В социальной структуре этих обшеств по-видимому естъ что-то общее, то, что гарантирует однородностъ человеческого поведения, и немцев, и американцев, и русских. Конечно, во всех этих странах существовала и оппозиция мерам по ограничению свобод, но все-таки нужно честно признать, что большинство населения не протестовало, во всяком случае активно, против этих мер. Оппозия была активна в основном в интернет-пространстве.