Читать книгу Твою медь! - Андрей Завальня - Страница 3

Мне всегда нравились большие магазины типа «Алми», «Ленты». Правда, их сейчас принято называть торговые центры или супермаркеты. Но я по старинке называю их магазины. Хотя эти магазины работают круглосуточно, сами делают выпечку, и здесь есть аптека. Но, тем не менее, я считаю их магазинами. Тут хорошо. Мне нравится поползать по ним. Бродишь неспеша между соусом тартар и консервированным горошком. Нацепишь наушники и вообще чувствуешь себя как в американском фильме, типа «Большой Лебовски». А если еще ночью сюда идешь, со стороны парковки, то вообще мерещится, что ты на окраине Лос-Анджелеса! Никогда на этой окраине не был, но мне кажется, что именно так все и выглядит.

Воскресный вечер. Какая-то непонятная смесь радости и уныния. Даже не уныния, а скорее отчаяния, скорби. Сладко-горькое настроение на душе. Сладкое от того, что сегодня все-таки выходной, и горькое от того, что завтра понедельник. Господи, как же я ненавижу понедельники! Я конечно не один в своей ненависти, нас таких тысячи. Но мне кажется, а точнее я в этом уверен, что я ненавижу их сильнее всех. Потому как я работаю механиком в АП №6! Точнее в автобусном парке №6! А на работу мне к 7 утра. Точнее в 7 утра я должен уже быть переодет в робу и ждать распоряжений мастера. Так это, получается, значит мне не к 7, а к 6:30 получается так? А вставать приходится аж в 5:20. Да ещё и мастер этот мудак! На 2 года старше меня, а гонору! Что вы, что вы! Я вот только не пойму, как я учась на слесаря-механосборщика, работаю механиком, а он инженер-электротехник подвижного состава – мастер! Как!? Причем тут подвижной состав к автобусам!? Не понимаю. Так. Главное сейчас его не встретить тут в магазине. А то грузить работой прямо тут начнет. Ты за дросселями смотри! Бе-бе-бе! Такой умный! А фамилия ещё такая: КОзак. Не КозАк, а именно КОзак! Лингвист хренов! Все. Хватит про мастера думать. А то и вправду сейчас лоб в лоб встретимся. Воскресенье, вечер. Пивка что ли попить? Можно. Вот на акции как раз «Оливария». Да возьму два литра сразу. Так, чтобы ещё прихватить? Кальмарчиков, чипсиков. Что там мать ещё просила взять? Хлеба, сметаны. Вот почему я никогда корзину не беру, а все в руках ношу? Потом ни деньги нормально не достать, ни телефон. Ну вот, вспомни его вот и пожалуйста! Телефон завибрировал. Смс от Светы: «Аполлон обосрался!!!». Света, тебе делать ничего? Я вот в магазине, хлеб покупаю, а ты мне такую грязь про друга моего пишешь! Что там ещё? Вторая смс: «Он мне всю ванну изгадил, мы расстаемся!». Ну, елки зеленые! Который раз вы уже расстаетесь? За этот год, по-моему, уже третий раз. А ещё только апрель. «Да, это третий раз за год, но окончательный!». Странная пара. И зачем я их только познакомил? Я уже не один раз об этом пожалел. Сами разберутся.

– Пакет нужен? – Спросила молодого вида кассир.

– Да.

– Большой, маленький? – уточняет она.

– Маленький.

– Маленьких нету, есть только средние.

– Ну… ну давайте средний.

Беру пакет, упаковываю все. Выхожу на улицу. Погода что ни есть, самая апрельская. Не тепло, но уже и не холодно. В ветровке самый раз. Сейчас домой приду, включу комедию какую-нибудь, пивасика открою, красота! Хорошо, что с матерью комнатами поменялись, теперь курить можно нормально, вышел на балкон, никто тебе не мешает. Не так-то много для счастья человека и нужно. Мягкая постель, душ, рыбка и пивасик. Не понимаю всех этих олигархов. Зачем им эти миллиарды? Куда столько? Эти же деньги просто колом валяются. Каждому свое, как говорится.

– Молодой человек. – Услышал я старушечий голос, уже подходя к своему подъезду. Я остановился и повернулся на голос. Метрах в пяти от меня стояла маленькая старушка из соседнего подъезда.

– Молодой человек. Помогите старушке, пожалуйста!

– Что случилось, бабушка? – Говорю я, подходя ближе.

– Одна я тут осталась. Никого у меня здесь нет, – начала бабушка. – Оставили все меня сиротиночку!

Вот поэтому я и боюсь старости, что начну также к прохожим цепляться. А вот в наше время! Лукашенко на вас нету! Кошмар. Надеюсь, не доживу до ее лет.

– Бросили все меня! – Старушка уже начала всхлипывать. – А как я тут одна должна бороться?

– Так, так, так! Бабушка, давайте помогу, что случилось? – Заспешил я, чтобы бабушка совсем не разрыдалась.

– Как тебя зовут?

– Витя.

– Виктор. – Старушка начала успокаиваться. – Победитель значит. Хорошее имя. Значит, не зря я тебя встретила!

– Так чем мне вам помочь?

Если честно, помогать я вовсе не хотел, я хотел уже скорее бокальчик золотистого опрокинуть.

– Надо чтобы мне кто-нибудь скайп помог включить.

Я, мягко говоря, удивился. Я думал, может, дверь открыть тяжелую, кота с дерева снять, сумку донести, но никак не скайп включить!

– Хорошо бабушка. Давайте помогу.

Бабушка довольно заулыбалась.

Идя за бабкой следом к ней в квартиру, я представлял себе захламленную, полную кошек, однокомнатную квартиру. Я удивился еще больше, когда увидел огромные, чистые, аккуратные трехкомнатные апартаменты на третьем этаже. Все было на своих местах. Никаких старушечьих пакетов, разбросанных повсюду, никакого запаха затхлости и котов. Да и котов не было. Вместо котов была огромная немецкая овчарка, которая при виде меня сотрясла квартиру громогласным лаем. Но как только старушка закричала «Блонди!» она тут же легла на пол и принялась тихонько поскуливать.

Старушка провела меня, как она сказала, в свою келью, принесла кока-колу в маленькой стеклянной бутылочке очень дивного дизайна. Я таких за свои 28 лет вживую никогда не видел. Да и этикетка на языке каком-то странном. На немецком, что ли?

Комната и вправду напоминала келью монахини. В ней были лишь односпальнаяная кровать, стул, стол на котором стоял ноутбук с яблочным логотипом. Вот и живут наши пенсионеры! Это у нее пенсия за то, что она в концлагере сидела, такая огромная? Наверное, немцы помогают, все-таки раскаиваются, колу шлют.

– Вот, Виктор. Не могу включить скайп.

Я начал осматривать компьютер. Он не включался сам по себе, не говоря уже о скайпе. Все оказалась гораздо проще, чем я думал, у ноута разрядился аккумулятор, а бабуля не догадалась подключить шнур в сеть. Воткнул штекер в розетку, компьютер принялся исправно загружаться. Старушка принялась ликовать. Она была очень рада. Начала предлагать мне деньги. Не могу сказать, что я прямо и не хотел брать этих денег, но вот что-то в совести мне не позволило этого сделать.

– Витенька! Побудешь со мною, пока я со своими поговорю? Покажу им тебя, хорошо?

– Да что вы! Ну, зачем? Я пойду!

– Останься! Тут еще пароль же надо ввести, я пока введу, там, в Аргентине, все мои и разбегутся! Оставили меня одну, сиротиночку, тут бороться, а сами в Аргентину убежали! – Начала говорить старушка голосом, который предвещает затяжной плач.

– Хорошо. Давайте скайп включим. – Вроде незнакомый человек, а все равно жалко. Бабушка сидела смирно перед ноутбуком, я рядом вводил пароль с блокнота, который она мне подсунула.

– Шесть часов разницы во времени у нас! – Говорит бабушка, довольно глядя, как загружается скайп. – Это у нас восемь, а у них двенадцать, уже недолжны спать.

Я чуть отошел в сторону, и принялся рассматривать бутылку из-под колы, слыша, как из ноута раздаются гудки дозвона скайпа в Аргентину. Необычная бутылочка. Поднял ее вверх и принялся рассматривать донышко. Именно донышко меня удивило больше всего.

– Бабушка, а как вас зовут? – Не отрывая взгляда от дна бутылки, спросил я.

– Ева – Спокойно ответила старушка. На дне бутылки была фашистская свастика.

– Sieg Heil! – Услышал я из ноутбука.

– Heil Hitler! – Рявкнула старушка в монитор. Не знаю почему, но мне стало страшно оторвать глаза от бутылки, и посмотреть в экран. Я боялся… я боялся увидеть там Гитлера. Превозмогая себя, я все-таки посмотрел в компьютер и увидел там… Гитлера. Самого настоящего классического Гитлера. Такого, как я видел в учебниках истории. Он сидел смирно за столом, за его спиной был ярко освещенный солнцем аргентинский пляж. Он не был старым, а был таким же, как я видел его последний раз, ну, в смысле, в учебнике истории за 9 класс. Усишки, засаленная челка. Твою мать! Это юмор у пенсионеров такой? Смотри, я с Гитлером разговариваю! Бабка, ты фашисткой была в войну?!

– Wie bin ich froh, dich zu sehen, meine Liebe!1 – Завопила старушка, как тринадцатилетняя школьница, при виде своего предмета обожания.

– Eve! Welche Art von Fremden während der Sitzung?2 – Гаркнул Гитлер из монитора.

– Mein lieber! Das hat mir geholfen, das Primat der Skype zu etablieren.3

– Nein, Nein, Nein, Nein! – Закричал аргентинский Гитлер, стуча кулаком по столу.

– Liebe, fürchte dich nicht. Antenne in der Bibliothek, neu ausgerichtet ich die Welle der Slawen. Nun sind alle slawischen Schmutz schmelzen Gehirn.4 – Все так же истошно говорила старушка.

– Holen Sie es sofort!5 – Бесновался Гитлер.

– Gut. – Недовольно выдохнула старушка. Она зачем-то полезла в полку стола, и достала оттуда… твою мать это же пистолет! Это люггер! Я схватил пакет с покупками и выскочил из комнаты. Собака смирно лежала в прихожей. Я перепрыгнул через нее и выскочил из квартиры. Побежал вниз по лестнице.

– Блонди! – Услышал я крик старушки. В этот же миг раздался злобный лай овчарки. Я бежал как никогда раньше, перемахивая через 4 ступеньки. Выбежав из подъезда, я спиной припал к железной двери на магнитном замке, закрывая ее. Едва она закрылась, как в нее с размаху влетела овчарка, злобно лая и рыча. Твою медь! Помог старушке! Вот уж и вправду – благими намерениями дорога в ад вымощена! Прямиком к Сатане! Что теперь делать? У нее собака, пистолет! И Гитлер! Гитлер жив! Надо бежать! Домой нельзя, твою медь, соседний подъезд! Я побежал прочь от дома. Где-то метров через двести, я понял, что выскочил без обуви и бегу по мокрому асфальту в носках. Я остановился, усталости я не чувствовал, лишь глубоко дышал, без одышки. Надо матери позвонить, сказать, что попозже подойду. Достав телефон, я увидел две смс. Одну от Аполлона: «Я расстался со Светой, бери алкоголь, заходи ко мне». И одну от Светы: «Аполлона больше нет в моей жизни! Если хочешь, приходи ко мне:*». И… о боже! Шесть пропущенных от матери! Капец! Да что за день сегодня такой!? Сначала Гитлер, теперь мать! Дрожащими пальцами набираю номер мамы. Она долго не отвечает, потом раздается ее сухое:

– Алло!

– Мама, ты звонила?

– Да! Где ты ходишь!? – Мать явно была не в духе. – Я больше часа назад тебя за хлебом посылала!

– Мам, я попозже з-з-зайду. – Предательски заикнулся я.

– Ты что уже пьяный!? Дома не мог пиво свое выпить!? – И бросила трубку.

Вот походу ни разу не мой сегодня день! Мать убьет за то, что без ботинок домой приду! Так. Домой точно нельзя.

Вдали раздался собачий лай и крики явно не на русском языке. Я вновь побежал. С такой скоростью я бегал последний раз только в четвертом классе, когда бежал от сторожа на стройке. Я бежал, не обращая внимания на ветер, мокрые ноги и пакет с пивом и хлебом в руках. Так случилось, что на пути оказался дом Светы, и, на мое счастье, подъезд оказался открытым. Я влетел, как стрела, на четвертый этаж и принялся тарабанить в Светину дверь. Она открыла не сразу, а когда открыла, была, мягко говоря, удивлена, увидев меня:

– Витя?

– Да, да, да. – Я перевел дух. – Света, к тебе можно?

– Проходи, пакет можешь на кухню занести.

Я послушно зашлепал в кухню. Зайдя, я на автомате начал доставать покупки из пакета.

– Твою медь, Витя! – Услышал я недовольный голос Светы. – Ты почему не разулся, весь пол заляпал! А так ты… Ты без обуви!? Какого хрена!? Вы сговорились? Аполлон говном мне квартиру уделал, ты в носках по улице рассекаешь, а потом по квартире у меня ходишь! Знаешь, что? Иди домой!

– Света! Мне нельзя домой! – Начал оправдываться я.

– Ну конечно нельзя! Людмила Сергеевна, с тебя шкуру спустит, если ты такими ногами будешь по ее квартире расхаживать! Пошел вон! Иди куда хочешь! Уроды!

– Света! Света! – Орал я. – Я все объясню! Прости! Дай мне время, пожалуйста!

Света недовольно засопела, поставила руки в бока:

– Так! Бегом в ванну! Я тут пока пол вымою.

Я послушно направился в ванную. Вымыл ноги, постирал носки, умыл лицо, и начал потихоньку себя успокаивать. Вышел из ванны, Света сидела в уже вымытой кухне в своем любимом красном халатике на молнии. Светлые волосы собраны в хвост. Она этот халат, по-моему, класса с 9-го носит.

– Ну! – Начала она, наливая себе в кружку мою «Оливарию». – Рассказывай.

Я не знал, с чего и как начать свой рассказ про живого Гитлера, и поэтому начал с отвлеченной темы:

– А почему у тебя в ванной говном воняет?

– Так! Ты за этим сюда пришел? Я же тебе сказала, это Аполлон! Давай рассказывай, почему ты ботинки носить перестал?

Я сел за стол напротив нее, налил пива себе. Начал быстро и судорожно пить его большими глотками.

– Витя, – недовольно сказала Света, – у тебя вид такой, будто ты Гитлера увидел.

Далее произошла классическая сцена всех интернет-мемов. Я выплюнул пиво, которое было у меня на данный момент в ротовой полости. Накрыл этим фонтаном весь стол, и даже достал до Светы.

– Ну, все!

Она была в гневе. Вскочила и начала орать:

– Выметайся отсюда! Бегом! Встал и ушел! Да что за день сегодня такой!?

– Да! – Закричал я, также вскочив. – Видел! Гитлера! Самого настоящего! Он жив, и сейчас в Аргентине!

Света молчала. Молчал и я. В образовавшейся тишине было слышно, как капает выплюнутое пиво со стола на пол. Света очень пристально смотрела на меня. Затем она села на стул, где сидела раньше. Она смотрела на меня, как, наверное, смотрела Мария на воскресшего Христа.

– Ты накуренный? – Выдавила она. – Это спайс? Твою медь! Точно спайс! В школе не зря столько буклетов у нас раздают! Никогда не думала, что у меня друзья наркоманы! Один гадит в ванной, один босиком бегает по улице! Господи!

– Света! Я нормальный! – Начал оправдываться я, пытаясь стереть ладошкой пиво со стола в другую ладонь.

– Что ты делаешь, наркоман!? – Света снова подорвалась, но на этот раз за тряпкой, и принялась сама вытирать стол. – У тебя же сейчас мозги перегорят от этого спайса!

– Света! Я не под спайсом!

– А под чем ты!? Может, скорую вызвать?

Я видел, что она не шутила, и была готова к решительным действиям.

– Света, сядь, и я тебе расскажу, как я увидел Гитлера!

– Насыпал в сигарету спайса, и накурился! Вот Гитлер к тебе и пришел!

– А вот и нет! Я его по скайпу видел!

Света бросила мокрую тряпку в раковину и вышла из кухни. В эту же минуту я услышал голос Светы:

– Алло, скорая? Передозировка спайса… да.

– Сука! – Выкрикнул я и побежал за ней. Я успел выхватить у нее телефон, пока она не начала диктовать адрес. Света начала бить меня, я усадил ее на диван и сам сел на нее сверху, чтобы она не сопротивлялась.

– Ты успокоишься!? – Кричал я.

– Помогите! У меня в квартире наркоман! – Она кричала обреченно, с надрывом. На глазах у нее выступили слезы. – Помогите!

Я попытался закрыть ей рот ладонью, но она укусила меня с такой силой, что из руки брызнула кровь, как сок из переспелого помидора.

– Ай! – Вскрикнул я и отдернул руку. Она снова принялась орать. И тут я начал действовать по ситуации: укушенной рукой наотмашь ударил ее по лицу. Очевидно, я не рассчитал силы. Потому как Света замолчала на полукрике и начала заваливаться в левую сторону на диване, обмякла. Я встал, а она лежала без сознания. По ее лицу была размазана кровь из моей раны, изо рта на покрывало начала капать кровь – я разбил ей губу. Пользуясь ее небоеспособностью, я вынул из ее мобильника аккумулятор, спрятал его к себе в джинсы. Выдернул провод из розетки домашнего телефона. Что делать? Думай, Витя! Закрыл входную дверь на все возможные замки. Как только я провернул последнюю защелку на двери, в этот же момент в дверь очень настойчиво постучали.

– Света! Все в порядке? – Раздался приглушенный дверью мужской бас. Я невольно заглянул в глазок. На площадке стоял какой-то мужик в тельняшке и шортах. Больше всего в глаза бросались его чапаевские усы. – Света!? Это дядя Миша – сосед. Что там у тебя случилось? – Басил он, не переставая ляпать по двери кулаком. – Света, открой.

На какое-то мгновение, я оцепенел, и не нашел ничего лучшего, как изобразить голос Светы, и пропищать:

– Все хорошо, дядя Миша!

Получилось не просто фальшиво, а очень фальшиво! На месте дяди Миши я уже бы вызывал милицию, а дядя Миша уточнил:

– А кто кричал?

– Это телевизор! – Продолжая изображать Свету, ответил я.

Мужик промычал что-то невнятное и направился к себе в квартиру.

Этот Гитлер меня под статью подведет! Я вернулся к Свете в комнату. Она все еще была без сознания.

– Светик, Светик. – Начал я тихонько трепать ее по лицу. Света замычала, открыв глаза и увидев меня, закричала с новой силой: – Наркоман!

И принялась царапать меня по лицу. Ей удалось хорошенько поранить меня, от левого глаза вниз по щеке ко рту. На этот раз я ударил ее второй рукой. Девушка с размаху упала на диван. Мое лицо горело, я чувствовал, как по подбородку стекает кровь и капает мне на одежду. Света! Что же ты наделала!? Я же к тебе помощи пришел искать, а ты мне руку прокусила и лицо исцарапала! Придется тебя связать. Я схватил шнур от стационарного телефона и начал ее связывать. Шнура хватило лишь на то, чтобы связать руки. Ноги я связывал уже удлинителем. Завязывая узел на ее ногах, я заметил, что, кроме халата, на Свете ничего не было. Надо, наверное, и себе халат купить. Я принес табурет из кухни и уселся напротив своей подруги на безопасном расстоянии. Через несколько минут девушка открыла глаза. К моему удивлению, она не принялась кричать, хотя рот почему-то я ей не завязал. Она смотрела на меня, и из ее глаз потекли очень крупные слезы.

– Когда же тебя отпустит, Витя!? – Рыдала она.

– Света! Я тебя развяжу, если ты меня выслушаешь, хорошо?

– Ты связал меня, чтобы я тебя выслушала? – Ее нижняя губа распухала как сарделька в кипящей воде.

– Это для твоей же безопасности.

– Сволочь. – Сквозь плач услышал я.

– Выслушаешь?

– Да. – Дергала она носом.

– Я сегодня был в «Алми». И решил попить пивка…

– А накурился спайсом! – Перебила меня Света.

– Прекрати. Я решил попить пивка. Уже шел домой, и тут эта бабка. Из соседнего подъезда. Я ее часто видел, но никогда не здоровался. А она мне: «Милок, помоги скайп настроить». Я, добрый человек, пошел к ней. Зашел в квартиру, разулся. И давай скайп настраивать. И уже настроил, она говорит, погоди, на родственников моих из Аргентины посмотришь. Дозваниваемся, а там… Гитлер! Я тебе отвечаю!

Света молчала. Плакать она перестала, слезы на ее лице начали высыхать.

– Понимаешь? Гитлер! И бабка эта сразу такая: «Зиг Хайль!» И по-немецки начинает говорить с ним. Я ни слова не понял! Вроде они про библиотеку говорили. А она потом из стола ствол достает! Я за пакет с пивасом – и бегом! А она за мной! А у нее еще собака! Здоровенная! Блонди! Вот я к тебе и прибежал босиком.

– Бабка? – Уточнила Света.

– Бабка. – Кивнул я.

– С пистолетом?

– С пистолетом.

– А чего ж ты ей не втащил, как мне, а убегать начал? – Язвительно спросила Света.

А действительно. Это ж бабка. Что-то я не хило затупил.

– Твою медь… – Выдал я.

– Нет, Витя! Твою медь! Психопат! От какой-то старухи и по району босой бегаешь, а друзей связываешь! Как ты только кляп мне в рот не затолкал!? Идиот!

Прямо сейчас мне так стыдно стало. А и в самом деле, меня человек пустил в дом, а я ее связал.

– Прости меня, Света. – Сказал я, боясь поднять на нее глаза, и разглядывая свои босые ноги.

– Развяжи меня.

– Ты мне веришь?

– Ты развяжешь меня?

– Ты мне поверила про Гитлера?

– Да! – Немного грубовато ответила Света. – Развяжи меня, и будем думать, что со старухой делать.

Я поднялся с табуретки и шагнул в сторону Светы, в этот момент зазвонил дверной звонок. Мы замерли. Звонок зазвонил еще раз, и раздался незнакомый голос:

– Старший сержант Тарасенко. Поступила жалоба на шум. Откройте дверь.

Света смотрела на меня и одними губами произнесла:

– Развяжи меня, идиот!

Вместо этого я на цыпочках подкрался к двери и заглянул в глазок. Напротив двери стояло двое представителей власти. Один из них также начал заглядывать в глазок. Я испуганно присел. Что же делать? Твою медь! Попил пивка! Попаду к ментам, мать меня точно убьет!

– Он под спайсом! Помоги! – Света взяла инициативу в свои руки и кричала просто оглушительно громко. – Я связана!

Я снова прильнул к глазку.

Лица милиционеров из нахально-надменных превратились в испуганно-встревоженные. Один из них схватил рацию и забубнил:

– Это старший сержант Тарасенко! Мы на вызове 23—15! Группу захвата сюда! Тут наркоман под спайсом! Код спайс! Повторяю. Код спайс! Передаю по буквам: Светлана, Павел, Андрей, Йогурт, Сталин!

Из рации раздался треск, и сухой женский голос:

– Семнадцатый, вас поняла. Машинка выехала. Ориентировочное время – четыре минуты.

– Петренко! – Гарнул Тарасенко на напарника. – Ломай дверь!

Петренко начал послушно лупить ногой в дверь. На шум прибежал дядя Миша и начал помогать ментам высаживать дверь Светы. Ну вот, еще и за дверь рассчитываться придется!

– Развяжи меня, кретин!

Света прыгала по комнате на манер кенгуру, со связанными ногами.

Я бросился к окну в кухне, открыл его нараспашку. Сука, четвертый этаж! Не осилю. Ноги переломаю! Что же делать, твою медь?! На хрена я за пивом этим поперся!?

Я не придумал ничего умнее, чем схватить нож в одну руку, а связанную Свету в другую и закричать в сторону входной двери:

– У меня нож! Всем стоять и не двигаться!

Удары в дверь прекратились.

– Парень. – Немного с волнением в голосе начал старший сержант Тарасенко. – Успокойся. Тебя скоро отпустит. От спайса обычно только полчаса держит. Ты, главное, не кури больше!

– Я и не курил!

– Правильно. А ещё лучше, поешь чего-нибудь или попей. Пива желательно. У тебя есть? Или, может, тебе принести?

А ведь мне менты никогда пиво не покупали!

– Да! – Закричал я. – Оливарии по акции два литра!

– По какой акции? – Уточнял Тарасенко.

– В Алми.

– Хорошо. А девушку отпустишь?

– Да. Вы мне пиво, я вам Свету. – Согласился я. – Только давайте быстрее, а то через полчаса пиво продавать перестанут!

– Петренко! Бегом в Алми!

– Есть! – Вскрикнул милиционер и побежал вниз по лестнице.

– И после этого ты мне говоришь, что ненакуренный? – Сквозь зубы процедила Света. – Я все Людмиле Сергеевне расскажу!

– Парень, как тебя зовут? – Заботливо спросил у меня старший сержант.

– Витя.

– Витя, Виктор, красивое имя. Победитель, значит. Где ты взял эту дрянь?

– Света моя одноклассница. – Уточнил я.

– Я имею в виду спайс.

– Я вообще не знаю, что такое спайс! – Пояснил я сержанту.

– Ну, спайс это…, – начал милиционер, – один из брендов синтетических курительных смесей, поставляемых в продажу в виде травы с нанесённым химическим веществом. Обладает действием, аналогичным действию марихуаны…

– Да я не курил никогда этого дерьма! – Перебил я доклад сержанта.

– Парень. А ты куришь сигареты?

– А это тут причем? – Уточнил я, все еще держа нож в руке.

– Может, тебя кто-нибудь разыграл? Дал сигарету со спайсом, а ты не понял.

– Никто меня не угощал! – Кричал я почему-то со злостью. – И где мое пиво!?

– Петренко скоро прибежит, главное, не делай глупостей!

– Отзови группу захвата! – Я начал выставлять требования.

– Я не могу.

– У меня нож!

– Витя, Витя, Витя, успокойся!

– Не витькай тут мне! – Я чувствовал свое превосходство.

– Витя, я не могу их отозвать!

– Почему? – Не понимал я.

– Потому что, если я их отзову, это будет ложный вызов, и мне им бензин придется оплачивать!

– Это такси тебе что ли!? – Орал я.

– Вот именно, что нет! – Оправдывался Тарасенко. – Это не такси, их развернуть нельзя!

– Я ее прирежу!

Света как-то испугано сглотнула и тихонько умоляюще заговорила:

– Витя, Витюшенька. Не надо. Помнишь, я тебе писала, что с Аполлоном рассталась? Так вот. Хочешь, я с тобой встречаться буду? Витя, я тебе еще со школы отдаться хочу!

Я так и знал! Не зря все эти записочки были, весь восьмой класс! Лучше поздно, чем никогда!

В это время раздался топот ног по лестничной площадке.

– Товарищ старший сержант, мне не продали! – Доложил Петренко.

– Как не продали!? – Не понял Тарасенко.

– Как не продали!? – Ошалел дядя Миша.

– Как не продали!? – Удивился я.

– А-ха-ха-ха! – Отреагировала Света.

– Кассир сказала, что гражданам в рабочей форме не продают! – Оправдывался Петренко.

– Надо было заведующую просить! – Орал сержант.

– Заведующая тоже не продала. Пусть вон мужик сходит. – Кивнул Петренко в сторону дяди Миши.

– Только давайте быстрей! – Поторопил я.

Дядя Миша ломанулся в магазин прямо в шлепках.

– Что-то не торопится ваша группа захвата! – Начал наглеть я.

– Витя! Отпусти девушку! Я их отзову! – Не унимался Тарасенко.

– А как же бензин? – Удивился Петренко.

– Да хрен на него!

– Витенька, отпусти меня! – С истеричной улыбкой просила Света. – Я буду твоей девушкой! Никакой френдзоны! И Людмиле Сергеевне ничего не расскажу.

– Тарасенко! Какой у тебя размер ноги? – Спросил я.

– Сорок пятый.

– Сука. – Тихо выругался я. – Вот это лапища.

– А у Петренко?

– Сорок семь! – Ответил Петренко.

Да блин! Что за кони?

– А у дяди Миши? – Спросил я.

Милиционеры недоуменно посмотрели друг на друга.

– Витя, я куплю тебе точно такие, как у тебя были ботинки, сорок второго! – Подала голос Света.

Помнит! Значит, и вправду влюблена со школы! Зачем же она с Аполлоном столько лет встречалась?

– А зачем же ты с Аполлоном встречалась!? – Начал я кричать на Свету.

– Потому что дура была! – Оправдывалась Света. – Витя, отпусти меня, я все прощу.

В этом момент вернулся дядя Миша с бутылкой пива в руках. Шустрый мужик!

– Дядя Миша, какой у тебя размер ноги? – Спросил я.

– Сорок два.

– Отлично!

– Я знаю! – Заулыбался дядя Миша. – Без проблем можно штиблеты покупать! Не то, что у этих лосей! – Он кивнул на милиционеров. – Сорок седьмой, небось! Хрен где кеды такие отыщешь!

– Я требую машину и миллион долларов! – Решил я взять быка за рога.

– Мы же на пиво договаривались! – Удивился Тарасенко.

– Витя! Я уже вся горю! – Не унималась Света. – Хватит уже тянуть!

– Так, все заткнулись! – Орал я. – Дядя Миша, у тебя машина есть?

– Да. – Непонимающе ответил дядя Миша.

– Отвезешь нас в Покалюбичи!

– Так я пока в магазин бегал, компотину навернул!

Да когда он успел?

– Тарасенко, права есть? – Спросил я.

– Есть, только дома.

– Петренко?

– Есть, с собой!

– Вот как мы поступим! – Начал командовать я. – Дядя Миша отдает мне свои тапки и пиво. И Петренко отвезет нас на машине дяди Миши в Покалюбичи!

– Договорились. – Согласился Тарасенко.

– На счет три я открываю дверь. Раз, – начал считать я, – два…

– Три! – Услышал я крик совсем близко со стороны кухни. Я обернулся и увидел перед собой лицо в черной лыжной маске, и еще мне показалось, что это приклад именно автомата Калашникова влетает мне в башку, от чего я теряю сознание и мягко опускаюсь на пол, и перед тем как сознание мое потухло окончательно, в голове у меня застревает последняя мысль: мамка меня убьет..

– База, едем по объездной. Везем наркомана под спайсом.

– Одиннадцатый, вас не поняла. Куда везете?

– На «Книжную».

– А почему по объездной, одиннадцатый?

– Надо пару проституток забрать с «Солнечной».

– Одиннадцатый, наркомана надо на освидетельствование на «Демьяна Бедного».

– Твою медь… Леха, разворачивайся. Вас понял, база, едем на освидетельствование. Конец связи.

– Удачи, одиннадцатый.

Голова трещала, левый глаз не открывался и жутко болел. Я не сразу понял, что лежу в милицейском «уазике». Лежу в отделе для преступников, в наручниках, на животе. За рулем и справа от места водителя сидят два милиционера. На них бронежилеты. Который справа, держит автомат. Я кое-как сумел сесть на корточки.

– А-а-а-а-а! – Протянул водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида. – Очухался, наркоман! Гитлера увидел?

Милиционеры засмеялись.

– От спайса и не такое бывает. – Прокомментировал милиционер-пассажир.

– Ребята, а что будет, если нарколог скажет, что я не курил? – Набравшись смелости, спросил я, чем вызвал новый приступ смеха у представителей власти.

– Идиот. Тебя ещё не отпустило, похоже. – Говорил пассажир.

– Вот уже сельмашевский путепровод проезжаем, – заговорил водитель, – и посмотрим, покажет или нет.

Но тут произошло то, чего не ожидал никто из находящихся в машине. Слева что-то очень большое протаранило «уазик». Машина накренилась и упала на бок, сшибая заграждения путепровода и едва не падая вниз на проходящее внизу железнодорожное полотно.

– Леха, Леха! Ты в порядке? Леха! – Орал милиционер-пассажир, глядя на ошметки, которые несколько секунд назад были его напарником. Я лежал и смотрел, как металлический кузов «уазика» разрывается как бумажный, какими-то черными клешнями снаружи. Громкий скрежет металла, и я уже вижу светлое апрельское звездное небо, освещающееся молодой луной. И… робота? Напротив меня было большое металлическое лицо черного цвета с красными светящимися глазами, вместо рук – клешни, которые играючи разорвали милицейский автомобиль пополам. Я был настолько растерян, что даже не успел испугаться. На меня смотрел железный человек ростом в три с половиной метра. Он обернулся к живому милиционеру, тот попытался справиться со своим автоматом и выстрелить в нападающего. Робот замахнулся левой рукой-клешней и смял милиционера в человеческую тефтелю. И я заметил… что это? Свастика? Твою медь! На правой руке робота была фашистская свастика! Точно! Они добрались до меня! Мама! Лучше в милицию! Свастика была аккуратно выведена масляной краской. Робот уставил свои красные глаза на меня. Начали раздаваться какие-то щелчки. Глаза робота потухли, лицо как-то неестественно увеличилось и поползло вверх. Это оказалась маска. Теперь на меня смотрело старушечье лицо бабушки Евы. Только оно не было уже тем добрым и беспомощным лицом, которое видел я на пути из магазина. Теперь это было лицо самой ненависти, лицо вселенского зла. Она закричала, обильно покрывая мое лицо своими слюнями:

– Glauben Sie, Sie können so leicht vor dem Zorn des Führers zu entkommen!?6

Я же хотел просто попить пива, посмотреть сериал и спокойно лечь спать, чтобы завтра пойти на работу! Я не хотел драться со старыми фашистами в летающих скафандрах!

– Что!? – Не нашел я ничего умней.

– Ты думаешь, можешь так легко уйти от гнева фюрера!? – Заговорила она на русском.

– Я?

– Du!

– Что?

– Ты!

– Отпустите меня, бабушка Ева! Мне завтра на работу, меня мама убьет, если я опоздаю!

– Slawischen Schwein!7 – Закричала старуха, оплевывая меня своими фашистскими слюнями. Маска ее скафандра начала сползать вниз. Руки-клешни вцепились мне в плечи. Я закричал, как ударенный током. Фашистский скафандр с силой выдернул меня из останков автомобиля. И мы устремились вверх с огромной скоростью. Казалось, что мы летим прямиком к звездам. Мать меня точно убьет…