Читать книгу Дело чести - Андрей Земляной - Страница 5

4

Оглавление

Для блага государства нужно держать союзников на цепи, а врагов в страхе и никогда не путать первых со вторыми.

Никколо Макиавелли. Управление государством для простаков.

Фантастическую, в смысле результативности, операцию провели в Астраханской губернии полицейские и военные ведомства империи.

Мгновенная словно бросок хищного зверя, переброска подразделений, и вот уже первые группы пошли по адресам, арестовывая подозреваемых и препровождая на поле аэродрома, где уже установили лагерь временного содержания.

Работа следователей, дознавателей, криминалистов и судейских, словно отлаженный производственный процесс, и уже через пару суток, первые дела поступили на рассмотрение в Военный трибунал, который по указу Государя, судит все дела по измене Родине, фальшивомонетничеству, и ряду других тяжких преступлений.

Но, как нас заверили следователи, даже те, кто будет осуждён, и отправлен в места отбывания наказания, могут быть привлечены по вновь открывшимся обстоятельствам, и сроки их заключения, а также условия содержания изменены в соответствии с решениями суда.

Михаил Шолохов, Донской Курьер 14 апреля 1924 года.

Российская империя, Москва.

Московская публика довольно спокойно отреагировала на случившиеся аресты, и высылку двух десятков представителей столичного дворянства. Все прекрасно помнили, что такое революция и кровавый ад случившийся во Франции, и его повторение в России было никому не нужно. А стало быть поступок князя Белоусова, был вполне светским и одобряемым, несмотря на то, что какое-то количество тайных недоброжелателей у него всё же появилось. Но как сказал Белоусов – старший, «Ты не золотой червонец чтобы нравится всем.»

Но промышленники и купцы особенно оценили чёткость и уверенность с которой сработали специальные ведомства империи. Особенно то, что брали всех, невзирая на фамилии, и связи родителей, и бесстрастно взвесив вину каждого, отписали от щедрот имперского правосудия. Кому каторгу, кому ссылку, а кому и лишение подданства, что для семьи было, пожалуй, наиболее позорным. А кого и отпускали на все четыре стороны, напутствовав нравоучительной беседой и пожеланием избавляться от вредных привычек.

Салоны, курительные, дамские гостиные и будуары, были полны разговоров, обсуждений и все сходились на том, что князь поступил верно и как должно, поступать для офицера и дворянина. Потому как умышление переворота это не шутка. В не такие давние времена, можно было и головы лишиться, а семью подвести под вечную ссылку. Прецеденты бывали. Например, в правление Феофана Грозного, когда живота и состояния лишились сразу сто московских дворян, а семьи, включая грудных детей, были лишены дворянского звания и высланы по губерниям. Известные купцы Скопины-Шуйские тому яркое свидетельство. Утеряв княжеское достоинство и состояние, род так и не смог подняться выше купечества второй гильдии, а князья Туренины вообще канули в лету.

Зато поднимались новые фамилии, строго блюдущие Честь и Долг. Второвы, Шуховы и Сикорские, недавно получившие потомственное боярство, Менделеевы, выслужившие княжеский титул, не только трудами Дмитрия Ивановича, но и стараниями потомков, развивающих химическое производство по всей России. Фёдоровы-Уральские развивавшие оружейное дело не первое поколение, и многие другие. В этом ряду Белоусовы занимали достойное положение, как древностью рода, так и неоспоримостью заслуг. Портрет князя украшал Галерею Героев, а это в чём-то даже повыше княжеского титула, ибо княжеских родов в России больше двух сотен, а портретов в Галерее Героев всего восемьдесят два.

Ну и кроме того, все прекрасно понимали причину того, что в городах России, вдруг стало гораздо спокойнее, и тише. Бандиты и разное ворьё, воспрявшие после большой войны, были либо уничтожены, либо убраны в места далёкие и негостеприимные, либо попрятались от греха, подальше, а самые умные так и вовсе заграницу.

И произошло это от того, что между криминалом и простыми гражданами встали правоохранители. Полицейские, военнослужащие Охранной Стражи, да и просто армейцы, которых поднимали по тревоге, и бросали на прочёсывание городских кварталов и штурм бандитских притонов.

Так что отношение к полицейским было благожелательное даже более чем обычно, как к защитникам и охранителям покоя честных граждан. Но недовольные всё же находились, и в основном были они из представителей столичной богемы, которые из-за действий полиции не попали на спектакли, званые вечера и банкеты, до которых они были весьма охочи, как и вообще до любой дармовщины. Но те люди в Обществе веса не имели, а держались Светом на положении наёмных скоморохов, чьим мнением можно и нужно пренебречь.


Как ни старался Николай избегать светских собраний, но ему всё равно приходилось посещать их пусть и в самом минимальном количестве, рекомендованном специальной инструкцией для «Всяких чинов военных, каковые и титул имеют». Так вот, в документе, подписанном ещё императором Феофаном, было чётко определено что не менее трёх вечеров в месяц, служивый дворянин должен проводить в обществе себе равных, ведя разговоры, приличествующие случаю.

Вот и сейчас, Николай, остановив лимузин у широкой лестницы дворца Трубецких в Хамовниках, оставил машину на попечение слуг, и поднялся в просторный холл, откуда дамы могли пройти в специальные комнаты чтобы поправить наряды, а мужчины просто задерживались перед огромным, шестиметровым зеркалом, и окинув взглядом мундир и стройные ряды знаков отличия, могли подождать своих спутниц, или сразу подняться наверх, где уже бурлило светское общество.

Но котелок, заполненный светскими повесами, стареющими красавицами и всеми теми, кого принято называть «Свет», вовсе не был клубом бездельников. Просто под личиной можно было спрятать всё что угодно, как например князь Сергей Друцкий, известный светский мот и бездельник, давно и успешно трудился на Тайную Канцелярию, часто вытаскивая такие сведения, что его счёт, куда переводились наградные деньги, постоянно рос, несмотря на дорогостоящие привычки князя – балерин, шампанское и хороших лошадей. Об этой стороне князя Друцкого Николай знал, и сам Друцкий знал, о том, что князь Белоусов посвящён в его секрет, но был спокоен, так как Белоусов ему пару раз чувствительно подыгрывал, и даже как-то раз прикрыл при серьёзной оплошности.

А Белоусову подобные знакомства тоже были нужны, так как позволяли не прослыть букой и противником Света. Например, одно вхождение в кружок повес бурливший подле Друцкого, уже придавало его имени лёгкий отблеск безумства. Впрочем, безумства светского, а потому приличного и вполне понятного, как например устроить «Бал с привидениями», когда веселящихся в полумраке гостей, пугали специально нанятые актёры.

Стоило полковнику подняться в зал, как распорядитель, узнавший князя, и мгновенно считавший новые погоны, и орден Владимира, широко распахнул створки дверей, и пристукнул жезлом, как делал всегда при входе особо важных персон.

– Тайной Канцелярии полковник, князь Белоусов.

– Премного рады видеть вас, князь. – Андрей Демидович Трубецкой, коренастый мужчина среднего роста, в чёрно-сером мундире полковника железнодорожных войск, с миниатюрной Ангелиной Сергеевной Трубецкой, в тёмно-синем бальном платье, и с колье из крупных бриллиантов на длинной шее, подошли степенно, как и подобает хозяевам праздника.

– Князь, княгиня. – Николай поклонился. – Рад видеть вас в добром здравии и сиянии признания ваших заслуг.

Бал собирался по случаю награждения полковника Трубецкого орденом Александра Невского первой степени, причём не только с молотками, как и полагалось всему инженерному корпусу, а ещё и с мечами, отметив таким образом участие князя Трубецкого в Большой Войне, его заслуги как организатора военных перевозок и создание бронепоезда «Царь Феофан Грозный», который в своё время в одиночку отбил наступление немецких войск подо Львовом, стерев несколько вражеских дивизий в пыль.

– Да и вас как я посмотрю тоже не забывают. – Князь одобрительно посмотрел на «Владимира». – Да ещё и с мечами, и с дубовыми листьями… – Трубецкой подкрутил кончик уса, и усмехнулся. – Смотрите, Николай Александрович, вам бы поостеречься нужно. У нас на балу как-то целый девичий взвод образовался.

– Благодарю за предупреждение, князь. – Николай поклонился. – Буду предельно осторожен.

Когда он отошёл, княгиня чуть прижала локоть мужа, и тот сразу же наклонился к ней.

– Душа моя?

– Отряди-ка ты пару человек, чтобы глаз с князя не спускали. – Произнесла многоопытная Ангелина Сергеевна. – Нам только скандала с царской семьёй не хватало.

– Да, свет мой, ты как никогда права. – Князь поднял руку и сразу же к нему подсочил один из доверенных слуг.

– Егор, отправь-ка ты за князем Белоусовым пару человек. Да пусть глаз не спускают с него, даже в уборных. Кабы кто из девиц не учинил чего непотребного.

– Уже отправил четверых, батюшка. – Слуга коротко поклонился. – Все четверо из наших сторожей, ребята бывалые и ушлые.

– Молодец. – Князь кивнул, и перевёл дух. – А как ты сообразил за ним людей послать?

– Так то, что за князем охота девиц идёт, вся Москва судачит. А у князя репутация хорошая. Простых людей не обижает, не чинится, слуги у него вдвое получают, а мажордом, вообще втрое, да подарки на каждый праздник, да ещё и девчонок – горняшек, не лапает, и по постелям не таскает. В общем строгих правил мужчина, даром что молодой совсем.

– Так говаривают, что у него аж четыре полюбовницы?

– То, батюшка, женщины взрослые, равного положения и достатка. Таких не купишь на побрякушки, как деревенских дур. – Спокойно ответил Егор. – Да и в звании все. А указ старый все помнят. Женщина в звании сраму не имет, так как честь её в служении Родине.


Бывшие пограничники, служившие у князя, благоразумно предупредили полковника Белоусова, о том, что будут за ним следить, и Николай в кои-то веки чуть расслабился, беседуя со знакомыми и гостями, и даже позволил себе бокал сухого вина.

Как-то очень случайно зацепившись языками со знаменитым Теодором фон Карманом который занимался проектом дальнего пассажирского самолёта, он и не заметил, как оказался на огромном балконе, через который можно было пройти в библиотеку, и где стояли кресла для гостей, пожелавших отдохнуть от духоты бала.

– Такие машины, доктор Карман, потребуют очень многого. – Николай чуть отпил из своего бокала. – Наземное обслуживание. Двигатели нужно будет проверить, как и всё оборудование, и делать это должны специально обученные техники. А значит вопросом создания наземного хозяйства нужно озаботится заранее. Это уже я не говорю, что двигатели с таким соотношением массы и тяги, очень чувствительны к качеству бензина.

– Да, это так, герр полковник, но вопрос всё равно предстоит решать. Необходимость скоростного воздушного сообщения уже давно не секрет. Сначала сделаем трассу Берлин – Москва, поскольку уже есть и аэродромы, и технические специалисты, а дальше будем тянуть линию в Африку, и возможно в Юго-Восточную Азию. Ну и по Европе конечно. Мадрид, Вена, Женева, Рим. Все крупные города кроме Парижа.

– Всё не можете простить Франции участие в войне? – Николай усмехнулся.

– Нет, не это. – Немец вздохнул и посмотрел куда-то в сумерки, невидящим взглядом. – Они предоставили аэродромы для британских дирижаблей, которые ударили химическими снарядами по Берлину. Тогда погибло больше ста тысяч человек, в основном мирное население. Французы знали, что готовится военное преступление, и не остановили союзников.

– Вы в той войне тоже отличились. – Напомнил Николай. – И первую партию снарядов с ипритом вы привезли не под Марну, а ко Львову, собираясь совершить такое же военное преступление. И кто знает сколько погибло бы у нас, если бы не подвиг хорунжего Ерёменко, подорвавшего склад с химическими снарядами.

– И при этом погибли тысячи немецких солдат!

– Это были ваши снаряды, доктор Карман. – Уточнил Николай. – И самим фактом концентрации химического оружия в полосе боёв, вы уже совершили военное преступление. Точно такое же в котором упрекаете французов.

– Насколько я помню, все виновные были казнены по приговору трибунала. – Попытался отвертеться немецкий учёный.

– После ультиматума императора. – Николай усмехнулся, так как знал эту историю от своего отца, который имел свои источники информации. – Я не упрекаю вас, доктор Карман, но призываю подумать вот над чем. Зажатая в тиски уже свершившегося передела земель, Германия жаждет новых колоний, а единственный способ их обрести лежит через войну с теми, кто эти колонии уже имеет. Но если вдуматься и отрешиться от устаревшей модели, никакие колонии вам не нужны. Даже покупая сырьё по мировым ценам, вы имеете бешеные доходы, потому что создаёте из, например, железа, не ведро, и даже не станок. А станок высокоточный, который стоит столько, что без особого удорожания может быть сделан из серебра. Цена материалов в таком изделии колеблется на уровне единиц процентов, а главная стоимость – это разработка, труд высококвалифицированных инженеров, и сборщиков. И зачем вам колонии? Толпы плохо обученных крестьян, которые впоследствии захотят переселиться в метрополию, и которых нужно будет кормить. Везти оттуда сырьё? Это значит создавать огромный флот, его обслуживать, и толкаться локтями с британцами, французами, американцами, и прочими. А ведь всё что вам нужно, есть здесь в России. И даже магистральная линия, которая идёт от Сибири до Германии.

Весь бизнес в колониях – это просто грабёж населения. Но что там грабить? А вот те, кто хотят иметь своё производство, вот те, куда богаче. И вот их грабить куда перспективнее.

– Хмм. Полагаете, я донесу вашу точку зрения до канцлера?

– Я знаю, что вы давние друзья. – Мягко ответил Белоусов. – Но моё мнение, это только моё мнение.

– Я тоже знаю, что вы полковник вашей тайной полиции. – Немец открыл портсигар, и достав сигарету жадно закурил. – А учитывая, что существует гандикап в два звания – фактически генерал-майор. И ваше мнение – это конечно ваше мнение. Но это не мысли простого обывателя.

– Скажем так. Если вам будет что сказать, то я тоже в состоянии довести ваше частное мнение до государя.

– Это всё нужно тщательно обдумать. – Доктор Карман, который успел послужить в армии и даже получил звание гауптмана, выкинул недокуренную сигарету в урну, поклонился, по-военному щёлкнул каблуками, и простившись убыл.

– Как же. Обдумать. – Проворчал Николай. – Рупь за сто если не побежал докладывать в Берлин.

Апрель в этом году выдался тёплый, и Николаю в шерстяном кителе было совсем не холодно на балконе, который выходил в парк.

В принципе, всё что необходимо он сделал. На беседу с фон Карманом он вышел по просьбе своего непосредственного начальника генерала Каледина, который участвовал в длинной политической игре, под названием «Нахлобучь британца». Нет конечно операция имела какое-то благозвучное название, Шторм, Ураган, или Туман, но суть её была именно в этом. Британцы очень сильно пострадали в войне, и лихорадочно искали союзников, которые помогли бы им удержать колонии и противостоять росту авторитета России в Европе и Азии. А Николай – фигура в политических играх почти не засветившаяся, но тем не менее авторитетная, так что именно ему поручили озвучить завуалированное предложение к сотрудничеству.

Полковник в пару глотков допил вино, уже собирался покинуть балкон, как в полумрак впорхнула невысокая девица, с миловидным и даже красивым лицом и чуть ломким подростковым голосом спросила.

– Господин полковник Белоусов?

– Да, сударыня. – Николай поклонился. – Чему имею честь?

– Я это… я вот… девушка что-то ещё хотела сказать, но вместо этого вдруг схватилась обеими руками за горловину платья, и разорвала его до пояса, обнажив и невысокую грудь, в шёлковом лифчике, и какие-то дамские подвязки и ремешки на узком животике.

– Спасибо, но ничего нового я не увидел. – Николай рассмеялся. – А кто вам посоветовал такой дурацкий способ обратить на себя внимание? Матушка? – Он вздохнул и произнёс. – Ребята, пошлите кого-то за покрывалом или пледом. Пусть уведут эту дуру, пока не случилось скандала.

– Слушаюсь ваше высокоблагородие. – Куст шевельнулся и из него выпал мужчина, который метнулся куда-то в комнаты.

– Вы не один?!! – Девушка покраснела так, что это стало заметно даже в полумраке.

– Скажу, больше, сударыня. Нас даже не двое. Правда ребята?

– Так точно, ваше высокоблагородие. – Донеслось откуда-то из угла где стояла большая ваза с фруктами.

– Так точно. – Прозвучало из-под стола, где стояли курительные принадлежности.

– А то. – Сказали со стороны библиотеки.

– Ах! – И девица потеряла сознание, но вот ловить её Николай не стал, и дама вполне благополучно брякнулась на пол, отрубившись уже по-настоящему.

Через минуту появился один из пограничников, и завернув девицу в сорванную портьеру, утащил её куда-то в комнаты.

– Спасибо братцы. – Николай улыбнулся. – Женить бы она конечно меня не смогла, но скандал был бы знатный. Так что примите от меня спасибо и поклон. – Он достал из кармана бумажник, не глядя, вынул пачку ассигнаций, и протянул куда-то под стол.

– Рады стараться, ваше высокоблагородие.


Белоусов – младший давно покинул бал, а Андрей Демидович Трубецкой, наконец увидел супругу, идущую к нему через зал. Лицо Ангелины Сергеевны было чуть бледным, а губы сжаты в тонкую нитку.

– Ну что там, душа моя? – Князь склонился к жене.

– Боярыня Сальская отличилась. – Зло бросила княгиня. – Подучила дочь, и та пришла на балкон, и порвала на себе платье. Вроде как князь ссильничать попытался. Хорошо, что наши люди были рядом. Та как поняла, что он не один, сразу сомлела, и как есть на пол повалилась. Князь сразу послал Сергуню за покрывалом, и тот завернул эту дуру и пронёс её в малый будуар. Кое-кто конечно видел, но кто там был под тканью, не разглядеть, так что огласки не будет. – Княгиня перевела дух, и наконец-то разжала стиснутые кулаки. – Но от дома я ей конечно отказала, и всем своим подругам про то скажу. Виданое ли это дело, такое непотребство учинить!

– Ну, радость моя. – Князь легко коснулся губами завитка на виске жены. – Всё уже кончилось, так что мы с тобой молодцы.

– А князь-то! – Ангелина Сергеевна, которую понемногу отпускало, негромко рассмеялась. – Поблагодарил наших. Три тысячи ассигнациями дал. Широкого размаха юноша.

– Да побойся бога, сердце моё! – Всплеснул руками князь. – Какой же он юноша! Полковник по тайной канцелярии это генерал, и награда у него генеральская. Владимир первой степени с мечами и дубовыми листьями даётся за организацию боевых действий или за особые заслуги перед царствующим домом. Ну да. Молод. Но как говаривал мой покойный начальник, генерал Павел Петрович Мельников, молодость проходит у всех, но не у всех она сменяется мудростью.

Дело чести

Подняться наверх