Читать книгу Железный Путин: взгляд с Запада - Ангус Роксборо - Страница 1

Здороваясь с Владимиром Путиным за руку, трудно понять, крепкое или слабое у него рукопожатие. Вас поглощают его глаза. Он наклоняет голову, смотрит на вас исподлобья, фиксируя взгляд на несколько секунд, словно запоминает все подробности или, возможно, сопоставляет ваше лицо с образом, который запомнил ранее… Это накаленный, пронзительный и неприятный взгляд.

Российский национальный лидер не похож ни на одного президента или премьер-министра других стран. В 1999 году, когда бывший разведчик неожиданно оказался выдвинут на высший должностной пост страны, он поначалу был весьма сдержан и неловок. Но он вырос в человека без комплексов – сильную личность и «нарцисса», щеголяющего физической силой на частых фотосессиях. Вначале мы видели всего несколько избранных фотографий: Путин – чемпион по дзюдо, Путин за штурвалом истребителя. Позже, особенно после того, как в 2008 г. пересел из президентского кресла в кресло премьер-министра, он стал приглашать съемочные группы в экспедиции, предназначенные исключительно для формирования его образа кинозвезды. Они показывали, как он ставит спутниковые следящие устройства полярным медведям, тиграм, белухам и снежным барсам. Камеры запечатлели, как он плавает в ледяной сибирской реке, скачет на лошади по горам с обнаженной грудью и в темных очках. Он лично занимался тушением лесных пожаров, гонял на снегоходах, мотоциклах и болидах «Формулы-1», катался на горных лыжах и нырял с аквалангом, играл в хоккей с шайбой, напевал Blueberry Hill на английском и играл на пианино перед публикой. В августе 2011 года оказавшийся под рукой оператор запечатлел обнаженного по пояс Путина на приеме у врача.

Какой еще мировой лидер ведет себя подобным образом? Демонстрировать политические мускулы – это одно, но никто не сравнится с Путиным в чистом тщеславии.

В разговорах он внимателен, агрессивен и порой вспыльчив, когда затрагиваются особо чувствительные сюжеты. Он чрезвычайно хорошо информирован, но при этом поразительно невежествен в некоторых аспектах западной жизни. Он вежлив, но может быть груб. Как президент, а затем премьер-министр он держит Россию сильной и все более жесткой рукой. В последние годы он неоднократно устраивал публичные выволочки своим министрам, создав атмосферу, в которой большинство его подчиненных опасаются противоречить ему или даже высказывать мнения, которые могут противоречить ему. Он создал так называемую вертикаль власти – систему, порождающую страх и подавляющую инициативу.

Россия стала страной, пренебрегающей правами своих граждан: страной, в которой глава Центральной избирательной комиссии говорит, что руководствуется принципом, согласно которому Путин всегда прав, а председатель Государственной думы заявляет, что «парламент – не место для дискуссий». Это страна, в которой важнейшее решение о том, кто станет президентом, фактически принимается втайне двумя личностями без учета мнения населения. Так произошло в сентябре 2011 г., когда протеже Путина и его преемник на посту президента Дмитрий Медведев согласился оставить высший пост после первого срока, позволяя Путину вернуться в президентское кресло в 2012 г. Два человека цинично признали то, о чем народ подозревал, но не мог знать наверняка. Такой план существовал с тех пор, как Путин ушел с поста президента в 2008 г. Пребывание Медведева в Кремле оказалось всего лишь временным замещением, предназначенным оставить Путина во власти, сколько он пожелает. Неискренняя ссылка на конституционную норму пребывания президента у власти не более двух сроков подряд на самом деле обернулась пренебрежением этой нормой.

Начинал Путин совсем иначе. В 2000 г. многие западные лидеры приветствовали его свежий, новый подход, его стремление к сотрудничеству и поиску консенсуса. Цель этой книги – проследить и объяснить, как все изменилось. Почему Путин становится все более и более авторитарным, какие вызовы он предъявлял Западу и как Запад, в свою очередь, реагировал в ответ; как обе стороны не смогли понять тревог друг друга, что привело к витку взаимного недоверия и утраченным возможностям. На одной стороне – то, что могли видеть американские и западные наблюдатели: силовая политика России, жестокая война в Чечне и убийства журналистов, коррумпированное государство и растущая агрессивность, кульминацией которой стали вторжение в Грузию и «газовые войны» с Украиной. На другой стороне – взгляд из России: доминирующая роль Америки в мире, ее планы противоракетной обороны, вторжение в Ирак, экспансия НАТО, российские жесты доброй воли, оставленные без ответа, сознаваемая угроза распространения революции из Грузии и Украины в Россию. И неспособность предвидения с обеих сторон. Путина – увидеть какую-либо связь между репрессивными мерами у себя дома и враждебной реакцией заграницы; Джорджа Уокера Буша – осознать вековой страх России оказаться в изоляции и ее ярость по поводу высокомерных действий американской администрации в области внешней политики.

Во время написания этой книги Путин остается самым популярным российским политиком. Возможно, это результат стабильности и самоуважения, который он восстановил в жизни народа, результат повышения уровня жизни во время его правления, что произошло во многом из-за высоких цен на нефть. Тем не менее ему не удалось добиться многих из поставленных целей. Придя к власти, он обещал покончить с терроризмом, но число нападений возросло. Коррупция стремительно нарастает и наносит ущерб экономике. Иностранные инвестиции оказались намного меньшими (в процентном отношении к производительности российской экономики), чем на соперничающих быстрорастущих новых рынках, например Бразилии или Китая. Несмотря на массивный приток энергетических доходов за последнее десятилетие, Россия так и не смогла создать динамичную, современную экономику. В этой книге рассматривается борьба за реформы внутри России и задается вопрос: был ли Дмитрий Медведев в роли президента разочаровавшимся либералом (как это часто казалось) или простым «лакировщиком действительности»?

Политики склонны сильно упрощать сложные темы, тем более если это соответствует их интересам. Особенно ярко это проявилось в ходе дискуссии последних лет об одной из самых запутанных международных политических проблем – праве малых наций на самоопределение. Косово, Чечня, Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье… Галлоны чернил и вагоны пустой болтовни были потрачены на объяснения, обычно с категорической уверенностью, того, что независимость одной маленькой нации является или не является прецедентом для остальных. Обычно большая Родина-мать настаивает, что все другие случаи уникальны (Россия по отношению к Чечне, Грузия по отношению к Южной Осетии и Абхазии), в то время как малые нации требуют к себе такого же отношения, как к тем, кто ограничивает их свободу. Для России это вопрос исключительной важности. Это многонациональное государство, не сравнимое с другими, в котором сосуществуют десятки наций – одни с большей, другие с меньшей степенью автономности, и Кремль испытывает патологический страх перед распадом страны в случае, если какая-либо из этих наций создаст прецедент обретения независимости. Тема остается острой на протяжении последнего десятилетия – начиная с войны в Чечне и серии террористических актов в России до короткой войны между Россией и Грузией в 2008 г. Обычно в подобных конфликтах не бывает «правых», и было бы упрощением утверждать иное, равно как было бы упрощением заявлять, что решение Запада о признании Косово и решение НАТО о будущем членстве в своих рядах Грузии и Украины не оказывает влияния на отношения России с ее ближайшими соседями. Восприятие (истинное или ложное) намерений другой стороны зачастую играет бо́льшую (и обычно более пагубную) роль, чем реальная действительность.

Это моя третья книга о России, и я хорошо сознаю самонадеянность любого иностранца, который заявляет, что понял эту загадочную страну. Российский ученый и политик Сергей Караганов писал о «чувстве возмущения и отторжения, которое возникает у нас, русских, когда мы читаем неприятные заметки о нашей стране, написанные иностранцами». В современной российской политике много неприятного, и она заслуживает того, чтобы о ней писали. Иногда Россия – свой самый худший враг, она видит извне недобрые намерения, которых не существует, и опасается распространения демократии, вместо того чтобы приветствовать ее. Но Запад тоже совершает ошибку, будучи не в состоянии понять процессы, происходящие здесь, опасаясь ее, вместо того чтобы относиться к России с уважением, достойным страны, которая стремится стать частью мира.

Эта книга возникла частично из моей работы главным консультантом четырехсерийного телефильма BBC под названием «Putin, Russia & the West», созданного компанией Brook Lapping production. Для этих серий мы записали сотни часов интервью на высшем уровне не только в России, но и в США, Британии, Франции, Германии, Украине и Грузии. Эти оригинальные интервью лежат в основе моего повествования и проливают новый свет на многие события, о которых пойдет речь.

Я также описал, особенно в девятой главе этой книги, мой личный опыт трехлетней работы в качестве советника пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова. В 2006 г., когда Кремль решил приобрести базирующееся в Нью-Йорке PR-агентство Ketchum и его брюссельского партнера GPlus, в моей журналистской карьере произошел неожиданный поворот. Ни у Ketchum, ни у GPlus не было сотрудников, хорошо осведомленных о России. Внезапно им такие понадобились, и мне была предложена работа. После восьми лет освещения деятельности Европейского союза идея вновь погрузиться в российские проблемы мне показалась заманчивой. Большая часть моей карьеры так или иначе связана с этой страной: я изучал и преподавал русский язык, работал в Москве переводчиком и в структуре BBC Monitoring Service, был московским корреспондентом Sunday Times, а позже – BBC.

И был один пикантный момент в моей биографии, который делал это предложение еще более соблазнительным. В 1989 г., когда Путин еще работал разведчиком в Дрездене, его руководство депортировало меня из Москвы в отместку за то, что Маргарет Тэтчер выслала из Лондона советских шпионов. Я был тогда корреспондентом Sunday Times и оказался в числе трех журналистов и восьми дипломатов, которые были выставлены из страны в результате последнего большого шпионского скандала периода холодной войны. «Как интересно, – подумал я, – вернуться в Москву в качестве советника Путина!» Я принял предложение и стал кремлевским консультантом по СМИ. Я жил в Брюсселе, но регулярно наведывался в Москву. Я входил в число команды из 20–30 человек, работавших по всему миру, но был единственным консультантом, работавшим на полную ставку. Я хорошо узнал Пескова и его команду, и несмотря на то, что был иностранцем, оказался максимально приближенным к коридорам власти. Мои личные наблюдения легли в основу того, что я рассказываю о периоде 2006–2009 гг.

Нашей главной задачей как советников Кремля в области СМИ было убедить их стать более открытыми для прессы – на вполне очевидном основании, что чем больше вы говорите, тем вероятнее будут услышаны ваши мнения. Российская политическая элита проявила удивительное сопротивление этой идее и оставалась на своей позиции долгое время уже после того, как я оставил мир PR и вернулся к журналистике. Это я выяснил, работая над телесериалом ВВС. Высокопоставленных российских политиков оказалось чрезвычайно трудно уговаривать дать интервью. Некоторые ключевые фигуры наотрез отказывались. Другие соглашались, но только после нескольких месяцев преодоления препятствий, чинимых их подчиненными, которые, похоже, не желали или боялись даже просто передать нашу просьбу. Пресс-секретарь президента Медведева Наталья Тимакова категорически отказалась даже поговорить с нами. Любопытно, но в последние годы коммунистического режима, когда я работал над сериалом BBC «The Second Russian Revolution», было проще получить доступ к кремлевской верхушке, чем сейчас. Наша задача еще больше усложнилась в год, предшествующий президентским выборам 2012 г. Вся администрация находилась в подвешенном состоянии, поскольку и Путин, и Дмитрий Медведев отказывались объявить, кто из них пойдет на выборы. Внезапно выяснялось, что интервью, которые нам были обещаны, отменялись. Стало ясно, что осторожные политики и функционеры просто не осмеливаются поднять голову в такой неустойчивый период времени.

Тем не менее нам удалось проинтервьюировать более сотни человек (под запись или без оной) для нашего сериала и этой книги. В их числе – главы правительств, министры иностранных дел и старшие консультанты из восьми стран. В России нам дали интервью Людмила Алексеева, Анатолий Антонов, Станислав Белковский, Владимир Чижов, Борис Чочиев, Аркадий Дворкович, Виктор Геращенко. Герман Греф, Алексей Громов, Сергей Гуриев, Андрей Илларионов, Игорь Иванов, Сергей Иванов, Федор Лукьянов, Михаил Маргелов, Сергей Марков, Владимир Милов, Олег Митволь, Дмитрий Муратов, Глеб Павловский, Дмитрий Песков, Сергей Приходько, Евгений Примаков, Дмитрий Рогозин, Сергей Рябков, Владимир Рыжков, Виктор Шендерович, Дмитрий Тренин, Юрий Ушаков, Александр Волошин и Игорь Юргенс.

В США нашими собеседниками были Мэтью Бриза, Билл Бернс, Николас Бернс, Эрик Элдеман, Дэниэл Фата, Дэниэл Фрайд, Филип Гордон, Роуз Гетемеллер, Томас Грэм, Стивен Хэдли, подполковник Роберт Хэмилтон, Джон Хербст, Фиона Хилл, генерал Джеймс Джонс, Дэвид Крамер, Майкл Макфол, генерал Трей Оберинг, Стивен Пайфер, Колин Пауэлл, Кондолиза Райс, Стивен Сестанович, Дин Вилкенинг и Дэймон Уилсон.

В Грузии с нами беседовали Ираклий Алазания, Давид Бакрадзе, Гига Бокерия, Нино Бурджанадзе, Владимир Чачибая, Рафаэль Глюкман, Наталья Кинчела, Эрози Кизмаришвили, Даниэль Кунин, Бату Кутелия, Александр Ломая, Вано Мерабишвили, Михаил Саакашвили, Эка Ткелашвили, Григол Васадзе, Темур Якобашвили и Эка Згуладзе.

В Великобритании мы беседовали с Тони Блэром, Джоном Брауном, Ником Батлером, Джонатаном Коэном, Майклом Дэвенпортом, Матрой Фримэн, Дэвидом Милибэндом, Крэгом Олифантом, Джонатаном Пауэллом, Джорджем Робертсоном и Александром Темерко.

На Украине нам дали интервью Леонид Кучма, Григорий Немиря, Олег Рыбачук и Виктор Ющенко, в Польше – Александр Квасьневский и Радослав Сикорский.

В Германии мы интервьюировали Рольфа Никела, Александра Рара, Герхарда Шредера и Франка-Вальтера Штайнмайера, во Франции нашими источниками были Жан-Давид Левит и Морис Гурдо-Монтень.

Хочу выразить благодарность серийному продюсеру Brook Lapping Норме Перси и исполнительному продюсеру Брайану Лаппингу за предоставление мне возможности поработать в этом долгом, но благодатном проекте. Моя благодарность режиссерам Ванде Косья и Дэвиду Алтеру за то, что прочитали некоторые главы, и ассистенту продюсера Тиму Стирзакеру за его неутомимые исследования и организационную помощь. Кроме того, я искренне признателен режиссеру сериала Полу Митчеллу и продюсеру с московской стороны Маше Слоним за поток советов и озарений. Нейл Бакли и Фиона Хилл любезно прочитали рукопись полностью или частично, сделали множество разумных замечаний, за которые я очень благодарен. И наконец, сердечная благодарность моему агенту Биллу Гамильтону и моему блестящему редактору из I.B.Taurus Джоанне Годфри.