Читать книгу Огневица - Анита Феверс - Страница 7

– Ш-ш-ш, – сухие теплые пальцы отвели слипшиеся волосы с лица. – Спи, огонек. Ох, не время тебе просыпаться, но кто поспешил? Разбудил тебя кто, так невовремя, еще и так больно?

Итрида плавала в кисельно-серой мути, и пришепетывающий голос доносился до нее как через толстое одеяло. Она попыталась отодвинуться от чужих рук, но все, на что хватило сил – слабо вздрогнуть. Даже головы повернуть не получилось.

– Как же в земли наши тебя занесло, огонек… Заплутал ты, небось, а Лесные и рады. Ну, пошли, не для вас этот славный подарок, прочь убирайтесь! А не то оборву ваши когти, давно уж хочу ожерелье!

Итрида попыталась открыть глаза. На ресницы налипла земля с тонкими зелеными ниточками мха. Грязь просыпалась в глаза, и девушка сморщилась от боли. Выступившие слезы затянули мир пеленой, и серые тени так и не обрели облик: мелькнули, рыча и воняя мокрой псиной, и пропали.

Потемнело, и Итрида догадалась, что хозяйка шепчущего голоса снова наклонилась к ней. Возле лица в мокрую зыбкую землю воткнулся острый конец палки, испачканной красным. Итрида сморгнула боль и крошки земли. В шее будто натянулись тонкие струны, взрезающие плоть, и она едва слышно застонала. Красный цвет дрогнул и сплелся в незнакомые руны.

– Ш-ш-ш, – снова зашептал голос. – Кое-чему тебе придется учиться заново, огонек.

Ее подняли на руки – худые, но настолько сильные, что без труда оторвали от жадно чавкнувшего зыбуна взрослую девку. Пронесли пару шагов, а после Итрида почувствовала, как в ладонь ткнулось что-то холодное и мокрое. Мягкий язык облизнул пальцы. Итрида шевельнула рукой; тут же россыпь мелких острых иголочек прошила каждую жилку, и девушка застонала, содрогаясь всем телом. А иголок становилось все больше, но следом за их укусами пришло тепло.

Ее руку взяли и положили на что-то жесткое и теплое. Итрида мучительно медленно, но все же сумела сжать пальцы на шерсти. Ее поддерживали все те же худые руки, пока Итрида карабкалась на спину огромной собаки, втаскивая непослушное тяжелое тело рывками, по полпяди: рывок – переждать разноцветные круги перед глазами, рывок – переждать. Наконец она распласталась по широкой собачьей спине, прижавшись щекой к ямке над левой лопаткой зверя. Шепчущий голос отдал приказ, и мир вокруг покачнулся, зыбун опустился куда-то вниз, а мимо поплыла однообразная картина тускло-серого болота.

Итрида смотрела, как ямки, что оставляет заостренный посох во мху, медленно заполняются водой, пока ее не сморил сон.

– Спи, огонек, – шепнул голос. – Спи…

Она проснулась от чувства горечи на губах.

Захлебнулась и отпихнула глиняную чашку с мерзко пахнущим варевом, отчего то выплеснулось на пол.

Итрида села рывком, но тут же чуть не упала обратно. От простого движения ее замутило, по голове словно ударили поленом, и мир вокруг зашатался. Она вцепилась в края лавки и задышала ртом, пережидая приступ дурноты. Когда перед глазами перестало плясать и вертеться, Итрида наконец разглядела сидевшую перед ней на полу старуху. Рядом с ней лакал разлитое варево серый пес

Не пес, вдруг осознала девушка. Волк.

– Ты кто? – вопрос вырвался будто сам по себе. Итрида попыталась отползти подальше от незнакомки, мелко перебирая руками, но запуталась в шкурах, которыми была укрыта, и замерла, дрожа всем телом.

– А ты? – изогнула та уголки губ.

– Я – человек, – Итрида приподняла подбородок. Незнакомка снова улыбнулась. Бродяжница чуть не прикусила губу – так хотелось ей услышать в ответ: «Я тоже». Но старуха сказала другое:

– Как же звать тебя, человек?

Итрида чуть не назвала ей настоящее имя, но в последний миг передумала.

– Огневица, – она в упор уставилась на старуху, подначивая спросить, правду ли она сказала. Вот только Итрида знать не знала, что ответить, если и в самом деле спросит.

Незнакомка не спросила. Только протянула ей чашку с новым взваром, удерживая питье на таком расстоянии, чтобы Итрида не сумела снова выбить его ударом.

– Восстанавливать силы придется тебе, Огневица. Тот огонь, что в груди, он чужой, не тобою затеплен. Чтобы выжить, будешь слушать меня и учиться. Зелья пить, ворожить – делать все, чтобы пламя тебя не сожгло. Помогу я и рядом побуду, с тебя же одно – послушанье.

Итрида насупилась, разглядывая незнакомку. Поначалу ей показалось, что женщина стара, но, присмотревшись, она поняла, что виной тому шрамы и руны, начертанные красным: они стекали к шее, а по ней через хрупкие ключицы убегали под одежду. Под метками пряталось лицо женщины, встретившей весен сорок, не больше.

– Ты решила меня отравить? – хмуро спросила Итрида, уже понимая, что говорит глупость. Она невольно сжалась, ожидая в ответ смеха или укора, но женщина лишь покачала головой:

– Если б смерти желала, оставила б топи и жару. Ты и так умирала, дитя, нужно было лишь мимо пройти да глаза отвести. Сущая малость.

– Почему ты меня так называешь?

– Я всего лишь говорю правду. Только волки услышат слова, что мы скажем. Так позволим себе эту роскошь – вовсе не лгать.

– Даже если встречаешься с человеком?

– Человек один, – усмехнулась женщина. – Ну а волки вечно поджидают за дверью.

Итрида помолчала, кусая губу и хмурясь. Старуха сказала правду – но не всю. Но не убила – и пока эта правда перевешивала все остальные. Итрида взяла чашу и на едином духу выпила горький взвар с мерзким вкусом. Она готова была к тому, что ее кишки взбунтуются, но вопреки ожиданиям, почувствовала себя лучше, чем до того. Тошнота и слабость отступили, но взамен них вернулась сонливость. Уже засыпая, Итрида почувствовала прикосновение горячей сухой ладони ко лбу.

– Как тебя зовут? – успела спросить она, силясь разомкнуть слипающиеся ресницы.

– Ихтор, – долетел ответ, и в следующий миг Итрида уже спала.

Засыпая, бродяжница была уверена, что уже не откроет глаза. Всю ночь она беспокойно ворочалась и вздрагивала, постанывая, словно от боли. Ей снились волки, бегущие по болоту как по сухой земле. Их широкие лапы не оставляли следов и не приминали траву. А следом за ними мчался пожар, выжигающий все на своем пути…

* * *

Итрида проснулась в одиночестве. Прислушалась, но не услышала ничего, кроме тихого печального посвиста ветра в щелях и мелодичного кваканья лягушек где-то снаружи. Девушка осторожно выпрямилась и откинула теплые шкуры, которыми была укрыта до самой шеи. Облегченно выдохнула, увидев, что на ней надеты тонкая рубашка без рукавов и полотняные мужские порты длиной по щиколотку. Уж лучше мужская одежда, чем вообще никакой.

Сделав усилие, Итрида попыталась встать, но тут же ее захлестнула дурнота, и девушка едва не упала с лавки, лишь в последний момент успев ухватиться за ее край. Итрида свесила голову между рук, пережидая, пока перед глазами перестанут плавать красные пятна, и вдруг ее взгляд упал на ее собственные ноги. Слишком худые – про такие говорят кожа да кости. Итрида закусила и без того многократно прокушенную губу и медленно выпрямилась.

Стукнула дверь, и в избушку, пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку, вошла Ихтор. Сегодня она была одна. Женщина встряхнулась по-звериному, сбрасывая с одежды капли мелкого дождя и только потом глянула на Итриду. Увидала, что та покинула ложе, и хмыкнула. Утвердила посох в пол и оперлась на него обеими руками, задумчиво разглядывая девушку.

– Я уж стала бояться: не смогу удержать тебя в Яви, – проговорила старуха.

– Сколько я спала? – прошептала Итрида. Подняла руку ко лбу и поморщилась: кожа была липкая и холодная от выступивших бисеринок пота.

– Две седмицы, – последовал ответ, и Итрида замерла. Ихтор выпрямилась и, постукивая посохом, приблизилась к девушке. Встала напротив и заглянула ей в глаза. Итрида прищурилась: ей показалось, что у болотной ведьмы вертикальный зрачок. Девушка растерянно моргнула и убедилась: примерещилось. Туманно-серые глаза Ихтор были обычными, человеческими. Ихтор коснулась подбородка Итриды сухими горячими пальцами:

– Огонь убедить не сжигать тебя было непросто. Но тебе постараться придется, поладить чтоб с ним. Силен он и дик. Совладаешь ли – никому не известно.

Итрида облизнула губы. Ее пальцы сами собой сжались в кулаки. За прошедшие дни на нее обрушилось столько, что обычный человек выдержать не может. Любой сломался бы на ее месте, и никто не посмел бы обвинить сдавшегося в трусости. Итрида же все еще была в сознании, стояла прямо и чувствовала свое слабое, но живое тело до кончиков пальцев на ногах. Так неужели она отступит тогда, когда у нее появился шанс повлиять хоть на что-то?

– Ты поможешь мне? – тихо спросила она болотную ведьму. Ихтор улыбнулась, не отвечая. Отошла от Итриды и взяла со стола глиняную кружку. Протянула девушке:

– Пей.

Итрида вопросительно глянула на Ихтор, но все же приняла чашку. Нюх подсказал: в ней то же варево, которое давала ей болотная ведьма при первой их встрече. Итрида глубоко вдохнула и залпом осушила чашку, кривясь от привкуса гнилой травы на языке. Но стоило допить последнюю каплю, как вкус изменился, обернувшись брусничной терпкостью и медовой сладостью. Итрида с удивлением прислушалась к себе: кровь в ее жилах побежала резвее, смывая дурноту и усталость и проясняя зрение. Девушка выпрямилась и вернула чашку Ихтор.

– Когда ты начнешь меня учить? – требовательно спросила Итрида. Ихтор улыбнулась, и красные руны на ее лице слились в один кровавый шрам.

– Прямо сейчас.

* * *

– Еще раз.

Итрида сморщилась, тяжело дыша. Она стояла на одном колене, упираясь в него ладонью; штаны медленно впитывали зеленоватую болотную воду, сочившуюся из коричневого торфяника словно кровь. В десятке шагов от Итриды дымились остатки камышовых зарослей. Ихтор невозмутимо наполнила ушат из бочага и поставила его рядом с собой.

– Еще, я сказала. Еще раз попробуй, сейчас же.

– Ты жестокая женщина, – простонала девушка, глубоко подышала и рывком поднялась на ноги. Покачнулась, отбросила мокрую, грязную, облепленную ряской косу за спину и снова встала наизготовку: ноги широко расставлены, спина прямая, руки вытянуты перед собой ладонями к небу. Итрида представила, что по ее жилам течет не кровь, но огонь. Он золотой, сверкающий так, что глазам больно, тягучий, как мед. Огонь скапливается у ее запястий, проступает на коже, словно пот, собирается по капле в ладонях, капель все больше, клубок огня растет…

– Отпускай! – хлестнул по спине приказ Ихтор. Итрида вздрогнула и выругалась, нелепо взмахнула руками, и комок огня снова улетел в сторону, запалив очередной куст. Ихтор процедила сквозь зубы ругательство и плеснула из ушата на Итриду, гася охватившее ее руки пламя.

Итрида давно потеряла счет дням. Все они проходили одинаково – раннее пробуждение, скудный завтрак, а следом – обучение. Сначала Ихтор наставляла Итриду во владении собственным телом. Ее уроки не были похожи на ратное искусство, которому учили воев – Итрида как-то видела, как бьется десяток, остановившийся на постой в их волости. Уроки болотной ведьмы больше походили на воровское искусство – Ихтор тренировала в Итриде ловкость и скорость.

Поначалу Итриде было тяжело. Но она понятия не имела, что по-настоящему трудно ей будет управляться с огнем, который Ихтор своей ворожбой сживила с ее телом.

– Твоя сила – поток, то ручей, то река полноводная. Ты не семя, а пламя – не масло, не нужно давить. Пропускай через пальцы потоки, позволяй им бежать, – Ихтор раздраженно ударила посохом в землю.

– Я не могу! Он не дается мне! Когда я тянусь к нему, он словно пятится и прячется… Или, что хуже, начинает жечь меня изнутри! – Итрида всхлипнула и прижала руку к груди. Ее начала бить дрожь – холод равно мешался с обидой и болью. Ихтор вздохнула и подошла к девушке. Встала рядом, но дотрагиваться не стала.

– Что это? – ведьма коснулась навершием посоха подвески, покачивающейся в вырезе рубахи Итриды.

– Волк, – пробормотала Итрида, с силой растирая ладонью лицо.

– Волк… – Ихтор отпустила деревянную фигурку, вырезанную так тонко и любовно, что виден был каждый волосок густой шерсти. Только с пастью зверя неведомый резчик ошибся – дрогнула рука, повело нож, и вместо оскала получился то ли шрам, то ли ухмылка. – Вставай. Еще раз.

– Я больше не могу, – простонала Итрида. – Если я еще раз попытаюсь, он убьет меня!

– Представляй, что пламя твое и есть этот зверь. – Ихтор кивнула на подвеску. – Оказавшись в чаще лесной, с ним один на один, как бы ты поступила?

– Я… – Итрида задумалась. Потом медленно выпрямилась и снова подняла руки.

Закрыла глаза.

А когда открыла вновь, мир оказался иссечен ломаными черными линиями, похожими на искореженные ветви деревьев. Навий лес проступил в Явь, и в его глубине двигалось нечто огромное и страшное.

Итрида сильнее вдавила ноги в жадно чавкнувшую землю.

Волк шел ей навстречу бесшумно, и за ним оставалась цепочка огненных следов. Под блестящей шкурой перекатывались тугие жилы, сквозь черные клыки лилось тихое рычание. Густая опушка защищала крепкую шею от чужих когтей и зубов. На конце каждого волоска тускло светился огонек, переходящий на груди в пышный огненный воротник. Кроваво-красные когти, длиннее, чем у настоящих волков, взрывали серую рыхлую землю при каждом шаге зверя.

В отличие от подвески Итриды, этот волк не улыбался.

Ихтор наблюдала за застывшей Итридой, опершись на рунный посох. Ветер трепал неровно обрезанные края шкур, из которых состоял ее странный наряд. Алые полосы пересекали лицо, и среди них плотно сжатые губы тоже казались надрезом, который должен кровоточить.

Итрида покачнулась и хныкнула, как ребенок. Из ее носа на губу стекла струйка крови. Болотная ведьма погладила узоры, вырезанные на посохе, но не сдвинулась с места. Не приблизилась она к Итриде и тогда, когда на руках девушки вздулись жилы, светящиеся золотом. И лишь когда от фигуры Итриды во все стороны плеснул огонь, выжигая болото на глубину человеческого роста, Ихтор взмахнула перед собой широким рукавом. Рев пламени окружил ее, заключил в смертельные объятия, огонь бился и дрожал, очерчивая высокую статную женскую фигуру. Лица ее не было видно, лишь отчетливо сиял холодным белым светом силуэт молодого месяца в пепельно-русых волосах. Когда пламя истощилось и опало, Ихтор передернула плечами, поправляя съехавшие шкуры, и ткнула посохом странно-серый камень под ногами. От касания тот рассыпался в мелкий легкий пепел, который тут же развеял ветер.

Руки Ихтор коснулся холодный мокрый нос. Она посмотрела вниз и, улыбнувшись, ласково погладила Клыка по загривку. Волк вопросительно тявкнул и поставил уши торчком, глядя светло-голубыми глазами в сторону Итриды. Девушка стояла на коленях, бессильно свесив руки вдоль тела. Она дышала часто и неглубоко; широко распахнутыми глазами она смотрела перед собой, прямо на Ихтор, но не видела болотную ведьму. Итрида медленно подняла руку и так же медленно перевела на нее взгляд. Ровное пламя вспыхнуло и заплясало над ее ладонью. Потом перетекло на запястье и свернулось в огненный браслет, а он застыл на мгновение и рассыпался на огненные стрелки, брызнувшие во все стороны, минуя лишь создательницу.

– Что ж, Итриду и вправду стоит звать Огневицей, дружок. Она справилась и заслужила. А я не ошиблась.