Читать книгу История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Anita Shapira - Страница 5

В последней четверти XIX века проявление положительных тенденций, питавших веру в способность образования приносить прогресс и процветание человеческому обществу и искоренять предрассудки, дискриминацию и несправедливость, остановилось. В 1881 году Александр II был убит революционерами, стремившимися свергнуть самодержавный режим. Среди заговорщиков были евреи, как мужчины, так и женщины. Это событие ознаменовало собой новый этап: не только евреи-мужчины действовали заодно с нееврейскими революционерами, но и молодые еврейские девушки, недавно освободившиеся от традиционной культуры, сотрудничали с мужчинами и неевреями. Таков был результат образовательных реформ Александра II, благодаря которым еврейские и нееврейские студенты нашли общий язык, питая большие надежды на всемирную реформу и построение нового общества, где религия больше не будет критерием для интеграции.

Убийство царя стало шоком для всей Российской империи, а по Украине прокатилась волна погромов. Церковь и правительство не предприняли никаких попыток обуздать толпу, и евреи подозревали их в сотрудничестве с погромщиками. Хотя ущерб был нанесен главным образом имуществу, потрясение было огромным: массовых антиеврейских беспорядков в Восточной Европе не было уже больше столетия. Предполагалось, что укрепление абсолютистского государства обеспечивает общественный порядок и безопасность. Теперь внезапно выяснилось, что, хотя в большей части Европы и в Америке евреи были равноправными гражданами, простонародье в Российской империи все еще способно к бесчинству, в то время как правительство либо бездействует, либо само вовлечено в беспорядки.

Погромы не только подорвали чувство безопасности евреев, но и поколебали их веру в прогресс, поскольку русские революционеры не бросились на защиту евреев. Революционеры считали безразличие российских масс к революционной пропаганде и собственному угнетению главным камнем преткновения на пути к революции. Они рассматривали антиеврейские вспышки насилия как выражение гнева толпы, знаменующее изменение в сознании, которое направит массы к революции и приведет к падению режима. Больше всего пострадали от этой реакции просвещенные, образованные элементы еврейского населения; ранее они верили в солидарность с русскими революционерами, а теперь понимали, что стоят вовсе не на твердой земле, а на зыбучих песках.

Это предательство повторялось несколько раз в период до Первой мировой войны, во время кишиневского погрома 1903 года и погромов в октябре 1905 года, разразившихся после провала первой русской революции. Каждая волна погромов была сильнее предыдущей по своей жестокости, количеству жертв и размеру ущерба. И в каждом случае повторялось одно и то же: слабость или безразличие местных властей и их неспособность направить просвещенное общественное мнение против погромов. Более того, после Суффот ба-Негев произошел так называемый «холодный погром», то, что режим обозначил как Майские правила[23] 1882 года: ограничение проживания в черте оседлости, уменьшение доступа евреев к высшему образованию и возможности заниматься производительным трудом и сельским хозяйством. Режим оправдывал эти ограничения, заявляя, что погромы стали ответом на еврейскую эксплуатацию масс.

Возможность осуществления равноправия для российского еврейства теперь еще больше отодвинулась на неопределенный срок, что имело двоякий эффект. Прежде всего, потеря неприкосновенности жизни повлияла не только на общины, пережившие погромы, но и на отношения между евреями и властями в целом. Отчаявшись и разочаровавшись в возможности улучшить свою жизнь, еврейские массы пытались покинуть Россию. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, миллионы евреев, больше не готовых смириться со своей судьбой, мигрировали из Восточной Европы, стремясь обрести будущее. Подавляющее большинство эмигрировало в Соединенные Штаты, страну безграничных возможностей. Некоторые перебрались из Восточной Европы в Западную, в Германию или Англию, другие – в Южную Америку и Южную Африку. И десятки тысяч отправились в Палестину.

Вторым последствием стала радикализация еврейских масс, обусловленная тремя факторами: во-первых, чувством обездоленности и дискриминации властями; во-вторых, новым самосознанием, вызванным все расширявшимся знакомством с большим миром; в-третьих, усиливающейся тенденцией секуляризации еврейской жизни в соответствии с духом времени. Русские революционеры последней трети XIX века были образованными молодыми людьми-идеалистами, решившими пожертвовать своей жизнью в борьбе за освобождение масс и создание справедливого общества. Эти молодые мужчины и женщины, которые «пошли в народ», стремясь пробудить сотни тысяч угнетенных крестьян к осознанию их жалкого положения и несправедливости, столкнулись не только с безразличием, но и с враждебностью со стороны тех, кого они надеялись спасти, – кто вместо этого выдавал их властям. В итоге их судьбой стали долгие годы заключения, высылка в Сибирь, безумие и смерть.

Это мученичество стало героическим мифом для целых поколений революционеров, евреев и неевреев. Пример русской молодежи был принят близко к сердцу еврейской молодежью, страдавшей от дискриминации и лишений и стремившейся к возвышенному идеалу – преобразовать мир по образу Царства Небесного. Некоторые присоединились к русским революционным движениям и не проявляли никакого интереса к судьбе евреев. В их число входили Лев Троцкий (Бронштейн) и Юлий Мартов (Цедербаум), оставившие свой след в истории России.

Другие пытались организовать еврейское рабочее движение. В 1897 году они основали Бунд, еврейско-марксистскую партию, которая защищала еврейских рабочих от эксплуатации фабрикантами, большинство из которых сами были евреями. Низшие классы охотно пошли за Бундом, построенным на откровенно популистской основе.

Другая часть еврейской молодежи, также затронутая мифологией русских революционных мучеников, отчаялась добиться справедливости для евреев в любой стране, в которой они жили, и предпочла реформировать еврейское общество в стране, которая стала бы их собственной. Это были студенты, основавшие в Соединенных Штатах движение Am Olam («Вечный народ»), и группа Билу (аббревиатура от Beit Ya’akov Lekhu Venelkha, «Дом Иакова! Придите, и пойдем!»[24]), поставившая себе цель создать колонию в Палестине. За ними последовали различные другие сионистские социалистические группы.