Читать книгу Через суть сердца. Книга 1. Апокалипсис - Анжелика Александровна Васильева - Страница 5

В крепости было тихо и спокойно. Все, кроме ночных стражников, уже спали, и мне тоже нужно было позволить себе отдохнуть, но я никак не могла расслабиться и, вдобавок ко всему, боялась, что мне будут сниться дедры и вироточины. К счастью, этого не случилось. Я уснула прямо в кресле у окна, и мой сон не таил в себе кошмаров реальности.

Утро было таким же свежим, как и вчерашнее, и мне совсем не хотелось никого видеть, разве что только, своего брата. Но он правил далеко на севере, на другом конце королевства, охраняя наши владения от недружественных морских соседей. Хотя они с прошлого лета так и не приплывали к нашим берегам, и даже вдалеке их корабли никто не видел. Интересно, у них тоже появились вироточины? Скорее всего.

Я умылась и надела на себя свободные шёлковые штаны, привезённые торговцами из Асфринийи в дар «северной белой принцессе». Это было ещё до этой войны, до вироточин, до уроков Сэра Дардиона… в прошлой жизни. Помню, как я беспечно радовалась целому сундуку экзотических обновок, пёстрому ларцу с разнообразными украшениями тонкой работы и негранёным самоцветам, лежащим рядом с ним на бархатных подушечках. Мы с Карин несколько дней перебирали камни и одежду, и я многое подарила ей. Хотя бы потому, что цвет ткани подходил ей больше, чем мне, или размер и крой украшали её фигуру, а на моей, недостающей в груди и бёдрах, болтались, как мешок. Всех этих даров было слишком много лишь для одной меня, поэтому я только радовалась, видя, как Карин носит эти украшения и вещи.

Поверх простой рубашки я надела короткую безрукавку и убрала волосы, надеясь, что ни одна из служанок не застукает меня за этим. И вообще, что они не узнают, что я ушла из своих покоев.

Сложив записи в сумку, я выскользнула во двор и, озираясь по сторонам подобно вору, прошла на кухню. Есть хотелось, но не хотелось ждать или приказывать. Просто попросить и сесть за стол вместе со стряпухами и их маленькими помощниками.

Детей в крепости было очень много – крестьяне привозили их со всех окрестных деревень надеясь, что здесь, при королевском дворе, они будут в сытости и безопасности. Так и было, но никто из них просто так не ел свой хлеб – для каждого находили работу. Надолго ли? Как долго мы сможем держаться?

– Принцесса Орфелана. – Старшая повариха лишь оторопело развела руками, не смея ничего сказать мне ни по поводу моего вторжения, ни по поводу внешнего вида.

– Можно я посижу здесь?

Моё желание убежать от всего непреодолимо душило меня, но здравый смысл умолял не покидать крепость. Поэтому я пришла сюда. В место, где круглый год жарко от неугасающих печей и огромных котлов и где всегда пахнет сушёными травами и свежеприготовленной едой.

– Я не смею указывать вам, госпожа, – ответила она, боязливо поклонившись. – Желаете, я подам завтрак? Или, может, приготовить что-нибудь для вас?

– Спасибо, есть что-нибудь уже готовое? – спросила я, устраиваясь за столом для замешивания теста. Повсюду была мука и казалось, что белое крошево настолько уже въелось в дерево стола, что не вытрешь никакой щёткой, не смоешь никакой водой, но меня ничего не смущало.

– Да, госпожа.

Кухарка подозвала расторопную девочку в белом фартучке и косыночке, и та ловко вытерла стол передо мной, а затем принесла мне добрую кашу на молоке с хлебом на кромке и большим куском масла, тающем посередине, а также тыквенный сок.

– Благодарю, – вежливо отозвалась я.

Тщательно пережёвывая хлеб с зёрнышками, я чувствовала, что своим присутствием нарушаю их привычный порядок. Что же, мне больше не десять лет, чтобы все слуги относились ко мне, как к родной дочери, а не как к принцессе.

Закончив с едой, я ещё раз поблагодарила стряпух и вышла из душного помещения, ощущая, будто мне нет места в замке. Воздух на улице приятно холодил мои щёки, румяные от горячего воздуха в кухне; солнце стояло высоко в небе, безразлично наблюдая за ничтожными смертными, не смеющими прямо взглянуть на него, как на единоправного царя всего сущего; лёгкие белые облака лениво плыли по синему летнему небу.

Я растерянно бродила, наблюдая, как придворные занимаются своими делами. Замечая меня, они кланялись, а потом продолжали работу, так и не дождавшись, что я обращусь к ним с приказом или ещё с чем-нибудь. И вдруг меня осенило. Я как будто снова заметила свою сумку, в которой были сложены записи Сэра Дардиона и мои собственные.

В одном месте в крепости я точно не буду лишней.

Свободно пройдя мимо стражников, краем глаза наблюдавших за лабораторией, я вошла внутрь и глубоко вдохнула пряный запах стерилизующего отвара. Я чувствовала, что во мне что-то сломалось, но мне не было до этого дела. Окинув взглядом холодный каменный коридор, я открыла дверь в помещение с дедрами.

По одну каменную стену с высоко расположенными узкими горизонтальными окнами стояли клетки. Некоторые с крупным мечущимся зверем внутри, другие пустые. Напротив них, на другой стене, висело оружие. Я подошла к ней и сняла тяжёлый арбалет, взяла со стола несколько бронебойных болтов к нему и зарядила один.

Ни одного из дедров мы не хоронили – всех как можно быстрее сжигали, с самого начала. Разлагаются ли они? За какое время? Почему мы не пытались это выяснить?

Зайдя за яркую известковую линию безопасности, начерченную на полу для слуг, я положила остальные болты на пол и вскинула арбалет на плече, оценивая его вес.

– Ты хочешь жить, мерзкая тварь?

Дедр метался, пытаясь протиснуться сквозь прутья клетки.

– Конечно, ты ведь даже не понимаешь меня.

Он никак не реагировал, продолжая возню.

– Или понимаешь, но твоё тело, охваченное скверной, не позволяет тебе ответить. – Я с жалостью прижала арбалет к плечу и прицелилась. – Я освобожу тебя.

Болт пробил череп дедра, откинув от переднего края клетки всю тушу, и пригвоздил его голову к каменной стене. Монстр затих, последние силы ушли из его лап, и тело мертвенно обмякло. Другие ничего не заметили, или им было плевать друг на друга. Я иногда даже сомневалась, чувствовали ли они кого-то, заражённого скверной? Почему объединялись в стаи? По какому импульсу нападали? Всё это было пока совсем непонятно.

Также мы не знаем, едят ли они друг друга. Потянув рычаг возле клетки, я стала поднимать перегородку. Живой дедр, сидевший смежной клетке, мешал мне, дёргая за створку и расшатывая её.

– Угомонись же! – вскрикнула я, резко отпустив.

Железная перегородка с грохотом обрушилась на каменный пол, прищемив конечности мечущемуся животному. Он выдернул их из-под холодного металла и продолжил биться о прутья и просовывать сквозь них когтистые окровавленные лапы. Я опустила арбалет на пол рядом с болтами, и на этот раз взявшись за рычаг двумя руками, со злостью потянула его на себя.

Когда мне всё-таки удалось поднять перегородку над клеткой, я закрепила цепь и, тяжело дыша, отошла за белую линию, наблюдая за живым и мёртвым дедрами, находящимися теперь в одной клетке. Живой неистовствовал на всём доступном ему пространстве, гремя дверцей, которая находилась возле трупа, и топча его каждый раз, когда тело попадалось на пути.

Что-ж, сразу он есть его не стал. Я вернула арбалет на место и, захватив маленькую птичью клетку с белкой, направилась в свой кабинет. Впервые за всё время маленький чёрный зверёк показался мне до отвратительного грязным: высохшая глина пятнами покрывала всю шерсть и лапки с маленькими острыми коготками, голова была в давно спёкшейся крови, а пушистая длинная шесть на хвосте свалялась.

Поставив клетку на стол Сэра Дардиона, я взяла кованное блюдо для омовения рук и зачерпнула в него отвар из бочки в углу. Белка привычно верещала тонким срывающимся голосом и царапала лапками по прутьям клетки. Я поставила блюдо возле неё, и животное стало тянуть к нему лапки, пытаясь дотянуться и зацепиться.

– Ты хочешь туда, правда?

Дедры всегда тянули лапы и зубы ко всему живому и не живому, что приближалось к их клеткам, но даже зная это, я умилилась реакции маленького зверька.

– Сейчас мы тебя вымоем, – ласково проговорила я и подняла клетку за цепь.

Белка на мгновение затихла, когда я стала опускать её в воду, а потом с новой силой, в панике, пытаясь забраться наверх и скользя лапками по прутьям, стала метаться и пронзительно кричать.