Читать книгу Лето у моря (сборник) - Анжелика Бронская - Страница 14

Такова была их первая ссора, но можно ли назвать произошедшее между ними ссорой? Скорее, это была ее первая попытка заставить его взглянуть серьезно на их непростые отношения, задуматься о том, а что будет с ними, когда кончится лето?

Сознательно или нет, он гнал прочь мысли об этом: не привык он иметь такие длительные отношения, никогда еще ранее его подружки не задерживались рядом дольше, чем на одну неделю, и уж конечно никогда не испытывал он ни к одной из них такой дикой, пугающей страсти, как к ней. Однако он не был готов к столь бурным проявлениям эмоций, выяснениям отношений: его романы всегда начинались и заканчивались легко и непринужденно, не принося обеим сторонам ни малейших страданий, – без разборок, взаимных обвинений и каких-либо требований со стороны девушек. Да и сколько лет-то ему было! Откуда мог взяться бесценный жизненный опыт, умение обращаться с женщиной и контролировать ситуацию, способность отдавать отчет своим действиям с перспективой на будущее, способность нести ответственность не только за свои, но и за ее поступки – все то, что делает мужчину истинным мужчиной и чему пытался учить его отец, еще в подростковом возрасте как бы в шутку заключив с ним тот самый Договор Мужской Чести и Честности, требуя, чтобы во всем и всегда поступал он по-мужски.

Не знал он, что делать дальше: оставить все как есть, как будто ничего не случилось? Вроде бы, они помирились… Так стоит ли опять возвращаться ко вчерашнему? Ведь не думает же она в самом деле, что он готов рассказать отцу и Бланш о том, что происходит между ними? Нет, он не готов! Более того, он совершенно не хочет этого! По крайней мере, сейчас. Да, лето заканчивается, но в запасе есть еще дни, так пусть же все идет своим чередом, а там видно будет. Говорят, время само расставляет все по своим местам. А пока что, скажите на милость, мешает им продолжать наслаждаться друг другом? Ничего!

…Вспоминая свои рассуждения, теперь он ужасается тому, каким беспечным был, каким легкомысленным. Как все-таки жестока наша юность: живя сегодняшним днем, мы никогда не задумываемся о завтрашнем, ведь кажется, что все еще впереди, все успеется, все непременно получится. И как удобно так рассуждать. Но все это он осознает позже, много позже. К сожалению, не в те безумные летние дни и ночи, проводимые с нею…

Рано утром пошел дождь, еще один предвестник приближающейся осени. Он спустился вниз, в столовую, где за столом сидели Бланш и отец. Место кузины пустовало.

– Привет! – поздоровался он и сел на свой стул. – Как погуляли вчера?

– Прекрасно, сын мой! – ответил отец. – Давненько я так не веселился!

– Да уж, – сказала Бланш, – вечер удался! Твой отец в конце даже спел соло с оркестром.

– И ты бы слышал, как я пел! Мне все аплодировали! Вся площадь!

Он чуть было не проговорился, что немного слышал вчера ночью отцовские песнопения, но вовремя спохватился.

– А где?.. – он показал глазами на пустое место за столом.

– Знаешь, она выпила кофе и ушла к себе, – озабоченно сказал отец, – говорит, устала вчера. Может, приболела?

– Я поднимусь к ней, – предложил он, но Бланш неожиданно остановила его.

– Я сама, завтракай спокойно, – и пошла наверх. Он вдруг вспомнил, как Бланш вчера смотрела на него за столом, и подумал, что с этим тоже могут возникнуть проблемы. Бланш достаточно проницательна, что и говорить…

– Как твои занятия, студент? – прервал отец его мысли.

– Все в порядке, – соврал он, – не волнуйся.

– А я особо и не волнуюсь, – сказал отец и подмигнул ему. – Слушай, а этот инструктор-то, Тони, по всей видимости, голову потерял от моей племянницы. Он так огорчился, когда она уехала, ты бы видел его лицо!

– Она одна уехала? – небрежно спросил он.

– Ну да, посидела с нами еще немного, потом взяла такси, там же, рядом, за площадью, и умчалась, запретив бедняге Тони даже проводить себя.

Вернулась Бланш.

– Не переживайте, с ней все в порядке, легкое недомогание, пройдет.

– Она заболела? – испугался он.

– Нет, просто голова болит. Вы ее не тревожьте, я дала ей аспирин, пусть девочка поспит.

Весь день чувствовал он себя одиноким. Правда, несмотря на запрет, попытался тихонько подняться к ее двери, но та была заперта, а поднимать шум он не рискнул.

О купании не могло быть и речи: дождь лил как из ведра. От нечего делать он даже полистал учебники, потом спустился вниз, где отец и Бланш играли в брисколу, присоединился к ним, думая о том, чтобы поскорее наступил вечер.

К ужину кузина спустилась вниз.

– Ну как ты, дорогая? – ласково спросила ее Бланш.

– Спасибо, уже лучше, – не глядя на него, она села за стол. – Можно мне чаю?

– Конечно, сейчас налью.

– Ты весь день просидела в комнате? – задал он ей вопрос.

– Я поспала, немного почитала: скучно мне не было, – ответила она, по-прежнему избегая его взгляда.

– А я выиграл у них в брисколу! – гордо сообщил отец.

– Я в тебе нисколечко не сомневалась, дядя, ты, как всегда, на высоте! – улыбнулась она одними губами.

Исподтишка он продолжал наблюдать за ней. Что-то явно было не так! Почему она боится даже посмотреть в его сторону? Может, вчера он был излишне груб с ней? Или обиделась, что он так постыдно сбежал? Ну а что ему оставалось? Их ведь чуть не застали!.. Проклятый дождь! Из дома не выйти, как же ему с ней поговорить наедине?

В этот момент сквозь шум падающей с неба воды они услышали звуки подъехавшей к их коттеджу машины.

– Кто это может быть в такую погоду? – удивился отец, выглядывая в окно, и тут же улыбнулся. – Да это же Тони! Племянница, что-то мне подсказывает, этот синьор приехал к тебе…

– Почему именно ко мне? – возразила кузина. – Он со всеми нами знаком!

– Ну, может быть, я так решил из-за шикарного букета у него в руках, – отец подмигнул кузине. – Спорим, это не мне и не сыну!

– А может, это мне! – поддразнила отца Бланш, обнимая его за плечи.

Отец сурово погрозил ей кулаком:

– Не буди во мне зверя, женщина!

И в этот момент в столовой возник Тони, весь промокший, но очень возбужденный. В руках у него действительно был огромный букет ярко-красных роз.

– Прошу прощения за вторжение, синьоры, синьора, синьорина…

– Привет, Тони! – отец провел его к столу. – Заходи, присаживайся.

– Благодарю вас, синьор Родольфо, но я не займу много времени, – он повернулся к кузине, по-прежнему сидевшей на своем стуле. – Синьорина, вы вчера так стремительно убежали с праздника… Я не успел сказать вам нечто очень-очень важное. Вот, возьмите!

Марино протянул ей свой букет. Даже не взглянув на кузена, напряженно застывшего на своем месте, она, поблагодарив Тони, приняла цветы.

– Слушай, Тони, может, мы оставим вас вдвоем? – предложил отец. – Я вижу, дело-то деликатное, личное!

– Отец, я и с места не сдвинусь, – заявил он, скрестив руки на груди. – По-моему, это не совсем прилично: оставить их наедине. Не находишь?

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Марино. – Нет, синьор, спасибо, но мне нечего от вас всех скрывать или чего-либо стыдиться, в отличие от некоторых молодых людей…

Он весь сжался внутри, стараясь не показывать этого внешне. Что еще задумал этот проклятый Марино? Бросил взгляд на кузину, но она, однако, совсем не смотрела на него: зарылась лицом в букет и вдыхала аромат бутонов.

– Синьорина, – тут Тони опустился на одно колено. Бланш ахнула. – Я люблю вас. Поверьте, люблю всем сердцем, это любовь с первого взгляда. И я рад, что признаюсь вам в своих чувствах в присутствии ваших родных. Надеюсь, это еще больше укрепит их веру в то, что намерения мои серьезны. Я люблю вас и мечтаю видеть вас своей женой.

В комнате повисла пауза. На лице Бланш застыло удивление, отец в восхищении смотрел на коленопреклоненного Марино, а кузина… На миг она взглянула на него из-за своего букета. Просто взглянула и отвела глаза. Как будто знала, что он снова струсит, и не желала видеть это в его взгляде. У него внутри все похолодело. Опять! Опять этот Марино, опять провокация с его стороны… Если вчера на празднике он выкрутился, то что ему делать сейчас?!

– Я благодарна вам за признание, Тони, – нарушила тишину кузина. – Вы достойный молодой человек, и любая девушка была бы счастлива… Но поймите меня, пожалуйста. Я не могу ответить на ваши чувства и никак не могу стать вашей женой. Простите меня.

– Милая, не торопись с выводами, – вмешался отец, и он ушам своим не поверил: отец же явно был доволен тем, с каким достоинством она отказала Марино, так что он делает?! А отец продолжил:

– Я имею в виду лишь то, что Тони мне очень нравится, он действительно серьезный парень. Разумеется, ни о каком браке сейчас не может быть и речи, ты еще слишком молода, но в будущем…

– Дядя, я не могу…

– Не перебивай меня, дорогая. Я просто советую вам обоим попробовать построить отношения. Как у вас, молодых, это теперь называется? Повстречаться, вот! Вдруг что-то и выйдет.

– Спасибо, синьор! – с жаром ответил Марино. – Позвольте пожать вашу руку!

– Да ладно тебе, – отец был польщен, – последнее слово все равно за моей племянницей. Я только высказал свое мнение.

– Это невозможно, – кузина покачала головой, – если я не полюбила сразу, то искусственно вызвать это чувство не получится.

– Согласна с тобой полностью, – вдруг произнесла молчавшая все это время Бланш, – это как искра: если не вспыхнет сразу, то потом уже точно ничего не возгорится. Не стоит и пытаться.

– О, женщины! – воскликнул отец. – Неужели не оставите парню ни малейшего шанса?

– Тони, я не хочу вас ни обманывать, ни мучить в дальнейшем, – мягко сказала кузина, – но я никогда не смогу полюбить вас.

– Я все понимаю, синьорина, я все понимаю, – Тони поднялся, наконец, с колен, – и все прекрасно вижу. Жаль только, что все вокруг остаются слепыми!

– Эй, парень, ты о чем? – удивленно спросил отец.

Кузина встала со стула:

– Тони, пожалуйста, не надо…

И тут терпение у него лопнуло.

– Синьор Марино, я прошу вас покинуть наш дом, – сказал он, поднимаясь, – по-моему, все уже сказано.

– Вы так думаете? – скривился Тони в усмешке. – Мне кажется, я должен кое-что рассказать этим милым людям, кое-что, о чем они и не догадываются. А я все сразу понял, синьор, и готов поспорить, стоит мне продолжить…

– Убирайся! – вскричал он. – Никому не интересны твои грязные домыслы!

– Да что происходит? – вмешался отец. – Объясните мне оба!

– Дядя, не стоит так нервничать, все в порядке, – кузина подошла ближе. – Тони уже уходит. Так ведь, Тони?

– Ваше слово – закон для меня, синьорина, – Марино отвесил ей поклон. – Но, поверьте, вы заслуживаете лучшего! И на месте этого… – он запнулся, – вы понимаете, о ком я говорю, я вел бы себя иначе. Я ухожу, но знайте, что всегда можете на меня рассчитывать. Я убью каждого, кто обидит вас! Прощайте.

Марино стремительно вышел из столовой. Кузина, закусив губу, смотрела только на него. Глаза ее были полны слез.

– Детка, да что с тобой? – с тревогой спросил отец. – Немедленно объясните мне, о чем толковал этот парень!

Он вновь почувствовал себя трусливым подонком, но не мог, просто не мог заставить себя открыть рот и выложить отцу и Бланш всю правду о них.

– Милая, не хочешь поговорить со мной? – негромко спросила у нее Бланш. Кузина покачала головой и села на свое место.

– Ничего не понимаю, – сердито пробурчал отец. – Но раз вы не хотите ничего мне рассказывать, то давайте пить чай!

– Выйду в сад, – вдруг сказала кузина, – глотну воздуха.

– Накинь что-нибудь, дождь еще капает, – сказала ей Бланш. Она кивнула и встала из-за стола.

– И я выйду, – заявил он и решительно последовал за нею.