Читать книгу Неукротимая Анжелика - Анн Голон - Страница 17

На марсельском суденышке не было ни каюты, ни помещения для команды. Юнга Мучо подвесил два гамака и укрепил над ними непромокаемое, пропитанное льняным маслом полотно, чтобы как-то защитить Анжелику от соленых брызг ночью. Ветер ослабел, прекратился, но вскоре вновь поднялся, переменив направление. В быстро наступившей тьме моряки переставляли паруса.

– А фонарей вы не зажигаете? – спросила молодая женщина.

– Чтобы нас заметили?

– Кто?

– Разве угадаешь? – Марселец махнул рукой в сторону таящего невесть что горизонта.

Анжелика слушала гул моря. Прошло немного времени, и поднялась луна, серебряная дорожка протянулась от нее прямо к их кораблику.

– Пожалуй, теперь можно и спеть. – Мельхиор Паннасав взял гитару.

Звучная мелодия неаполитанской песенки взлетела над морской гладью, и море словно поглотило ее. Анжелика вдруг подумала, что на Средиземном море все поют. В песнях каторжники забывают о своих страданиях, моряки – о грозящих им опасностях. Испокон веков достоянием южных народов были сильные красивые голоса.

«А он, тот, кого называли золотым голосом Франции, ведь мог петь так, что его слава прошла бы через моря и земли…»

Охваченная внезапной надеждой, она воспользовалась тем, что Паннасав сделал передышку, и спросила его, не говорят ли в Средиземноморье о певце с особенно красивым и волнующим голосом. Марселец подумал и потом перечислил всех прославленных певцов от Босфора до Испании, включая Корсику и Италию, но никто из них не соответствовал приметам лангедокского трубадура.

С этим разочарованием она и уснула.

Когда она проснулась, солнце стояло уже высоко. Море было прекрасно. Суденышко плыло довольно быстро. Хозяин его, кажется, дремал за рулем. Старый матрос лежа жевал табак. Неподалеку спали, свернувшись калачиком, Флипо и юнга в красной рубашке, распахнутой на смуглой груди. Савари нигде не было видно. Исчез и сосуд с его драгоценным мумие.

Анжелика вскочила и встряхнула толком не проснувшегося хозяина корабля:

– Что вы сделали с мэтром Савари? Неужели насильно высадили его ночью?

– Если вы так будете дергаться, милая, пожалуй, и вас придется высадить.

– Ах, неужели вы так подло поступили?! Потому что у него не было денег? Ведь я сказала вам, что заплачу за него.

– О-ля-ля! – засмеялся тихонько капитан. – Свирепа, как Тараска, честное слово! Вы что же, воображаете, что корабль – не пиратский, разумеется, – может ночью войти в порт и выйти потом, словно окруженный облаком, так, что никто ничего не увидит и не услышит, без всяких формальностей, без ведома представителей Адмиралтейства и карантинной полиции? Крепко бы вам надо было спать, чтобы ничего такого не услышать.

– Но куда же он делся? – с отчаянием воскликнула Анжелика. – Не в море же упал?

– Правда, как-то странно, – согласился марселец, оглядываясь.

Кругом, сколько хватало глаз, простиралось синее мерцающее море.

– Я здесь. – Голос доносился словно из глубины, из царства Нептуна.

Приоткрылась крышка люка, и показалось черное, как у трубочиста, лицо. Старый ученый выкарабкался из трюма, держа в одной руке какой-то черный предмет и пристально вглядываясь в него. Свободной рукой он попытался вытереть лоб.

Марселец расхохотался:

– Не трудитесь, дед, понапрасну. Пиньо не смывается, оно красит покрепче, чем чернильные орешки.

– Странное вещество, – сказал ученый. – Похоже на свинец.

Море качнуло корабль, и он выронил из рук черный предмет, с тяжелым глухим стуком упавший на палубу.

– Нельзя ли поосторожнее? – свирепо набросился на старика Паннасав. – Если бы эта плитка упала в море, мне пришлось бы выплатить за нее тысячу ливров.

– До чего же подорожал свинец в ваших краях! – заметил аптекарь.

Марселец, видимо пожалев о своей вспышке, добавил уже спокойным голосом: