Читать книгу Дочь смотрителя маяка - Ann Rosman - Страница 7

Карин предпочла бы поехать на задание с другим коллегой, но достался ей Фольке. Он вел машину. Фольке не только раздражал ее одним свои видом, но к тому же отказался заехать в Макдональдс за кофе. Он посмотрел какой-то документальный фильм о вреде фастфуда и охотно во всех красках пересказал Карин его содержание. Коллега был постоянным читателем журнала «Добрые советы», а также подписан на «Здоровье». Карин уже поняла, что день будет долгим, но все равно попыталась улучшить атмосферу, сказав, что хотела только кофе. Ей безумно хотелось кофе, но они поехали прямо на Куэн, где надо было сесть на паром до Марстранда. Не в сезон паром имел весьма странное расписание.

– Семь минут через каждую четверть, – пояснила брюнетка в кассе. Прочитав недоумение на лице Карин, она достала расписание и протянула Карин:

– С Куэн на Марстранд 12:07, 12:22, 12:37, 12:52.

Карин поблагодарила и сунула расписание в карман. Паром был заполнен рабочими, которые ездили на обед. Шведами и поляками. Карин взглянула на мужчину, стоявшего неподалеку. Он был в темно-синих штанах, белом вязаном свитере с эмблемой, и кепкой на лысине. Крик за спиной заставил женщину подпрыгнуть.

– Привет, Путте!

Мужчина с молодой женщиной пробирались к ним. Мужчина орал так, словно хотел перекричать шум мотора.

– Что ты делаешь в наших краях?

У мужчины был глубокий назальный голос. Подражает ПГ Гулленхаммару, подумала Карин.

– Еду на Марстранд с женой.

– Ирина, – представилась женщина, протянув руку. На ней была короткая юбка и туфли на шпильках. Прекрасная обувь для прогулок по брусчатке, подумала Карин. Губы были неестественно пухлыми, как и грудь. Платиново-белые волосы чернели у корней. Но мужчину рядом с ней переполняла гордость за внешность своей спутницы.

– Путте, – сказал мужчина, снимая кепку. – Эншанте, – добавил он на школьном французском и поцеловал женщине руку.

Карин покачала головой. Боже милостивый. Мужчины продолжили разговор.

– Я снова женился.

– Я слышал, поздравляю! Здорово, что вы решили приехать.

– Да. А как твой бизнес?

– Хорошо. Очень хорошо, – ответил Путте.

– Сколько у вас сейчас кораблей?

– Одиннадцать. И еще несколько в совладении, – ответил Путте.

«Боже мой», – подумала Карин. Фольке разглядывал птиц, не проявляя никакого интереса к разговору.

– Да, мы сильно разрослись в Польше. Нанимаем местную рабочую силу.

– Вот как. Любопытно, – без тени интереса протянул Путте.

– Может, нам зайти поздороваться с Анитой?

– Было бы здорово, но сегодня вряд ли получится.

Путте откашлялся. Карин спрятала улыбку. Путте явно не улыбалась мысль принимать у себя в гостях этого мужчину и его новую жену.

– У меня к тебе есть деловое предложение.

– Правда, ну я могу что-нибудь придумать. У тебя есть визитка? Может, я позвоню тебе позже.

Мужчина порылся в карманах, но не нашел визиток, поэтому Путте протянул ему свою – с рисунком в виде якоря. Паром тем временем причалил к острову, и шлагбаум поднялся, пропуская пассажиров на берег.

Время пришло. Осознавая это, она испытывала радость и грусть одновременно. Пожилая женщина долго смотрела на конверт в своей морщинистой руке, а потом надела пальто и вышла из дома. У почтового ящика она остановилась и посмотрела по сторонам. Люди сновали по улице. Кто-то быстро шел, кто-то почти бежал, боясь опоздать на трамвай. Теперь все все время куда-то спешат. Спешка – признак важности, неотъемлемая часть социального статуса. Спешка означает, что кто-то тебя ждет. Ребенок в саду, рекрутер на интервью, врач на приеме, коллеги на собрании. Медленно же ходили старые, безработные и больные.

Женщина бережно достала конверт и, убедившись, что марка тщательно наклеена, опустила в щель. Она поклонилась, словно ящик был гробом, в каком-то смысле так и было. Потом обернулась и пошла. Теперь дело за другими.

Дом был один из тех, что все еще был обит шифером. «Видстранд» значилось на почтовом ящике. «И никакой рекламы, спасибо» – на наклейке с морем и красной лодкой. Человечек на палубе был гротескно крупным по сравнению с лодкой. Фольке нажал на ручку и толкнул калитку, не подумав о Карин, которая шла следом. Калитка больно ударила ее в ключицу.

– Нельзя было дверь придержать, Фольке? – спросила она кисло.

– Ой, извини.

Две фарфоровые кошечки с голубыми глазами и розовыми бантами на шее сидели на подоконнике окошка, завешенного кружевными занавесками. Старый мопед с тележкой стоял перед домом.

Мелкий гравий хрустел под подошвами ботинок. Камушки застревали в щелях подошв, и потом их приходилось выцарапывать палкой. Карин постучала в дверь из лакированного дерева. Стекло в окне в двери задрожало, но в доме было тихо. Ее нос уловил запах свежеиспеченных булочек.

Карин снова постучала.

– Да-да, одну минуточку, – крикнул мужчина и добавил: – Элси, в дверь стучат.

Невысокая дама с седыми волосами и бодрыми глазами толкнула дверь локтем. На ней был полосатый передник, испачканный мукой, туго стянутый за спиной.

– Входите, входите. Закроете за собой дверь? – попросила она тонким голоском, демонстрируя им перепачканные мукой руки.

Карин вошла в дом. Пол был застелен ковром. Обои были в стиле семидесятых. На стене справа были прибиты крючки для курток. Внизу стоял табурет с розовой подушкой. Стараясь не ступать на ковер, Карин начала аккуратно, чтобы не поцарапать пол застрявшими в подошвах камушками, снимать обувь. Фолько закрыл дверь, но она снова открылась.

– Нужно приподнять ручку и потянуть, – пояснила дама в переднике. В кухне запищал таймер, но дама явно не услышала.

– Таймер, – пояснила Карин, показав на кухню. Дама непонимающе смотрела на Карин.

– Элси! Звонит! – крикнул мужчина, которого они пока еще не видел. Крик заставил женщину сорваться с места. Они услышали хлопок крышки духовки и грохот противня. Дама вернулась, обдавая их ароматом выпечки.

– Стен ждет вас в гостиной. Входите.

Она указала направление рукой, сжимавшей желтые прихватки.

Мужчина с редкими волосами в белой рубашке и бежевом вязаном жилете сидел в кресле с деревянными подлокотниками, к которому были прислонены костыли. Ноги в клетчатых носках сунуты в сандалии с расстегнутыми ремешками, чтобы не давить на распухшие пальцы.

Карин подошла и протянула мужчине руку. На запястье у него были современные часы, не сочетавшиеся с остальной одеждой.

– Присаживайтесь, – пригласил мужчина.

Фольке и Карин присели на диван бордового цвета. Вид у него был совсем новый. Стен и Элси принадлежали к поколению, которое использовало гостиную только для приема гостей, отчего и лак и мебель нисколько не пострадали от времени.

Карин подумала о своем поколении, которое сносило перегородки между кухней, столовой и гостиной, превращая квартиру в студию.

На журнальном столике у дивана уже стояли белые чашечки с золотыми ободками.

– Элси, принесет кофе и булочки. Вы же выпьете кофе?

– С удовольствием, – сказала Карин.

Подойдя ближе, она увидела, что лицо мужчины все в шрамах. Серые глаза внимательно смотрели на нее. В них не было тепла. Нос был весь в шишках или бородавках. Карин отвела взгляд.

– Знаю, мой звонок вас удивил, но в таком маленьком городке трудно что-то утаить. Стоило полиции отправиться на Патер Ностер, как люди начали чесать языками.

– Хамнесшер, – поправил Фольке.

– Простите?

– Остров ведь называется Хамнесшер. Если я правильно помню, это маяк называется Патер Ностер. А вы так назвали остров, – пояснил Фольке.

Карин сердито на него посмотрела. Стен явно удивился, но продолжил.

– Да, это так. Остров называется Хамнесшер, но мы называем его Патер Ностер.

Карин решила, что лучше не давать Фольке открывать рот, и повернулась к Стену:

– Вы работали тут полицейским?

Стен рассказал, что раньше на острове был полицейский участок, в котором работали три сотрудника. Был тут и банк, два обувных дел мастера, три продуктовых магазина, чего тут только не было. Элси появилась с подносом с кофе и булочками. Чудесная женщина, подумала Карин, когда та начала разливать горячий кофе по чашечкам. Закончив, Элси присела в свободное кресло. Она сняла передник, но мука на лбу и волосах осталась.

– Эти булочки просто потрясающие. И у вас мука на лбу, – сказала Карин Эльси.

– Что? – переспросила женщина.

– Булочки были очень вкусные, – громче похвалила Карин.

– Без были, – поправил Фольке. – Булочки очень вкусные. Завтра можно будет сказать «были вкусные».

– Мой коллега интересуется шведским языком, – попыталась загладить ситуацию Карин.

– Как любопытно, – сказала Элси. – Я рада, что булочки вам понравились.

– А что там за начинка?

Карин попыталась перевести тему.

– Яблоко, корица, немного масла.

«Очень много масла», – подумала Карин и пригубила кофе.

Булочка в сочетании с кофе была просто божественна. Странно было есть сладкое во время ланча, но она не удержалась и взяла еще одну. Мягкая и теплая, она просто таяла во рту.

Карин могла полгода вечером лопать бутерброды и держать вес, но стоило ей хоть раз съесть вечером булочку, как штаны тут же переставали застегиваться. Она попыталась не думать о лишнем весе и наслаждаться выпечкой. Элси расстроилась бы, если бы они не попробовали ее булочки. Она будет только рада, если Карин съест парочку. Это доброе дело. Фольке тоже активно жевал, и Карин воспользовалась моментом, чтобы попросить Стена рассказать, что он слышал.

Он знал, что они нашли тело на Патер Ностер. За время его работы полицейским бесследно пропали только несколько человек. У него был список этих людей в папке. Карин посмотрела. Девять имен. Шесть мужчин и три женщины.

– Покойник среди них? – спросил Стен.

Карин начала записывать имена в свой блокнот, одновременно думая, что стоит сообщать пенсионеру.

– А фотографий у вас нет? – спросила Карин.

– Значит, вы не знаете, кто он, – догадался Стен.

Карин вздохнула. Значит, они уже знают, что это мужчина. С другой стороны, этот человек полицейский, точнее был им когда-то, как сказал бы Фольке. Фолько открыл рот, но Карин его быстренько перебила.

– Нет, мы не знаем, кто он.

Она посмотрела на Фольке, а потом на Стена.

– Страница номер пять, – сказал Стен. – Там файл с фото всех пропавших.

Он коротко рассказал обо всех. Элси качала головой при каждом имени и причитала «как жалко» и «такой молодой».

Фольке и Карин смотрели на снимки.

– Узнаете его? – с любопытством спросил Стен.

Карин знала, что не может рассказать даже бывшему полицейскому о личности покойного. Сперва, нужно было проинформировать родственников.

– Сложно сказать, – уклончиво ответил Фольке, который в кои-то веки сказал что-то разумное.

– Может, это вообще не они, – сказала Карин. – А совершенно неизвестный человек, которого не объявляли в розыск.

Стен выглядел разочарованным.

– Можете одолжить папку, если хотите, но не забудьте вернуть. Я знаю, что не стоит хранить дома рабочие материалы, но эти дела такие старые, не думаю, что кому-то это навредит…

Стен начал массировать больные ноги.

– Надеюсь, она вам пригодится. Там есть рапорты и обстоятельства исчезновения этих людей.

Карин поблагодарила за папку и за кофе. Стен попытался подняться, но, скорчившись, опустился обратно в кресло. Карин пожала ему руку и пообещала информировать о развитии событий. Элси проводила их в прихожую. Она крутила и сжимала пальцы, словно размазывая невидимый крем.

– Вам нужно поговорить с Мартой, – посоветовала она.

– А кто это?

– Марта Стридбек. Она здесь всех знает.

Стен стоял в дверях, опираясь на костыли, и ему явно не понравилась инициатива жены.

– Она тут живет? – поспешила спросить Карин, пока Элси не передумала.

– Она живет на Куэн, на Слоттсгатан, за супермаркетом.

– Кооп, – добавил Фольке.

– Что? – удивилась Элси.

– Магазин называется «Кооп рядом с вами».

– Да, возможно. Она живет неподалеку.

Карин поблагодарила и помахала Элси на прощание. Занавески в окне двигались, когда они с Фольке шли прочь от дома.

– Ты его узнал? – спросила Карин.

Фольке остановился и медленно пролистал папку.

– Нет, не могу сказать. Может это он… или он… или…

Мужчины с фотографий смотрели на них сквозь время, но молчали. Нельзя было определить, кто из них мужчина, найденный в погребе на Патер Ностер. Все отчеты были подписаны И. Фределиус, кроме одного авторства самого Стена. Он был об исчезновении Арвида Стернквиста. Рапорты были короткими, максимум две машинописных страницы длиной, только рапорт об исчезновении Арвида во время поездки на яхте, занимал четыре страницы и изобиловал деталями. Зазвонил мобильный Карин. Слушая, она сделала знак Фольке подождать.

– Да неужели! Спасибо.

– Это звонил Роланд Линдстрём, бригадир с Патер Ностер. Ты не представляешь, что они обнаружили.

Марстранд, 1962 год

Арвид сидел на веранде Дома собраний. Когда появилась официантка, он испытал разочарование. Это была не она. Сперва он подавил желание спросить, но потом не сдержался.

– Простите, фрёкен, а где официантка, которая обслуживала нас в субботу?

– Вам что-то не понравилось?

Взрослая женщина явно была встревожена. Решительный взгляд, безукоризненно белый передник.

– Нет, нет, что вы. Я забыл оставить чаевые…

– Суббота, – повторила официантка и задумалась. – А в котором часу?

Арвид ответил. Женщина с теплом в голосе ответила:

– Очень способная девушка, несмотря на то, как тяжело ей пришлось. – Тяжело? – Арвид изо всех сил пытался скрыть любопытство.

– Ее зовут Элин Стрёммер. Она дочь Акседя Стрёммера, смотрителя маяка Патер Ностер.

Элин Стрёммер! Ну разумеется. Сестра Карла-Акселя. Они пару раз пересекались. Тот всегда был занят делами фирмы.

– Если вы меня извините господин Стернквист…

Женщина кивнула в сторону других гостей.

– Разумеется.

Она отошла, но обернулась.

– Вы что-то хотели передать Элин?

В голубых глазах читался вопрос.

Поколебавшись, Арвид достал конверт, потом купюру и положил в конверт, который запечатал.

– Можете передать ей чаевые?

Он увидел разочарование в глазах официантки, но она была не в курсе, что в конверте уже лежало письмо. Он долго думал над тем, что написать и подбирал лучшие формулировки, не знал, как выразить словами то, что чувствовал. Много времени ушло у него на то, чтобы написать эти четыре строчки. Но отступать было поздно. Интересно, когда она получит письмо? Элин.

⁂

Врач сжал пальцы и положил руки на журнал на столе. Путте сразу все понял.

– Рак? – опередил он врача.

– Да, – ответил тот.

– Черт. Где?

– В животе. Вы должны были чувствовать боль.

– Временами. Я подозревал, что что-то не так, но боялся идти к врачу. Мои родители умерли от рака.

– Мы должны сделать анализы, – губы врача шевелились, но Путте не понимал смысла. – Лечение, облучение… жизненно важные органы… клетки…

Путте слышал слова, но не осознавал их. Час спустя он стоял на парковке больницы, не зная, что теперь предпринять. Когда он несколько часов назад входил в это здание, он был человеком с будущим, теперь же ничего не осталось. В воздухе висел удушающий запах горячего асфальта: неподалеку ремонтировали дорогу.

Раньше запахи его не раздражали. Он поднял глаза к небу. Ласточка пролетала над головой. Ярко светило весеннее солнце. Подснежники и крокусы показались из влажной земли в самых солнечных местах.

Он присел на корточки и разглядывал черную землю в клумбе. Взял горсть земли в ладонь и сжал пальцы.

– Из праха родился, в прах возвратишься…

При этой мысли он испугался и выпустил землю. Быстро вскочил, вытер руки о темные брюки. Они испачкались, но это сейчас была не самая главная проблема. Он не был примерным христианином.

Но ведь измениться никогда не поздно? Или уже поздно? Столько всего надо было исправить, а он не знал, сколько еще у него есть времени. Путте решительно направился к машине, открыл дверь, сел, включил зажигание и тронулся с места. Выехав с парковки, он включил третью передачу. На встречу ему попался мужчина, толкавший инвалидное кресло с толстой женщиной в платье в мелкий цветочек. На ней оно смотрелось как палатка. Как она вообще влезла в кресло, подумал Путте, но потом вспомнил, что решил стать добрее, а это подразумевало симпатию к больным людям. Пара передвигалась медленно. Но вместо того, чтобы притормозить на переходе, и дать им пройти, Путте вдавил педаль газа. Мужчина рванул инвалидное кресло назад и погрозил ему кулаком. – Женщина вскрикнула.

– У вас больше времени, чем у меня, – подумал он и поехал дальше.