Читать книгу Судьбы несчастных людей - Анна Алексеевна Акифьева - Страница 7

Мы поехали в самый центр Лондона. Джейн было немного не по себе, она украдкой рассматривала женщин в дорогих нарядах, красивых мужчин. Мы зашли в самый дорогой магазин. Я позвала продавца.

– Мне нужно самое шикарное платье вот для той женщины, только не говорите ей о цене.

Пока Джейн примеряла платье, я рассматривала людей через витрину. И тут я увидела ее, свою мать, она шла с мисс Паркер. Я пыталась рассмотреть ее лицо – красивое, гордое, с расчетливым взглядом. Я тяжело сглотнула. Неужели я больше не существую для нее, неужели она не понимает, какую боль причинила мне, что она всегда ее причиняла? Они давно уже скрылись за углом, а я так и продолжала смотреть в пустое место.

– Эни, – тихо послышалось за спиной.

Я повернулась. Она выглядела великолепно. Встав перед зеркалом, она замерла, рассматривая себя. Ей подобрали черное вечернее платье, с золотым поясом и длинными рукавами. Она светилась от счастья.

– Тебе нравится? – спросила я.

– Ты шутишь? Я даже представить себя не могла в таком платье. Я самая красивая здесь, – закончила Джейн.

Люди вокруг недоуменно смотрели на нас. Но нам было все равно. Порой реакция одного человека значит больше, чем мнение других. Для них это обычное дело – потратить столько на одно платье, но для нее это было настоящее счастье. Хотя, зная Джейн, если бы я отвела ее в самый дешевый магазин Лондона, купила бы самое дешевое платье, реакция была бы той же.

– Эни, оно, наверное, стоит целое состояние? – шепнула она мне на ухо.

– Нет, оно совсем не дорогое, – ответила я.

– Вот что ты не умеешь делать, так это врать. Давай я его просто сниму, – заворчала она.

– Окей. Мы берем его! – крикнула я продавцу.

Близился закат, центр города постепенно наполнялся людьми, несмотря на холод. Рестораны и кафешки были переполнены, люди отдыхали, веселились. А художники и уличные музыканты старательно пытались заработать, дрожа от холода, но при этом добродушно улыбаясь. Мы присели на лавочку, горячий кофе немного спасал от холода, и я не хотела упускать это мгновение счастья. Я лениво рассматривала проходящих мимо людей. Много огней, шума, и Джейн рядом. Так спокойно.

Недалеко от нас остановился совсем молодой парень – музыкант. Он осмотрел все вокруг, оценив место, и не спеша достал гитару. Он был похож на бродягу: изношенная одежда, рядом огромный рюкзак, но гитара явно была не из дешевых. Что-то в нем притягивало, тянуло остановить на нем свой взгляд. Я внимательно следила за каждым его движением, он выпрямился, убрал волосы с лица, одарив меня быстрым взглядом, перевел его на Джейн. Но она, видимо, не замечала его, смотря куда-то в сторону, о чем-то задумавшись. Его беззаботное лицо вдруг стало другим, он открыл было рот, но ничего не произнес, будто ожидая, что она обратит на него внимание. Меня это завораживало и пугало, я не могла объяснить столько пристального внимания к Джейн.

Музыкант легонько провел пальцами по струнам, звук был безупречным.

– Свою первую песню я посвящаю Вам, – громко сказал он.

У него был красивый сильный голос, он играл джазовые композиции. Прохожие задерживались, желая послушать неизвестного музыканта. Я повернулась к Джейн, но она уже была полностью погружена в его музыку. Она растворялась в ней, закрыв глаза, тихонько качала головой в такт. А парень продолжал собирать толпу, творилось что-то необычное, необъяснимое. Все слушали, погружались глубоко в себя, всматриваясь прямо в свою душу. А что там? Там не может быть пусто, она наполнена чем-то, и где-то очень глубоко запрятана она – любовь. Только любовь и больше ничего. Сейчас люди видели ее, ощущали ее тепло, благодаря лишь музыке. В умелых руках все превращается в любовь.

Вдруг Джейн тихонько заговорила.

– Я приехала в Лондон из Америки, совсем еще девочкой. После шумной Америки, со всеми ее амбициями, я нашла себя здесь. Хотя здесь почти не было ничего близкого мне. После всей суматохи, шума я наслаждалась туманностью и загадочностью медленного, размеренного Лондона. Я не думала о замужестве, не строила больших надежд на будущее. Я афроамериканка, из большой бедной семьи. Без достойного образования и денег. Понимаешь, люди тогда с опаской относились к таким, как я. Полиция считала нас агрессивно настроенными, а мы просто хотели жить, иметь права, как и все люди, – она сделала долгую паузу. – Бэна я встретила в джаз-баре. Тогда я лишь подумала: «Классно он играет джаз».

– Ты раньше мне не рассказывала этого, – начала я.

– Каждая история должна быть рассказана вовремя, в нужный момент, – лишь ответила она. – В баре было почти пусто, всего несколько человек пили виски, курили. В душном темном помещении было тяжело находиться, но я не смогла уйти, как только услышала его. Он пел как Бог, не видя никого, для себя, молодой чернокожий парень. Тогда мы и познакомились.

– И ты влюбилась в него с первого взгляда?

Она широко улыбнулась. Музыкант тем временем продолжал петь, собирая все большую толпу. Я уже не могла его видеть, только слышать, люди сохраняли тишину, мне казалось, каждый боялся издать даже малейший звук, боясь спугнуть музыканта или себя настоящего.

– Любовь с первого взгляда – это обман. Влюбились либо твои глаза, либо уши. Да, я была поражена его голосом, но только через время, узнав его, я поняла, что люблю, – она говорила с короткими паузами, будто вспоминая. – За год я ни разу не обняла его, не поцеловала, даже не взяла за руку. Но он был всегда рядом, даже после тяжелой смены он шел ко мне, провожал меня до дома. Боялся за меня. Джаз, блюз – то, что осталось после него, живо во мне до сих пор. Это наша музыка.

Она вытянула шею, пытаясь увидеть музыканта.

– Видишь, как она действует на нас. Это лишь молодой бедный парнишка с гитарой, которой живет одной музыкой. А кто все эти люди, из каких они стран, какого положения? Музыка объединила всех.

– Джейн, как ты поняла, что любишь его? – спросила я.

Она тихонько рассмеялась.

– Как и все остальные женщины. Просто представила его с другой. Тот момент, когда он скажет, что встретил девушку, когда я отойду на второй план. И не будет больше нас, наших разговоров, музыки, когда он больше не будет приходить, бояться за меня. Я помню, как сердце упало куда-то вниз, я ощутила настоящий страх. Страх потери, отдать его кому-то, другой, неизвестной мне. В тот вечер я наконец поняла, он мужчина, любимый мною, он тот, от которого я захочу детей, тот, которого я буду оберегать всю жизнь, – она снова замолчала, но уже надолго, – но не смогла сохранить.

– Джейн, тут нет твоей вины, – попыталась я утешить ее.

– Я понимаю, что нет, – тихо ответила она, отвернувшись от меня.

Я ждала, что она еще что-то скажет, но она молчала, бессмысленно смотря в толпу, которая даже не думала расходиться.

– Кем бы мог стать мой сын? – тихо спросила она, будто саму себя. – Он любил петь, любил музыку. Веселый был мальчик, очень смышленый.

Нет, она не плакала, она как-то очарованно улыбалась, будто видела его сейчас, перед собой, будто слышала его голос.

Музыкант закончил играть, наступила полная тишина. И люди постепенно начали расходиться. Сквозь толпу я пыталась найти его, но не смогла. Я слышала обрывки фраз людей, они говорили о нем, о своем восхищении. Рядом с нами присела пожилая женщина, она была одна.

– Как хорошо он играл, вам понравилось? – дружелюбно спросила она.

– Да, – ответила я. – Вы часто тут бываете?

– Я живу неподалеку, поэтому частенько прохожу мимо, а в хорошую погоду сижу здесь или вон в том кафе неподалеку. Там прекрасный чай, советую попробовать, – ответила она.

На вид ей было около 60 лет, стройная, с прямой осанкой, одета дорого, но старомодно. Из-под вязанной шапки выбилась пара прядей седых волос. Некогда красивое лицо почти потеряло свой блеск, утонченность, и в ее голубых добрых глазах я видела бесконечное одиночество.

– Но такое я вижу впервые, – продолжила она.

– Такое? – не поняла я.

– Да, он пел целый час, одет как бродяга, но ни взял ни гроша. А ушел так же тихо, как и появился. Удивительно, что еще есть хоть кто-то, кто готов делать что-то бесплатно для людей, – она добродушно улыбнулась.

И вдруг я услышала громкие всхлипы Джейн.