Читать книгу Край Мерцающей пыли - Анна Андреева - Страница 7

Проснувшись, я не хотела открывать глаза. Череп грозил разорваться от малейшего неаккуратного движения. Радуясь, что я в мягкой постели, а не на полу или того хуже на улице, я поглубже зарылась лицом в подушку, шумно вдыхая свежий дождливый аромат и утопая носом все глубже в мягком перьевом облаке.

Первый вечер в столице принес мне много эмоций: злость, радость, обиду. В голове все еще играла музыка, а в груди горько распирало.

Постанывая, я перевернулась на спину и открыла глаза. Белый высокий потолок больно ударил по зрачкам. Отведя взгляд от выжигающей белизны, я настороженно оглядела комнату.

Стены покрывали темно-зеленые шелковые обои, повторяющие мой цвет глаз. Напротив широкой кровати расположились серо-коричневая мраморная купель и бумажная бежевая ширма. У стены, между двумя окнами, стоял массивный шкаф из красного дерева. В противоположной стороне, ближе к двери, раскинул свои витые подлокотники оббитый узорчатым бархатом и заваленный разнообразным барахлом диван.

Под одеялом кто-то шевельнулся.

В один скачек сев на кровати, я ошарашено рассматривала силуэт, скрывающийся под плотной тканью. Распущенные волосы от резкого движения разметались в стороны, щекоча мои плечи и спину.

Великая! На мне кроме трусиков и тонкого лифа ничего нет! Я рванула на себя одеяло укрывая тело.

– Ууу. Бездна, – провыл Ди-Горн и свернулся калачиком.

Застыв, я боялась шелохнуться. Я прислушалась к своим ощущениям в теле. Они не поменялись, не считая тяжелой головы и непривычной легкости рассудка, не терзаемого магией.

Отпустив тревожные подозрения, я постаралась собрать хаотично бегающие мысли.

Каспар усыпил меня заклинанием, и они принесли меня сюда. Рассматривая широкую спину Винсента, сплошь покрытую длинными полосками шрамов, я пыталась понять, куда меня притащили. Сомневаюсь, что в Академию могли пустить с бесчувственной девушкой.

Осознание, что я, вероятно, нахожусь в доме Кэннуров, вывело меня из задумчивости в секунду.

– Ди-Горн!

Я высунула из-под одеяла босую ногу и пнула его по упругому заду, обтянутому белыми тонкими штанами. Он повернул ко мне голову и волком посмотрел из-под черной копы волос.

– Чего тебе? – прошипел он сквозь зубы.

– Мы у Кэннуров?

– Да.

– На кой хрен ты меня раздел?

Я плотнее прижала к груди спасительную ткань.

– Если ты еще не поняла – поясню. Это моя комната и моя постель. И я не позволю спать на ней в каких-то грязных тряпках.

Винсент лег на спину и потянулся, демонстрируя рельефный живот.

Щеки налила горячая краска. Я до боли сомкнула губы, пытаясь откинуть всплывающие острые опасения. Мне становилось тошно от того, что какой-то мужик раздевал и лапал меня.

Защитник заметил мое болезненное молчание и не упустил шанса издевательски ухмыльнуться.

– Остынь. Твое тело меня не волнует. – Винсент сел на кровати и уперся локтем в колено. Другой рукой он перебирал валяющиеся на полу вещи. Подняв мое платье, он бросил его мне. – Собственно и волноваться там особо не из-за чего.

– Отвернись, – процедила я слова сквозь скалящуюся челюсть.

Ди-Горн не стал ерничать и сразу отвернулся. Я быстро встала и накинула платье. Оглядев высокую грудь, ВЕСЬМА ЗАМЕТНО ОЧЕРЧЕННУЮ даже шерстяном мешковатом платье, я осмотрелась в поисках бечевки – без нее платье отвисало до пяток.

– А в той куче нет моего пояска?

– Та ущербность была пояском? Я ее разрезал и выкинул. – Винсент встал и подошел к шкафу. Порыскав в нем не много, он протянул мне черный кожаный ремень. – Возьми и не позорься.

Пропустив яд мимо ушей, я выхватила ремень и наскоро застегнула его на талии. Стоило бы поблагодарить, да вот не хочется.

Ища глазами льняную ленту, я торопливо расчесывала пальцами длинные волосы. Мне до ломоты в костях хотелось покинуть комнату этого несносного и хамоватого защитника.

Лента нашлась на заваленном тряпками, книгами и мешками диване. Так же там обнаружились мой дорожный мешок, сумка и сапоги.

– Я могу выйти отсюда не заметно? – Не хватало еще, чтобы Себастьян думал обо мне, как о развязной девке.

Откинув назад заплетенную косу, я набросила на плечо сумку и мешок.

Ди-Горн прошелся по комнате и, отодвинув легкие полупрозрачные шторы, выглянул в окно. За идеально прозрачным стеклом раскинулась, та самая, площадь с каменным Агмундом.

– Сомневаюсь. Карета Себастьяна здесь.

Просто замечательно.

– Я подожду, пока он уедет.

– А меня не хочешь спросить?

Во мне затеплился лучик надежды.

– Ты знаешь, как выйти незаметно?

– Я не об этом. – Винсент устало протер лицо широкой ладонью. – Ты мне здесь не нужна. Иди и прячься в другом месте.

– Я не уйду.

Я сложила руки крестом на груди, подчеркивая свою решимость.

– Это мы еще посмотрим, – мрачно сказал он.

Ди-Горн подошел к купели и потянул за шнурок на штанах.

Обомлев, я вытаращила глаза на открывшуюся обескураживающую картину. Легкие штаны свободно болтались на узких мужских бедрах, грозя упасть в любую секунду, и открывали взгляду выпирающие косточки, стрелу мышц и темную дорожку волос, уходящую под светлую ткань.

Я рывком развернулась и, приложив прохладную ладонь к горящей щеке, схватила сапоги, и стрелой вылетела из комнаты Винсента.

Отойдя на безопасное расстояние от двери, я облокотилась на стену из молочного камня и рвано натянула сапоги.

– Злобный индюк! – Вот ему сложно было выделить мне угол на часик другой?! – И ведь не постыдился же! Развратник!

– Добрый день, Дэлла.

Я вздрогнула и подняла глаза.

Себастьян сидел за круглым столом, стоящим по середине просторного холла. Его фигура все так же не показывала эмоций и напоминала бездушную говорящую куклу.

– Буду рад, если составишь мне компанию за обедом. Присаживайся.

Я прикрыла глаза, справляясь с охватившей меня неловкостью. Будь я внимательней, то не стала бы вести сама с собой гневную беседу.

Бросив тоскливый взгляд на заставленный едой стол, я отказываясь махнула головой. Желудок скрутило в протестующем голодном спазме – два дня в моем рту не было ничего, кроме пива и пары хлебных корочек.

– Бездна, – ругнулась я на манер Ди-Горна и пошла на аппетитный запах.

Нервно сняв сумки, я бросила их возле стула и села напротив некроманта. В это время я могла быть уже в Академии, а вместо этого продолжаю крутиться в обществе Кэннуров и Ди-Горна. Злясь сама на себя, я дергано положила себе в тарелку то, что было знакомым: варенные яйца, пшеничный хлеб и куриные крылья, обваленные в каких-то травах.

– Ты выглядишь расстроенно. Мне стоит об этом волноваться?

Себастьян разрезал куриное крыло серебряным ножом, придерживая его с другой стороны вилкой.

Невольно поморщившись на его манерность, я демонстративно взяла курицу руками и начала откусывать куски.

– Фсе ф поятке, – ответила я ему с набитым ртом, параллельно наслаждаясь обескураженным лицом некроманта. «Ах, точно!» Наскоро проглотив самый вкусный кусок курицы в своей жизни, я с вызовом посмотрела на Кэннура. – Вы не сказали, что являетесь некромантом.

Промокнув губы ажурной салфеткой, он откинулся на спинку и изучающе смерил меня взглядом.

– Вся родословная Кэннур – потомственные некроманты. То, что ты этого не знала – не значит, что я это скрывал, Дэлла. Не стоит относится ко мне как к герою сказок, которыми пугают детей малообразованные родители. Из мага никогда не получится толкового целителя без знаний в некромантии, и некроманта без знаний в целительстве. В Академии преподают по целительским книгам составленными моими предками. Так же я являюсь деканом целительского факультета. Некромант – лишь определение, а не характеристика.

Я подавила щекочущую горло неловкость и быстро протараторила:

– Не знала. – Немного помолчав с нажимом добавила: – Как и много другого.

Я пристально посмотрела на мужчину, убеждаясь, что он понял мой намек, указывающий на вчерашнюю встречу с академическим советом.

Себастьян сидел с каменным лицом, не испытывая и капли угрызения совести. Хотя, ему и стыдиться то не чего. Обещал помочь с поступлением – помог, пусть и умолчал о некоторых «деталях».

– Доброго дня, Каспар. Рад видеть тебя, – бестелесно поприветствовал сына Себастьян и вернулся к обеду.

– Здравствуй, отец. – Бесшумный Каспар сел рядом со мной. – Как спалось, Золотко?

– Прекрасно, – прошипела я. – Благодаря тебе.

– Не нервничай так, Дэл. – Кэннур младший накрыл изящными пальцами мою ладонь. – Ты не оставила нам выбора. Кто знает, что могло с тобой случится на ночных улицах Тирриона? Зато сейчас ты цела, невредима и хорошо выспалась.

– Я должна быть благодарна? – Я выдернула кисть из-под его холодной руки. – В Бездну такую помощь! И тебя туда же.

Я соскочила со стула с мыслями покинуть этот дом и больше никогда не встречается с его жителями. Ледяное кольцо пальцев сомкнулось на запястье, не давая мне двинуться с места. От былой непринужденной расслабленности тела и шкодливого взгляда Каспара не осталось и следа. Черные глаза вгрызлись в меня, желая утопить в своей черноте. Огромная сила стройного тела держала меня лишь тремя пальцами, но этого хватало, чтобы не дать мне уйти.

– Сядь, – неживым голосом приказал Каспар.

Тело одеревенело и поддалось контролю некроманта, предав свою хозяйку. На прямых ногах я медленно шагнула к стулу.

В воздухе сверкнуло серебро. Вилка легко вошла в изящную кисть Каспара. Некромант отдернул руку и кинул злой взгляд на отца.

Вновь обретя власть над собственным телом, я схватила вещи и попятилась назад. Себастьян проткнул родного сына вилкой! ВИЛКОЙ! Великая, куда ты привела меня?

Наткнувшись спиной на что-то теплое, я подскочила и отпрыгнула в сторону.

– Трусишка, – зло ухмыльнулся Ди-Горн и сел по правую руку от Кэннура старшего.

Себастьян безразлично дожевывал кусок курицы и, завидев слугу в голубом костюме, отставил тарелку в сторону.

– Приношу извинения за поведение своего сына. Он больше не посмеет использовать свой дар на тебе. – Себастьян принял кружку горячего чая у подошедшего слуги. – Да, Каспар?

Каспар, подняв перед собой ладонь, оглядел насквозь прошедшие зубья. Вырвав вилку другой рукой, он слизнул выступившую на коже каплю черной крови. Не меняя прибора, молодой некромант подцепил красный сахарный фрукт и, положив его в рот, блеснул глазами с клубящейся в них тьмой.

Тошнота подступила к горлу, угрожая вернуть в мир все мной съеденное.

– Да, отец. Я лишь хотел напомнить Дэлле о манерах.

– Не тебе ее учить, – ровно отрезал граф.

Винсент, ничуть не смущенный происходящим, придвинулся на стуле к столу и протянул руки к только что принесенному чаю Себастьяна.

– Что слышно от защитников из края Мерцающей пыли?

Ди-Горн громко отпил горячий напиток.

– Если ты сейчас же не поставишь кружку на место. Я воткну тебе вилку в глаз, Винсент, – холодным тоном пригрозил Себастьян.

– Для полной картины, тебе как раз не хватает черной повязки на лице. Будешь распугивать тварей одним своим видом.

Каспар, так же, как и его отец, нарезал крыло приборами.

– Воздержусь. – Вернув кружку законному владельцу, Ди-Горн, поглаживая пальцами одной руки глубокий вырез белой рубашки, осмотрел блюда. – А где тарталетки с ягодами?

Тарта… что? Не важно. Надо убираться от этих сумасшедших подальше. Оглядев десяток белых дверей, я пыталась понять за которой из них выход.

– Не заслужил. – Себастьян, не притронувшись к чаю, встал из-за стола. – Я еду в Академию. Дэлла, ты со мной?

Во избежание новых приключений я, хоть и с неохотой, положительно кивнула.

Квартирами, оказалось, называли помещения, разделенные между людьми в многоэтажных домах. Спускаясь по лестнице, я заметила, что на других этажах из коридора вела не одна дверь, а четыре. Зажиточные Кэннуры жили на третьем, и их квартира занимала весь этаж.

Сев в карету, я уставилась в окно, надеясь поскорее уже добраться до Академии. Кэннур сел напротив и, положив ногу на ногу, задумчиво перебирал пальцами по колену.

Добрую часть пути мы провели в молчании. Пару раз сквозь серебряные прутики окна втискивались маг-посланники: они появлялись из воздуха и с тихим шелестом бросались к получателю. Каждый новый прилетевший лист источал приторно сладкий запах мерцающей пыли. Себастьян убирал прочитанные письма во внутренний карман пиджака и каждый раз похлопывал по собиравшемуся под тканью бугорку из бумаги.

– Зачем их обсыпают пылью? – Я посмотрела, как Кэннур убирает очередной лист пергамента. – Это же яд.

– Твой нюх впечатляет, Дэлла, – похвалил меня Себастьян. По крайней мере, он так считал – для меня это было очередное сравнение с собакой. Поморщилась. – Благодаря тщательной обработке – чистке, артефакторы лишают мерцающую пыль токсических свойств. И она свободно используется для маг-изобретений. Например, пыль может заставить пергамент переместиться к адресату. Для этого нужно знать примерное место нахождения получателя, указать его имя и пропустить пергамент через шкатулку-артефакт. Всего три простых правила, но если их не соблюсти, или если адресата не будет в указанном радиусе, то маг-посланник самоуничтожится.

– Понятно, – бесцветно бросила я.

– Что-то не так? – Себастьян спросил больше для приличия, чем из беспокойства.

– Почему артефакторы не могут сделать для жителей края Мерцающей пыли артефакт способный собирать пыльцу? Разве никого не волнуют короткие жизни собирателей?

– Не все так просто. – Он тяжело вздохнул. – На данный момент смогли изобрести только ракушки для меньшего контакта людей с пылью.

– Я могу поменять факультет? – Я не хотела быть артефактором, спросила больше из интереса.

– Нет. Твой дар не дает тебе право выбора.

– Ожидаемо, – буркнула я и вышла из остановившейся кареты.

Передо мной предстали железные высокие ворота с медными буквами, выкованными в широкой арке; «Академия Древних». От ворот шел добротный каменный забор, ограждающий необъятную территорию. За ним и плотной зеленью, густо высаженных деревьев, возвышались темно-серые пики самого настоящего замка.

У входа неподвижно стоял мужчина, одетый в темно-бордовый камзол и в такого же цвета широкие заправленные в сапоги штаны. К его плечу плотно прижалось черное стальное копье с острым загнутым лезвием на конце.

Я торопливо подошла к стражнику и выудила из дорожного мешка пергамент. Осмотрев протянутую мной бумагу и одобрительно кивнув, он щелчком пальцев открыл ворота.

Не дожидаясь пока массивные створки полностью распахнуться, я юркнула в образовавшуюся щель и побежала вперед по широкой каменной дороге. Я неслась навстречу высокому мрачному замку и не верила, что происходящее реально. Казалось, что меня сейчас разбудит голодная боль в желудке или влажная от росы трава на моей полянке. И я побежала ее быстрее, боясь не успеть рассмотреть все детали своего прекрасного сна.

Остановившись перед крыльцом Академии, я завертела головой ухватывая каждый кусочек потрескавшиеся кладки и каждый ярд стремящихся к облакам боковых башен. Изучив каменную громадину, я приступила к рассматриванию невероятно зеленой территории. С одного бока от замка был высажен редкий хвойный лес, источающий свежий горьковатый запах. С другого раскинулось поле с виднеющимися в дали конюшнями, высокими сараями и синей полосой реки.

От восхищения у меня перехватывало дух. Необъятный простор. Словно забор отделял город от Академии, а не на оборот.

Яркие теплые эмоции всколыхнули спящую под сердцем силу. Я положила руки на грудь, прислушиваясь к ощущениям. Сдавленный комок бился в одном ритме с сердцем, пересыпался песком по нутру, пытаясь проникнуть в вены и пропитать меня собой. С каждым ударом он становился сильнее, напористее.

Слова, сказанные Себастьяном в канцелярии, пробежали в голове: – «Нужно дать магии пропитать себя».

Откинув лишние мысли, я сосредоточилась на ощущениях, уговаривая себя не подавлять магию.

Не встретив сопротивления, напряженный комок лопнул, пустив по телу волну жара. Магия рвалась, сбивая многолетние заслоны, и разрасталась, раскидываясь и прорастая корнями в мою суть. Впервые с момента появления первой магической искры во мне, я ощутила не страх перед собственной магией, а тихую блаженную радость и пьянящее чувство окрепшей силы. Благодарная за освобождение магия ласкала свою хозяйку теплыми любовными касаниями под кожей. Слегка покалывая, она пропитывала собой каждую косточку, каждый волосок.

Окончательно слившись с нутром, магия запульсировала в сердце, готовая служить по первому моему зову.

– Немыслимо…

Мир вокруг стал как будто легче, приятнее. Глаза быстрее ухватывались за предметы, легкие дышали свободнее, а кожу приятно холодили незримые нити силы. Я протерла вспотевший лоб и размяла покалывающие пальцы. Мне было так легко, что даже не верилось в это блаженное чувство наполненности и полноценности. Всю жизнь я думала, что душу магию, а оказалось – я душила себя.

– Поздравлю. Твое слияние с даром прошло успешно.

Кэннур старший похлопал меня по плечу.

Колючий холод, пробежал по позвоночнику, и я невольно отшатнулась в сторону, смахивая его руку.

– Ой. – Я хлопнула глазами. Тело само шагнуло прочь, бездумно повинуясь голосу магии. – Простите, я не специально.

– Я понимаю суть твоего дара и не собираюсь обижаться на независящие от тебя инстинкты. – Себастьян кивнул проходившему мимо нас черноглазому парню в темно-синем костюме. – Дар гончей велит тебе держаться подальше от меня – суть некроманта ближе к черно-магическому существу, чем к человеку. Даже некоторые неодаренные, знакомые со мной не один год, до сих пор обходят меня десятой дорогой. Я прожил достаточно, чтобы научиться не обращать внимания на подобные вещи.

Я закусила губу останавливая порыв высказать свои возражения. Всю жизнь меня сторонились и презирали лишь за то, что я своей внешностью напоминала им о неминуемой смерти от золотой лихорадки. Я не могла повлиять на наличие данной мне от рождения ненавистной особенности, как и от Кэннура не зависело его черно-магическое нутро. Как Себастьян может сам сравнивать себя с бездновыми отродьями, оправдывая брезгливое отношение к нему? Несомненно, его без эмоциональная внешняя сухость и манера общения далеки от слова «приятный». Но он, определенно-точно, не был тем, кто заслуживает пробного обращения. Может во мне говорит жалость, – или я прониклась к нему, видя сходство в несправедливом отношении к нам, но я не считаю Себастьяна плохим человеком: он вел себя резковато, но ни один из его поступков мне пока не навредил.

– Вы ни капельки не похожи на отродье, Себастьян. – Это был мой предел доброты к нему, ибо подлый укол в шею все еще свеж в моей памяти.

– Сочту за комплимент.

Он слегка натянул губы и, чуть подняв руку, безмолвно предложил пойти к Академии.

Я покорно последовала вперед.

– Защитники нашли убийцу? – спросила я, разглядывая узкие, но поразительно высокие окна Академии. За столом Винсент поинтересовался у Себастьяна о делах в крае Мерцающей пыли, значит, Кэннуру точно известно о работе защитников.

– Да, – до раздражения коротко ответил он.

– Расскажите?

– Нет.

– Ну пожалуйста. Что вам стоит? – Я просяще заглянула в черные глаза.

Кэннур поджал губы, напряг плечи и отвел глаза, но я подскочила, вновь заглядывая в их черноту. Он перевел глаза в другую сторону, и я последовала за ними. Себастьян, приняв правила игры, то разворачивался, то отворачивался, а в конечном итоге, вовсе, уставился в небо.

Не найдя выхода лучше, я растопырила на руках пальцы и вонзилась ими в ребра, щекоча стройную холодную фигуру некроманта; не без брезгливости, конечно, но я старалась игнорировать принужденное даром чувство и у меня это неплохо получалось.

Граф резко скрючился, хрюкнул и в полном недоумение вытаращил на меня глаза, словно я оживший стул или что-то в этом роде: Себастьян не понимал резкой перемены моего к нему отношения или опешил от бесцеремонно наглого ощупывания его боков.

– Я победила.

Убрав руки за спину и поджав наползающую на лицо улыбку, я ожидала его дальнейших действий. Я пошла к нему на встречу, и он должен решить: откликнутся на мою протянутую руку или очертить границы, указав простолюдинке на ее место.

Он прикрыл глаза и, тихо хмыкнув, достал из внутреннего кармана одно из недавно полученных писем.

– Это был запрещенный прием, Дэлла.

– Приму к сведению, граф Кэннур.

Я взяла письмо и гордо подняла подбородок, довольная тем, что использовала недавно узнанные слова и высокопарную манеру речи.

– Быстро учишься. – Кэннур старший одобрительно кивнул. – Хотелось бы продолжить… кхм-кхм… беседу. Но мне пора. Поторопись.

– Хорошо.

Я развернула хрустящий пергамент.

Отчет девятого специального отряда желтого ранга.

В ходе расследования было установлено. Шижа, рожденный Заирой в крае Мерцающей пыли, был убит своей женой, Гжелей, рожденной Кахирой в крае Мерцающей пыли, путем нанесения многочисленных ранений охотничьим ножом.

Вину не отрицает. Сообщники отсутствуют. Направлена в Серые горы для дальнейшего суда.

Лорд Гаас.

Я сложила отчет и вернула Себастьяну.

– Ты не выглядишь удивленной.

– Гжеля вышла замуж за Шижу лишь по указке Старшего. – Я легко пожала плечами. – Нет ничего удивительного в том, что после всех издевательств нелюбимого мужа она решила от него избавиться.

– Тебя не печалит его смерть, – подметил Себастьян.

– Он ее заслужил. – Рука невольно дернулась к бедру с рваным шрамом, скрытым под платьем. – Вы говорили, что вам нужно спешить.

Кэннур заметил мое нежелание говорить об этом и понятливо кивнул.

– Как зайдешь, от входа сразу направо. В конце коридора будет кабинет завхоза. Она тебе все объяснит.

Слегка поклонившись, Себастьян пошел к воротам.

Постояв еще немного, я проследила, как он спешно сел в карету и уехал.

– Поехал сюда лишь для того, чтобы проводить меня?

А ведь Ди-Горн говорил мне, что Себастьян – хороший человек. Поморщившись от осознания правоты Винсента, я поднялась по мощеным ступенькам к высоким кованым дверям и дернула за массивное кольцо ручки.

Огромный холл встретил меня свистом ветра и холодными каменными стенами. Широкие лестницы, с отполированными временем ступеньками, тянулись вдоль стен, уходя под потолок крыши. Высоко, между балкончиков этажей, летали маленькие светящиеся теплым светом сферы.

Подняв руку над головой, я напряглась, призывая магию, и приказала шарику спуститься. Маленькое солнышко послушно двинулось ко мне и легло на ладонь, слегка обжигая кожу.

– Лети.

Сфера вновь вернулась кружить среди остальных.

Я облегченно выдохнула, не испытав прежних мучений при использовании магии: ни головой боли, ни выкручивая костей, ни рвущей плоть силы.

Следуя указаниям Себастьяна, я повернула направо и прошла через полукруглую арку. Шаги глушили пошарканные темно-фиолетовые ковры, и в тишине я могла слышать стук взволнованного сердца. Оно колотилось от неописуемой радости и нетерпения перед будущим, о котором я не могла и мечтать.

По пути мне встречались картины с важными надменными лицами и пейзажами Селенгара. Я остановилась, привлеченная картиной с изображенными на ней ульями, полем с высокой травой, мелкими блеклыми цветами, с кружащими над ними голдуфами, и темной кромкой кедрово-соснового леса.

Я провела пальцами по шершавой краске. Тоски по дому, присущей человеку, я не испытывала – лишь сожаление, что столь прекрасное место стало моим затянувшимся на долгие годы кошмаром. Кошмаром, в котором я оставила Наира.

Тряхнув головой, я сбросила грусть и поспешила к завхозу.

Завхозом оказалась суровая полная женщина. Выдав мне одежду для посещения занятий, так называемую форму, и карту Академии, она сопроводила меня в северное крыло замка.

– Это твоя комната. Так как ты на бесплатном обучении у тебя будет соседка. – Поправив светлую прядь волос, выпавшую из тугого пучка, Урса ткнула пальцем на дверь между двумя деревянными койками. – Это уборная и помывочная. С водопроводом знакома?

– С чем?

Целых пол часа завхоз объясняла, как пользоваться водопроводом и отвечала на мои вопросы о тонкостях душа.

– Спустись в подвал и возьми в библиотеке учебники. По территории можешь свободно перемещаться, но с началом занятий до определенного времени: с одиннадцати вечера до шести утра все обучающиеся должны находится по своим комнатам. Столовая подает еду: в восемь утра, в час дня и в шесть вечера. Если берешь животину из конюшни, будь добра покормить, напоить, вычесать. Маг-послания отправляются по выходным. Тааак… – Урса потерла пухлый подбородок. – Постельное менять не нужно. В кровати встроены артефакты-чистоты, так же, как и в шкафу. Список книг на курс и расписание занятий висит на двери. Вроде все. А! Не шуметь, не портить имущество Академии, не драться вне арены.

Как только завхоз ушла, я бросилась рассматривать и проверять как действуют артефакты. Сколько я не топталась по кровати – она оставалась белоснежной и пахла душистыми травами. Поставив обувку в шкаф, я восторженно пискнула, достав блестящие начищенные сапоги.

– С такими артефактами можно и в край облениться!

Вдоволь наигравшись, я разложила свои немногочисленные вещи, оставив место для будущей соседки, и поспешила в помывочную, гонимая любопытством.

Помывочная, как и стены и пол комнаты, была выложена крупным серым камнем с неровными краями.

Покрутив рычаги на стальных трубах, я с детским восторгом наблюдала, как в круглую глубокую лохань из темного гладко обработанного дерева набирается горячая вода.

Несколько часов я провела, наслаждаясь прелестями водопровода. То сливая, то набирая воду, я нежилась в лохани, не заботясь о том, что нужно торопиться. Если вода остынет, мне не придется идти до колодца, а потом греть воду. Вместо этого, я должна просто повернуть один из двух рычагов.

Накупавшись и набаловавшись с душем, я все же вылезла из воды и, завернувшись в полотенце, пошла одеваться.

Набор формы состоял из длинной юбки и штанов черного цвета, двух рубашек – черная и белая, пиджака и кожаного жилета с многочисленными ремешками и клепками. Когда Урса провожала меня до комнаты, то мимо нас пронесся парень в бордовой форме; а до этого я с Себастьяном встретила ученика в синей. Стало быть, факультеты отличают по цветам.

Недолго думая, я натянула штаны, соблазненная диковинкой. Толстая тянущаяся ткань плотно облепила ноги, не сковывая движений. Схватив черную свободную рубаху и нырнув в нее, я небрежно заправила ее за край штанов и подбежала к большому зеркалу у уходящего в пол узкого окна.

В отражении стояла высокая девушка, совсем не похожая на прежнюю девчонку в платье-мешке. Штаны подчеркивали натренированные частым бегом ноги. Свободный ворот рубашки открывал взгляду длинную шею. Хорошо вымытые и не заплетенные в косу прямые волосы водопадом ниспадали до поясницы. Густые темные брови выделяли темно-зеленые глаза и делали мой взгляд не грустным, как раньше, а серьезным и может даже чуточку опасным.

Заплетя привычную косу и подтянув штаны ремнем Винсента, я натянула сапоги и, открыв кожаную сумку, бросила туда карту.

На темном дне блеснуло.

Стремительно запустив руку в сумку, я достала сверкнувший предмет. Дыхание перехватило. Мой нож привычно лежал в ладони: наполированный, заточенный и обернутый новой кожей на рукояти.

Прокручивая и рассматривая его, я уцепилась взглядом за серебряное изображение бегущей собаки на лезвии – гончая. Проведя по резному силуэту пальцем, я слегка улыбнулась.

– Замаливаешь грехи, Винсент?

Убрав нож за голенище и, перекинув сумку через плечо, я вышла из комнаты и, неспешно разглядывая коридоры Академии, пошла в библиотеку.