Читать книгу Страна мечты - Анна Аравина - Страница 11

Горничные делали Анике причёску, когда доложили о приходе посла Вольных Стрелков – Ликуса.

– Пригласите! – сказала царица, не тронувшись с места перед зеркалом.

– Господин Ликус, прошу Вас, без особых церемоний, – Аника указала опешевшему от столь неформального приёма высокому жилистому мужчине средних лет на стул недалеко от себя, и, поклонившись, тот присел на его краешек. – У нас очень мало времени. Мы отправляемся сейчас во дворец и, возможно, будем вести переговоры о Вашей встрече с королевой. Вы же давно добиваетесь этого, верно?

– Вы знаете, ваше величество, – вежливо подтвердил тот.

– Нам необходимо понимать, если мы организуем Вашу встречу с её величеством Лучией, что, несомненно, даст Вам пропуск и к другим королевским дворам Запада, Ваше правительство готово ли будет подписать с нами договор о военном союзе? Я полагаю, Вы понимаете, какое именно государство нас тревожит…

Ликус опустил на минуту взгляд в пол, затем вновь поднял свои умные глаза на царицу и ответил:

– Да, но нас беспокоит Эльг, ваше величество!

– В каком смысле?

– Они прекратили поставки оружия.

– Давно? – встревожилась Аника.

– Месяца два как… Понимаете, ваше величество, мы бы с удовольствием подписали с Райком договор о военном сотрудничестве, но, боюсь, воевать нам будет нечем.

Аника мановением руки отпустила служанок.

– Эту проблему можно будет решить, – чуть задумавшись, произнесла царица.– Только не спрашивайте меня, пожалуйста, как. Раёк до сих пор выполнял все соглашения, поэтому пока прошу принять Вас мои слова на веру. Если вы подпишете договор, вам будет, чем воевать.

– Король Банров примет нас?

– Нет, такого обещания мы Вам дать не можем. Но разве Вам принципиально, от кого пойдут поставки?

– Важно лишь качество.

– Оно будет. Или Вы считаете, что я позволю вам воевать с Аймой деревянными палками?

Посол улыбнулся.

– Так Вы согласны, господин Ликус?

– Да. Мне следует подписать бумагу?

– Не стоит. Мы доверяем Вам, – с этими словами Аника поднялась, и посол Вольных Стрелков сразу же встал вслед за ней и, почтительно раскланявшись, удалился.

– Одеваться! – приказала царица вернувшимся горничным, и не успела она сменить туалет, как доложили о приезде Бэлл.

***

– Ваше величество! Да хранит Вас Властитель Судеб! – присела в глубоком поклоне стройная невысокая молодая ещё женщина, и карие глаза её сверкнули игривым блеском, а лицо озарила кокетливая улыбка.

– Бэлл! Как мы рады! Баронесса – молодец, что сумела отыскать Вас так быстро!

– Она прислала посыльного ещё с утра, и я только ждала случая иметь счастье видеть Вас, ваше величество!

– О, это было несколько неблагоразумно с её стороны, но, слава богам, всё обошлось, и никто заранее не узнал о нашем приезде.

– Не переживайте, ваше величество, мне лишь шепнули, чтобы я ждала приглашения в посольство Райка, и я смекнула – то не просто так. А весть о Вашем таинственном появлении во дворце только час, как достигла моего слуха.

– Бэлл! – рассмеялась её величество. – Вы не изменились! У Вас самые быстрые вестники на всём Западе и самые чуткие ушки!

– Могу ли я принять Ваши слова за похвалу, ваше величество? – довольно откликнулась графиня, присев в лёгком реверансе благодарности.

– Разумеется! – весело ответила царица, но, сев сама и пригласив сесть гостью, перешла на более серьёзный тон. – Послушайте, графиня, я бы хотела узнать, Вы же общаетесь с Корэллом?

– Да, ваше величество! – с готовностью подтвердила её собеседница.

– Насколько сильно тревожит графа голод в стране?

– О! Он сильно тревожит всех нас. Страшно подумать! В Якрине уже начались волнения.

– Вот как? Почему об этом не знают?

– Граф получил депешу от принца лишь этой ночью.

– Что он намерен делать?

– Вновь будет добиваться аудиенции у королевы.

– Не нужно, его сегодня пригласят, – сказала Аника.

– О, несомненно, благодаря Вам, ваше величество! – с лукавством во взгляде заметила Бэлл. – Корэлл будет несказанно рад!

– А что? Разве королева отказывала ему во встречах?

– Я так понимаю, вопрос о подобных аудиенциях в компетенции первого министра, а он не склонен принимать одного и того же человека по одному и тому же вопросу неоднократно. Он заявил недавно, что королева принимает решения раз и навсегда, и не стоит её беспокоить понапрасну.

– Какое опрометчивое заявление!

– Безусловно, ваше величество! Но никто не ожидал здесь Вашего приезда, столь счастливого для нас! – премило улыбнулась собеседница царицы.

– Для нас? – переспросила Аника.

– Для всех галийцев, для графа Лесов и некоторых других роскийцев, а для меня – так умопомрачительная радость, ваше величество! – и графиня почтительно склонила голову, озорно сверкнув глазами.

Царица тихо засмеялась.

– Бэлл… Вы абсолютно не изменились! Как Вам удаётся всегда попадать в самую гущу событий?

– Легко! Я всегда там, где самые важные люди, ваше величество.

– Прекрасно! Мы обязательно ещё с Вами поболтаем, графиня, а теперь мы спешим на приём Лучии.

Гостья, откланявшись, выпорхнула из апартаментов царицы, у которых в тот момент уже собрались Лора, Ольва, господин Тог с супругой и прочие члены царской свиты. Бэлл обменялась приветствиями с баронессой и посольской четой, сверкнула любопытным взором в сторону новой придворной дамы, и уехала.

***

Ольва, чувствуя ответственность момента, доверилась в выборе наряда своей горничной. Шейла, от напряжения сморщив веснушчатый носик, смотрела некоторое время на платья, но не решилась сделать выбор сама, а сбегала посовещаться к госпоже Тог. В результате, та пришла, восторженно ахнула, заглянув в гардероб, и, послала служанку узнать, во что будет одета её величество. Выяснив, что царица намеревается быть в тёмно-красном, без сомнений указала на тёмно-зелёный наряд из бархата и серебряного кружева, и, извинившись, убежала наряжаться сама. Когда графиня была готова и глянула на себя в большое зеркало, её плечи невольно развернулись сами собой, спина выпрямилась, а живот втянулся. Она подумала, что выглядит богаче и красивее всех придворных дам королевы вместе взятых: тонкий бархат плотно облегал узкую талию, юбка пышными фалдами падала вниз, приоткрывая нижнюю – из салатового атласа, пояс сверкал, расшитый серебром, серебряное кружево частой сетью прикрывало оголённые плечи, строгая причёска, валиком обрамлявшая бледное лицо, внешне делала девушку чуть старше, слегка подведённые глаза казались больше и зеленели, как камни в серьгах.

– Хорошо ли, ваше сиятельство? – спросила, обеспокоенная молчанием госпожи, Шейла.

– Чудесно! – ответила графиня и подумала: «Эх, если б я ещё умела ходить, как полагается!»

Столкнувшись в помещении перед комнатами царицы с баронессой, Ольва не замедлила сравнить её платье со своим и осталась довольна. Туалет Лоры был сшит из персикового атласа, был иного кроя и, хотя очень шел последней к лицу, выглядел несколько скромнее. Правда, в ушах её милости переливались лучами такие серьги, каким можно было позавидовать. Госпожа Тог была одета в тон своему мужу – в синее с белым кружевом, и хотя и на ней были украшения, графиня поняла, что в соответствии со статусом, ей следовало выглядеть не столь пышно, как фрейлинам. Зато на груди её супруга красовалась золотая цепь с массивной подвеской, означавшей, по всей видимости, символ его особого положения посла. Из дверей, ведущих в апартаменты царицы, вышла тёмноволосая богато одетая маленькая женщина. «Это что ещё за „птица“?» – подумала Ольва про Бэлл, но посольский лакей сообщил, что её величество желает видеть господина Тога и придворных дам, и девушка тут же про всё забыла, так как увидела Анику и невольно согнулась в поклоне. Графиня поняла, что было бы неестественно не кланяться такому великолепию. Насыщенный красный цвет плотного атласа перекликался в наряде царицы с золотым кружевом тончайшей работы, оплетавшим блестящими узорами её руки и плечи. Отделанные позолотой тонкие и пышные оборки нижних юбок выплывали из-под верхней ткани платья при движении. В ушах золотыми виньетками под стать кружеву вились длинные серьги с жемчугом и сапфирами, подчеркивающие глубокую синеву глаз. В высокой прическе блистала золотом и драгоценными камнями корона. «Разве можно ей не служить и не слушать её?» – восхищенно подумала юная фрейлина.

Её величество окинула взглядом туалет Ольвы.

– Хорошо, – вынесла удовлетворительный вердикт царица. – А теперь – к делу.

– Господин Тог, вы удачно выполнили первое поручение, мы довольны, – обратилась Аника к послу, который молча благодарно поклонился. – Теперь Вам, напротив, не следует обращать внимания на графа Блэста, но не отходить от нас и ловить каждое наше слово, особенно это касается бесед с королевой и послом Галии. Мы скажем много нового для Вас, и важно не потерять нить. Скорость, молниеносность решений – наш самый главный козырь, и его нельзя потерять. Учтите, ждать распоряжений каждую минуту должны не менее двадцати посыльных.

– Слушаюсь, ваше величество. Позвольте отдать распоряжения сию же минуту.

– Вы должны были отдать их ещё раньше, господин посол! – отчеканила государыня. – Позволяю.

Сконфуженный последним замечанием, мужчина вышел.

– Лора, Вы – оплот культуры и науки Райка, так продемонстрируйте их во всём блеске, но проявите чувство меры. Не следует оглушать, но удивить. Мы отобрали лучшие вина, сладости, ткани, кружево, украшения и книги в подарок королеве, можно и нужно коснуться этой темы. Надеюсь, Вы помните, что королева любит музыку?

– Да, ваше величество, – сделала реверанс баронесса.

– А теперь прошу Вас, оставьте нас наедине с графиней, – внезапно сказала царица.

Лишь дрогнувшие густые ресницы Лоры выдали её волнение, когда она услышала последнюю фразу. Баронесса и госпожа Тог послушно склонились и удалились.

– Итак, я жду Ваших впечатлений об увиденном, Ольва, – сказала Аника. – Только очень быстро, нельзя опоздать.

– Ваше величество, – вспомнила графиня. – Чендж пыталась выяснить, откуда Вы меня привезли.

– С какой целью?

– Думаю, просто от любопытства, но мне надо же что-то отвечать. Я сказала – с севера, но она хотела знать название места.

– Говорите, с предгорий Священных гор, из Королевства Трёх Королей. У истоков реки Эскель. Места там глухие, никто не станет выяснять. Вы выпутались?

– Случай помог. Наш разговор прервали.

– Хорошо. Ещё какие-нибудь проблемы?

– Нет.

– Тогда ответьте на мой вопрос: что Вы думаете о дворе Лучии? Кратко.

– Несколько группировок, которые враждуют. По крайней мере, две, – соображая на ходу, что от неё хочет услышать царица, стала перечислять Ольва. – Первый министр был очень зол на Вас.

– Это очевидно, – усмехнулась Аника. – Что-то ещё?

– Лучия тоже была сердита на него.

– Вот как? – встрепенулась её величество. – Почему Вы так думаете?

– Когда Вы расчувствовались у клумбы, ну… – Ольва замялась, так как побоялась, что Анику обидит неудачно подобранное слово, ведь чувства могли быть и искренними.

– И? Ну, говорите же! – нетерпеливо потребовала Аника.

– Он предложил принести нюхательную соль, а королева цыкнула на него, отправив готовить торжество.

– Прекрасно! Первый министр делал одну ошибку за другой, мы застали его врасплох, – по лицу царицы пробежала недобрая улыбка, видя которую фрейлина непроизвольно поёжилась. – Но теперь он уже, наверняка, подготовился… Ольва, Вы – молодец! Смотрите в оба! Обращайте внимание на мелочи. Все будут заняты, и в данном смысле я рассчитываю на Вас.

– Да, ваше величество, – скромно ответила графиня и даже сделала книксен.

Аника одобрительно улыбнулась и направилась к дверям. Ольва последовала за ней, подумав: «Странно… Я уже переняла манеры Лоры?»

***

Не только царица пыталась продемонстрировать богатство, королевский двор стремился к тому не меньше. Наряды дам и кавалеров ослепительно сверкали драгоценностями. И на каждом из придворных королевы их было в два, а то и в три раза больше, чем на фрейлинах царицы. Но Ольва заметила, что ткани, из которых были сшиты пышные туалеты богатых роскийцев, были значительно тяжелее, а сами наряды – не удобны, единообразного кроя и закрыты до самого подбородка. Придворные Аники двигались быстрее и грациознее, и от того выглядели изящнее и раскованнее. И ещё, юная графиня пришла к выводу, что драгоценное кружево, оплетавшее плечи царицы и её собственные, были до сих пор вещью не виданной, и вызвали фурор.

После пения труб и громкого оглашения её имени, Аника в сопровождении своей свиты и лакеев, нёсших сундуки и корзины с подарками, вошла в главный зал дворца, где ей навстречу поднялась Лучия. Все, кроме монархов, и охраны, стоявшей в дверях навытяжку, склонились в глубоком поклоне.

Обменявшись официальными приветствиями с царицей, Лучия вновь заняла место на троне, а Аника села подле неё на высокое роскошное кресло, господин Тог встал за креслом царицы, место за троном королевы занял граф Блэст. Чести сидеть в присутствии монархов удостоилась лишь герцогиня Тсонс. Остальные стояли вдоль стен огромной залы. Лакеи стали подносить к трону и показывать дары Райка королеве, а придворные и приглашённые старались не пропустить зрелища и шептались, обмениваясь мнениями. Ольва, как фрейлина царицы, стояла не далеко от трона и, благодаря этому, хорошо видела и слышала всё, что происходило между коронованными особами.

Сласти и вина были приняты Лучией с вежливостью, не более, но ткани и кружева, похоже, вызвали настоящее восхищение.

– Какое тонкое полотно! – восторженно произнесла королева, пощупав поднесённый ей кусок материи.

– Да, мы приказали нашим мастерам придумать ткань – тонкую, как южный шёлк, но из местного сырья, и они справились, как видите, с задачей. Мы уделяем много времени созданию удобных и красивых вещей, и даже создали специальную академию для этого, – ответила Аника.

– А какие краски! Ваши мастера просто волшебники! – восхищённо выдохнула Лучия, но потом слово опомнилась и строго сказала: – Благодарим, ваше величество! А что там?

И она указала на последний сундучок, оставшийся не открытым.

– Книги, ваше величество. Мы полагаем, в Вашей библиотеке ещё нет новинок, выпущенных нашими издательствами?

– Боюсь, что так, – откликнулась юная королева и искоса глянула на Тсонс. – Мы не предполагали, что в Райке печатают так много книг.

– Знания делают нас богаче: и в прямом, и в переносном смысле. Отчего же не распространять их? – улыбнулась Аника.

– Хм! – громко хмыкнула со своего места герцогиня, поджав губы.

– Вы не согласны с нами, ваше высочество? – любезно поинтересовалась царица.

– Осмелюсь сказать, да. Не вижу никакого прока от нашего университета, одни расходы! Тратят на этих балбесов деньги, а в результате они умеют лишь заковыристые любовные записки писать, чтобы девиц соблазнять, и больше толку от их грамотности никакого. Учёность нужна только министрам. Остальным достаточно знать этикет и генеалогию – для поддержания порядка.

– Уж не потому ли обижена Ваша тетушка на графа Лесов, что получила от него записку и не смогла её разобрать? – загородив рот веером, шепнула Аника Лучии, и последняя не сумела сдержаться, весело хохотнув.

– Герцогиня, мы, безусловно, уважаем Ваше мнение, но поверьте, без определённого уровня знаний невозможно создать новые уникальные товары, как те ткани, например, – отняв веер от лица и указав на сундуки с материей, серьёзно и во всеуслышание сказала царица. – Посему мы считаем и возможным, и полезным развивать науку и ремёсла.

– Вы правы, ваше величество, – сказала Лучия. – Благодарим Вас за щедрость, мы обязательно ознакомимся со всеми изданиями, что Вы нам подарили. А теперь мы приглашаем Вас развлечься искусством наших подданных. Мы надеемся, наши музыканты не хуже райковских сумеют усладить Ваш слух.

– Мы уверены в этом, ваше величество! – ответила Аника.

– Ваше величество, – обратилась к Лучии Тсонс, – следует ли огласить остальных приглашённых?

– Разумеется, – согласилась королева.

Герцогиня слегка кивнула кому-то, и вновь зазвучали трубы, и залу наполнил громкий голос:

– Его высочество, наследный принц Эльга, Банров!

Ольве показалось, что Аника дрогнула, когда услышала это имя, но, взглянув на неё снова, она подумала, что ошиблась: царица спокойно вежливо улыбалась.

Придворные расступились, и к трону подошёл высокий статный человек. Приблизившись, он с достоинством поклонился сначала королеве, потом – царице. Мужчина средних лет, принц был по-своему красив – густые чёрные, как крыло ворона, волосы были зачесаны назад, тёмные глаза блестели из-под таких же чёрных, вразлёт, бровей, выступающий вперёд гладко выбритый подбородок придавал его гордому облику ещё более надменный вид, и, в результате, резкие черты его лица графине не понравились.

– Рады приветствовать Вас, ваше высочество! Надеюсь, Вам не будет у нас скучно сегодня, – сказала Лучия на его приветствие.

– Такого и раньше никогда не было, и не может быть, ваше величество! – ответил Банров.

– Мы надеемся, Ваш отец, король Банров, здоров? – вежливо осведомилась царица.

– Если б было иначе, мой долг был бы – находиться рядом с ним, ваше величество, – откликнулся принц на вопрос Аники. – Но, благодаря богам, я имею счастье быть здесь и беседовать с Вами.

И говоривший слегка улыбнулся, что при холодном выражении его лица, выглядело, скорее, усмешкой, и заглянул царице прямо в глаза, на что та и бровью не повела. Взгляд этот длился лишь пару секунд, принц снова поклонился и отошёл от трона, так как вновь загудели трубы, и объявили следующего приглашённого:

– Посол его величества короля Галии Гала, его сиятельство, граф Корэлл!

Пока граф шёл к трону, Аника негромко спросила у Лучии:

– Принц гостит в Королевске?

– Да, довольно давно, но прежде он не баловал нас своими визитами, а сегодня выразил желание быть. Невозможно отказать наследнику трона, – ответила девушка, внимательно взглянув на спросившую. А та уже смотрела на Корэлла, невысокого мужчину в возрасте, с залысиной и маленьким хвостиком сзади из оставшихся волос. Ольве такая прическа у представителей сильного пола всегда казалась нелепостью, но, приглядевшись, графиня решила, что впечатление граф производит довольно приятное, благодаря серьёзному и доброжелательному выражению лица, испещрённого морщинками.

– Дозволит ли ваше величество обратиться к ней по делам королевства Галии? – обратился посол к королеве после обязательных приветствий.

– Да, граф, мы выслушаем Вас, но позже. Прежде мы хотели бы развлечь наших высоких гостей, в честь которых устроили приём. Надеюсь, этот вечер будет приятен нам всем, – ответствовала Лучия.

Коронованные особы встали, герцогиня, кряхтя, тоже поднялась и склонилась с другими придворными в поклоне. Официальная часть приёма на этом закончилась, и лакеи распахнули двери в соседние залы, где были накрыты столики с угощениями, и в нише расположились музыканты.

***

Когда королева и царица устроились на отведённые им роскошные кресла в центре залы, а придворные и приглашённые расселись согласно статусу и везению, музыканты начали играть. Рядом с их величествами оказались, как и следовало ожидать, послы Райка и Галии, первый министр королевы и статс-дамы. Принц Эльга устроился чуть в стороне вместе с сопровождавшими его двумя дворянами. Ольва же оказалась на изрядном расстоянии от Аники и расстроилась, поняв, что из-за музыки не услышит, что та говорит. Вздохнув, она приняла судьбу, как есть, стала рассматривать других участников действия, и с радостью убедилась, что Дирс снова оказался недалеко от неё. Ольва подумала: в крайнем случае, он сумеет дать ей знать, если что-то пойдёт не так. На соседнее кресло справа красивый светловолосый и голубоглазый молодой человек усадил такую же голубоглазую с великолепным золотым цветом волос девушку, сам же остался стоять рядом. Далеко не все в зале сидели, многие мужчины стояли или осторожно перемещались по зале, как и снующие туда-сюда слуги в богатых расшитых ливреях, разносящие бокалы с напитками и какие-то закуски. Один из лакеев подскочил и к Ольве. Та скосила глаза на Дирса. Телохранитель царицы тихонько отрицательно покачал головой. «Благодарю, нет!» – отказалась от угощения неопытная фрейлина. Её соседка взяла бокал с вином, пригубила. «По-моему, днём я видела её в свите королевы», – попыталась вспомнить Ольва какие-то подробности, но не смогла. Графиня заметила, что между Аникой и королевой завязалась беседа, и все, кто был вокруг, вскоре обратились в слух. Тем не менее, слова долетали лишь до самого ближайшего окружения, и хотя придворные перешептывались, передавая друг другу отдельные фразы королевских особ, понять, что бы то ни было, девушка не могла. Слева от Ольвы встали двое мужчин, одетых богато, но не столь щедро усыпанные драгоценностями, как роскийские придворные, и если бы не тяжёлые ткани, меха и кожа, из которых были сшиты их одежды, девушка могла бы принять их за райковцев. Тот, что стоял дальше от неё, тихо сказал:

– Великолепна!

– Вы о королеве? – спросил тот, что стоял ближе и почти полностью загораживал собой второго.

– Я о царице.

– О да! – весело произнёс второй – невысокий, средних лет и сложения обладатель вьющихся распущенных волос до плеч. – А как она вошла сегодня сюда, словно с картины сошла, а?! Всё же, Бенк – преискусный художник… Блэст уже распорядился закрыть галерею, якобы на ремонт. Теперь он там камушек за камушком всю стену переберёт, чтобы найти тайный ход, о котором он – первый министр королевства – не знал!

Говоривший тряхнул кудрявыми волосами и засмеялся, вскоре продолжив:

– Но, всё же, я немного не понимаю… Как она решилась на подобную авантюру? Так подчеркнуть свои, хм, необычно близкие отношения с покойным королем? Уму не постижимо!

– Перестаньте сплетничать, маркиз! – посоветовал его собеседник, и неожиданно перешёл на какой-то тарабарский язык, в котором Ольва, разумеется, не разобрала ни слова. Иностранцы ещё немного поговорили между собой и куда-то ушли, а девушка с ужасом поняла, что и ей… нужно выйти. Она представления не имела, что делать, и решила терпеть… Но чем больше старалась не думать об этом, тем больше мучалась и, в конце концов, встала и, как могла быстро, подошла к своему немому стражу.

– Дирс, мне срочно, срочно… – девушка прикинула, кто мог бы помочь ей сейчас, и нашлась, – нужна госпожа Тог! Очень, очень нужна!

Она вложила в мольбу столько эмоций, что мужчина не стал сомневаться, а с высоты своего роста окинул взглядом толпящихся в зале людей и у противоположной стены заметил синее платье супруги посла. Дирс осторожно взял фрейлину царицы под руку и повел её в нужном направлении, аккуратно обходя присутствующих и держась ближе к стенам, чтобы не привлекать внимания.

– Могу ли я отвлечь Вас, госпожа Тог, на минуточку, – Ольва увела женщину подальше от её собеседников и шёпотом изложила свою проблему.

– О! Этому можно помочь. Идёмте, ваше сиятельство! – и жена посла уверенно пошла к одному из выходов из залы, а графиня – за ней.

***

– Известная мелодия, нам уже доводилось слышать её здесь когда-то, – произнесла Аника, когда музыканты по позволению королевы начали играть.

– Да, это старинная песня. Говорят, она нравилась нашей матушке, – ответила Лучия.

– К сожалению, я не могу ни подтвердить этого, ни опровергнуть, – откликнулась царица, приняв слова королевы за вопрос. – Мы прибыли в Королевск, когда её уже не было, увы.

Аника заметила, как странно взглянула на неё Лучия при последних словах, и поспешила уйти от скользкой темы:

– А есть ли новые музыкальные сочинения, которые не оставляют Вас равнодушной, ваше величество?

– Да, господин Руц пишет вполне сносные пьесы. Некоторые будут сегодня исполнять, и у Вас, ваше величество, будет возможность оценить их. Но мы подумали, Вам будет приятно вспомнить прошлое, как и сегодня днем.

– Конечно, ваше величество, – подтвердила царица. – Вы же понимаете, что я не могу относиться к воспоминаниям о Королевске как-то иначе… Но я уже прожила долгую жизнь, мне под стать вспоминать и печалиться, а Вы – так молоды! Вам должно быть интересно всё новое, необычное – такое же юное, как Вы!

Лучия на мгновение опустила взгляд в пол, и ответила:

– Мы интересуемся и свежими веяниями в искусстве – безусловно, но предпочитаем, всё же, классику. Мы считаем, что у истории нам есть, чему учиться, а лучшие образцы искусства прошлого – пример для подражания.

– Несомненно, ваше величество, – любезно согласилась её собеседница. – Но одно только подражание великим не может обеспечить успеха ни в искусстве, ни в других сферах. Жизнь течёт, невозможно не меняться вместе с ней. Властитель не повторяет ниспосланных судеб, каждая – уникальна. Ваше имя будет вписано в историю, но то уже будет новая, иная страница.

– Ваше величество, нас не покидает ощущение, что Вы говорите сейчас не столько о музыке, сколько о нашей внешней политике, – отозвалась Лучия.

– От Вас ничего не скроешь, ваше величество, – прожурчала лёгким смехом Аника. – Да, нас волнует эта тема. И, всё же, удивительно, как Вы держитесь за прошлое, когда впереди у Вас так много будущего! Но нам это на руку…

Царица лукаво улыбнулась. Однако бледное лицо Лучии оставалось столь же холодным, а глаза – столь же печальными, как обычно.

– Что ж, раз нас всех так беспокоит положение в Галии… – произнесла королева и громко обратилась к Корэллу: – Граф! Расскажите нам, не улучшилась ли ситуация в королевстве?

– Ваше величество, – с готовностью строго ответил посол. – Она только ухудшилась. И ухудшается с каждым часом. Начались беспорядки. В Якрине были поджоги и погромы.

Брови Лучии дрогнули. А герцогиня шумно задышала и запричитала: «Ужас! Ужас! Куда катится мир?»

– Мы пока справились, – поспешил утешить юную королеву Корэлл. – Но, ваше величество, без Вашей помощи нам никак не обойтись. Если армия начинает голодать, она может обернуть оружие…

– Ваше сиятельство, почему же, получив отказ от нас, Вы не обратились к другим монархам?

– Король Банров нам также отказал, – мрачно ответил посол Галии, при этом в его выражении лица читалось – «не стоило и спрашивать, никто и не надеялся». – В Ламаске лишь недавно подавили мятеж Брига, королеве не до нас.

– А что же – её величество, царица Райка? – не пожалела графа Лучия, вежливо улыбнувшись Анике.

Его сиятельство помрачнел ещё больше.

– Простите, ваше величество, – дипломат слегка поклонился царице, – но я вынужден сказать, как есть. Король Гал посчитал невозможным обратиться к Вам, так как не доволен отношениями Райка с самопровозглашённым правительством, так называемых, Вольных Стрелков.

– Не могли бы Вы, ваше сиятельство, уточнить, что конкретно не нравится Вашему государю в данных отношениях? – вступила в разговор царица.

Граф задумался на минуту, а потом ответил просто:

– Их наличие, ваше величество.

– И только поэтому он готов пожертвовать собственной короной?

Корэлл нервно сглотнул, поправил жёсткий воротник своего богатого наряда и сказал:

– Мы надеемся, что до этого не дойдёт…

Минута молчания повисла среди беседующих, и тут встал и подал голос Блэст:

– Какие жертвы?! Прошу прощения, ваше величество, – обратился он к королеве, – но её величество, царица Аника, просто нагнетает обстановку, хотя всем очевидно – стоит повесить пару мятежников и накормить армию – всё будет в порядке. А торговля с правительством бунтовщиков, только укрепляет их позиции, подогревает вредные настроения в народе и подстрекает к новым мятежам. Все монархи Запада отказались вести какие-либо переговоры с правительством смутьянов, а её величество поставило торговые интересы Райка выше правопорядка, и предала нас! Или это не предательство памяти Вашего великого отца?

Первый министр закончил свою речь на возвышенной патетической ноте и, довольный, огляделся, какое впечатление произвел. Герцогиня готова была рукоплескать. Корэлл сидел с каменным лицом. Лучия в задумчивости смотрела на царицу. Аника же подняла голову ещё выше и отчеканила с нескрываемой насмешкой:

– Граф Блэст, уж не причисляете ли Вы и себя к тем монархам, о которых так пламенно сейчас говорили?

Министр, глядевший победителем, слегка осекся, но ему на помощь пришла Лучия:

– Его сиятельство имеет право говорить от нашего лица.

Аника любезно кивнула королеве и продолжила:

– Да, мы привыкли думать собственным умом, и не считаться ни с чьим мнением, если полагаем его ошибочным. Как, впрочем, и Великий Роск. Ведь были люди, которые и его обвиняли в предательстве дела своего отца, развале Империи, и я даже могу назвать этих людей.

Аника чуть наклонилась в сторону герцогини, и все поняли, кого она подразумевает, её высочество запыхтела, готовая кинуться в словесный бой, но царица не дала ей такой возможности, вновь заговорив:

– Но не было бы мудрых решений, и кто знает? Весьма вероятно, что весь Запад до сих пор полыхал бы войнами. И уж если мы сегодня так много вспоминаем историю, почему бы не вспомнить и иной факт: Роск не принял власть королевы Аймы, так как сомневался в её законных правах на престол, он не принял её грамоту и не подал ей руки. Но почему-то теперь все принимают её послов, и никто не считает это предательством памяти Великого короля.

На этих репликах лицо Корэлла просветлело, стало очевидным, что он готов поддержать говорившую.

– Ваше величество, простите, но Вы передёргиваете! – чуть ли не взвизгнул первый министр. – Королева Айма никогда не покушалась на устои монархии, она сама – монарх! А Викдаула свергли простолюдины!

– Тем хуже для него! – вспыхнула Аника. – Так бездарно он сумел потерять корону! Однако сложно назвать чернью маркиза Ситгула и барона Мула, перешедших на сторону восставших и теперь заседающих в парламенте.

– Мы можем назвать и иных аристократов, называющих себя Вольными Стрелками, если позволите, ваше величество, – поспешил добавить господин Тог.

– Не стоит, – откликнулась царица. – Названные имена достаточно известны знатокам дворянских домов, не правда ли, герцогиня? Не Вы ли с радостью принимали у себя маркиза?

– Но, ваше величество, тогда он ещё не был смутьяном. Кто ж мог предположить? – часто задышала герцогиня, оправдываясь.

– Вы правы, ваше высочество, – внезапно поддакнула ей Аника. – Тогда никто не мог и подумать, что Викдаул, взойдя на трон, превратит корону в посмешище и так опозорит свою власть, что его подданные отрекутся от него! Он – предатель монархии! А мы выторговали жизнь этому несчастному глупцу, потому что иначе у Викдаульских Стрелков никогда уже не было бы законной власти, ибо не осталось бы законных наследников.

– Это, безусловно, разумный акт милосердия, – взяла слово Лучия, и все взгляды обернулись к ней. – И мы понимаем и принимаем Ваши мотивы в переговорах с парламентом, ваше величество, и потому не берёмся более Вас осуждать.

Королева сказала это и посмотрела на своего первого министра так твёрдо, что тому ничего не оставалось сделать, как склонить голову в знак подчинения её воле.

– Но нам следует подумать о более насущных вопросах, а именно, как поддержать в трудной ситуации короля Гала? Ваше величество, Вы готовы оказать помощь Галии? – спросила Лучия царицу.

– Да, ваше величество, но, боюсь, её будет не достаточно. Раёк – сытая, но маленькая страна, накормить всё соседнее королевство нам не по силам. Мы можем дать лишь столько хлеба, чтобы некоторое время продержалась армия, и немного зерна на посев.

– Что ж, это уже немало, – заметила королева и обратилась к Корэллу. – Ваше сиятельство, так Вы примите помощь от её величества?

Видно было, что, будь на то воля посла, он тут же ответил бы «да», но он вынужден был лишь сдержанно сказать:

– К сожалению, нам не были даны такие полномочия, ваше величество. Но мы теперь же доложим о Вашем предложении в Столин, и уверены, что получим согласие.

– Граф, – обратилась к нему Аника. – А не полагаете ли Вы, что за то время, пока Вы будете ожидать решения короля, не произойдут события, подобные тем, что уже имели место быть в Якрине?

Корэлл сглотнул, ничего не ответив.

– Ваше величество, мы полагаем, необходимо поступить следующим образом, – царица обернулась к королеве. – Его сиятельство имеет полномочия просить о помощи Вас, Вы же имеете право обратиться к нам, а мы – откликнуться. Таким образом, король Гал примет помощь из Ваших рук, граф не превысит своих полномочий и не нужно будет рисковать и терять время.

Впервые за всё время беседы на лице Лучии промелькнула не натянутая улыбка вежливости, а – настоящая, живая.

– Мы с Вами согласны, ваше величество. А Вы, ваше сиятельство? – спросила королева посла Галии.

– Ваше величество, разве я могу возразить? Я преклоняю голову перед мудростью двух великих правительниц Запада.

И граф встал и торжественно поклонился сначала Лучии, а потом Анике.

– Господин Тог? – произнесла царица.

– Я услышал Вас, ваше величество, – тут же отозвался посол Райка. – Распоряжение уже отдано, а протоколы на подпись подадут через несколько минут.

Царица улыбнулась.

– Протоколы? Теперь? Здесь? – возмутился Блэст. – На праздничном приёме?

– Почему же нет, ваше сиятельство? – возразила царица. – Коли тут решаются столь важные вопросы? К тому же, осмелюсь напомнить, что мы решили лишь малую толику проблемы.

– Да, ваше величество, мы помним, – снова взяла слово королева. – И мы подпишем протокол. Но, чтобы решить вопрос до конца, необходимо собрать государственный совет с представителями заинтересованных сторон и пригласить представителя Вольных Стрелков.

– Ваше величество, простите моё недоумение, но к чему приглашать Ликуса? – запротестовал её первый министр.

– У Вас есть иные варианты побороть голод в Галии? Где Вы предлагаете взять нужное количество хлеба? – спросила его Лучия. – Мы с удовольствием Вас выслушаем.

– У нас, в Роскии. Мы сделаем это своими силами, – вдруг ответил Блэст.

Корэлла аж передёрнуло от этих слов, и он одарил первого министра суровым и продолжительным взглядом. Тот, однако, не смутился.

– Теперь, когда часть помощи уже оказана, благодаря её величеству, – Блэст любезно поклонился Анике и продолжил объяснения: – Нам хватит ресурсов, чтобы собрать оставшуюся.

– По лесам собирать будете? – неожиданно резко спросила царица.

Граф повел шеей, не понимая:

– Простите, ваше величество?

– Мы спрашиваем: шишками оказывать помощь станете?

Корэлл не выдержал и засмеялся, прикрыв рот ладонью.

– Шишками? Почему? – не поняла Лучия и нахмурилась, видя реакцию окружающих придворных. Многие из тех, кто был близко от беседующих, заулыбались, дамы спрятались за веерами, чтобы не выдать свой смех, а принц Эльга, внимательно прислушивавшийся и следивший со своего места за происходящим, откровенно развеселился, не стесняясь.

– Её величество забавляют анекдоты, слагаемые чернью, – с желчью в голосе пояснил королеве её первый министр.

– Вы правы, граф, – подхватила Аника брошеную словесную перчатку. – Мы уважаем фольклор: он отражает все настроения народа.

– Быть может, стоит тогда приказать музыкантам сыграть про одинокого Вилла, чтобы угодить Вашему столь практичному вкусу, ваше величество? – не сдавался Блэст.

– Не нужно, граф. Эта старая песня наведет на нас тоску. Нам больше нравятся свежие анекдоты про Вас. Они куда веселей! – отпарировала царица.

Первый министр понял, что проиграл эту маленькую дуэль, и, чтобы не загубить главное дело, с ноткой горечи засмеялся.

– Да, что могут ещё выдумать неблагодарные людишки, как не хохотать над тем, кто заботится о них ежечасно, – философски заключил он, обведя взглядом придворных, которые поспешили принять серьёзный сочувственный вид, и, обернувшись к королеве, заверил её: – Мы найдем хлеб, ваше величество!

– И, всё же, хорошо ли Вы посчитали, ваше сиятельство, совпадают ли Ваши возможности с потребностями галийцев? – засомневалась Аника. – Ведь нашей помощи хватит максимум на пару недель.

– Мы полагаем, ваше величество, – ответила за министра Лучия. – За две недели мы получим ответ на данный вопрос.

– Две недели – это слишком долго, – как бы в задумчивости отрицательно качнула головой Аника. – Столько может плыть корабль от Стрелков до Столина. А нужно же ещё договориться, чтобы он выплыл.

– Соглашусь с Вами, – ответила королева, но царица почувствовала, что Лучия сделала это не слишком охотно.

– Даю Вам сутки, граф, чтобы Вы предоставили нам подсчёты и доложили о ситуации, – приняла решение юная королева и предложила царице: – Мы приглашаем Вас задержаться в Королевске, пока все вопросы не будут разрешены, ваше величество. А чтобы Вам не было скучно, устроим завтра в Вашу честь бал.

– О, благодарю Вас, ваше величество! – сделала вид, что приятно впечатлена, Аника. – Мы уже и не помним, когда танцевали последний раз. Тем более, здесь!

«Бал! Бал!» – словно эхо, пробежало по зале перешёптывание обрадованных дам.

– А теперь, быть может, послушаем графиню Чендж, ваше величество? – предложила Лучия.

– С удовольствием! – откликнулась царица.

***

Пройдя через несколько коридоров и коридорчиков, госпожа Тог привела Ольву в помещение, предназначенное для отдыха и переодевания приглашённых дам, и оставила там, обещав, что подождёт её за дверью. «Ох, как же это всё неудобно! – простонала юная графиня, увидев „удобства“ в виде горшков. – Как в детском саду! Только платье на мне вовсе не детское!» Но деваться было некуда.

Приведя себя в порядок, фрейлина вышла из комнаты, но супруги посла там уже почему-то не было. Вероятно, девушка слишком долго возилась, и госпожа Тог, не дождавшись, ушла. Ольва побрела наугад, пытаясь вспомнить дорогу, но вскоре поняла, что идёт куда-то не туда. Пошла обратно, но заблудилась – столько во дворце было похожих закоулков и дверей… И, как назло, – ни одной живой души! В отчаянии графиня готова была сесть посреди очередного коридора и зареветь, как услышала доносящиеся откуда-то голоса. Девушка остановилась, прислушалась. Звуки доносились из-за плохо прикрытой двери. Она подошла поближе и узнала голос – это, несомненно, была Нонс. Ольва собралась уже открыть дверь и просить о помощи, но дух авантюризма перевесил глас разума – она затаила дыхание и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, подслушала разговор:

– Крэнс, премьер-министр интересуется, отчего Вы не на приёме?

– У меня болит голова.

– Вот как? Почему же статс-дама не знает об этом?

– Я отпросилась у её величества.

– Вот как?

– Я не обязана отчитываться ни Вам, ни Вашему драгоценному первому министру, Нонс! Я служу королеве и только ей!

– При Вашем нынешнем положении, Крэнс, я вела бы себя поскромнее и была бы посговорчивее.

– Оставьте Ваши советы при себе, графиня, я в них не нуждаюсь!

– Ха! Посмотрим, долго ли продержится Ваша спесь, учитывая, как отличился Ваш отец!

– Он лишь выполнял свой долг, и вам, графиня, этого, конечно же, не понять.

– Как хотите, Крэнс. Моё дело – предупредить и передать пожелания его сиятельства.

Ольва услышала шуршание юбки и метнулась от двери, едва успев спрятаться за ближайшим углом стены. Нонс, прямая, как шест, вышла в коридор и пошла в противоположную от спрятавшейся девушки сторону. Фрейлина царицы перевела дух. «Ух, ты! – подумала она. – Какие тут страсти бушуют! Враг Нонс, по идее, – наш друг. Пойду-ка, прикинусь дурочкой и познакомлюсь». Она слегка стукнула в дверь и со словами «Есть ли тут кто-нибудь?» вошла в комнату.

На диванчике перед потухшим камином полусидела-полулежала молодая женщина в свободном домашнем платье, подобном тем, в которые с утра облекалась царица. Она обладала красивым овалом лица с правильными чертами и небольшими карими глазами. Пышные её каштановые локоны были взбиты в аккуратную причёску, на руках Крэнс держала и поглаживала пушистую кошку.

– Графиня? – узнала женщина в вошедшей представленную недавно королевскому двору фрейлину.

– Да, – Ольва приветливо улыбнулась и сделала неуклюжий лёгкий реверанс, так как была не уверена, следует ли его, вообще, делать в подобных случаях. – Не знаю, принято ли это? Возможно ли обратиться к Вам, если мы не представлены?

– Графиня Крэнс, – вежливо кивнула ей сидящая.

– Очень приятно! Я впервые во дворце и заблудилась. Шла-шла… А тут все словно вымерли, и спросить не у кого, как в пустыне… Вы не могли бы проводить меня до залы, где проходит приём?

Заметив, что по лицу Крэнс будто тень пробежала на последних словах, Ольва тут же исправилась:

– Или хотя бы схему нарисовать? Или объяснить, как дойти?

Лицо сидящей женщины прояснилось, она улыбнулась.

– Я, к сожалению, не смогу сама проводить Вас, графиня. Мне не здоровится, кружится голова. Но я позвоню служанке, она проводит. Присаживайтесь, пожалуйста.

Она показала на один из стульев, стоящих тут же – напротив дивана, и, протянув руку к маленькому столику, взяла с него колокольчик и позвонила.

– Спасибо! – поблагодарила Ольва и села. – Какая милая кошечка у Вас!

– Это кот, – поправила Крэнс. – Вас не раздражает присутствие животных?

– Нет, нисколько, – Ольва, не зная, как поддержать беседу, взяла веер и начала обмахиваться. – Душновато здесь…

– Да, но здесь всегда такая атмосфера. Как же я завидую Вам, графиня!

– Мне? – Ольва сказала бы про себя в этот момент, что «чуть со стула не свалилась».

– Да, Вам. Луга, леса, горы – Вы жили так привольно! И никаких премьер-министров вокруг, статс-дам… Я бы с удовольствием уехала в наш старый замок, но мой отец – комендант королевского дворца, и я вынуждена была быть при нём и стать фрейлиной… Как бы я хотела, чтобы его отослали, как графа Лесов! Но его никогда не отпустят.

– Почему? – наивно спросила Ольва.

Её собеседница грустно рассмеялась и сказала:

– Видно, что Вы не жили при дворе… По долгу службы он знает все тайны этого здания. Таких людей никогда не отпускают. Они либо живут тут, либо… не живут.

Ольве показалось, что в комнате, действительно, очень душно. Она быстрее замахала веером.

– Что же служанка не идёт? – Крэнс снова позвонила в колокольчик. – Приезд царицы всех ошеломил, похоже, даже слуг.

– А! – вдруг догадалась Ольва и посочувствовала. – Вашему отцу, наверное, не сладко пришлось? Он, вероятно, не знал о существовании хода, и ему поставили в вину…

– Он знал.

Вот тут Ольва, действительно, чуть не упала со стула, она сложила веер и вытаращила глаза.

– Такие вещи полагается знать только коменданту и членам королевской семьи, а граф Блэст к ним не относится. Лишь случай сделал его регентом.

– А… – юная фрейлина царицы часто заморгала, соображая, но тут услышала сзади шаги и, вздрогнув, обернулась. Это была всего лишь горничная.

– Проводите её сиятельство в голубой зал, где сейчас королевский приём, – сказала ей Крэнс.

– Спасибо, графиня! – Ольва встала. – Была рада с Вами познакомиться! И пусть Ваши мечты сбудутся! Хотя…

Девушка не договорила, задумавшись. А потом уверенно повторила:

– Да, пусть они сбудутся!

– Благодарю! – Крэнс слегка приподнялась и улыбнулась. Её видимо изумила эмоциональность Ольвы.

***

Чендж махнула музыкантам и запела:

Тонкий голосок графини лился стройной грустной мелодией, музыканты с чувством выводили свои партии, и все в зале поневоле поддались очарованию песни. Царица заметила, как прониклась печальной музыкой Лучия – как ещё больше побледнело и сосредоточилось лицо венценосной девушки, заблестели тёмные глаза, а тонкие пальцы сжали сложенный веер.

– Браво, графиня! – похвалила Аника, когда музыка умолкла, и придворные дружно зааплодировали. – Но отчего столь грустный репертуар?

– Мы очень любим этот старый романс, – ответила вместо Чендж её королева. – Он трагичен, как и история его написания, но прекрасен, согласитесь? Девушка, утопившаяся из-за несчастной любви… Я только не совсем могу понять третий куплет: «пролит яд, но он убит», и никто не может объяснить мне. Автор скрыл смысл. Тем не менее…

Разволновавшись, Лучия на заметила, как перешла на неофициальный тон. Аника улыбнулась и заметила:

– Мы можем Вам объяснить, ваше величество.

– Кхы, кхы-г, – вдруг закашлялась герцогиня.

– Что-то не так, ваше высочество? – заботливо поинтересовалась царица.

– Ваше величество, позвольте заметить, – прокряхтела Тсонс, – что подобные истории не предназначены для ушей юных девушек.

– Ваше высочество! – прозвенели в голосе её племянницы ледяные нотки. – Позвольте и нам заметить, что мы – давно уже не просто «юная девушка», но Ваша королева!

Под гневным взглядом Тсонс покраснела и обмякла, хотя и пропыхтела что-то про приличия, но её уже никто не слушал.

– Пожалуйста, расскажите, ваше величество, – обратилась к Анике Лучия.

– Конечно. Однако кое в чём герцогиня права. Этой историей могут быть задеты Ваши чувства, но Вы – королева, для Вас нет ничего важнее знания, ибо следует знать причины явлений, чтобы понять их суть, а, поняв – управлять ими. А вот Вашим придворным дамам такие знания вовсе не обязательны.

– Что ж, тогда мы сдвинем кресла, и Вы сможете рассказать нам на ухо, – сказала Лучия и тут же встала, дабы привести слова в действие. Аника и остальные вынуждены были подняться вслед за ней, что вызвало некоторый переполох, но королева махнула веером, разрешая всем сидеть, и только кресла их величеств были придвинуты друг к другу так, что соприкасались подлокотниками, села сама. По приказу хозяйки приёма музыканты вновь заиграли, и вечер, казалось бы, вновь потёк привычным ходом, но шептавшиеся в центре залы коронованные дамы вызывали столько любопытства, что, так или иначе, притягивали к себе всё внимание. Уже одна степень доверия, оказанного юной королевой царице-иностранке, вызвала множество пересудов. Из тех же, кто сидел рядом с их величествами, одна лишь герцогиня всем видом выказывала беспокойство.

Между тем, царица начала рассказ:

– Эта песня посвящена трагической любви Вашего отца к красавице Шейне, ваше величество.

Лучия подняла удивлённый взгляд на Анику.

– Да-да, – подтвердила её собеседница. – В ту бытность он был ещё принцем, наследником империи, созданной Вашим дедом, Роском-Воителем. К тому времени им уже были завоеваны Галия, часть Королевства Трёх Королей, опустошённый Раёк, часть Эльга, которая с переменным успехом отвоевывалась эльгийцами, но переходила к Роскии снова, и шла длительная кровопролитная война с Юганой, покушавшейся на южные земли Галии и Роскии. На завоеванных территориях то и дело вспыхивали восстания, с трудом подавляемые. Дела же на юге шли так плохо, что земля вплоть до истоков реки Славы находилась под властью султана. Королю, Вашему деду, бывшему в молодости прекрасным воином, тяжело давалось управление огромной и неспокойной империей, тем более, что он имел болезненную тягу к вину и слабому полу. Фаворитки менялись, от чего страдала казна, но и это было бы не так страшно, если бы не одна из них – Цита, сумевшая полностью подчинить себе короля. Женщина непомерно тщеславная и алчная, она удалила ото двора всех бывших советников – представителей знатного дворянства, посадив на ответственные посты своих родственников, опустошила казну своими прихотями, и, не остановившись в своём желании обогащения, завела переписку с дворами соседних государств, кого – терроризируя угрозами войны, а от кого – получая деньги за раскрытие государственных тайн. Глухое недовольство знати правлением короля было уже готово вылиться в отрытый бунт, и принц видел всю катастрофичность положения, но отец был глух к его словам. Старый Роск обретал слух лишь ночами, со своей любовницей. И тогда кто-то посоветовал наследнику, видя в нем надежду страны, найти девушку, превосходящую красотой и умом немолодую уже Циту, чтобы завлечь короля и свергнуть власть ненавистной всем фаворитки. Принц нашёл этот подход разумным, и по его приказу такую девушку нашли. Юная красавица Шейна была дочерью мелкого дворянина, и тот, по бедности, не мог до той поры представить её ко двору. Но когда сильные мира сего в ком-то заинтересованы, деньги всегда находятся. Шейну приодели и пригласили во дворец. Её сразу заметили, как бы ни старалась противостоять этому Цита. Но ни один старый король оказался пленён красавицей. Принц разглядел в ней не только красоту, о которой был уже наслышан, но чистое доброе сердце, а она была сражена не только острым умом, которым уже тогда славился его высочество, но и красотой наследника трона. Их души потянулись друг к другу, но нет ничего более жестокого, чем политика. Как не пыталась Цита отвлечь внимание короля, через некоторое время он сделал юной красавице недвусмысленное предложение. Девушка, попавшая в капкан королевской страсти, не желая проводить с ним ночь, приготовилась бежать из дворца, наивно надеясь на помощь принца, которого любила и в чьём взоре неоднократно читала взаимность. А испугавшаяся потери влияния фаворитка решила использовать последнее из известных ей средств: она приказала приготовить и влить в питьё Шейны яд. Однако люди, преданные принцу, следившие за Цитой и ожидавшие подобных действий, обнаружили её намерения и предупредили его высочество. Трудно представить себе чувства Вашего отца, Лучия, когда, придя к Шейне, он разбил все сосуды с питьём, но запретил ей покидать в эту ночь дворец. Принц принёс в жертву свою любовь государственным интересам, и, скрепя сердце, объяснил, какая роль уготована влюблённой в него девушке. Возможно, он надеялся позже изменить ситуацию, но в тот злополучный вечер ушёл от Шейны, а её стерегли до прихода его величества. Не снеся переживаний, девушка убила короля, вонзив ему в сердце кинжал, который тот всегда носил при себе, а после – утопилась в реке, выпрыгнув из высокого окна Старого замка.