Читать книгу Стихотворения - Анна Барыкова - Страница 11

Вот грязный задний двор, совсем обыкновенный;

Конюшня, хлев свиной, коровник и сарай,

А в глубине овин под шляпой неизменной

Соломенной своей, – тут для животных рай.

Тут вечно ест и пьет бездушная порода;

На солнышке блестит навоз, как золотой;

И дремлют сонные канав и лужиц воды,

Омывшие весь двор вонючею рекой.

Вдали от мокроты и жирной кучи черной,

Там, где навоз просох и так овсом богат,

Хозяйка-курица разбрасывает зерна,

Гордясь семьей тупых, прожорливых цыплят.

Отец-петух сидит повыше на телеге,

Доволен, жирен, сыт, – свернулся он клубком;

Он спит блаженным сном, он утопает в неге

И сонные глаза завесил гребешком.

Вон плавают в пруду мечтательные утки,

На тину устремив сентиментальный взгляд,

И с селезнем своим раз по двенадцать в сутки

О радостях любви законной говорят.

Рубином, бирюзой на солнце отливая,

На крыше высоко, под золотом лучей,

Нарядная сидит и радужная стая —

Семья породистых, спесивых голубей.

Как войско стройное в своих мундирах белых,

Пасется в стороне красивый полк гусей;

А дальше – черный ряд индюшек осовелых,

Надутых важностью и глупостью своей;

Здесь – царство, гордое своею грязью, салом,

Счастливый скотский быт разъевшихся мещан;

В помойной яме жизнь, с навозным идеалом;

Здесь щедрою рукой удел блаженства дан!

Да! счастлив ты, индюк! И ты, мамаша-утка!

Утятам скажешь ты, наверно, в смертный час:

«Живите так, как я… Не портите желудка…

Я – исполняла долг… Я – расплодила вас!»

Ты – исполняла долг?.. Что значит «долг» – для утки?

Не то ли, что она весь век в грязи жила

Да, выйдя на траву, топтала незабудки

И крылья мотылькам со злобою рвала?

Не то ль, что никогда порыва вдохновенья

Не грезилося ей в тупом, тяжелом сне,

Что не было у ней неясного стремленья

На воле полетать при звездах, при луне?

Что под пером у ней ни разу лихорадка

Не растопила жир, не разбудила кровь,

Не родила мечты уйти из лужи гадкой

Туда – где свет, и жизнь, и чистая любовь…

Да! счастливы они!.. Не трогает нимало

Их ни один живой, мучительный вопрос,

И в голову гусей отнюдь не забредало

Желание – иметь другого цвета нос…

Течет в их жилах кровь так плавно, тихо, мерно,

И где ж волненьям быть, когда в них сердца нет?

Лежит у них в груди машинка с боем верным,

Чтоб знать, который час и скоро ли обед…

Да! счастливы они! Живет патриархально,

Спокойно, весело и сыто пошлый род…

Он у помойных ям блаженствует нахально,

По маковку в грязи, набив навозом рот.

Да! счастлив задний двор!.. Но вот над ним взвилася

Большая стая птиц, как точка в небесах…

Приблизилась… Растет, плывет – и пронеслася,

Нагнав на птичник весь непобедимый страх!

Вспорхнули голубки с своей высокой крыши, —

Испуганы, они валятся кувырком;

Увидя, что полет тех птиц гораздо выше,

Уселися в пыли с цыплятами рядком.

Вот куры от земли приподняли головки;

Петух, со сна, вскочил и, с гребнем набоку,

Застукал шпорами, как офицерик ловкий,

Воинственно крича свое «кукуреку!»

Что с вами, господа?.. Да будьте же спокойны!

Чего орешь, петух?.. Не докричишь до них!..

Молчи… Они летят на берег дальний, знойный,

Не соблазнит их вид навозных куч твоих.

Смотрите! В синеве прозрачной утопая,

Далеко от земли, от рабства и цепей,

Летят они стрелой, ни гор не замечая,