Читать книгу Авторский метод - Анна Беляева - Страница 1

Коснуться пером бумаги – бесповоротный шаг.

Дж. Оруэлл

– Утро добрым не бывает!– констатировала Ира Лансере, глядя в зеркало.

Уснула она вчера очень поздно, скорее даже очень рано сегодня, а в ее возрасте (стукнуло Ирине Валентиновне тридцать семь месяц назад), итак, в ее возрасте ночами уже надо спать, если хочешь на следующий день выглядеть и чувствовать себя человеком, а не тем, чем себя ощущала бедная женщина. С другой стороны, у ее главной “звезды” в предюниорах начисто разладился прыжок, так что наживешь себе бессонницу, размышляя, что случилось и как справляться.

Уже почти пятнадцать лет Ирина Лансере – тренер по фигурному катанию. Неплохой тренер, с некоторых пор даже считается весьма хорошим. Самой пока не верится, что удалось выбиться в элиты, но вот, того и гляди замаячат олимпийские перспективы. И если все будет хорошо, то к сорока годам станет она тренером, чем черт не шутит, олимпийской чемпионки.

Из зеркала на рассматривающую себя Ирину смотрела зеленоглазая брюнетка, бледная от недосыпа, скуластая и, на вкус Иры, длинноносая. Ей никогда не нравилось лицо, поправляла по мере появления средств и душевных сил, ну, и времени, конечно, тоже. Так от природы рыжие волосы стали черными, белесые брови были перманентно окрашены в тон волосам, уколы красоты сдерживали появление мимических морщинок. Вот нос… с носом что-то надо бы сделать. С губами тоже. И без того не особенно пухлые с возрастом стали еще больше истончаться. А Ира, как ни крути, человек медийный.

Хотя, если подумать, медийность у нее весьма спорная: на улице поклонники не останавливают. С другой стороны, интервью берут часто, даже приглашали один раз на Первый канал, когда они с Олеськой привезли медаль финала юниорского Гран-при. Зачем федерация решила послать именно Иру и ее спортсменку – поди знай, но раз послали, пришлось выполнять обязательство перед работодателем и идти в масс-медиа.

Они, скажем так, прилично там лопухнулись, потому что ничего не понимали и не знали, о чем стоит говорить, о чем – не очень. Наговорили на скандал. Тоже, конечно, камерный, зато внимания прибавилось солидно. Даже какие-то депутаты делали какие-то депутатские запросы, выясняя, соответствует ли Ирина и ее образ жизни всему, что им приходило в голову. В квартире дважды появлялись органы соцзащиты. Все проверяли, кивали головами, уходили.

В дверь постучали и недовольный голос пробубнил:

– Завтрак-то будет?!

Подростки! Что тут сделать? Приходилось терпеть бытовые терки. Сама же ввязалась. Была бы умной, жила бы сейчас одна и, может, даже обзавелась личной жизнью, а когда на шее дитя неполных пятнадцати лет, куда деться?

С другой стороны, личная жизнь не выглядит такой уж привлекательной, когда она у тебя уже была, уже не понравилась. У Иры была, в результате появился приличный невроз, первая седина и французская фамилия. Невроз вылечила почти, седину закрашивала, благо все одно природный цвет никогда не нравился. Фамилию оставила. Лансере – это красиво. Красивее, чем Карташова – однозначно.

Собственно, в браке-то она пробыла меньше года. Потом еще три года разводилась. В общем, все сложно. После решила, что больше замуж ни ногой! За иностранца – тем более.

Жак Лансере был вторым продюсером ледового шоу, куда устроилась восемнадцатилетняя русская фигуристка Ирина Карташова. Звезд с неба Ира не ловила: до тринадцати лет занималась одиночным катанием, потом тренер не увидел перспектив, отправил в пары. Ира, как раз взлетела в поддержку, так и поняла – ни за что! И все же прокаталась еще почти два года. А там, слава богу, выросла и ее переадресовали танцам. Год в танцах без партнера, еще год с тремя разными. Теперь уже родители сказали, что надо хоть школу нормально закончить по-человечески. Получить аттестат, да и думать – что дальше.

Напряглась, закончила. Сильно так себе закончила, но какой спрос с человека, что до десятого класса посещал занятия исключительно ради сдачи аттестаций? После мама с папой спросили, куда хочет идти их дочь, продолжать, так сказать, образование. А никуда не хотела. Поступила в физкультурный. И на первом курсе узнала, что во Франции ищут бывших фигуристов в кордебалет ледового шоу.

Отправила видеозапись, получила приглашение на пробы. Сделала туристическую визу и уехала. Что угодно лучше хождения на лекции, а что угодно на льду – тем более. Жак помогал обустроиться. Поженились скоропостижно, когда Ире показалось, что беременна. Буквально два захода в префектуру. Уже через пару месяцев стало ясно, что брак девятнадцатилетней русской девушки и сорокалетнего француза – не фунт изюма. И совсем не то, чего хочет та самая девушка.

Все оставшееся время до развода Ира ждала на свободу, а Жак делал максимум, чтобы она передумала – от романтических поездок на острова, до шантажа и угроз. Наверное, так любил. Как мог, так и любил. Даже через пятнадцать лет после развода, поморщилась, вспоминая тот период. Ничего хуже, на взгляд Иры, в ее жизни и не было. Как минимум хуже и протяженнее, хоть противного и хватало. Это же фигурное катание! тут, давайте честно, все противное, кроме главного!

Отошла от зеркала, поняв, что пора все же заняться рутинами этого дня. Проходя через зал, потрепала по распущенным волосам девушку-подростка:

– Олеськ, сама бы давно засунула кашу в микроволновку и не ждала меня.

– Я не помню, как её готовить. И у тебя всегда вкуснее получается,– не отрываясь от телефона ответила русоволосая девушка с остренькими, как у мышонка чертами лица.

– Лентяйка!– вздохнула Ирина.

– ИраВаль, ну, ты правда готовишь лучше всех!– заныла подопечная.

– Не стони!– отмахнулась тренер.– Ездишь ты на мне, а я терплю, непонятно зачем!

– Потому что я твоя олимпийская чемпионка!– засмеялась девочка.

– Помолчи!– одернула спортсменку.– До олимпиады еще доехать надо!

“Чемпионка” промолчала, хотя по лицу было видно – не согласна Но тут уж, сколько не протестуй, а загадывать, и правда, бессмысленно. Сколько у Иры было подающих надежды. Кто-то перешел к другим тренерам, у кого-то здоровья не хватило, кто-то начисто утратил мотивацию. Если бы до стартов доезжал всякий, кто может доехать по таланту, как бы легко жилось тренерам. Талантов много, талантов на всех бы хватило. Мест, пожалуй, бы не хватило, а талантов… достаточно. Но из десяти талантливых юниоров до взрослых в форме доедут, хорошо если трое. А десять талантливых юниоров получаются из сотни талантливых предюниоров. А сотня талантливых предюниоров из нескольких тысяч талантливых малышей. Вот такая суровая математика. Прежде Ирина со своими талантами и до юниорских стартов едва дотягивала, а чаще не дотягивала. Смотрела по телевизору, как выводят их уже другие, если все же фигурист продолжал работать и стартовать. Вот только не с ней!

Впрочем, они надеялись, и Олеся, и Ирина. В конце концов, в виду обстоятельств им обеим надо было доехать. Да хотя бы для того, чтобы доказать всем, кто в них не верит, что смогут! И на этот талант, к счастью или к сожалению, не было особенно желающих из мастодонтов.

Олеська была даром и испытанием. Даром, потому что такие дети с неба не падают, а Ире упала. Испытанием, потому что, честно говоря, Карташова-Лансере в матери никогда не стремилась, а уж совмещать роль родителя и тренера – и подавно. Кто бы знал, что так потянется одно за другое, а в итоге девочка окажется проживающей на одной жилплощади с тренером да еще и под полной опекой последней.Зря тогда в телевизоре честно рассказали все. Сами потом поняли, да уж поздно было.

У Олеси была нормальная семья, то есть мама, папа, две бабушки, пара дядьев и теток с обеих родительских сторон. Одна беда: никому из них не было дела до серьезной спортивной карьеры ребенка.

Родители давно разведены. Отец вахтует на рыболовецких судах в северных морях. Его дочь толком и не видит. Мать занимается чем-то по части спа-услуг, кажется, маникюрша, или массажистка. А может, и все сразу. В курортном городке в сезон от денег не отказываются. В несезон ждут, когда снова приедут туристы с бешеными глазами и полными кошелями. И, казалось бы, чем тебе этот городишко, живущий от сезона к сезону, хуже Петербурга, куда звала семью Олеси тренер, но нет, мать ехать наотрез отказалась. У мамы был новый муж, а ему переезжать не хотелось.

Дядя Саша, может, и мужчина неплохой, но Олеська ему чужая, с чего бы ради нее жизнь менять? В общем, никто не предполагал, что дочь станет кататься профессионально. Да и откуда бы этим предположениям взяться? Девочку привели на каток в семь лет. Это не просто поздно, а отвратительно поздно по нашим дням. Какие тут могут быть перспективы? пусть просто катается для себя. Ребенку нравится, и хорошо.

Ира оказалась на катке, где тренировалась малышка случайно. Пришла к старой знакомой, еще по шоу. И та показала на девочку, резво заходящую во вращение:

– Нравится?

– Неплохо,– кивнула Ирина.

– Сколько она на льду, как думаешь?– поинтересовалась подруга.

– Года два?– прикинула питерский молодой тренер по совокупности навыков.

– Четыре с половиной месяца,– хмыкнула в ответ подруга.

– Не свисти!– отмахнулась Ира.

– Серьезно!– уверила приятельница.

Так свой короткий отпуск молодого тренера Ирина провела на льду глубокой фигурнокатательной провинции, убеждаясь, что у ребенка дар божий к фигурному катанию.

С этого начался их путь с Олеськой. Сначала нечастыми встречами, потом сборами, потом попыткой продавить родителей на переезд. А потом просто забрала ребенка к себе. У ребенка теперь была мечта – олимпиада. У Иры – тоже была такая мечта. Они стали единомышленниками. Сейчас уже и больше, чем единомышленниками. Олеся – семья Ирины (другой нет). Ирина – семья Олеси (другая ее интересами не обременяется). Ну и что? Главное, что есть друг у друга.

– Оторвись от телефона!– требует тренер у подопечной.

– Погоди!– отмахивается ложкой девочка.– Тут интересно.

– Что?– заглядывает через стол в экран ребенка.– Твою мать! Леськ! Какого дьявола?!!

– Не заводись!– снова машет ложкой на опекуншу фигуристка.– Она хорошо пишет. Мне нравится.

– Тебе нравится читать про нас всякие глупости?!– возмутилась тренер.

– Ну, это же не про нас. Просто фантазия,– пожимает плечами девочка,– а написано хорошо, со знанием вопроса!

– Ну, конечно, особенно в тех местах, где меня обхаживает Константин Алексеевич! Или Владимир Андреевич,– кривится тренер.

– Ир Валь, попустись!– улыбается Олеся.– Не Константин Алексеевич, а Исмаил Джанибекович, и не Владимир Андреевич, а Эдуард Викторович. И не тебя, а Александру Дешане. Хорошие книги, правдоподобные.

– Ничего правдоподобного в них нет!– возмущается Ирина.– Это пасквиль чистой воды. Мне, как выходит новый опус, становится стыдно перед родителями, будто это я сплю со всеми подряд,а не бредовая фантазия авторши!

Беда в жизнь Иры пришла, на самом деле, откуда не ждали. Около двух лет назад второй тренер притащил потрепанную книжку в мягкой обложке с вызывающим названием “Плавление льда”, кинул на тренерский стол у бортика и сказал:

– Какая-то крыса про нас романы пишет!

Ира даже не поняла, о чем он, пока не пробежалась по диагонали по страницам книжонки. Сердце замерло. Имена, конечно, другие, но остальное… даже некоторые бытовые детали, о которых посторонние не знают, например, марка гигиенической помады. В общем, там было все, кроме правды. Ирина, естественно, не спала ни со своим вторым тренером, ни с директором, не смотрела с интересом на родителей своих спортсменов. Глупости да и только!

За два года вышло четыре книги. Автор строчил как из пулемета. Даже слепые стали догадываться, кто прототип. В одном из интервью ее спросили, как она относится к литературе подобного рода.

– Не интересуюсь,– отрезала Лансере.

– Даже теми, где прототипом служите сами?– полез глубже интервьюер.

– Тем более. Это противно! Люди меня не знают, а позволяют себе такое!– передернула плечами.

Книги ее не интересовали. Она хотела найти ту, скорее всего именно ту, а не того, что их клепала и посмотреть в глаза. Внимательно. Хотелось убедиться, что совесть там, и впрямь, не ночевала.