Читать книгу #НенавистьЛюбовь. Книга вторая - Анна Джейн - Страница 4

Спустя месяц или два в моей жизни появилась Каролина. Я не сразу узнал в новой однокласснице с длинными светлыми волосами ту самую девчонку, которую решил защитить от патлатого нефора под кайфом. Не то чтобы я был благородным малым – вообще нет. Скорее уж эгоистичным и жестоким в подростковом возрасте. Но когда обижали девчонок или мелких, во мне что-то включалось. И я шел разбираться, забыв оценить преимущества противника.

Каролину я тоже решил защитить. Серьезно, меня всегда бесило, когда здоровый хрен с горы пытается наезжать на хрупкую девочку. Как говорил мой тренер: «Хочешь самоутвердиться – иди на бой с теми, кто сильнее, а не слабее». А патлач явно пытался самоутвердиться за счет Каролины. Это меня и взбесило. Я нехило врезал ему и дал деру вместе с девчонкой: понял, что патлач не один, а с дружками. Я не боялся их, но умом понимал, что один целую компанию не одолею. К тому же если буду драться, то девчонку защитить не смогу. Поэтому мы убежали.

Каролину Серебрякову зачем-то посадили со мной за одну парту. Сначала я относился к ней настороженно: к нам в дыру попала богатая девочка из Москвы, должно быть, крутая и с амбициями. Но потом стал смотреть на нее как на сестренку. Милая, нежная, спокойная, утонченная… Она прикрывала рот ладошкой, когда смеялась, смущалась, если пацаны заговаривали с ней, и всегда оставалась улыбчивой и отзывчивой.

Она была полной противоположностью Дашки. Как ромашка – кактусу. Ангел – ведьме. Только о Каролине мне не снились сны, и на ее губы было смотреть совсем не в кайф. Чисто теоретически я мог бы с ней замутить и попробовать завести «типа серьезные отношения», но не видел в этом смысла. Нравилась-то мне Дашка. А Каролина никогда не была в моем вкусе, хотя я и считал ее хорошим другом. Обижать друга я не собирался. Даже когда она предложила мне встречаться, я отказался. Зачем портить отношения? Рассердился только, когда понял, что Сергеева подслушала наш разговор, и назло ей хотел сказать Каролине, что хочу быть с ней. Едва сдержался.

Каролина действительно была классным другом. Однажды я спросил у нее:

– Что делать, если нравится девчонка?

– Все просто, Дан. Дать ей это понять, – ответила она.

– Если я признаюсь Дашке, она решит, что я прикалываюсь, – вырвалось у меня. И она почему-то изменилась в лице.

– Что такое? – спросил я.

– Всё в порядке. Просто голова неожиданно заболела, бывает, – отмахнулась Каролина. – Ты ведь имеешь в виду Дашу Сергееву? Признайся ей.

Легко сказать – признайся! Я решился далеко не сразу – оттягивал и оттягивал. До последнего дня учебы. И только тогда отважился. Затащил эту глупышку в «Макдоналдс» и сказал, придерживаясь ранее придуманного плана, что она нравится одному моему другу. Сергеева удивилась и обрадовалась одновременно. Попыталась выпытать у меня, кому нравится, но я ничего ей не сказал.

– Намекни хоть, какой он? – спросила она с любопытством.

– Тупой, – ответил я тотчас, потому что действительно считал себя тупым. И поспешно добавил, что на нее западет только такой.

Ее ответ меня уничтожил.

– Считай меня кем угодно. Но сейчас мне это неинтересно. Ленка рассказывала, как целовалась с одним типом из «Г» класса, и ее чуть не стошнило. И меня вместе с ней.

Потому что целоваться надо с любимыми, а не с кем попало. Так что передай своему Другу, что я не заинтересована в отношениях, – задумчиво сказала Сергеева, и я понял, что она говорит искренне.

Если бы я сказал, что она нравится мне, Дашка точно бы меня засмеяла. Я бы этого не вынес. Я не собирался быть в ее глазах неудачником и лохом – всегда боялся, что она будет думать, что я слабак. Всегда. До сих пор.

После этого разговора я пришел домой и просто упал лицом на кровать. С одной стороны, мне было дико стыдно. С другой – спорт научил меня не сдаваться так просто. Чтобы поставить хороший удар, мне пришлось долго тренироваться. И я считал, что любовь – как бокс. Чем больше бьешь в цель, тем точнее попадаешь.

Я промучился всю ночь, но решил повторить свой подвиг. И позвал Сергееву в парк, чтобы признаться в любви. Я. Хотел. Признаться. В. Любви. Но воспринимал это так, будто… Хотел. Признаться. В. Своем. Бессилии.

Каролина меня поддержала в моем решении. И я пришел в парк загодя, к своему удивлению встретив там пацанов, с которыми общался. Каролина хотела, чтобы друзья меня поддержали, а потому написала им. Эти придурки и пришли. Я пытался их спровадить, потому что такая поддержка мне на фиг была не нужна, а они только сделали вид, что ушли. Спрятались за кустами, а я и не понял этого сразу, только потом дошло, когда они стали ржать. Но вот Дашка сразу что-то заподозрила – она всегда была умной девочкой. Решила, что я снова прикалываюсь. И жестко опрокинула меня. Заявила, что такие, как я, ей не нравятся. Лучше бы она тогда ударила меня, чем так говорить.

– Я лучше со Стоцким стала бы встречаться, чем с тобой, Матвеев! – выкрикнула она, сверкая глазами. И я моментально вышел из себя от злости и ревности. Мне захотелось уколоть ее в ответ. Почему больно должно быть только мне?

– Ты поняла, что я прикалываюсь. Или ты реально думала, что нравишься мне? И что я хочу с тобой дружить? – зло усмехнулся я, пытаясь строить из себя взрослого и крутого. – Нет, детка. Вовсе нет. Ты тоже не в моем вкусе.

Деткой всех девчонок называл один крутой тип из соседнего подъезда. В татухах, с пирсой в губе, классными бицухами и кучей подружек. Я хотел быть похожим на него.

– Ну-ка, ну-ка, а кто в твоем вкусе? – сощурилась Дашка. – Серебрякова?

– Что ты ко мне с ней пристала?!

– Потому что она тебе нравится?

И я соврал. Назло ей соврал.

– Да! – заорал я. – Она мне нравится! Она красивая. Нежная. Женственная. Не то что ты!

А потом Дашка увидела пацанов и ушла: гордая, стремительная, недоступная. Парни окружили меня, но я растолкал всех и просто свалил в другую сторону, злой до изнеможения. В ушах все еще звенел ее голос. Ее слова о том, что Стоцкий лучше меня. И что она выбрала бы его.

Меня нашла Каролина, которой пацаны всё рассказали. Она извинялась, говорила, что просто хотела мне помочь и не знала, что так все обернется. Если бы мне так «помог» Петров, я бы ему вмазал по челюсти. Но это была Каролина Серебрякова, и я даже голос на нее особо повысить не мог, не то что ударить. Сначала я злился, но она почему-то заплакала. А женские слезы всегда были самым мощным оружием против меня. И я успокоился.

Мы гуляли недалеко от моего дома, когда встретили Дашку. И я понял, что она меня еще долго не сможет простить. Сказав пару гадостей в своем фирменном язвительном стиле, Сергеева ушла, а я залез на забор и закрыл лицо руками. Каролина стояла рядом и стала гладить меня по плечу. Это раздражало.

– Убери руку, – попросил я ее, а на ее глазах снова появились слезы.

– Ты теперь, наверное, меня ненавидишь, – прошептала она.

Мне стало стремно: обижать ее в мои планы не входило.

На следующий день меня позвала на вписку одноклассница. Никуда тащиться мне не хотелось, но я случайно узнал, что там будет и Дашка. Поэтому все-таки согласился. Надеялся поговорить с Сергеевой там, на нейтральной территории, и все объяснить.

Не помню, как так вышло, что на вписку я пришел одновременно с Каролиной, и все решили, что мы вместе. Народу было немало. Гремела музыка, на столе и на полу стояло много алкоголя, на который заранее скидывались парни. Было весело. Кто-то танцевал, кто-то дурачился, кто-то откровенно флиртовал друг с другом. Помню, я смотрел на старшеклассника и старшеклассницу, которые целовались на диване, и меня это ужасно завело – гормоны. Мне хотелось так же – с Сергеевой. И я с трудом отвел от парочки взгляд.

Каролина чувствовала себя не в свой тарелке, испуганно жалась ко мне, а когда какой-то чувак решил позаигрывать с ней, мне пришлось его отгонять. Почему-то это еще больше убедило остальных в том, что мы – пара.

Когда соизволили прийти Дашка с Ленкой, я уже выпил бутылку пива и чувствовал себя взрослым и свободным. Каролина не отходила от меня ни на шаг, но меня это уже не напрягало. Напрягало другое – то, что рядом с Сергеевой стал виться тот самый Стоцкий. Он слишком откровенно пялился на ее ноги. Я тоже на них пялился, не скрою, но хотя бы делал это украдкой. И возмущался про себя – зачем Пипетка напялила такой короткий сарафан? Еще короче не могла найти? Ее ноги всегда мне безумно нравились.

Скотский-Стоцкий тоже их оценил. От этого хотелось натянуть хотя бы один его глаз на задницу, чтобы не пялился на Дашку, но пришлось сдержаться. Устраивать драку в чужом доме не хотелось. И я молча глотал то, как Скотский лапал ее, прижимал к себе и нес какую-то чушь прямо ей на ухо.

Дашка же все время улыбалась, точно кукла. Наверное, он ей и правда нравился. Мне оставалось только сжимать кулаки. Между тем целующаяся парочка на диване не унималась. А вскоре они исчезли – я прекрасно понимал, для чего. И попытался думать не о том, как на моих коленях будет сидеть Сергеева и целовать меня, обвив руками шею, – иначе мне придется позорно ретироваться куда-нибудь в ванную. Я разговорился с Каролиной о совершенно посторонних вещах, выпил еще пива, и меня отпустило.

Кто-то предложил сыграть в «бутылочку». Я зачем-то согласился. Каролина – тоже. Из-за алкоголя было весело и кружилась голова, поэтому я лег прямо на пол, положив голову ей на колени. И думал, что было бы круто, если бы мне выпало взасос поцеловать Сергееву. Но эта идиотская «бутылочка» дала мне возможность только обнять Дашку. Она так пристально и нехорошо на меня смотрела, что я обнял ее и моментально отстранился, мысленно посылая куда подальше.

Когда выпало, что я должен по-взрослому поцеловать Каролину вместо какого-то пацана, я не стал отказываться. Был уже на пределе – не мог больше смотреть на то, как это делают другие. А еще хотел доказать Сергеевой, что мне на нее плевать, – пусть хоть облизывает своего Скотского с головы до ног.

Делать это на виду у всех было страшно. Все внимательно смотрели на нас с Каролиной, будто хотели увидеть шоу. И раз они хотели шоу, я решил, что они получат его. «Сейчас или никогда», – скомандовал я себе. После этих слов я, как правило, не отступал. И делал то, что делать боялся или не хотел. Под одобрительный гул пацанов я взял тонкое нежное лицо Каролины в свои ладони, склонился к нему и поцеловал, не зная, правильно делаю или нет. Я старался быть нежным, но напористость победила.

Каролина обняла меня – сначала несмело, а потом ее пальцы стали сжимать мои плечи все сильнее и сильнее. И я понял, что все хорошо. Ей нравится. Она отвечает мне. И никто не смеется за нашими спинами. Мы целовались долго – оба были неопытны, и обоим сердца жгла страсть. Не знаю, почему в какой-то момент я решил, что целую Дашку. Наверное, во всем был виноват алкоголь.

Когда я отстранился от Каролины, чувствуя, как зашкаливает пульс, и обернулся, то увидел бледное лицо Сергеевой. И испугался на миг – как так? Почему она там? Я же только что целовал ее, а она меня.

И только потом до меня дошло – я целовал Каролину. При Дашке. И кажется, это ей не понравилось. Она обиделась. Но почему? Разве не она говорила, что даже Скотский лучше меня? Да он просто мешок с камнями, что она в нем нашла-то?!

Забавно, виноват был я. Но при этом злился на Дашку из-за ее нового дружка. Я то и дело вспоминал, как день назад она говорила мне, что отношения ей не нужны. И, видя, как она позволяет ему обнимать себя, осознавал – Сергеева солгала. Опрокинула меня. И повелась на Скотского (Стоцким мне его называть упорно не хотелось).

Я был так на него зол, что мы с этим петухом снова стали задираться. Я реально готов был ему врезать, но нас развели парни. Однако я знал, что эта вписка закончится дракой. Чувствовал это. И не зря. Как это вышло, я плохо помню. Кажется, они столкнулись на кухне – Дашка пролила что-то на платье Каролины. А я наехал на нее, потому что был зол. «Даша! – хотелось крикнуть мне. – Какого фига ты мне соврала?!»

– Пошел к черту! – вполне логично послала меня Дашка.

– Сама иди! Как всегда, от тебя одни неприятности, – рявкнул я в ответ, стараясь не смотреть на ее ноги.

И тут пришел он – тот, кто, по мнению моей вроде бы любимой девушки, был лучше меня. Чем лучше? Тем, что ставил малолеток на счетчик в школе?

– Какого фига ты на мою девчонку голос повышаешь? – поинтересовался Скотский, и меня накрыло.

«Моя девчонка»? Это с каких таких пор она твоя? Я просто подошел к нему и молча врезал по морде. Он не ожидал и отлетел в сторону. Потом вскочил и набросился на меня. А я только этого и ждал. Скотский дрался лучше – чувствовался опыт. Да и в подлых приемчиках он был спец.

Но я – более техничный и быстрый. И очень тогда злой. Злость всегда придает силы.

Не знаю, чем бы все закончилось, но нас снова разняли. Думаю, я разнес бы ему пол-лица. Но, увы. Мне не позволили. После драки Дашка и Ленка куда-то убежали, заставив меня почувствовать себя виноватым, – наверное, они испугались наших разборок. Правда, долго я в себе не копался. Приехали вызванные соседями менты, и нас всех увезли в участок.

Забирал меня отец. Сначала он был зол и пригрозил мне домашним арестом на все лето. Однако потом приехала мать Каролины, и начались новые разборки. Эта тетка, на которую Каролина была абсолютно не похожа, стала орать на меня, решив, что я – парень ее драгоценной дочери. Не помню уже, что конкретно несла ее мать. Кажется, пыталась поставить меня на место. И популярно объясняла мне, кто я, а кто ее дочь. Кричала, что мы – из абсолютно разных миров, чтобы я не смел приближаться к Каролине ни на шаг. Иначе у меня будут большие неприятности.

Тут уже не выдержал отец. Вступился за меня.

– Прости, она всегда такая, – тихо сказала Каролина, пока ее мать орала на моего отца, а весь участок дружно делал фейспалм.

– Все в порядке. Ты что, – улыбнулся я ей с сочувствием.

– Иногда я ее ненавижу, – вдруг вырвалось у нее. – Вечно ведет себя как хабалка. Выставляет себя посмешищем. И меня заодно. Прости, Дан.

– Гражданка, вы не могли бы потише? – попросил в это время кто-то из ментов.

– Я сама буду решать, потише мне быть или погромче. А на вас и вовсе в суд подам. Притащили моего ребенка в такое место! Как преступницу!

– Следить нужно за своим ребенком, дамочка.

– Не поняла – вы это меня «дамочкой» назвали? – Она даже задохнулась от гнева. – Да вы знаете, что я…

– Мама, хватит! – вдруг громко и звонко сказала Каролина. – Прекрати, пожалуйста. Стыдно.

На этом ее мать успокоилась и утащила Каролину из участка. А меня увез домой отец. И еще час я слушал нудную лекцию о том, что не стоило пить и драться. Каролине действительно было стыдно. На следующий день она даже приехала ко мне домой – извиняться.

– Пожалуйста, прости, – повторяла она, пряча глаза. – Маму слишком заносит.

– Все в порядке, Каролина, – улыбнулся я ей. – Но ведь она права. Кто ты и кто я. Вы богатые. Мы обычные.

– Чушь, Дан! Это такие глупости! Ты мой самый лучший друг. Мне плевать, сколько у тебя денег. Понимаешь? Я дружу с тобой, потому что ты хороший человек. И только поэтому, – в отчаянии говорила Каролина. И я знал, что она говорит искренне.

Она успокоилась не сразу, но, слава богу, не плакала. И даже посоветовала все-таки еще раз поговорить с Дашкой, чтобы все решить.

– Если любишь – не отпускай, – сказала она мне. И я решился на третью попытку. Перед ее уходом послал Дашке сообщение, в котором написал, что она мне нравится. Но в итоге Сергеева уже в третий раз меня отшила.

Кого-нибудь отшивали блюющим смайлом? Меня – да. «Какой ты идиот. Бесишь. Иди к своей Каролиночке!» – ответила мне Дашка, поставив этот тупой смайл. И я не смог сдержаться. «Передай Скотскому, что ему не жить. Найду и выбью все дерьмо», – пообещал я, решив, что она окончательно выбрала его, а не меня. Дня два мы не виделись. А потом Сергеева притащилась ко мне в комнату, пока я был в душе, и стала рыться в моих вещах. Я ненавидел, когда кто-то трогал мои вещи – даже матери не разрешал убираться в своей комнате, делал это сам. А Дашка пришла и сразу же запустила свои острые коготки в то, что я прятал ото всех. В мои стихи.

Когда я вошел в комнату с полотенцем наперевес и с мокрыми после душа волосами, Сергеева озадаченно таращилась в мой черный лаковый блокнот на пружине. Читала мои стихи. Стихи, которые я ото всех прятал. Стихи о том, как я люблю ее. Очередное доказательство моей слабости.

Волна злости захлестнула меня с головой. Да как она только посмела?! Я вырвал из ее рук блокнот и выгнал ее. А после изорвал листы на мелкие кусочки. В очередной раз Сергеева ничего не поняла. И, забегая вперед, скажу, что она решила, будто эти стихи я посвящал Каролине.

Ночью после этого инцидента Дашка мне снова снилась – сидела у воды, распустив длинные-длинные волосы. На ней ничего не было – грудь и бедра прикрывали только эти волосы. Я сел рядом, потянулся за поцелуем, но она оттолкнула меня и ушла – уже одетая в джинсы и футболку. Я кинулся следом и долго за ней бежал. А когда поймал, крепко обнял, прижал к себе. «Я не хочу тебя отпускать, – твердил я. – Не хочу. Не буду. Поняла?»

Когда я проснулся, увидел, что обнимаю подушку.