Читать книгу #НенавистьЛюбовь. Книга вторая - Анна Джейн - Страница 9

Мне казалось, что я летела сквозь пространство и время по сияющей мягкой тьме, где всюду горели звезды. Иные из них складывались в созвездия, а иные – в буквы и слова. «Я люблю тебя». «Пожалуйста, не уходи». «Как я без тебя?..» Вот что я видела, пока мчалась по Вселенной, раскинув руки, как крылья.

А потом звезды начали мигать и гаснуть, как фонари на ночной аллее. Одна за другой, по цепочке. И осталась только темнота – всеобъемлющая и подавляющая. Кажется, я сама превращалась в эту тьму. И чтобы полностью не стать ею, попыталась увидеть свет.

С трудом я распахнула глаза и тут же прикрыла их: белоснежный потолок ослеплял, а громкий стук дождя по оконному стеклу казался барабанной дробью, болезненно отзывающейся в ушах. Лицо и тело горели от жара. Я не понимала, что со мной. Однако все тревоги и страхи тут же исчезли. За руку меня держал Даня – я чувствовала его теплые пальцы в своих.

– Даня… – едва слышно проговорила я, сильнее сжала его пальцы и снова провалилась во тьму, а последнее, что почувствовала, – его ладонь на моих волосах.

Теперь тьма была другая – без звезд. Мне ничего не снилось. Я просто спала, погрузившись в забытье. Во второй раз я пришла в себя тогда, когда дождь закончился. Я открыла глаза, снова увидела ослепительно-белый потолок, с трудом приподнялась и осмотрелась. Я находилась в крохотной комнате с окном, в которой кроме кровати, тумбочки и раковины ничего не было. И никого. Дани – тоже. Сердце тотчас тревожно забилось. Неужели мне померещилось, что он держал меня за руку? И вообще, где я нахожусь, что со мной?

Разом вдруг нахлынули воспоминания, и повторное осознание того, что Даня бросил меня, болезненно отозвалось в кружащейся голове. Нет. Только не это. Не может быть. Моя Вселенная разрушена. Я разрушена.

В это время открылась дверь, и в комнату вошла пожилая, но энергичная женщина в белом халате.

– Пришла в себя? – спросила она весело. – Дарья Сергеева, кто же в таком состоянии на учебу-то приходит?

– Что? – только и спросила я.

– Заболела ты, девочка. Температура высокая, давление низкое, горло красное. ОРВИ у тебя начинается, – пояснила женщина.

– Где я?..

– В медпункте. Упала, говорят, прямо на улице, хорошо, что парень твой тебя увидел и принес. Температуру сбили. Езжай-ка ты домой и лечись. Справку получишь. Парень тебя на машине обещал отвезти, ждет.

– Он здесь? – только и спросила я, села, не обращая внимания на слабость и головокружение, нашарила кеды, сунула в них ноги и встала.

Надежда всколыхнула мое сердце.

– Так, Дарья Сергеева! – повысила голос медработник. – Давай-ка аккуратнее, без резких движений.

Я только нетерпеливо кивнула и вышла за дверь, думая, что сейчас увижу Даню и он скажет, что все это – шутка, сейчас мы вместе поедем домой, и его рука всегда будет держать мою руку.

– Ты зде… – Я проглотила свои слова. В кабинете на стуле, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, сидел другой человек. Светлая рубашка с мокрыми разводами от дождя, черные джинсы, откинутая к стене голова с небрежно уложенными волосами.

Вместо знакомого тонкого аромата хвои и горьких трав – холодный цитрус. Вместо серых глаз – карие. Вместо надежды – отчаяние. Меня ждал Влад. Это он увидел меня на улице и принес в медпункт. Он, не Даня.

Увидев меня, Влад поднялся.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он с тревогой.

– Хорошо, – ответила я и улыбнулась – как-то жалко. Меня вдруг пошатнуло, и я вынуждена была схватиться за стену. Влад тут же помог мне сесть на стул.

– Так, сейчас я лечение распишу, и вези-ка ты ее домой, – сказала врач. – Довезешь ведь? – внимательно посмотрела она на Влада. Тот только кивнул.

– Замечательно. И пока не вылечишься – носа на учебе не показывай, милая.

Она говорила мне про лекарства, писала что-то, но я плохо слышала ее: в ушах все еще стоял Данин голос. А Влад сидел напротив и с кем-то переписывался, изредка поглядывая на меня и ободряюще улыбаясь. Из медкабинета я вышла с его помощью – Влад по-джентльменски придерживал меня за локоть. Меня не тревожила собственная болезнь – все мысли были о Дане. О том, что он бросил меня.

Надежда на то, что все это было сном, таяла с каждой секундой.

– Может быть, поедем в частную клинику? – спросил Влад. – Не доверяю подобным заведениям.

– Нет, спасибо, – отказалась я, начиная чувствовать боль в горле. – И спасибо, что принес сюда. Из-за меня ты промок. Извини, ужасно неловко, – прошептала я.

– Все в порядке. Я не мог оставить тебя на улице, – ответил Влад и приобнял меня за талию – чтобы помочь идти.

– Я сама. – Мои попытки оттолкнуть его не увенчались успехом.

– Сама ты опять где-нибудь упадешь, – хмыкнул Влад. – И эта тетка из медпункта разорвет меня на части. Идем, Дарья. Тихо и осторожно.

Мы добрались до пустого холла, пересекли его и оказались на улице. Гроза, по-видимому, только-только закончилась: упоительно пахло дождем, выглянувшее солнце золотило мокрый асфальт, с крыш падали капли, и из-за них появлялись круги в лужах. Людей почти не было. Зато на небе растянулась двойная радуга. Мы медленно шли к стоянке, и я не отрывала глаз от этой радуги. А в ушах стояли слова Дани о том, что нам надо расстаться.

Влад довел меня до своей белой машины, заботливо открыл передо мной дверь, посадил, но когда хотел застегнуть на мне ремень безопасности, я не позволила ему сделать это – застегнула сама. Влад тихо хмыкнул и сел рядом.

– Отвезу тебя домой. По дороге заедем за лекарствами, – решил он. – Скажешь мне, где аптека, хорошо, Дарья?

– Влад, не стоит так беспокоиться, – сказала я тихо. – Я и без того чувствую себя неловко.

– Почему? – полюбопытствовал Савицкий, выезжая со стоянки.

– Мы почти перестали общаться, – вздохнула я.

«Я выбрала другого, не тебя», – мысленно добавила я, кусая губы. И этот другой только что меня бросил. А ты – рядом. Парадокс.

– И что с того? Я не могу оставить тебя в такой ситуации, – ответил Влад.

Всю дорогу мы ехали молча. Влад рулил, глядя на мокрую дорогу. А я разглядывала свои руки, бессильно лежащие на коленях, и не понимала, что происходит. Я пыталась набрать Данин номер – он не отвечал на звонки, и в сети его не было – мои сообщения уходили в пустоту.

Тогда я просто опустила руку с зажатым телефоном и, отвернувшись, стала смотреть в окно. На глаза наворачивались слезы, а я не хотела, чтобы Влад увидел их. Только этих слез становилось все больше, они все сильнее застилали глаза, и Савицкий заметил. Не мог не заметить.

– Это того не стоит, – только и сказал он, а после протянул мне салфетки.

– Спасибо… Но откуда тебе знать – стоит или нет? – прошептала я.

– Такие, как он, слез недостойны. – В голосе Влада был металл.

И я поняла, что он все знает. Знает, что Матвеев меня бросил.

– Откуда?.. – только и спросила я.

– Банальная логика, – отозвался Влад. – Когда ты была без сознания, произнесла его имя. Теперь пытаешься связаться с ним, не выпускаешь телефон из рук. И плачешь. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: он тебя бросил.

– Верно, – усмехнулась я и зачем-то спросила: – Это ведь ты держал меня за руку?

– Я, – односложно ответил Влад.

И последняя – несущая – стена моего личного воздушного замка рухнула. Хотелось разрыдаться – громко, как в детстве, однако я запретила себе плакать. И повторяла, что буду сильной, смогу сдерживать себя, перестану думать о нем. Слезы действительно схлынули, однако саднящая боль в душе осталась. В горле – тоже. Кажется, я и в самом деле стремительно заболевала.

Мы заехали в аптеку, и Влад хотел купить мне лекарства, однако я не позволила ему сделать это.

– Я сама, – сказала я, нахмурившись, и он отошел.

– Мне было не по себе, – уже в машине сказал Савицкий. – Я привык платить за девушек.

– И покупать им дорогие подарки, знаю, – отозвалась я, вспомнив разговор девушек в туалете ресторана.

– Логика? – полюбопытствовал он, не став отрицать мои слова.

– Нет, слышала кое-что о тебе, – призналась я, сжимая дрожащими руками пакетик из аптеки.

– Плохое?

Мы остановились на светофоре, и Савицкий внимательно посмотрел на меня. В его кофейных глазах было любопытство. Что ему ответить, я не знала. Устало пожала плечами, чувствуя, что голова заболела сильнее.

– Просто многим интересно, зачем парень из такой семьи, как у тебя, приехал к нам в город и перевелся в наш вуз. Вокруг твоего образа витают домыслы.

– Вот как. Я действительно люблю дарить подарки. Мне нравится наблюдать за эмоциями. В том числе за твоими.

– И какие они, мои эмоции? – спросила я, хотя, честно говоря, мне было все равно.

– Разные. Радость, грусть, интерес, смущение, удивление, восхищение. Сейчас – отчаяние, – сказал вдруг Влад. – Но при мне ты никогда не раскрываешься. Я не могу почувствовать тебя полностью, Дарья. Ты мне не доверяешь?

Его вопрос удивил меня.

– Влад, я знаю тебя недостаточно хорошо. Как я могу доверять тебе или не доверять?

– Ты права. Верно.

На этом наш разговор закончился. Влад довез меня до дома, и первое, что я поняла, – машина Дани припаркована рядом с подъездом. Он вернулся. И я смогу с ним поговорить. Он должен объяснить свой поступок. Я имею право знать, что случилось. Уже на улице я искренне поблагодарила Влада за помощь.

– Извини, что пришлось возиться со мной, – сказала я и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. – Мне неловко.

– Все в порядке. Я провожу тебя до квартиры, – ответил он.

– Я сама, спасибо. Ты и так много для меня сделал, – отказалась я, чувствуя себя должницей.

– Я эгоист, Дарья. Мне будет спокойнее, если я буду точно знать, что ты – дома. Идем, – не отступался Савицкий.

Я глянула на окна квартиры Матвеевых – мне почудилось, что кто-то смотрит на меня из-за шторы, но оказалось, что это очередная иллюзия. Возможно, мне просто хотелось, чтобы на меня кто-то смотрел. Возможно, мне хотелось, чтобы это был Даня.

Мы пошли к подъезду. Минута – и я стояла напротив своей двери. Во мне теплилась надежда, что Даня выйдет на площадку и увидит меня, но этого не произошло. Он не появлялся.

– Напрашиваться в гости не стану. Лечись, Дарья, – сказал Влад.

– Постараюсь, – отозвалась я.

– Дома кто-нибудь есть?

– Нет. Не переживай, я справлюсь.

– А твой парень? Он же живет по соседству. Может быть, он побудет с тобой и… – Влад осекся, поняв, что сказал глупость.

– Мы расстались, – сухо ответила я.

– Да, точно, прости. Просто помни, что такие девушки, как ты, легко могут найти себе кого-то более достойного. Поняла, Дарья?

– Поняла.

Я еще раз поблагодарила его за помощь, попрощалась и переступила порог своей квартиры. Сил не было никаких, горло и голова болели все сильнее, но все, чего я хотела сейчас, – поговорить с Даней. И выяснить, что случилось.

Вообще-то я собиралась быть сильной, но стоило мне присесть на диван с водой и лекарством в руках, как в глазах снова собрались слезы. Слезы бессилия, обиды, злости, непонимания, ревности. Даня сказал, что не удержался. Значит, у него что-то было с Каролиной? Его чувства вспыхнули снова? Он не забывал ее? А мне соврал, что никогда ничего не чувствовал к ней? Но зачем? Для чего? Он ведь не такой. В его глазах всегда было много света. Или это еще одна моя иллюзия?

Сильной быть не получалось – я снова разревелась. С большим трудом вытерла слезы, залпом выпила какие-то таблетки, развела в горячей воде порошок с ароматом химического лимона, выпила, обжигая губы. Умыла горящее лицо холодной водой. Измерила температуру – она была высокой. И попыталась успокоиться. С Даней надо говорить без истерик и слез. Спокойно, с достоинством. Не для того чтобы показать ему, какая я сильная и независимая, а для того, чтобы доказать себе, что я не слабая. Что не стану умолять его вернуться. Что не буду кричать, проклинать и упрашивать. Не буду из кожи вон лезть, чтобы заполучить его вновь. Он сделал выбор, и его выбор откликается на имя Каролина.

Я просто попрошу Даню рассказать, в чем дело. Все рассказать. Так не уходят – внезапно и не оглядываясь. Так не бросают – всего лишь парой слов. Так не поступают с теми, кого хотя бы просто уважают. Набросив на плечи теплую вязаную кофту, я вышла на лестничную площадку и остановилась перед дверью квартиры Матвеевых. Чтобы позвонить, мне потребовались силы. Секунд десять я медлила, однако все же нажала на звонок и долго не отпускала палец.

Если его машина здесь, значит, и сам Даня дома. Я уверена.

– Открой, пожалуйста, дверь. Я знаю, что ты дома, – сказала я хрипло.

Но мне никто не открывал – сколько раз я ни нажимала на звонок. Один, второй, третий – безрезультатно. А потом распахнулись створки лифта, и я услышала за спиной голос Дани:

– Даша?..

Я обернулась и увидела его – все в том же бомбере, со встрепанными каштановыми волосами и пустым взглядом.

– Ты что тут делаешь? – нахмурился Даня. – Ты же…

Он замолчал и почти сразу продолжил:

– Ты же должна быть в универе.

– Какая разница, где я должна быть? – хрипло спросила я, глядя на него не отрываясь. – Давай поговорим.

– Я уже все сказал, Даша, – ответил он, глядя мимо меня в стену.

– Нет, не все. Ты просто поставил меня перед фактом – мы расстаемся. Ничего не объяснил. Бросил. Ушел, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо. – Нет, не просто ушел – трусливо сбежал.

– Зачем что-то объяснять? – спросил он устало.

– Что значит – зачем?! – воскликнула я потрясенно. Уровень ненависти к этому человеку в моей душе рос. – По-твоему, это нормально?

– У тебя вид больной, – невпопад сказал Даня. Его рука дернулась, будто он хотел дотронуться до меня, но тотчас опустилась.

– Матвеев. Объясни, что происходит, – сквозь зубы процедила я.

– Иди домой, Даш. – Его рука все-таки коснулась моего лба, и прикосновение это было словно солнечный ожог. Я дернулась.

– Не трогай меня. И скажи уже, что случилось! – Я задыхалась от собственной ненависти, как задыхаются от газа.

– У тебя температура. Лоб горячий. Тебе надо отдохнуть, – ответил Даня словно не понимал, что я ему говорю.

– Ты меня слышишь? – не выдержала я. – Ты слышишь мой вопрос, чертов придурок?

Матвеев вспыхнул. В серых глазах появились искры горящего в сердце серебряного костра.

– Я не хочу об этом говорить. Не хочу вспоминать, как это произошло. Не хочу говорить о том, какой я урод, понимаешь? – с каким-то неожиданным отчаянием закричал он. – Тебе что, легче будет, если я в красках распишу, как спал с другой?

– Не легче. – Даня был прав. – Но это честнее. Честнее рассказать все.

– Давай начистоту, Даша. – На какое-то мгновение Даня прикрыл глаза. – Мы встречаемся… встречались меньше месяца. У нас ничего не было. По сути, мы друг другу никто. Не супруги, не жених с невестой. Между нами не было таких обязательств, из-за которых я должен рассказать тебе каждую деталь своей измены, – зло усмехнулся он. – Даша, повторю еще раз – я тебя уважаю. Поэтому сразу все рассказал. Не скрывал, не утаивал. Решил, что так будет честно. Да, я хотел, чтобы что-то получилось. Но не вышло.

Я никогда не думала, что у ненависти может быть столько оттенков. Теперь моя ненависть была с привкусом отчаяния.

– Я тебя не узнаю, – с трудом выговорила я.

– Я тоже. Тоже себя не узнаю, – ответил Даня вдруг.

– Значит, это все? – тихо спросила я.

– Все, – ответил он и сжал мою руку. Знакомая дрожь пробежала у меня по телу.

– И там, под звездами, под Млечным Путем, все было неправдой? – Мой голос перешел на жалкий хриплый шепот.

– Неправдой, – эхом откликнулся Даня. Пустота в его глазах взрывалась болью. – Прости. Если сможешь.

И он убрал руку с моей руки.

– Не смогу, – сказала я, развернулась и пошла к своей квартире. Никогда не смогу. Ни за что.

Мне показалось, что я услышала его тихое: «Знаю». Едва я коснулась дверной ручки, как створки лифта снова распахнулись. Я оглянулась, почему-то решив вдруг, что это Каролина, – сама не знаю почему. Однако я снова оказалась неправа. Это был Дима. Встрепанный, в расстегнутой спортивной кофте, с перекошенным от бессильной злости лицом.

– Ты! Это ты виноват! – почти прорычал он и схватил Даню за ворот бомбера. – Козлина!

Я не узнавала его. Смотрела и не понимала, что произошло с добродушным и веселым Димкой.

– Успокойся, – велел ему Матвеев и хорошенько встряхнул. – Успокойся, я сказал!

Дима и правда несколько пришел в себя. Опустил руки, сжимая их в кулаки, и склонил голову.

– Она ведь еще и ребенка ждала… Понимаешь? – тихо спросил он. – Понимаешь?..

Даня тяжело вздохнул. Глянул на меня, замершую у своей двери, и сказал:

– Идем ко мне, брат.

Дима вдруг глянул на меня – так, словно только что заметил. И покачал головой. Но, ничего не сказав, зашел в квартиру Матвеева.

– Отдохни, Даш, – сказал Даня напоследок. – Тебе нужно вылечиться. – И он закрыл дверь, последний раз взглянув на меня.

Я хотела сказать ему: «Пожалуйста, не оставляй меня. Ты же знаешь, как без тебя больно. Останься со мной». Но не смогла. Он этого не достоин. Все. На этом все закончилось. Вселенная схлопнулась. Теория «Большого сжатия» в действии. По лицу снова потекли слезы. Я уселась с ногами на диван, обняв подушку, и положила на нее тяжелую голову. Сашка была права. Расставание в первый период любви – в период, когда химия зашкаливает, – слишком болезненно. Все произошло слишком внезапно. Счастье отобрали так быстро, так резко, что я до сих пор с трудом верю в это.

Я незаметно уснула, а когда спустя несколько часов встала, оказалось, что листок с сердцем, которое я рисовала утром, отлепился от стекла и упал. Символично.