Читать книгу Привет, Яга! - Анна Константинова - Страница 4

Мы шли по дорожке, которая раскатилась-развернулась перед нами через лес по мановению руки Василия. Кроны над головами дышали зеленой солнечной жизнью, тропка под ногами как будто помогала идти, жизнь казалась прекрасной.

– Ну, и кто это был? – Мой вопрос, кажется, поставил верного помощника в тупик. – Ну, этот мужичок странненький.

– Шип? Он же сказал – банник он.

– А кто это?

– Знаешь, для студентки, изучавшей в этом семестре историю славянской культуры, ты ужасающе невежественна.

– Да ты… ты вообще откуда?!… – Возмущение, казалось, сейчас выплеснется из меня, как кипяток из чайника. На небо вдруг наползли неизвестно откуда взявшиеся тучи, подул ветер, бросивший нам в лица песок и листья.

– Стой, стой, не сердись! Извини пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть, я расскажу про банников, только успокойся.

Вдалеке послышался раскат грома, но странные погодные перемены меня сейчас мало волновали. Было почему-то очень обидно.

– Знаешь, я не просилась на эту работенку – всяких чудиков через свой дом таскать. Могу и уйти!

– Ну, во-первых, твоя «работенка» не только в этом будет состоять. А во-вторых, боюсь, что уйти у тебя не получится, – Василий вздохнул и остановил меня за руку. – Правда, не сердись. Видишь – уже грозу скоро накличешь. Это, кстати, тоже теперь частично твоя «работа».

– Еще и синоптик. Прекрасно! – Я вырвалась и зашагала по дороге дальше.

– Не переживай, я буду тебе обо всем рассказывать, и еще потом дома кое-что в помощь дам, – он хитро улыбнулся, – тебе точно понравится.

Тучки на небе разбежались вместе с моим гневом. Вот еще, не хватало, чтобы от меня теперь погода зависела. Кажется, он это имел в виду. Хотя… может, и не так плохо, если подумать. Придется на всякий случай себя держать в руках, а потом проверить. Дорожка пошла вверх по склону холма.

– Ты так и не сказал толком, куда мы идем.

– Да, точно! – Василий был рад, похоже, сменить тему. – Мы идем за яблоками.

– Что за бред! Сейчас апрель, какие яблоки в лесу? Подснежники – и то больше в тему.

– Это особая яблоня. Сама увидишь.

– А! Это и будет «еда нашего мира» для перебежчиков? – догадалась я.

– Давай будем называть их «путниками» или «гостями», а то обидится еще кто.

– Давай. А что это за яблоки. Вкусные? Не молодильные? А то я бы пару лет сбросила!

– Зачем тебе это, вроде молодая и так?

– Мужчинам не понять!

– Да уж, – Василий задумался надолго.

Впереди наметился просвет, и я устремилась туда, как будто на встречу с давним другом. Перед нами открылась поляна. Дорожка подкатилась к огромному раскидистому дереву и окончила бег прямо у его гигантских корней. Как зачарованная, я ходила вокруг, не имея сил оторваться от этого вида: лучи солнца просачивались сквозь крону теплыми иглами, сильные ветки были похожи на скрученные руки, поддерживающие небесный свод. В листве, казалось, гомонили, щебетали и копошились все лесные обитатели разом. Эта древесная вселенная держалась на стволе – он соединял небо и землю, а дальше уходил вниз, в темные сырые дали корнями, черпая оттуда силу и мощь. Василий тронул меня за плечо и заставил очнуться.

– Я должен тебе объяснить. Это Древо – особое. К нему в мыслях надо обращаться очень уважительно, хотя Здесь мы можем только собрать его плоды и поблагодарить. А вот Там ты сможешь с ним поговорить…

До меня плохо доходил смысл его слов, потому что дерево, казалось, заняло все мысли и не оставляло свободы для общения с другими, менее важными собеседниками.

… ты должна набрать плоды…

Я только что заметила одну странность: на ветке, ласково коснувшейся моей щеки, трепетал пучок распустившихся цветков. Маленькие и бело-розовые, они казались таким чудесными! А рядом с ними скромно алело одним бочком недозрелое яблоко.

– КАК ЭТО? – мой голос был неуместным в этом цветочно-жужжащем, полном мыслей и чувств мире, однако Василий мне ответил.

… да, оно такое. Здесь сразу все времена года как будто собрались. Просто попроси ее помочь и возьми яблоки. А потом поблагодари…

Вокруг меня медленно падали осенние листья, кружились лепестки отцветающих душистых бутонов (или это были снежинки?), наливались соком на солнце тугие плоды. Я протянула руку к одному из них и начала вдруг рассказывать дереву все, что накопилось в душе за последнее время: что я боюсь всяких бородатых банников, что здесь очень классно и я хочу на самом деле остаться, что родители мои, наверное, и не вспомнили обо мне за это время, что я много прогуляла в этом семестре и поэтому меня все равно выгонят (а куда же я денусь тогда?), что Василий очень крутой и я рада, что он мне помогает, иначе я бы тут совсем пропала, и что я все равно не понимаю, почему я теперь Яга и очень не хочу костяную ногу…

… хватит! Все, нам хватит. Можно идти…

Корзинка, которую мой помощник прихватил из дома, оказалась полной. Красные яблоки алели в полутени, как будто светились изнутри. Мне хотелось только одного: свернуться калачиком у корней и не уходить отсюда никогда.

… мы должны идти!

Я не знала, что сказать моему новому знакомому дереву, поэтому просто прошептала внутри себя: «До свидания. Благодарю тебя» и вступила на дорожку.

* * *

– Я не пойду туда!

– Нам придется…

– Я не пойду туда!

– У нас просто нет выбора…

– Я НЕ ПОЙДУ ТУДА! Я там… старая, – последнее слово я выдавила из себя, как ругательство. Василий в ответ только шумно вздохнул.

– Поверь, девочка, старость – еще не самое страшное в жизни.

На последнее глупейшее заявление я даже отвечать не стала, просто отвернулась к окну и сложила руки на груди, всем своим видом выражая полное отрицание происходящего. Еще по дороге от дерева к дому Василий заявил, очень радостно притом, что первая встреча у меня прошла прекрасно, и теперь мы с ним должны отправиться В ТОТ МИР, чтобы опять с кем-то встретиться. Даже не дослушав его, я, конечно, заявила, что ничего подобного делать не буду, и теперь этот спор продолжался уже битый час.

Причина моего упрямства была очень проста, но признаваться в этом я полу-коту не собиралась. На самом деле, Та Сторона пугала меня так, как ни одному фильму ужасов не удавалось. Там все было… по-другому. За несколько минут под Другим Солнцем, я как будто прожила всю свою жизнь, ушла дальше и опять все забыла, – не самое приятное ощущение. Повторять такое по собственной воле, да еще и идти там куда-то было явно выше моих возможностей. Именно это я пыталась донести до непонятливого помощника, но он, усевшись рядом на широкий подоконник, явно не собирался сдаваться, а уговаривал меня, как капризного ребенка. Терпение, которое Василий при этом проявлял, конечно, заслуживало уважения, и я решила послушать его еще немного.

– …во-вторых, нам нужно набрать теперь таких же плодов, только с Той Стороны. Чем ты собираешься кормить гостей Отсюда? А у нас, если хочешь знать, уже целая очередь под окнами, и долго ждать они не могут. В третьих…

– Стой, погоди. Хочешь сказать, что тут шляются какие-то… гости с той стороны и ждут меня? Я никого не вижу! – Беспокойно выглянув в окно, я убедилась, что очереди оборванных и страшных мужичков типа банника за дверьми избушки не собралось.

– Ты их и не увидишь, тем более днем. С одним, кстати, уже знакомилась – когда пыталась убежать от меня.

Василий улыбнулся так, что мне стало не по себе, тем более, когда я поняла, о чем идет речь. Хотя теперь мысль о том, что нужно, пожалуй, приготовить что-нибудь для этих… гостей до того, как они начнут ломиться в дверь, мне показалась более здравой.

– Послушай! – мой помощник явно не собирался сдаваться. – Ты же услышала Древо. Оно и сказало мне, чтобы ты поторопилась прийти к нему на Той Стороне.

– Я такого не слышала!

– Ты же не думаешь, что одна с ним разговаривала? Я там тоже был, и тоже к нему пришел. Оно говорило с нами одновременно, только с каждым отдельно.

Это могло быть правдой.

– Так ты хочешь сказать, что теперь мы пойдем к этому же дереву, только к другой его стороне. Оно что же, Там и Тут растет одновременно?

– Ну наконец-то, дошло. Ты что, меня совсем не слушала? Еще я сказал, что Там с ним можно говорить как обычно.

– Ничего себе!

Похоже, что мне придется соглашаться на это ужасающее приключение.

– Ладно, я рискну. Только после этого, когда вернусь, я себе еще одну комнату приделаю, и ты не будешь ворчать.

– Куда еще? Неужели пяти горенок мало?

Кроме основной комнаты-гостиной, соединенной с кухней, я успела уже обзавестись спальней, библиотекой, будуаром (не знаю, для чего, но мне всегда нравилось название) и отдельной гардеробной, которую Василий из-за гигантских размеров упорно считал за отдельную комнату. Теперь я подумывала о тренажерном зале. У меня никогда не было своего дома и даже, если честно, квартиры. Да что уж там говорить, и комнаты отдельной в детстве у меня не было – не такие были условия у моих родителей, чтобы выделять дочери какой-то угол, но, когда получалось, я любила в интернете рассматривать варианты планировок, ремонтов, красивые фотки приусадебных участков. Так что теперь могла дать урок современного дизайна даже… коту. Войдя во вкус созидательного процесса украшения своего нового жилища, который не требовал ни денег, ни долгого ремонта, ни, даже (о чудо!), времени, я позволила себе развернуться во всю. Правда, мой помощник был, похоже, сторонником минимализма и по поводу каждой новой комнаты долго бурчал что-то под нос.

– Ну, как скажешь. – Василий, похоже, ради этого похода готов был согласиться на что угодно. – Тогда пойдем!

– Что, прямо сейчас?

– У нас, если честно, мало времени, – мой кот беспокойно посмотрел в окно, – нам нужно успеть все сделать сегодня до захода солнца. Встречать там Черный Рассвет я точно не хочу.

Решив пока не вдаваться в подробности, я встала посередине комнаты и вопросительно на него взглянула.

– Ну, и что я должна для этого сожрать?

– Нет, – Василий усмехнулся, – ты же Яга. Ты сама – главный механизм, так сказать. Тебе достаточно… – он извлек откуда-то ужасно безобразную старую палку, – … просто стукнуть клюкой в пол и пожелать, чтобы избушка повернулась. Вот и все.

– А зачем тогда заморочки с питанием… гостей?

– Стукай, давай, времени мало.

– Надо говорить «стучи».

– Быстро!

Испугавшись окрика, я нервно стукнула отвратительно корягой в пол, стараясь не держаться за нее слишком крепко – очень уж плохо она выглядела, – хуже, чем у Бабы-Яги в моем садике под новый год, и, так как ничего не произошло, попробовала «пожелать».

– Повернись! Так, что ли?

Еще не договорив последние буквы, я опять испытала это отвратительное ощущение. Весь дом закружился. Зажмурившись, чтобы не видеть, как мой великолепный дизайн превращается в ошметки, я опять оказалась на полу. Да что же это такое! Твердая теплая голова ткнулась в руку, раздалось мурчание. Кажется, пора открывать глаза.

– Я уже настоящая колдунья, скоро можно будет в театре подрабатывать.

Кот, если бы мог, закатил бы глаза, но он просто торопил меня выйти. Отбросив мерзкую палку, я со скрипом поднялась и, стараясь не думать, что на мне теперь надето, все-таки не удержалась, посмотрела на комнату. То же запустение, пыль, прах и паутина. Не домик, а склеп. И я – живой мертвец. Василию хорошо, он хотя бы сильный и ловкий, вон как лоснится. Котяра, возмущенно фыркнув, подскочил к палке и начал показывать на нее лапой.

– Что, думаешь, надо взять с собой?

Кот усиленно закивал, как будто разговаривал с малопонятливым собеседником. Затем он также недвусмысленно показал мне на старую, полуразвалившуюся корзинку, которая валялась в захламленном углу.

– Надо будет тебя каким зельем напоить, чтобы ты тут заговорил, милок. Сварю на досуге из мухоморов.

Спина ужасно болела, все суставы трещали, причем в прямом смысле. Проковыляв к двери, я с трудом ее распахнула, увернувшись от посыпавшейся трухи, и с опаской высунула голову наружу. Мир вокруг избушки распахнулся мне навстречу, обдав запахами прели, сырой земли, старого дерева и осенних листьев. Удивительно, но Там, в оставшемся мире молодости и жизни, в окно светило теплое апрельское солнышко, а здесь, прямо напротив меня, в темном небе висела огромная луна. Была она странная – голубоватая, и как будто находилась намного ближе. Вспомнив про какое-то там Черное Солнце, я заторопилась. Луна, хоть и необычная, выглядела не опасно, а как-то… умиротворяюще, что ли. Ее свет, который в полной мере можно было назвать «печальным», навевал легкую грусть, но, кажется, не вредил мне. Мир вокруг был тихим и достаточно спокойным, хоть и совершенно чужим.

Кот уже давно просочился у моих ног наружу и теперь истошно мяукал, стоя прямо на дорожке. Точно, нужно выходить. Избушка была моим обжитым пространством в этой неизведанной части вселенной, но покинуть ее придется. Ступеньки скрипели под ногами, дурацкая палка простучала по ним неожиданно громко. Сойдя с крыльца, я, шаг за шагом, пошла за Василием. Он уводил меня куда-то в лес.

– Долго идти-то?

Собственный скрипучий голос меня пугал, поэтому пользовалась я им только в крайнем случае. Но случай настал уже буквально через пять минут. Идти было тяжко, тело плохо слушалось. Хорошо еще, что дурацкую палку мне кот всучил, хоть какой-то от него прок! Теперь зато я поняла, почему у Бабок Ёжек в сказках всегда сердитый вид – поди тут, радуйся «гостям», когда ты – бац, и старуха, а вдруг кто-нибудь придет когда я, например, в ванной? Да за такое мало в печи зажарить, надо еще это… как там, – «сожрать и на косточках покататься», – что бы это ни значило.

– Долго еще нам идти?

Кот молчал, как будто разучился говорить, зараза. Он только бежал вперед, иногда оглядываясь на меня. Ладно, потом ему все выскажу. Лес вокруг меня вздыхал. Деревья взымались вокруг – не понять, елки или березы, все одинаково серые в голубом свете, льющемся с неба. Трава под ногами была пожухлой, толстый слой опавшей листвы шуршал и кое-где слабо светился – наверное, гнилушки прели. Среди веток порой мелькали тени, но страха они у меня не вызывали. Как ни странно, но в своем ужасающе-старом виде я чувствовала себя частью этого осеннего, увядшего мира.

Дорога сделала крутой поворот, и моим глазам открылась полянка, которая как будто представляла собой зеркальное отражение той, где я уже побывала сегодня… или много лет назад? Посередине высилось огромное Древо. Оно было вроде бы еще больше, и на его ветвях светились тысячи огоньков. Здесь тоже двигалась и шуршала своя вселенная, только совсем иная.

– Юная Яга пришла!

От неожиданности я подскочила и начала озираться, пока не поняла, что это Древо говорит со мной. Наверное, от говорящего старого ствола я ожидала каких-то скрипучих звуков, но голос был ясным и очень приятным. Женским или мужским – не понять, но, несомненно, звучал он очень ласково. Что ответить, я сообразила не сразу.

– Зд… Приветствую… вас!

– В приветствии нуждается тот, кто незван, а тебя я ждала очень долго.

– Я, вроде, сразу пришла…

Разговор с деревом происходил крайне странно. Оно порой замолкало надолго, и мне приходилось ходить вокруг, ожидая ответа. Иногда же голос звучал раньше, чем я заканчивала фразу. Порой казалось, что со мной говорят двое или трое сразу – звук менялся, как будто зависел от ветра, качающего ветви.

– Юная Яга – еще семечко. Видит, но не знает, что именно!

Если уж играть в растительные ассоциации, я чувствовала себя не семенем, а картошкой – может когда и прорастет, но с большей вероятностью попадет в суп.

– А вы не расскажете, почему именно я стала Ягой?

Ответа пришлось ждать очень долго, но наконец он прозвучал:

– Все хотят быть цветочками, и никто не видит корней. Они далеко, по ним соки идут к листьям, они держат землю и не дают ей разлететься…

Меньше всего мне сейчас хотелось новых загадок.

– Ну почему Я? Я не подхожу для этого. Может это ошибка?

Свист ветра и вздохи ветвей длились бесконечно. Оно так смеется?

– Каждый путь – это дерево. У него есть корни, которые приводят тебя к началу и плоды, которые упадут в руки в конце. Но по пути найдешь развилки – ветви. Придешь туда, куда пойдешь.

Мне казалось, что мой мозг сейчас лопнет. Как будто сотни маленьких голосов звучали в нем одновременно со звуками Древа, но смысл сказанного ускользал, хотя вроде все было просто.

– А вы – Мировое Древо?

– То, что ты называешь этим именем, – мы все, мы вместе. Я его ветвь, ты – корень. У каждого свой путь. Ты – соединяешь и держишь, другие цветут, я – расту и даю плоды.

Точно! Плоды. Я за этим же сюда пришла. Пора заканчивать разговор, толку все равно никакого. Найдя под корнями корзинку, я с удивлением увидела, что она полна. Яблоки в ней были сморщенными, темными, но на вид вполне съедобными. Не знаю, кто это успел мне помочь, но кот рядом бегал очень беспокойно. Древо уже давно замолчало. Похоже, мне пора.

– Благодарю тебя. Наверное, до свидания – не знаю.

– Юная Яга должна взять подарок.

Наверху в ветвях зашумело. Там явно происходила борьба. Не зная, что делать, я стояла, разинув рот, когда на меня начал падать какой-то предмет. Автоматом я схватила нечто небольшое, круглое и гладкое, свалившееся мне прямо в руки. В кроне кричала птица. Я сжимала рукой… яйцо. Положив его в корзинку и быстро пробормотав слова прощания, я побежала за котом, который уже разрывался от воплей на дороге.

Возвращение больше походило на гонку. Только спортсменом была я одна, а кот, похоже – тренером. Он торопил меня и даже иногда кусал за ноги, за что я разок сумела огреть его палкой – удобная оказалась штука. Луна за это время успела переместиться к кромке леса. На противоположной стороне неба за деревьями постепенно разгорался свет. Я начинала понимать, что Василий имел в виду. Вместе со светом лес оживал и начинал вызывать беспокойство. В нем уже двигались размытые тени, раздавались приглушенные звуки. Какие-то создания явно просыпались, и мне совсем не хотелось с ними встречаться.

Вскоре я заметила, что одна из этих теней явно увязалась за нами. Какое-то серое облачко тянулось по кустам, но, когда я оборачивалась, норовило втянуться в чащу. Кот, кажется, тоже его заметил, потому что в один момент, яростно зашипев, попытался схватить неведомое создание. Мне показалось на секунду, что он борется с какой-то облезлой лисой, но сущность тут же опять превратилась в грязно-желтое облачко, и зубы кота клацнули по расползающейся дымке.

От наших фигур на дороге появились очень странные тени. Они были светлыми относительно более темных контуров, как будто бы солнце, поднимающееся над горизонтом с неуклонностью механических часов, было… черным и светило темнотой. Мне совсем не хотелось разбираться в этих оптических иллюзиях. Из последних сил я припустила в сторону избушки. Из-за леса на небе появились лучи, похожие на неопрятный мех. Не скажу, чтобы это Солнце и вправду было черным, но его странный неживой свет заливал мир и преображал его, явно не в лучшую сторону. Коряги и деревья под лучами, казалось, обретали новую форму, начинали шевелиться и звучать, как будто бы это солнце дарило им подобие давно забытой жизни.

Прогремев, наконец, по трухлявым ступенькам, я влетела в избушку и хотела быстро запереть за собой дверь. На секунду только остановилась, и, раз опасность миновала, взглянула на небо – любопытно все-таки, какое оно, – Черное Солнце. Истошный вопль кота заставил меня обернуться, и я только краем глаза успела увидеть на небе нечто, выплывающее из-за деревьев. Странно, больше всего это было похоже, пожалуй, на фигуру всадника? Помотав головой, я не стала больше смотреть, раз нельзя, захлопнула дверь, заложила ржавый засов и, встав посередине избушки, скомандовала поворот. После, с облегчением, повалилась мешком на пол, чтобы не упасть от этой карусели.

– Ты чего разлеглась?

– Чтобы не упасть, неужели непонятно!

– Вставай.

Сильные руки подняли меня и встряхнули пару раз. Кажется, Василий тоже был рад, что мы оттуда убрались.

– Открывай, к нам гости.

Только теперь до моего слуха донесся монотонный стук в дверь. Похоже, стучали долго и уже устали. Что-то меня стал уже напрягать такой «рабочий график». Надо будет определить приемные часы, что ли. А то так и помереть можно. К стуку добавился голос. Очень противный, но, кажется, знакомый.

– Яга! Я пьишол.

– А можно ему не открывать?

– Нельзя.

Распахнув дверь, я сердито воззрилась на вчерашнего банника, который во всей красе топтался на моем крыльце. Солнце, похоже, только что село, в воздухе висела прекрасная живая прохлада. В руках у гостя был новенький веник из свежих веток. Грязно-красную шапку он мял в руке.

– Я пьишол. Буду у тебя тепей в баньке жить.

– Это еще зачем?

– Я твой должничок, – он покосился на Василия за моей спиной, – ты мне давеча доёжкой помог, буду тепей должок отдавать, вам служить. Я же баник.

– Что, пройдоха, баньки своей не нашел на старом месте? Я же тебе говорил! – Василия все это, кажется, забавляло.

– Не нашел! – Банник грустно вдохнул, но затем радостно закончил, – я тепей ваш Баник будя! Где у вас тут банька?