Читать книгу Добыча - Анна Ллос - Страница 1

Алиса Гибсон

Полупустой автобус оставляет меня одну на остановке. Улицы освещены яркими фонарями. До дома десять минут. Приходится отчаянно быстро перебирать ногами, ведь сегодня наша первая годовщина свадьбы. Билл уже свыкся с тем, что за последнее время, с того момента, как я получила эту работу, мы видимся гораздо реже. Я была бы рада забить голову идеями для подарка, весь день думать о приготовлении праздничного ужина, а в рабочее время томно грызть карандаш в предвкушении нашей встречи, но планирование завтрашнего вечера вытесняет абсолютно все сторонние мысли. В моих руках роскошное вечернее платье, которое подобрал для меня Оливер. Он сказал, что на благотворительном приёме я в нём буду выглядеть соответствующе, но не сильно броско. Завтра, должно быть, самый ответственный день в моей жизни – моя первая серьёзная работа. После двухмесячной стажировки в Темз Хаусе мне наконец решили доверить серьёзное и важное задание, говорят, что я стану самой настоящей частью расследования. Пришлось пройти курсы по шпионажу от СРС Великобритании, психологическую и физическую подготовку, после чего мне сообщили, что я полностью готова. Хаотично пробегаясь мыслями по усвоенным приёмам работы под прикрытием, я загораюсь азартом. Это опасно, это увлекательно.

Внутри дома царит приятный аромат, муж с приветственной улыбкой встречает у порога, заключает меня в очень тёплые объятия. Уже в привычной манере поцелуй в щеку. Рядом с ним тепло и уютно. Обещаю, что после душа спущусь к нему, и мы приступим. Думаю, можно бесконечно благодарить судьбу или бога за то, что моя жизнь плавно протекает в большей степени на горячо мною любимой работе, и в меньшей – около понимающего и терпеливого человека. Далее – лакомый ужин, медленный нежный секс, после которого мы лежим некоторое время, вспоминая, с чего между нами все началось. Тогда я училась в школе криминалистики, а Билл встречал меня с занятий практически каждый день со стаканом горячего карамельно-тыквенного латте. Маленький кусочек ностальгии, однако, засыпаю я уже под свои собственные отстранённые мысли. Мне нравится любить мужа и получать взаимность в ответ, нравится возвращаться из своего мира каждый вечер в тёплый уютный дом, где мне всегда рад человек, который накормит, обнимет и согреет. Он старше и умнее, рядом с ним я словно в надёжных крепких руках.

Наутро сообщаю ему, что сегодня придётся работать допоздна. Билл привык к подобному за последнее время, когда я весь день с раннего утра и до глубочайшего вечера проводила на работе. Поэтому, как и каждый раз до этого, он просто понимающе кивает, прекрасно зная, что в свою тайную жизнь агента разведывательной службы впустить его я просто не могу. Есть вещи, о которых ему знать уж точно не следует. Может, я много себе надумываю, но чувство вины заставляет проболтаться о том, что это работа под прикрытием в загородном доме на чрезвычайно важном приёме у серьёзных людей.

Распущенные волосы, длиной не доходящие до плеча, лёгкий вечерний макияж. Выглядит неплохо, учитывая, что вискозное темно-зелёное платье «Burberry» полностью открывает плечи, создавая элегантное декольте. Ничего подобного я бы в жизни себе позволить не смогла. После этого вечера платье придётся вернуть обратно, о чем колко напоминает ценник, спрятанный под тканью.

– Я бы мог пойти в качестве партнёра.

– Было бы славно, но со мной Оливер, ему нужно будет установить прослушку, пока я буду отвлекать гостей. Сегодня буквально единственный вечер в году, когда в этот дом можно попасть. Мы не можем упустить такую возможность.

– Это очень опасно?

– Нет! Вовсе нет. Нас бы не отправили, если бы было иначе.

– Понимаешь, я беспокоюсь о том, что ты просто заигралась в шпионку и уже реальной угрозы просто впритык видеть не хочешь.

– Билл, милый, я буду осторожна, – прикоснувшись к колючей щеке, заглядываю в верные обеспокоенные глаза, – обещаю.

Семейство Баттенберг известно в Лондоне и за его пределами. Они владельцы одного из самых крупных медицинских центров Англии – «Ройал Бромптон». Оказавшись в их загородном доме, хотя, это скорее больше похоже на замок, я поняла, что медицина, по-видимому, может приносить очень даже солидный доход. Да здесь столько пространства, дорогой мебели и фурнитуры, что сюда можно было бы водить самые настоящие экскурсии. Я даже на мгновение представила, как вместо влиятельных особ по этим залам расхаживают удивлённые туристы, которые с заметным пиететом делают фото рядом со скульптурами, на фоне стен и роскошных дизайнерских решений.

Полный яркий свет и собравшееся изысканное общество ещё больше понижают мой уровень уверенности, конечно, здесь я не в своей тарелке. Теряюсь среди роскошных незнакомцев, мне даже платье известного бренда ничуть не добавляет уверенности. Ловлю себя на том, что неосознанно прячусь за спину Оливера, что плавно, но уверенно, ведёт меня к центру зала. В соответствии с нашим планом, нам необходимо провести какое-то время среди них, примелькаться, стать незаметными, затем мы отлучимся на небольшой срок, а потом снова сольёмся с высшим обществом до конца ночи. Я пытаюсь осторожно изучать гостей, всех зовут в сад наслаждаться живой музыкой, прислушиваюсь к коротким мимолётным беседам. В общем-то, тут не происходит ничего из ряда вон выходящего.

Проникаясь расслабленной обстановкой и притягательной музыкой, я наконец встречаю глазами главу семейства. Это высокого роста темноволосый мужчина в смокинге, держится он очень уверенно: спина идеально выпрямлена, а во взгляде власть и величие. Мне кажется, что для своих лет Чарльз Баттенберг довольно молодо выглядит. Мне известно, что его старшему сыну где-то около тридцати пяти, но я бы дала ровно столько же и ему самому. Ещё тогда, когда я впервые увидела его фото в деле, мне показалось, что у него совсем нет морщин. Так вот, что способна творить современная медицина со своими уколами молодости?

– Нравится он? Не забыла, с какой целью мы тут? – Оливер протягивает мне фужер шампанского.

– Нужно подождать ещё, освоиться, привыкнуть.

К нам не подходят, мы тоже практически никого из этих людей не знаем, но стараемся все же не держаться особо отстранённо. Несколько мужчин издалека заглядывались на меня, подмигивали, откровенно пялились, но, подойдя ближе, замечали руку Оливера на моей талии, и их интерес тут же переключался на кого-то другого.

– Можешь, пожалуйста, не трогать меня так?

– Как?

– Знаешь. Я замужняя женщина, Олив.

– Тут мы под прикрытием, и со мной ты можешь быть кем угодно, – едкая ухмылка, от которой хочется только закатить глаза и допить до дна шампанское, понимая обречённость ситуации рядом с этим напыщенным придурком.

– Возьму себе что-то покрепче.

С этими словами я наконец-то освобождаюсь из рук Оливера и уверенно направляюсь внутрь, где быстро нахожу барную стойку. Тут присутствуют самые разнообразные виды алкоголя на выбор, но я останавливаюсь на ежевичном коктейле с коньяком «Hennessy», шампанским, ликёром и другими примесями, названия которых выглядят интересно, но для меня не знакомы. Женщины рядом со мной пьют чистый виски. От их обаяния и уверенного внешнего вида во мне рождается желание сбежать отсюда, стянуть это платье и упасть в объятия Билла, чтобы он пожалел меня и уложил спать. Коктейль невероятно вкусный, наверное, алкоголя лучше я и не пробовала, но сейчас с превеликим удовольствием обменяла бы его на бутылку дешёвого пива дома у телевизора.

– Какие же они все скучные, – протягивает приятный женский голос за моей спиной, на который я тут же спешу обернуться с заранее натянутой улыбкой.

Мне хватает пары секунд, чтобы от увиденного потемнело в глазах, хотя, возможно, это просто действие коктейля. Но обладательница этого голоса оказывается просто необычайной красавицей: угольно черные волосы до поясницы, выразительные губы. По телу проходится неприятный холодок, внезапно становится до мурашек неуютно.

– Вы ведь сами их всех позвали, – выдавливаю я, узнав в ней младшую дочь Чарльза Баттенберга.

– Я бы в жизни не позвала в свой дом таких зануд, это всё папочка. Он любит внимание к нашей семье, но, к счастью, такое мракобесие случается редко. Раз в год, точнее.

– Это, должно быть, важный день для всех вас, – мой взгляд опускается в пол потому, что дольше смотреть на неё просто трудно.

– Ага, аж блевать охота.

Сказать такое на столь помпезном приёме уже достаточно смело и невероятно неуважительно. Снова взглянув на неё, я встречаюсь с едва заметной дерзкой улыбкой одними краешками губ. Темные глаза смотрят не на меня, нет, они заглядывают куда глубже. Компания этой дамы смущает меня с каждой секундой все больше и больше.

– Кто вы? Я знакома здесь со всеми, но вас вижу впервые.

– Я… эмм… – я ведь заучивала заранее приготовленную легенду, ну почему, почему именно сейчас так трудно её вспомнить?

– Можете начать с имени.

– Алиса, – черт, мне хочется ударить себя по лицу, мы ведь под прикрытием, я не должна была говорить настоящее имя, хотя, как под таким пристальным взглядом вообще врать можно?

– Алиса, отлично. Скажи мне, Алиса, можем ли мы упустить формальности и перейти на «ты»?

– Да, конечно.

Поворачиваюсь к своему коктейлю, чтобы немного смочить горло, потому что не мешало бы хоть немного прийти в себя и перестать говорить глупости. Я замечаю, что коктейль повторили, перевожу взгляд на неё.

– Решила, что тебе он пришёлся по вкусу, – с лёгкостью водит плечами она.

– Спасибо, но не стоило. Он слишком сильно действует на меня, судя по всему.

– Как это?

– Что именно?

– Как он действует на тебя, Алиса? – такой вопрос с её стороны в сочетании с любопытным взглядом кажется мне каким-то по-детски нелепым и непосредственным.

Мурашки сами табуном проходятся по всему моему телу, в особенности по спине, от того, каким прекрасным образом вздрагивает нижняя губа этой невероятной девушки, когда она произносит моё имя. Пока я быстро опустошаю через трубочку бокал с горячительным напитком, она наклоняется ко мне ближе и, закусывая губу, вдыхает мой запах. Я не пользовалась парфюмом, о чем сейчас жалею, ведь мне совсем нечем её удивить. От неё самой же веет чем-то ванильно-сладким, неузнаваемым, но заманчивым настолько, что хочется вдыхать этот аромат на полную грудь, все глубже и глубже.

– Алкоголь даёт свободу мыслям, – немного отстранившись, наконец отвечаю я.

– Плохим мыслям?

– Самым разным.

– Какие у тебя сейчас?

Глупый вопрос. Какие рядом с ней могут быть мысли? Я не могу оторваться взглядом от нежных подушечек губ, от россыпи родинок ближе к уху, от светлой, словно фарфор, кожи, от густых темных ресниц. До этого я совсем не обращала внимание на её бардовое, словно кровь, строгое платье в пол с глубоким декольте. Но сейчас я жалею, что сделала это. Мысли очень упрямо не хотят складываться в слова или хотя бы во что-то вразумительное, чем можно было бы описать сейчас то, что происходит у меня в голове.

– Я лучше пойду, – резко произношу я, отталкиваясь от барной стойки.

– Тебе неприятна моя компания?

– Вовсе нет, даже наоборот.

– Тогда почему ты убегаешь от меня?

– Мне, правда, пора, меня будут искать.

– Я тоже искала тебя.

В голове все путается, перед глазами плывёт, это от выпитого алкоголя, или же она так на меня действует? Искала меня? Не понимаю, о чем она. Может, мне это просто послышалось, сегодня точно больше пить не буду.

– Мне пора.

– Не спросишь даже моего имени, Золушка?

Имя? О, да я его и так уже давно знаю. В моем офисном кабинете фото каждого из членов этой семьи в отдельности висели на стене больше месяца, пока мы готовились к этой операции. Мне кажется удивительным то, что её фото не передавало совершенно той бешеной энергетики, которая исходит от неё в реальности. Хотя, сейчас я вспоминаю, что обращала внимание на неё чаще, чем на остальных, что-то странным образом притягивало меня в нем. Сейчас я ловлю себя на том, что помню его до самых мельчайших деталей.

Ищу Оливера среди толпы и, к своему удивлению, нахожу его с расстёгнутой на шее бабочкой в компании мило хохочущих дам. Направляясь к нему, я поворачиваюсь и не понимаю, как мне удалось обжечься, если сейчас со стороны она выглядит такой холодной. Пустой ледяной взгляд, поджатые губы, отстранённость. В движениях она грациозна, но при этом невероятно аккуратна, словно хищник, который вышел на охоту. Все на её фоне кажутся просто добычей, однако ей до них дела нет, она уходит, оставив за собой вожделенные и завистливые взгляды мужчин и женщин.

Со сцены звучит речь от какого-то на вид презентабельного мужчины, свет становится более приглушённым, заметно, как гости расслабляются. Застёгиваю Оливеру бабочку, поправляю рукой его взъерошенные кучерявые волосы, он обнимает меня за талию, прижимает к себе.

– Нам пора, – шепчет на ухо он, уводя меня за руку.

Со стороны это, скорее всего, выглядит так, словно нам просто захотелось уединиться, поэтому мы и покидаем эту тёплую компанию. Тут никто не сочтёт это странным, поэтому прикрытие просто отличное. Мы поднимаемся на второй этаж и быстро находим кабинет Чарльза Баттенберга.

– Останься тут, мне нужно немного времени. Если кто-то будет идти – просто чихни громко, ладно?

Мой кивок в ответ, Оливер скрывается за дверью. С моей точки зрения очень легко можно заглянуть вниз по лестнице и ещё раз внимательно обвести присутствующих взглядом. Усиленно убеждая себя в том, что все идёт по плану, замечаю две фигуры на лестнице. Это она. Высокая женская фигура с округлыми бёдрами и тонкой талией идёт под руку с молодым человеком её возраста, очень улыбчивым то ли от алкоголя, то ли от её компании парнем. Смазливый высокий блондин глаз с неё не сводит. Я бы тоже сияла улыбкой как идиотка на его месте, если бы меня сопровождала за руку красивая, богатая, роскошная и уж точно не обделённая умом молодая девушка. Да о чем говорить – её тело просто создано для секса: шикарные формы, это личико, – естественно, он на седьмом небе! Я замечаю, что с нашей с ней встречи на её губах появилась соблазнительная помада в цвет платью. «Он стал добычей» – тут же проносится в моей голове. Когда парочка оказывается возле меня, я вмиг начинаю чувствовать себя маленькой и беззащитной, мне снова очень сильно хочется сбежать в руки мужа.

– Алиса. Опять будешь убегать от меня? – спрашивает она таким тоном, словно мы давние приятели, я нахожу в этом удивительным то, что она запомнила моё имя.

– Нет, – робко отвечаю я, на что она с улыбкой высвобождается от руки своего спутника и толкает его дальше по коридору.

– Иди в крайнюю комнату слева, я скоро присоединюсь.

– О, я не смею задерживать вас.

– Брось, он будет ждать меня сколько угодно. Почему мы опять на «вы»?

– У вас милый дом, – пытаюсь перевести тему я, столкнувшись в ответ с её насмешливой ухмылкой.

– Да, именно «милый». Что ты пьёшь?

– Взяла себе газировку. Не хочу запьянеть слишком сильно.

– Так ты передумала касательно страстной ночи в чьих-то руках?

– Что? Я о таком не думала!

– Разве? – сверкает глазами она, – В коктейле, что ты пила, содержится редкий экстракт коры дерева йохибе, который больше известен как натуральный афродизиак.

– Оу, я… я не знала об этом, – сгорая от стыда я, как и всегда в неловких ситуациях, начинаю теребить на пальце обручальное кольцо.

– Ты ведь не сама сюда пришла, верно? – вздёрнув брови, она бросает на меня оценивающий взгляд, облокачиваясь на лестничные перила.

– Сама, – нужно же мне как-то прикрыть нахождение Оливера в кабинете.

– Неправда. Я видела тебя с высоким мужчиной. Он ничего, но часто пялится на других. Я в твоей компании такого бы себе не позволила.

– У нас с ним свободные отношения.

– Мне нравятся твои волосы, Алиса.

Ей абсолютно ничего не стоит просто взять и коснуться их без моего разрешения плавным грациозным движением с непередаваемым интересом во взгляде. Я её совсем не знаю, но удивительно, что позволяю такое, а тем более – наслаждаюсь этим. Между нами минимальное расстояние, её запах пьянит, так хочется прикоснуться к ней в ответ, но я невероятными усилиями напоминаю себе, с какой целью здесь оказалась.

– Прости, тебе, наверное, пора к своему приятелю, – отстраняюсь от неё на безопасное расстояние.

– Наверное. К сожалению, мы всегда не с теми, с кем хотели бы быть.

– Да, к сожалению.

– Я полагаю, бессмысленно спрашивать твой номер, верно?

– Почему?

– Ты даже имени моего узнать не захотела.

– Я знаю его – Доминика.

Лёгкая улыбка трогает её губы, по плавному движению рук по бёдрам мне кажется, что она хотела бы засунуть руки в карманы, но у этого платья их не оказывается. В воздухе между нами образовывается некое чёткое убеждение в том, что это далеко не последняя наша встреча. Непонятно ещё, как и под каким предлогом мы встретимся, но встретимся однозначно, я это чувствую. Мы словно выжидаем какую-то игру в гляделки, и она, оставшись победителем, оставляет на мне ещё один долгий взгляд и проходит дальше по коридору. Я провожаю глазами её изящный силуэт, что заходит в комнату, где уже, вероятно, томится от ожидания тот парень.

Мысленно начинаю проклинать Оливера за то, что он так долго там возится. Я жду ещё несколько минут, но его всё нет. До меня доносится смех с конца коридора, а потом стон, я сжимаю стакан с уже тёплой жидкостью сильнее, до побеления костяшек. Что-то тянет меня в ту сторону, какой-то интерес, странное любопытство. Я, ступая почти неслышно, дохожу до прикрытой двери и сквозь небольшую щёлку заглядываю внутрь. Вижу Доминику прижатой к стене и светловолосого парня, что амплитудно вбивается в её тело. Она, уткнувшись в его шею, царапает короткими ногтями спину и затылок. Из-за тусклого освещения трудно разглядеть точно, но мне в какой-то момент начинает казаться, что она впивается в его шею не только губами. До меня доносится ещё один стон, на этот раз парня. Стон боли, такое ни с чем не спутаешь. Она переводит взгляд на дверь и сверкает потемневшими глазами на меня. Я сразу же бросаюсь прочь. К моему счастью, как раз в этот момент Оливер выходит в коридор.

– Почему так долго?

– Трудно было обойти систему защиты на его компьютере. Ты с кем тут говорила?

– Какая разница? Пойдём быстрее, – тороплю его я.

– Есть разница, – настаивает он.

– Это была Доминика, младшая дочь.

– Блин, вот повезло тебе! Она та ещё штучка, я хотел подойти к ней, но она будто рядом никого не видит.

– Пойдём уже.

Мы быстро покидаем дом и садимся в машину. Интересно, на месте того молодого человека могла бы оказаться я, если бы не была так смущена и напугана? Вообще вся семья Баттенберг – те ещё тёмные лошадки, у моего начальства явно просто огромное количество причин заинтересованности в них. Они скрывают очень много тайн, многие из которых не кажутся особо законными, но мы непременно их раскроем. Какую во всем этом роль играет Доминика? От неё буквально веет тьмой, она точно вовлечена во все это.

Оливер высаживает меня у моего дома, благодарю его за вечер, он хвалит меня и говорит, что для своего первого раза я справилась отлично. Неожиданно появляется желание покрасоваться в этом платье для Билла. Внутри дома я наконец чувствую себя в безопасности, расслабляюсь. Нахожу мужа наверху в спальне, он заснул с книжкой, откладываю её в сторону, от чего Билл нехотя просыпается.

– Я уж думал, ты решила сбежать от меня с каким-то миллиардером в роскошную жизнь.

– Они все такие скучные, – повторяю фразу Доминики, расстёгивая рубашку Билла.

– Нет, Лиса, я устал сегодня.

– Устал от ревности? – фыркаю я.

– Ты ведь ни на кого там глаз не положила?

В ответ я старательно пытаюсь выгнать образ Доминики из своей головы, но он засел в ней глубоко и основательно. Сбегаю из спальни и с сожалением снимаю с себя это роскошное платье. Я была в нем неплоха, оно заслуживало того, чтобы кто-то другой снял его с меня, но приходится делать это самой. Убедившись, что Билл заснул, я покидаю дом через дверь на кухне, захватываю с собой кружку кофе и сигареты. Прерывистые глубокие затяжки помогают снять напряжение, которое так усиленно копилось в моем теле весь вечер. Странно, что я думаю о ней, о том, устала ли она после приёма гостей. Она поменяет дизайнерское платье на обычную одежду? Наверно, даже её пижама стоит целое состояние. Стирая бардовую помаду с губ, она посмотрит на себя в зеркало с восторгом или она уже привыкла к своей завораживающей красоте? Секс с незнакомым молодым человеком явно был для неё обыденностью. Хотя, может, он её парень? Тогда бы он знал, где находится её комната. Боже, о чём я думаю? О прекрасном созвездии родинок у неё на лице. Вернувшись, я засыпаю на плече у Билла, но тот отворачивается от меня. Он никогда не любил объятия во сне.

Мне знаком этот дом, он скорее похож на замок, но, в отличие от прошлого раза, в широких коридорах и просторных залах не толпятся люди, не льются беседы и давно уже затихла музыка. Пустота. На мне белое платье в пол с длинными рукавами, поправляю его на себе.

– Тебе идёт, – слышу голос, что раздаётся эхом по пустому пространству, и без тени страха иду на него.

– Где ты?

– Холодно, Лиса.

Лиса? Так меня называл только муж. Делаю несколько шагов, мне не терпится увидеть обладательницу этого обаятельного голосочка. Тело резонирует мурашками и дрожью от предвкушения.

– Ещё холоднее, крошка.

– Не играй со мной! – кричу я в пустоту, на что она игривым тоном начинает напевать детскую считалочку.

Я хожу в разных направлениях, уже сбившись окончательно, но голос из пустоты с издёвкой раз за разом сообщает, что я все ещё далека. Выбегаю в коридор, что кажется бесконечным, толкаю каждую дверь, но голос все отдаляется. Я обессиленно падаю на пол, двери и стены расплываются, исчезают. Поднимаю глаза – теперь передо мной круглый стол, посреди которого стоит золотое блюдо с белым, как снег, зефиром.

– Ты выбилась из сил, Лиса, нужно восполнить энергию.

Я встаю на ноги, пара робких движений и сладость уже у меня в руках. Рассматриваю зефир и понимаю, что он точно такого же белого оттенка, как и моё одеяние. «Невинность» – думается мне. Не задумываясь, я откусываю кусочек. Во рту тут же чувствуется солоновато-металлический привкус. Я ещё раз всматриваюсь в зефир. Из места укуса сочится кровь. Бардовые капли стекают по моей руке, попадая на платье. Я в ужасе откидываю его. Идеально белая ткань тотчас же становится алой, а затем всё темнее и темнее – бардовой, цвета крови. Платье прилипает к моему телу, становится мокрым и вязким. Это кровь. Я вся в ней. Неожиданно передо мной материализуется обладательница голоса, что вёл меня сюда. Доминика. Её платье белое, как то, что на мне, только не испачканное кровью.

– Кто ты такая? – вырывается из меня вопль, – Чего ты от меня хочешь?

Пугаюсь её бездонных глаз, она грубо хватает меня за плечи и толкает в стену спиной.

– Ты этого хотела.

– Ты не знаешь меня, – пытаюсь вырваться из её хватки, но безрезультатно, она в разы сильнее меня.

– И ты меня.

Темные глаза выдерживают на мне долгий томный взгляд, я прерываю это стремительным желанием оказаться на её губах. Я касаюсь их своими осторожно, испытывая непреодолимый страх по отношению к их обладательнице, она же отвечает грубо, развязно. Я не могу так касаться её, это неправильно, это где-то далеко за рамками нормы. Губы жжёт, совершаю обрывистые движения, поцелуй исчезает. Она на моей шее, мне больно, я вздрагиваю.

Очутившись снова в своей кровати, сразу же хватаюсь за шею. Не могу для себя сама ответить на вопрос – я пытаюсь унять боль, либо же просто из последней возможности держусь за фантомное ощущение её присутствия? Это ведь просто сон, но все казалось таким реальным! Я падаю на подушку и зарываюсь в одеяло с надеждой, что на утро я не забуду это сладкое тягучее ощущение её губ на моих, даже несмотря на то, что это всего лишь плод моей фантазии.

С утра на собрании Миранда, наш босс, хвалит меня и за качественно проведённую операцию, и за хорошо установленную прослушку. Все работает исправно, поэтому целый отдел сейчас слушает кабинет мистера Баттенберга, другой же в свою очередь работает над скачанными Оливером данными. Нас назначают главными по этому делу, задача Оливера – инструктировать меня, объяснять и учить. Он работает тут уже более семи лет, поэтому опыта, которым можно поделиться, у него предостаточно. Я с какой-то стороны рада такому известию, но с другой – я чувствую очень значимую угрозу от этого семейства. И Миранда должна прекрасно понимать, что нас поджидает намного большая опасность, чем об этом говорится при всех вслух.

Я не знаю, чем могу быть полезна в офисе на данном этапе расследования, под предлогом усталости после вчерашнего вечера я покидаю здание, усаживаюсь в машину, которую я одолжила на сегодня у Оливера, завожу двигатель и обдумываю дальнейший шаг. Я думаю отправиться куда-то, чтобы развеяться, возможно, попить кофе, и, сама того не замечая, выезжаю на единственную дорогу, которая ведёт к дому Баттенбергов. Очевидно, я не рискну навестить их. Сама не понимаю, с какой целью тут нахожусь. Паркуюсь на приличном расстоянии, мою машину не видно за деревьями. Прекрасно понимаю, что сейчас очень сильно рискую, но интерес и непонятное предчувствие все же завладевают моим здравым смыслом. Ожидаю около получаса. Не буду врать самой себе – моя цель – увидеть её. Никогда ещё я так сильно не желала просто увидеть кого-то, что своего рода странное чувство. В основном, если я чего-то хотела, например, от Билла, то говорила ему об этом напрямую, либо же добивалась цели поэтапно, но сейчас моё желание очень тесно переплетается с одержимостью. Оно необузданное и очень яркое.

Когда в голову закрадывается мысль сдаться и перестать бессмысленно торчать здесь, высокие металлические ворота с винтажной гравировкой отворяются, а из них показывается ярко красная «Ferrari». Это вполне себе мог бы быть кто-то другой из членов семьи, но, учитывая вчерашнее платье и цвет помады, во мне зарождается непоколебимая уверенность в том, что это именно она. Я принимаю для себя решение последовать за ней, делаю это с большой осторожностью, оторвавшись всего на пару машин.

Какое-то время мы едем по трассе Коммершиал, а затем сворачиваем в незнакомый мне спальный район, на въезде в который красное авто останавливается около цветочного бутика. Дверца открывается и я, затаив дыхание, чуть не взвизгиваю от радости, когда из машины выходит Доминика Баттенберг. Вороньи волосы собраны в тугой пучок на затылке, тело облегает изящный брючный костюм из тёмно-синего велюра на голое тело. Она выглядит очень женственно, но при этом строго, обворожительно и утончённо. На меня накатывает зависть, которая сменяется злостью за то, что я вообще трачу своё свободное время на слежку за незнакомым мне человеком. Она пропадает в цветочном магазине надолго, словно даёт мне возможность одуматься и уехать домой к мужу, но я упрямо остаюсь до последнего.

Наконец, Доминика выходит наружу с большим букетом из мелких бутонов нежно-розовых и белых роз. Монотонное движение по узким лондонским улочкам продолжается, мне не терпится узнать, для кого же предназначен такой прекрасный подарок. Через какое-то время мы прибываем на Тинсли Роуд, «Ferrari» останавливается, я паркуюсь немного дальше и перебираюсь на пассажирское сиденье.

Отсюда угол обзора намного лучше, так что у меня есть возможность рассмотреть Доминику в деталях. Грациозный выпад ноги из машины, плавное движение рукой, чтоб закрыть за собой дверцу, то, как она сжимает букет, поправляет костюм. В каждом её движении лёгкость и загадочность.

Она стучится в дверь самого обычного и ничем непримечательного дома, оглядывается по сторонам, от чего я прижимаюсь к сидению. Ей открывает дверь невысокая брюнетка в одной лишь майке и белье, её правая рука вдоль всего предплечья перевязана бинтом, вид уставший и измученный. Она забирает букет и откидывает его в сторону, говорит что-то на явно повышенном тоне, но расстояние не позволяет мне расслышать, что именно. Девушка агрессивно жестикулирует, подкрепляя свои слова, она точно не настроена на мирный диалог. Я жадно наблюдаю за этим зрелищем, меня даже радует, что здесь Доминике ничего не светит. Брюнетка намного ниже её, и на этом контрасте её нападки выглядят просто смешно. Я уже приготовила себя к тому, что она сядет в свою дорогую машину и умчится прочь, но каково моё удивление, когда Доминика заряжает той звонкую пощёчину и, схватив за плечи, заталкивает внутрь. Дверь за ними захлопывается, а я так и остаюсь сидеть с отвисшей до ног челюстью в машине. Господи, может ли она навредить бедной девушке? Изначально мне показалось, что младшая дочь Чарльза Баттенберга из тех, кто решает конфликты примирительным сексом, либо же просто пленяет своим обаянием, она виделась мне просто манерной избалованной дочкой богатых родителей, но такой напористости и грубости от неё я уж точно предвидеть не могла. Почему мне показалось, что между ними что-то есть? Почему меня вообще интересует это, когда под угрозой безопасность невинного человека?

Ждать продолжения этого представления приходится недолго. Доминика покидает дом, странным жестом вытерев губы тыльной стороной руки. Даже с моего расстояния удаётся рассмотреть, что руки у неё в крови, на тёмном костюме слабо видно, но там тоже есть пятна. Оказавшись в машине, она быстро надавливает на газ и скрывается с места преступления, а я остаюсь, ещё больше вжавшись в кресло от страха, не имея возможности пошевелиться. Может, есть смысл позвонить в полицию и сказать, что я стала свидетелем ссоры между двумя женщинами, чтобы они приехали и проверили этот адрес. Или? Что, если мне самой пойти туда? Скорее всего, я просто себя накрутила, и все совсем не так, это просто я уже себе додумала. Не может быть, чтобы это была кровь, это вообще глупость какая-то.

Успокаивая себя такими мыслями, я, оглядевшись по сторонам и убедив себя в том, что поблизости никого нет, выхожу из машины и направилась к дому. Хотела бы я позвонить в дверь, но худшие ожидания оправдались, так как она оказалась не заперта. Я толкаю её, пропуская вперёд свою вежливость.

– Извините, пожалуйста, дверь была не заперта и… – бегло осматриваюсь и прерываюсь от увиденного.

Что-то кисло горькое подступает к горлу, замечаю ноги на полу, подхожу ближе и вижу все тело девушки целиком. Бросившись к ней, я совершенно не думаю о том, что могу оставить где-то здесь свои следы, которые в будущем будут трактоваться как улики. Я хочу помочь ей, но от осознания, что уже слишком поздно, холодная дрожь растекается по моему телу, я падаю коленями на твёрдый пол. Меня начинает бешено трясти, я наблюдаю, как лужа ещё тёплой крови растекается по полу рядом со мной. Металлический запах бьёт по рецепторам, меня тошнит. Присматриваюсь к большой ране на шее девушки – у неё точно не было шансов.

В ужасе выбегаю из дома, кое-как протерев ручку двери краем пальто, чтобы не оставить своих отпечатков. Черт, как же я могла вляпаться в подобное? Стоит ли рассказать об этом начальству? Тогда будут вопросы и ко мне, а как мне объяснить тот факт, что мне до боли во всем теле просто захотелось проследить за одной из наших подозреваемых? Конечно, я сразу же увидела в Доминике тьму, но я даже представить не могла, что это прекрасное создание способно на такое.

Оказавшись дома, я пробегаю мимо Билла, закрываюсь в ванной с бутылкой крепкого дешёвого виски. Включаю воду, пытаюсь смыть с себя все увиденное мною сегодня. Словно мой ночной кошмар воплотился в реальность – я вся в крови. Делаю температуру выше, тело неприятно жжёт, мне больно, но только так я понимаю, что ситуация под контролем. Я выпиваю бутылку почти залпом и отключаюсь на дне тесной душевой кабинки.

Встревоженный Билл будит меня, вероятно, спустя несколько часов. На улице уже темно, но сориентироваться во времени трудно, такое чувство, словно я проспала несколько дней. Ох, как бы мне хотелось, чтобы это все оказалось просто страшным сном. Билл сетует на то, что ему пришлось готовить ужин в одиночестве. Слава богу, никаких вопросов он не задаёт. Я сейчас даже не в состоянии думать о случившемся, не то, чтобы об этом кому-то рассказывать. Голова раскалывается, тело ноет, и всё, чего мне сейчас реально хочется – это выйти на улицу с сигаретой и крепким чёрным кофе, но мне приходится довольствоваться компанией мужа и делать вид, что я наслаждаюсь приготовленной им пастой.

Не менее сложное утро словно дополнительно бьёт по голове. Реальная действительность подступает тошнотой, головная боль все никак не хочет униматься. Ночью снилось много разного, там была она, была кровь, я видела себя на месте той девушки, смотрела на то, как она стоит в луже моей крови, а затем равнодушно уходит прочь. Тело покрывается мурашками от такого ужаса, всё-таки не стоило злоупотреблять вчера алкоголем. Я подпрыгиваю от испуга, когда на кухне со мной неожиданно заговаривает Билл.

– Как ты вообще? Все хорошо?

– Нет, – не стала скрывать я, опускаясь на стул.

– Что случилось?

– Пока не знаю.

– Снова работа, о которой ты мне не расскажешь? Ты слишком близко это все принимаешь. Конечно, твоё первое дело – это очень волнительно, Лиса, но тебе и отдыхать ведь нужно, – он кладёт руку на моё плечо.

– Не называй меня так, – отталкиваю его жест заботы, поднимаясь с места.

– Что? Я тебя всегда так называл.

– Мне не нравится. И никогда не нравилось, – это правда.

– Прости, я просто думал…

– Мне пора на работу.

– Снова будешь поздно?

– Не знаю, а ты что, не хочешь готовить ужин?

– Вообще этим ты должна заниматься, – раздражённо отвечает он.

Встретившись полтора года назад, мы обговаривали то, что все наши обязанности по дому мы будем делить пополам. Но после свадьбы все немного поменялось. Я увлеклась окончанием учёбы, экзаменами, затем стажировкой и подготовкой к своей самой первой работе на британскую разведку. Конечно, мне было не до семейного гнёздышка, и я как могла всегда доносила до Билла факт того, что на это все у меня не остаётся совершенно ни сил, ни энергии. Всегда получая в ответ лишь понимание и принятие нашей текущей ситуации, я приходила в чистый дом и наслаждалась вкусным ужином. Неделю назад Билл устроился клинером в компанию. С того момента он настаивает, чтобы мы все выполняли поровну.

Готовка – это глупое и обременительное занятие. Это все так излишне утомляюще. А поддерживать разговоры с мужем и его друзьями, когда он зовёт их к нам – настоящее представление. Но в конечном итоге мне остаётся смириться с такой неизбежной участию и агрессивно торопиться на работу, чтобы хоть как-то получить шанс скрыться от пугающей действительности.

Миранда зовёт к себе в офис сразу по моему прибытию. Я захожу к себе, чтобы бросить сумку и прохожу мимо доски с семьёй Баттенберг. Стараясь не обращать туда внимание, именно на её изображении я и останавливаюсь. Отодрав фото от доски, я прячу его в задний карман брюк и тороплюсь постучаться в кабинет Миранды. У неё царит приятный минимализм, все в рамках, но симпатично. Падаю в идеально чистое офисное кресло.

– Алиса, мы так и не поговорили с тобой лично после того вечера, но, судя по моей информации, я могу сказать, что это дело подходит для тебя просто идеально.

– Что? Но почему?

– Я говорила с Оливером. Он сказал, что ты успела познакомиться с ней лично.

В кабинете повисает молчание, которое, кажется, перебивает только стук моего сердца. Её имя даже не требуется озвучивать. Стоит ли мне сказать о том, что я видела вчера? Но, опять же, каким образом я собираюсь объяснить то, что следила за ней и не вызвала полицию сразу? Но ведь я единственная, кто знает правду. Если я приложу все свои усилия к этому делу, то у меня будет возможность вывести Доминику и все её семейство на чистую воду. Ведь, как мне кажется, вчерашняя жертва далеко не единственная.

– Есть какая-то дополнительная информация об этой семье помимо тех фактов, которыми мы сейчас располагаем? – интересуюсь я.

В ответ женщина лишь протягивает мне толстую папку, к изучению содержания которой я приступаю сразу же, оказавшись в собственном кабинете. В голове пробегает абсолютно мимолётная мысль о том, что пока это дело не приняло серьёзные обороты, пока я просто ступила на этот путь, а не погрязла ещё в пучине с головой, у меня есть возможность отказаться. Тогда наймут другого специалиста, а меня поставят на ещё какое-нибудь расследование, не связанное с семьёй Баттенберг. Но, в любом случае, я уже в этом. Я подписалась, когда не вызвала полицию, когда поехала за ней, даже в тот момент, когда просто позволила её рукам коснуться моих волос тем вечером – уже тогда я стала неотъемлемой частью этого расследования.

В процессе изучения папки я открываю для себя немало новых фактов. Те, кто собирал эти данные, действительно поработали отлично: банковские счета, бумаги о недвижимости, которой эта семья располагает, сухие факты их огромного состояния. Касательно Доминики я узнаю, что она владеет ночным клубом в центре Лондона, а также является главным директором клиники «Ройал Бромптон». Отчёт по слежке сообщает, что она посещает его регулярно в выходные, приезжает ближе к полуночи. Одна из наших сотрудниц под прикрытием некоторое время работала в этом клубе, и ей удалось заполучить номер мобильного его владелицы.

Заношу его в свою телефонную книгу, не могу оторваться от этих цифр. Она за ними, мне нужно нажать всего лишь одну кнопку, чтобы вновь услышать её голос. Я могла бы позвонить ей сейчас, соврать, что раздобыла номер у наших общих знакомых, сказать, что мне стыдно за то, что я избегала её общения в тот раз, и теперь очень хочу это исправить. Хотела бы я назначить с ней встречу где-нибудь в кафе за узким маленьким столиком, где будем только мы вдвоём друг напротив друга. Так мы могли бы стать ближе. Это меня и пугает. Почему я вообще думаю о том, как сблизиться с девушкой, которая у меня на глазах убила человека? Это не только работа, признай это хотя бы сама для себя. Палец зависает над кнопкой вызова, но телефон сам неожиданно начинает вибрировать, а на экране появляется фото Билла. Черт, я же совсем забыла, что мы ещё две недели назад планировали на сегодня пригласить гостей.

Вечер. Дом. Ужин. Гости. Но мысленно я не с ними. Варианты развития событий один за другим появляются в голове, а потом тут же мной отрицаются и изгоняются прочь. Делать шаг первой – невероятно глупо. Вряд ли такая девушка, как Доминика согласится на кофе со мной, представляю, сколько таких предложений ей приходится выслушивать каждый день от тех, кто просто ищет красивой жизни. Она явно не обделена вниманием к своей особе. Но почему-то мне все же кажется, что между нами произошёл тот самый взгляд, от которого стало ясно, что судьба нас ещё сведёт вместе. Возможно, есть смысл поторопить события.

– Лиса, тебе не нравится лазанья? Какой это бокал вина по счету? – Билл обнимает меня, добродушно улыбаясь гостям.

– Слушайте, а почему бы нам не выбраться куда-нибудь? В клуб, к примеру. Я знаю одно просто отличное место, – обращаю на себя внимание собравшихся.

В конечном итоге мы сговариваемся на том, что сходим туда втроём с моими подругами Джейн и Сарой в ночь на воскресенье. Получается, у меня есть день на подготовку. Интересно, что подумает обо мне Доминика, когда встретит в своём ночном заведении? Сейчас я для неё чистый лист, она знает лишь моё имя. Мне она показалась крайне наблюдательной, так что наверняка заметила кольцо на моем пальце. У Оливера кольца не было, поэтому она сделала выводы. Я не хочу скрывать свой брак. На случай разговора нужно придумать себе работу, чтобы был приличный доход, это бы объясняло моё присутствие на благотворительном вечере, но при этом подальше от сферы медицины, чтобы она не смогла задавить своим опытом. Нужно подобрать какую-нибудь симпатичную одежду. Всё, чем мой гардероб располагает, явно не подходит.

Вечер субботы. Мы встречаемся около клуба, Билл провожает меня за руку, что удивительно, ведь он не очень тактильный человек и никогда ещё за время нашего брака такого от него ожидать не приходилось. Вероятно, он впервые чувствует, что вполне серьёзно может меня потерять.

Нарядилась я в короткое платье-чулок с открытой спиной. Чтобы это не выглядело так откровенно, сверху накинула куртку. Тёмный макияж, распущенные волосы. Мои спутницы тоже пришли с мужьями. Они, как и я, достали свои самые сексуальные наряды. Мы выглядим просто идеально.

– Мы будем в пабе на другой стороне улицы. Как позвоните – мы вас заберём, – мямлит Джо – муж Сары.

– Будьте аккуратны, – поддерживает Билл.

Они ещё долго провожают нас взглядами. Если бы Билл знал, что все это не ради забавы и веселья, если бы он только знал, что я нарядилась так, чтобы привлечь внимание убийцы… Я не могу перестать думать о ней ни на секунду.

Мы сдаём верхнюю одежду в гардероб у входа и проходим в кипящее музыкой, алкоголем и яркой энергетикой пространство. Здесь все так и кричит о разврате: оформление зала, выбор треков, сами люди, их движения, их раскрепощенность. Всего одного коктейля для каждой из нас хватает, чтобы начать понемногу вливаться в здешнюю атмосферу. Я не знаю, здесь ли она сейчас, но на всякий случай пока не осматриваюсь, чтобы не казалось, словно у меня есть какая-то цель. Подруги с хохотом зовут меня на танцпол. Мои движения скованные и неловкие из-за слишком узкого платья и открытых плеч. Но нет ничего, с чем бы ни справился ещё один стакан горячительного напитка. Раскованность заразительна, и вот мы уже ритмично двигаемся, отдавая себя музыке и эйфории.

Сара и Джейн пьянеют намного быстрее меня, я же стараюсь держать разум чистым, ведь я ещё помню о цели моего сюда визита. Меня будоражит мысль о том, что возможно с той самой секунды, как я переступила порог этого клуба, я нахожусь под пристальным взглядом. Хотя если посмотреть правде в глаза, то смахивают на правду лишь два варианта: либо её здесь нет, либо я просто сливаюсь с толпой, никак не выделяясь на её фоне.

Доминика Баттенберг

По зову голода выбираюсь из дому. Кровь в пакетах из клиники просто отвратительная, в ней нет жизни, она холодная, даже если её разогреть в микроволновке, вкуснее она не становится. Не стоило так быстро убивать Бриджет, она была неплохим донором, всегда терпела, добровольно отдавалась мне. Её погубили собственные чувства и слишком большие ожидания от наших отношений. Ей следовало с самого начала понять, что я не принадлежу ей так, как она принадлежит мне. Я свободна в своих желаниях и действиях.

Этот год в целом выдался не самым лёгким: пришлось убить немало противников клана, работа в больнице тоже удручающее мероприятие, хоть, в общем-то, она мне весьма приятна. Уже оказавшись в клубе, я понимаю, что подцепила какую-то странную форму апатии: даже при мерзком и очень сильном голоде мне не хочется восполнять силы с кем попало, а уж тем более марать об них руки.

В выходной день заведение полно людьми. Занимаю своё VIP место. На меня тут же налипают девочки – мои знакомые, с которыми время от времени можно неплохо развлечься, в редких случаях с ними можно утолить голод. Они в привычной манере рассказывают мне о произошедшем в клубе за неделю, о каких-то событиях, людях. Стараюсь пропускать это мимо ушей, прислушиваясь к настойчивой клубной музыке. У меня есть доверенные лица, которые следят здесь за всем во время моего отсутствия, потому что мне важны имидж и репутация моего заведения. В период голода бывает непросто находиться рядом с людьми, смотреть сквозь их кожу на вены, прислушиваться к тому, как кровь циркулирует от сердца и обратно, слышать его стук. Здесь сотни самых разных сердцебиений, они смешиваются, создают хаотичный шум, это давит на меня. Я часто закрываю глаза и фантазирую о том, как все эти танцующие тела взрываются, и меня сносит потоком крови, она заливает каждый угол этого здания, я тону в ней, она во мне, в желудке, в горле, в лёгких, она сладкая, тёплая, вкусная, живая. Сотни маленьких ничтожных жизней у меня на языке. Жажда бывает настолько несносной, что хочется захлебнуться чьей-то кровью.

– Котик, ты сегодня какая-то напряжённая, – нашёптывает мне блондинка, стаскивая с моих плеч пиджак.

– Трудная неделя.

– Я помогу тебе расслабиться.

Она забирается на диван позади моей спины, касается руками, начинает разминать пальцами плечи. Это не расслабляет, даже напротив – концентрирует моё напряжение. Обвожу танцующих хищным взглядом, нужно сразу же наметить свою цель на сегодня.

Неожиданно замечаю её. Без единых сомнений это Алиса. Та самая невысокая худощавая девушка с короткими волосами, что пригляделась мне тогда на благотворительном вечере. Её присутствие здесь одновременно пугает и возбуждает меня. Это точно не может быть совпадением. Она танцует так развязно прямо посреди танцпола. Любые разумные мысли стираются под напором банальной похоти. Эти движения… В моих глазах все остальное становится просто фоном, фокус на ней. Откровенное чёрное платье подчёркивает острые ключицы, стройные длинные ноги. Моё внимание привлекают в особенности её щиколотки, обувь на среднем каблуке только подчёркивает напряжённые мышцы.

К ней подходит мужчина, наклоняется непозволительно близко, она разговаривает с ним. Я могу преодолеть расстояние и просто похитить её, но принимаю решение пока наблюдать. Алису обнимает женщина, по всей видимости, подруга, кладёт руки на бедра, спуская их все ниже и ниже. Мне хочется сделать так же, не просто хочется – сейчас я бы продала душу, чтобы оказаться на её месте. Вспоминаю, что такой валютой я не располагаю. Алиса высвобождается из рук той женщины, а я избегаю настойчивых касаний блондинки за моей спиной.

– Тебе не понравился массаж?

– Я пойду танцевать.

– Я с тобой, можно?

– Нет.

Чем ближе к ней, тем дальше от обладания собой. До моих рецепторов уже доносится её особенный запах, я отчётливо слышу размеренное биение сердца, но что-то в ней не так. Она действует на меня как-то по-особенному. Загадка. Мне такое как раз по вкусу. Я подбираюсь очень близко, я за её спиной, борюсь с соблазном просто взять и коснуться нежных растрёпанных локонов. Артерия на её шее очень пленительна. Выглядит заманчиво. Алиса оборачивается ко мне и пугается такого близкого контакта. Её испуг настолько забавен, что я не могу сдержать улыбку.

– Что… что ты тут делаешь? – невозмутимо интересуется она.

– Я хозяйка клуба. Что тут делаешь ты?

– Я тут с подругами, – тут же материализуется ещё одна женщина, которая становится между нами, словно хочет защитить Алису от меня.

– С подругами, значит. Я украду Алису ненадолго, – обращаюсь к двум другим женщинам.

– Мы тут вообще-то вместе.

– На пару минут, – настаиваю я, протягивая руку, – Вы можете заказать себе что угодно в этом месте, просто скажите, что вы друзья Доминики, и вам не придётся ни за что платить.

– Я скоро вернусь, – обращается Алиса к своим подругам, вкладывая свою ладонь в мою руку.

Как только мы соприкасаемся, она отдёргивает её с опасливым взглядом.

– Я не укушу тебя.

– А смотришь так, будто бы собираешься.

Даже при тусклом свете разноцветных клубных софитов я могу различить проступивший на её щеках румянец. Я чувствую, как меняется температура её тела, как поднимается по её тонкой напряжённой шее смущение, учащается сердцебиение. Неужели это все из-за короткого мимолётного прикосновения? Я повторно, уже без её согласия, соединяю наши руки, потянув на себя, словно вырывая из-под купола защиты подруг.

– Алиса, знаешь ли ты, что такое адюльтер? – в ответ она качает головой, так и думала, – Это измена в браке. Тогда вечером ты была с парнем и сказала, что у вас отношения, но он не твой муж, верно? Сегодня ты уже в моем клубе обжимаешься с подругами и не только. Что это значит, Алиса? Ты свободна?

– Зависит от того, с какими целями ты интересуешься данным вопросом.

– Любишь дразнить?

– Я замужем.

– Ты здесь не случайно, я чувствую это.

– Ты первая подошла ко мне, так что сама решай.

– А ты дерзкая, Алиса. Твой язычок ещё никто не прикусывал?

Не удержавшись, я наклоняюсь ближе к её шее, глубоко, на весь объем лёгких, вдыхая её непередаваемый аромат. Кладу руку на её талию, осторожно касаюсь губами бархатистой кожи. Алиса дрожит, её рука ложится на моё бедро, но после, будто бы опомнившись, она резко отстраняется, делая шаг назад.

– Я много выпила и сейчас не очень собрана. Тут трудно сконцентрироваться… – выдаёт она

– Пойдём со мной.

– Я никуда с тобой не пойду. Я должна вернуться к подругам, они, должно быть, уже меня ищут.

– Ты меня боишься? – я не могу сдержать смешок.

– Нет, с чего ты взяла?

– Ты избегаешь меня. Тебе комфортнее с другими, но когда мы только вдвоём, ты тут же убегаешь. Ты боишься, признай это.

– Я оставлю тебе свой номер, – неожиданно предлагает она, пытается храбриться в моих глазах.

Передаю в её руки свой телефон, сняв его с блокировки. Замечаю, как её руки дрожат. Она вбивает свой номер, отдаёт мне телефон и, ни слова не сказав, мгновенно разворачивается и ускользает от меня. Алиса уходит к своим подругам за барную стойку, они точно расспрашивают её обо мне. Меня злит то, что я так аккуратна с ней, обычно я решаю все куда быстрее. Но с ней что-то по другому, мне хочется впиться в её шею, выпить всю до конца, но какая-то неведомая сила словно тормозит меня от поспешных решений. Алиса хочет поиграть – отлично! Только игра будет по моим правилам. Возвращаюсь на свой диван, подзываю к себе мою преданную блондинку.

– Сделаешь для меня кое-что, сладенькая? – заправляю купюру в её декольте.

– Все, что угодно, котик.

– Здесь был человек, который распространяет, ведь так? Мне нужно что-нибудь по типу снотворного, чтоб действовало быстро.

– Ты плохо спишь?

– Вроде того.

– Уверена, я смогу помочь тебе уснуть, если ты захочешь, котик, – подмигивает она.

– Просто сделай, что я сказала, – с раздражением кладу в руки наличку покрупнее и толкаю её от себя.

Алиса со своими подругами всё ещё около бара. От одного её вида клыки просятся наружу. Предвкушение того, как я проткну её молочную кожу, покусаю шею, плечи, зону ключицы, имеет что-то общее с мастурбацией. Ощущения такие же. Мой заказ выполняется быстро, девушка приносит мне то, о чём я попросила. Реализацией своих дальнейших замыслов приходится заняться самой.

Приближаясь ближе к барной стойке, я высыпаю содержимое пакетика к себе в ладонь. Люди толпятся тут, что мне на руку, Алиса так увлечена разговором с подругами, что совершено не следит за своим напитком. Ошибка. Большая оплошность с её стороны. Быстро и незаметно разжимаю кулак над её бокалом, никто из присутствующих этого не замечает. Быстро удаляюсь на небольшое расстояние и внимательно наблюдаю за тем, как она выпивает содержимое до дна. Рыбка попалась на крючок.

Вскоре я замечаю, как Алиса устало трёт лоб, облокотившись о барную стойку. Время пришло, подхожу ближе.

– Как вам ночка, дамы? – вклиниваюсь в их разговор, приобнимая одну из её подруг, ту, что посимпатичнее.

– Мы уже собирались идти, – произносит та, даже не пытаясь вырваться из моей хватки.

– Что? Почему? Вы уходите, Алиса?

– Да, я… кажется, я перебрала, – она с трудом связывает буквы в слова.

– У тебя все в порядке?

– Я не…

– Кажется ей плохо, – натягиваю на себя заботливую гримасу, – Я отведу её в туалет.

– Там очередь. Мы отвезём её домой, – протестует другая женщина.

– Посмотрите на неё – она явно не в состоянии сейчас куда-либо ехать. У меня вверху есть отдельная уборная, вдруг ей захочется вырвать.

Посомневавшись какое-то время, они отдают мне Алису вместе с её телефоном. Обнимаю её крохотную талию, закидываю руку на свою шею, бережно придерживая, веду вверх по ступенькам. Её ноги заплетаются, она быстро теряет контроль над своим телом и отключается в моих объятиях. Естественно, ей сейчас бы не помешал свежий воздух, но её подруги наивны и не смогли настоять, поэтому просто передали её незнакомке, которая теперь может отнести её к себе и сделать с её телом все, что вздумается.