Читать книгу Добыча - Анна Ллос - Страница 2

Открываю ключ-картой свои апартаменты на втором этаже. Довожу Алису до постели и аккуратно кладу на шёлковое покрывало. Это моё логово, тут отличная шумоизоляция. Мною здесь было выпито немало крови, такое чувство, будто стены впитали в себя её аромат вперемешку с запахом секса. Эта смесь ещё раз ярко бьёт по моим рецепторам, заставив в очередной раз за этот вечер нащупать выступившие клыки своим языком. Я могу попробовать Алису прямо сейчас, просто впиться клыками хотя бы в руку, сделать пару больших глотков, утолить свой голод. Я не могу. Что в ней такого, что я просто не могу причинить ей боль?

– Кто ты, Алиса? Меня так тянет к тебе и так отталкивает.

Отхожу от постели подальше, не могу ранить её. Со всеми всё получалось так легко, так просто. Их глаза блестели желанием, они сами после жаркого секса хотели дать мне напиться своей кровью, никто не отказывал мне в такой скромной мелочи. Но Алиса даже не знает, кем я являюсь на самом деле. Представляю её ужас, когда перед ней раскроются все карты. Я голодна и поступаю импульсивно, не стоило так торопиться с ней. Пытаюсь успокоиться и не давать волю шальным мыслям о том, что сейчас как раз идеальный шанс попробовать капельку Алисы.

Отгоняю фантазию прочь, беру её телефон в руку. Пароль – последовательность первых четырёх цифр, я угадываю с первого раза. Какая жалкая и посредственная защита личных данных. На заставке её фото со смуглым мужчиной с широкими скулами и короткой стрижкой, он не тот, с кем она была на вечере, скорее всего, это её муж. Думаю, ей в будущем очень пригодится мой номер. Начинаю набирать первые цифры, как вдруг в поле подсказок высвечивается моё имя. Что? Какого черта у тебя делает мой номер? Откуда? Когда на танцполе она вбила в мой телефон свои цифры, я не позвонила, чтобы у неё остались мои. У меня копится много к тебе вопросов, Алиса. Прячу её телефон в карман своих брюк. Снова смотрю на её тело. Сердце ровно бьётся в спокойном безмятежном темпе, она просто спит, но как же она прекрасна. Наблюдаю за ней, как охотник за своей добычей, но она ею не станет, по крайней мере, не сегодня.

Сдерживать себя очень трудно. Опять же, разве нельзя только немного? На столе стоит стакан с водой, осушаю его до дна. Сам стеклянный предмет заворачиваю в тканевую салфетку, нажимаю до хруста, ёмкость ломается в моих руках. Выбираю небольшой осколок с острыми краями и подхожу к безмятежной Алисе. Опускаюсь у кровати на колени, обещаю себе, что только попробую, совсем чуть-чуть. Трогаю её руку, замечаю на безымянном пальце кольцо, на этом мой выбор останавливается. Будет символично – я стану каплей крови в стакане с водой, в их браке. Уверенна, что их отношения – просто вода, иначе, зачем такая девушка, как Алиса тратит своё время с этим несимпатичным старым для неё недоразумением, если она может принадлежать кому-то величественному и прекрасному, то есть, мне, например.

Надрезаю остриём мягкую подушечку пальца, запах, источаемый её кровью, моментально возбуждает меня. Как только капля алого нектара просачивается из надреза, я тут же льну к нему губами. Все становится на свои места. Она до одури вкусная. Четвертая отрицательная. Особенная. Её сласть ударяет мне в голову, так трудно остановиться, я хочу пьянеть от этой крови, хочу насытиться ею. Я хочу всю её.

– Доминика? Что ты делаешь? – очнувшись, почти бессвязно бормочет она.

Её голос быстро возвращает меня из мрака фантазий. Комната вокруг плывёт, но пора брать себя в руки. Заменяю белоснежным платком свои губы, трогаю языком клыки, делаю усилие, чтобы перестать думать о том, что вызывает их появление, не думать о её крови, что на вкус лучше, чем самые дорогие и выдержанные вина. Приятное послевкусие, все рецепторы раздразнены.

– Ты перебрала и случайно смахнула фужер. Поранила палец, я остановила кровь.

– Где мы?

– Конечно, можешь упустить благодарности, – саркастично замечаю я, – У меня. Здесь безопасно.

– Безопасно? – она выдаёт усталый смешок, сжимая в кулаке руку с платком.

Меня до скрипа в зубах пробирает злость от того, что этот порошок так и не дал длительного эффекта. То ли от упрямства, то ли от страха, она не без труда поднимается с кровати, отдёрнув вниз уже неприлично задравшееся платье. Качнувшись, она теряет равновесие, но тут же находит опору в виде моих рук. Мы никогда ещё не были так близко друг к другу. Она такая хрупкая в моих руках, сейчас я это отчётливо вижу: маленькие плечи, тонкие руки, она ниже меня на голову. Мне хочется прижать её к своей груди, жалеть и убаюкивать, и это странным и совершенно непонятным мне образом сочетается с желанием оттрахать её до бессознательного состояния и выпить всю её кровь, что под ещё бешеным ритмом сердца сама будет литься ко мне в рот прямо из этой заманчиво выделяющейся артерии.

– Ты как, Алиса?

– Нормально. Я пойду.

– Если тебе плохо, ты можешь остаться.

– Мой муж будет волноваться.

Она это специально? Чтобы меня разозлить? Хочется крепко сжать её тело до хруста, почувствовать руками все эти маленькие косточки.

– Почему ты так боишься оставаться со мной наедине?

– Я тебя совсем не знаю, – откровенно говорит она, – Ты похитила меня?

– Нет, – с усмешкой отвечаю я.

– Тогда я пойду?

– И спасибо не скажешь?

– Тебе не стоило, – она высвобождается из моей хватки и делает шаг по направлению к двери.

– А тебе стоило следить за своим напитком.

Алиса оборачивается на меня и обводит, как мне кажется, обиженным взглядом. Она храбрится, хотя даже не представляет, с каким огнём пытается играть. Нагоняю её в тот момент, когда её рука уже готова потянуться к ручке, глубоко вдыхаю запах её волос. Она вот-вот выпорхнет из моей клетки, а я ведь могу и не выпускать её отсюда. Могу резко схватить, повернуть к себе лицом, вжать в стену и впиться в эту тоненькую шейку. Я могу избавить её от одежды, и тогда она точно не устоит. Накрываю её руку на дверной ручке своей, прижимаюсь всем телом к её спине, чувствую мелкую дрожь, что пробирает её тело при каждом моем прикосновении.

– Я провожу тебя.

Хочу показать, что так просто не отпущу её. Она позволяет мне открыть дверь. Сопровождаю вниз по лестнице, мы оказываемся в просторном холле.

– На вот, забери, – абсолютно осмысленно хочу нагрубить, протягивая ей её телефон.

– Спасибо, а это тебе.

Она даёт мне платок, пропитанный кровью. Я забираю, плотно сжав в своём кулаке, чтобы не чувствовать запах её крови. Клыки уже от одного вида просятся наружу, но я их сдерживаю.

– Наверное, я должна была его постирать, а потом вернуть…– мешкается она.

– Ничего. Пойдём, заберём твою куртку.

Проникнув на территорию гардероба, мы проникаем в довольно тесное и плохо освещённое пространство. Алиса начинает искать свою куртку среди огромного количества однотипной одежды. При таком освещении это действительно непростая задача. Хотя, как только мы оказались здесь, я тут же почуяла по запаху, её куртка дальняя в третьем ряду. Но все же, чтобы отсрочить время её неминуемого побега от меня, я покорно следую за ней, пока она мимолётно рассматривает другие вешалки. Я считаю каждую секунду перебивания с ней, это какая-то форма новоприобретённой зависимости. Наконец Алиса находит свою куртку, снимает её с крючка, а я подхожу вплотную так, что когда она поворачивается, то почти утыкается в меня.

Пользуясь её испугом, резко притягиваю за талию ещё ближе к себе и вжимаюсь в её губы. Короткий поцелуй, она даже не успевает ответить. Я отстраняюсь, заглядываю в янтарные глаза, проверяю её реакцию, ищу в них сопротивление. Но его нет. Она удивлена, напугана, взбудоражена, но уж точно не зла.

– Ты это все спланировала, – шепчет она, отдаляясь от меня к выходу из гардеробной.

– Ты тоже все спланировала, Алиса, – улыбаюсь её удаляющемуся силуэту.

Странно, что мы расстаёмся на такой ноте. Но я успела оставить свой вкус на её губах, уверена, после этого мой образ плотно засел в её сознании.

Не хочу оставаться одной этой ночью, тем более, мой голод всё ещё даёт о себе знать. Если бы я только могла напиться Алисой… Теперь вся кровь, выпитая мною, будет сравниваться с этой маленькой каплей, что была самым необычным лакомством за всю мою жизнь. Нахожу блондинку, что делала мне массаж, на танцполе. Пристраиваюсь к ней сзади, очерчиваю руками контур бёдер, она поворачивает голову и улыбается мне.

– Котик.

– Прекрати называть меня так, это бесит.

– Как мне тогда тебя называть?

– У меня разве нет красивого имени?

– Прости, Доминика, – поворачивается ко мне, хлопая своими до ужаса глупыми глазами.

– Пойдём ко мне, – хватаю её за руку и тащу за собой наверх в логово, из которого так быстро ускользнула моя Алиса, этой девчушке уже так не повезёт.

Блондинка поднимает одежду с пола, попутно накидывая её на себя, и направляется обрабатывать рану на руке. Я даже не узнала её имени. Она была не против дать мне насытиться ею в процессе бурного секса, она уже знала, кто я такая. Многие девочки из клуба дают мне периодически то, что мне нужно, они зависимы от моего внимания почти так же, как я зависима от крови, поэтому это вполне себе взаимовыгодное сотрудничество.

Беру в руки телефон, решив написать Алисе сообщение. «Ты дома?» – сухо интересуюсь я. Тут же загорается значок «прочитано», словно она ждала, что я буду писать ей. «Да, сегодня ночую в обнимку с унитазом», а затем добавляет – «Не знала, что в твоём клубе может быть небезопасно, может, мне стоит оставить отзыв на сайте». «В таком случае, мне придётся тебя за такое покусать:)» – тут же отвечаю я. Она прочитывает сообщение, и наша переписка этим заканчивается.

Алиса Гибсон

Утро я встречаю с острой головной болью после ночи, что стала испытанием для моего желудка. Билл начал капать мне на мозги ещё по пути домой, а сейчас, продолжив это увлекательное занятие, становится для меня просто отвлекающим фоновым шумом. Уверена, он искренне переживает за меня, но таким способом никто ещё ничего не добивался. Это раздражает, хочется спрятаться от него куда-нибудь подальше.

– Я совсем не узнаю тебя в последнее время, – он провожает меня разочарованным взглядом.

Пытаюсь сделать примирительный жест – прижимаюсь к его груди, заключаю в свои объятия, но он отстраняет меня от себя, делает шаг назад. Он вправе обижаться, это я поступила ужасно. Я определённо посвящаю большинство своих мыслей, если не все из них, тому, как сблизиться с Доминикой. И да, в моей голове для Билла не остаётся совершенно ничего.

– Хорошего дня, – единственное, что я могу сказать прежде, чем закрыть за собой дверь, у меня совещание с Мирандой в десять часов, поэтому времени на выяснение отношений совсем нет, как и моего на то желания.

С трудом успеваю на автобус, оплачиваю проезд картой, сажусь на заднее сидение. Прислоняюсь лбом к холодному стеклу и начинаю впадать в лёгкую дрёму, как вдруг телефон в моих руках оживает и начинает вибрировать. На экране высвечивается сообщение. Это она. «Буду ждать тебя в полдень у лондонского глаза». Что? Сегодня? Я выгляжу просто отвратительно, всю ночь я блевала над унитазом, утром ссорилась с мужем, бежала за автобусом, а после работы я вообще буду никакой. Моя физическая форма ужасна. Трудно даже думать, не то, чтобы смотреть ей в глаза, особенно после того, что произошло в гардеробе. Что, если я напишу ей, что у меня много работы? Хотя, забавно, но она и есть моя работа. И если бы я даже не пришла к ней на встречу, все равно бы весь день занималась изучением её дела.

В офисе Миранда демонстративно поднимает взгляд на часы, а затем опускает на стаканчик воды в моих руках.

– Бурная ночка?

– Я была в клубе.

– В том самом? – интересуется она, я киваю, – Входила в контакт с целью?

– Да, мы с Доминикой перекинулись парой фраз, – пытаясь не выдать свою ложь, перевожу взгляд на окно за её спиной.

– Какое у тебя сложилось о ней впечатление? Чего она, по-твоему, хочет?

– Я пока не разобралась с её целями, – мои щеки краснеют, я пролистываю в памяти события прошлой ночи, – Она интересная и, как мне кажется, тянется к общению.

– Думаешь, она может быть опасной?

– Она определённо опасна, – без раздумий отвечаю я, надавливая на раненый палец, чтобы убедиться, что все это было на самом деле.

Я ни на миг не забыла о той девушке, чей труп нашла после визита Доминики. Эта картина стоит у меня перед глазами и почти срывается с губ. Единственным верным решением было бы рассказать Миранде обо всем случившемся, но я не могу. Мне непонятно собственное желание защитить Доминику.

– Её взгляд холодный, такой пронизывающий, что, кажется, словно она способна убить, лишь посмотрев на тебя.

– Алиса, – смеётся Миранда, – Мы же не роман о ней писать собрались. Попытайся подобраться к ней как можно ближе, было бы неплохо, если бы вы увиделись ещё разок.

– Мы встречаемся сегодня, – тут же выдаю я.

Миранда хвалит меня за продвижение в плане внедрения в семью через их дочь, даёт несколько советов по общению с Доминикой. Говорит, что моя цель – выудить из неё как можно больше информации о финансах, семье, работе и больнице. После её инструктажа я около часа сплю в кресле, привожу себя в порядок, завязываю волосы в хвост на затылке и отправляюсь на берег Темзы. На улице довольно сильный ветер, пока иду, я успеваю замёрзнуть, хоть и надела довольно тёплое пальто. Доминику оказалось трудно не заметить даже издалека. Из-за каблуков и длинного чёрного пальто она выглядит ещё выше. Волосы, завитые в локоны, развиваются чуть ниже уровня локтей. Походка уверенная и грациозная.

– Извини, что опоздала, тут далеко от метро, – с ходу начинаю оправдаться я.

– Метро? – издевательская улыбка, словно она ни разу в своей жизни не каталась на поезде.

– Да, это там где ездят те, у кого нет папочки, чтоб купил «Бентли».

– Я ездила на метро, Алиса. Могла написать, чтобы я за тобой заехала.

– Мне нравится самой.

– Ты вся дрожишь, пошли.

У Доминики довольно широкий шаг, я немного отстаю, но это и неплохо, держаться от неё на расстоянии мне даже комфортнее. Она привлекает завистливые взгляды мимо проходящих женщин своей уверенной гордой осанкой, дорогой одеждой и красной помадой. Рядом с ней я смотрюсь убого, думаю, это выглядит так, словно я её горничная, чья работа заключается в том, чтобы носить пакеты с покупками за этой шикарной дамой. Мы подходим к колесу обозрения, я уже готовлюсь встать в конец длинной вереницы очереди, но Доминика покупает отдельные билеты и ведёт меня за собой. Мы оказываемся в личной кабинке. Один на один. Чувствую нарастающее волнение от того, что придётся провести какое-то время с ней наедине. Не могу набраться сил, чтобы посмотреть ей в глаза. Доминика явно не собирается смотреть на Лондон, поэтому вальяжно усаживается, закинув ногу на ногу, я же делаю вид, что наблюдаю что-то очень увлекательное в окне.

Передо мной открывается свинцовое небо, Биг-Бен, мутная Темза, целая куча зданий разных размеров, улочки, по которым беззаботно блуждают прохожие. Все смотрится довольно обречённо и уныло, как и моё нынешнее положение. За неимением вариантов, я поворачиваюсь к ней и усаживаюсь напротив.

– Сними капюшон, – командует она, я подчиняюсь, взъерошиваю волосы и расстёгиваю пальто, – Ты всегда так одеваешься?

– Да.

– В доме моих родителей и в клубе ты была неплохо одета, мне даже подумалось, что у тебя есть вкус. Я ошиблась.

– Ну, уж прости. Я такая.

– Я готова потерпеть, – улыбнувшись, она ещё раз окидывает меня взглядом.

Мне хочется сквозь землю провалиться. Если бы мы не были в кабинке высоко над столицей Англии, то я бы абсолютно точно просто сбежала бы отсюда. Может, прыжок в окно не такой уж и плохой вариант? Вот бы стряслись какие-то технические неполадки, и мы бы упали вниз прямо сейчас.

– Ты спрашивала, пугаешь ли ты меня, – начинаю я, – Так вот, мне кажется, что ты самый настоящий вампир! – это мысли вслух, не стоило говорить, но мне так хотелось её чем-то задеть в ответ.

Я сморозила глупость. Какой вампир, Лиса, тебе что, десять? Идиотка. Доминика с серьёзным выражением лица откашливает, будто мой юмор пришёлся ей совсем не по душе. Она заглядывает мне в глаза, ожидая логического окончания мысли.

– Я просто имею ввиду то, что мы были допоздна в клубе, и после моего ухода ты вряд ли пошла спать, а сейчас выглядишь просто идеально.

– А, ты про это, – она переводит с меня взгляд, впервые уставившись в окно, – Ты была тут раньше?

– Нет. Я всю жизнь живу в этом городе, но тут не была ни разу.

– Если бы погода была хорошей, можно было бы видеть около сорока километров Лондона, сегодня туманно. Но, на самом деле, единственное, что я хочу видеть – это тебя.

– Почему? – задав вопрос, я выдвигаюсь вперёд, облокотившись локтями о коленки.

– Ты не понимаешь? – она отбивает вопрос, приняв такую же позу.

– Ты красивая девушка, Доминика, ты богатая, успешная. Мне искренне не понятна твоя заинтересованность мною.

– Ты красивая девушка, Алиса. Считай это подарком судьбы.

– Неправда.

– Что у тебя с самооценкой.

– Я знаю, что не привлекательна, в особенности для женского пола, в особенности для таких дам, как ты.

– Как я? – Доминика усмехнулась, – Что со мной не так?

– Как раз наоборот – все идеально.

– Я далеко не подарок, Алиса.

Поднимаюсь со своего места, подхожу к краю, наблюдаю происходящее снизу. Люди все также монотонно ходят, машины ездят, жизнь идёт, но для меня время словно застыло. Я ей интересна? Слышал бы Билл, что такая, как она считает меня красивой. Мне бы никто не поверил. Я всегда боялась высоты, но сейчас моё сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки совсем по другой причине.

– Почему ты поцеловала меня? – задаю вопрос, повернувшись к ней лицом.

– Здесь довольно высоко, – уходит от ответа она, – Сто тридцать пять метров. Ты ведь не боишься высоты?

– Я боюсь даже лифтов, так что…

Она встаёт, подходит ко мне ближе, впитывает мою реакцию, считывает что-то по глазам, трогает моё плечо рукой.

– Лондон очень красивый, – сглатываю я, она слишком близко, необходимо перевести центр внимания с нас на что-то отвлечённое, – Ты бывала в других странах?

– Да, я много путешествую. Я не привязана к какому-то месту, – легко отвечает она.

– А родители?

– Стараюсь как можно реже с ними видеться.

– Работа? Клуб?

– Лондон очень изменился за последние годы, – она опять меняет тему.

Я снова сжимаюсь от лёгкого порыва холодного ветра, что врывается в кабину. Промозгло не только из-за погоды, холодно рядом с ней, и это я заметила с самой первой нашей встречи. Её морозный взгляд схож с суровой зимой. Интересно, на сердце у неё все то же самое? На вид я бы дала ей не больше двадцати трёх, но умна она явно не по годам.

– Мне порой неловко рядом с тобой, – абсолютно искренне признаюсь я.

– Я заметила. Не бойся, я не кусаюсь без спроса.

Затылком чувствую её горячее дыхание. Она прямо за моей спиной. Руки плавно ложатся на мою талию, тело пробирают мурашки, внутри что-то закипает, бурлит, томительно хочет вырваться наружу. Я отдаюсь ощущениям. Она дышит, дышит моим запахом, уткнувшись лицом в волосы. Властные руки поворачивают меня. Вместо лондонской панорамы передо мной теперь её лицо. При дневном свете глаза уже не кажутся такими темными, они изумрудные, в них нечто большее, чем может уместить в себя весь Лондон.

– Тебе понравился вчерашний поцелуй?

– У меня не было выбора, – я пытаюсь держать оборону словами, хоть и вполне очевидно, что она полностью и абсолютно владеет ситуацией.

– У тебя и сейчас его нет, – с этими словами её яркие губы размыкаются, приближаясь к моим. Но я в последний момент, борясь с предвкушением сладости события, отвожу голову в сторону.

– Я не могу. На нас смотрят.

– Пускай смотрят. Это ведь намного интереснее, чем вид на лондонскую суету!

Я, кажется, совершенно перестаю дышать и, зажмурившись от неведомого мне до этого момента страха, ощущаю её на своих губах. Она нажимает, проходится языком, увлажняет, углубляет поцелуй, вызывая меня на ответное действие. Мне трудно. Даже не столько от того, что люди с других кабинок абсолютно точно смотрят на нас, а по той причине, что это напор мне одновременно нравится и отталкивает. Что-то внутри искрится от ощущения, что я буквально таю на губах убийцы. Её рука опускается на моё бедро, я всё ещё стою с закрытыми глазами, пугаясь того, что открыв их, я могу попросту лишиться здравого рассудка.

– Ну же, Лисонька, открой ротик, – хрипит она, меняя угол поцелуя.

Я не выдерживаю, это слишком грубо, слишком быстро, слишком… Просто слишком! Отталкиваю её от себя, а взглянув на нахальное лицо с самодовольной улыбкой, даю ей пощёчину. В голове снова появляется картинка мёртвой девушки в луже собственной крови. Напросилась – я следующая. Озираюсь по сторонам, люди действительно смотрят только на нас. Значит, она не будет убивать меня тут при всех. Когда колесо остановится, у меня будет возможность первой выбежать из двери и нестись, куда глаза глядят, лишь бы подальше от неё. Она держится за щеку. На меня накатывает сожаление. Было бы невероятно обидно, если бы на этом прекрасном лице остался синяк. Протягиваю к ней руку, хочу извиниться, пожалеть, но та отталкивает её

– А ты с огоньком, – её ухмылка ставит меня в тупик, она убирает руку с лица – там ничего, – Мне нравится, когда сопротивляются.

Она надвигается на меня, я вжимаюсь в стенку кабинки. Бежать некуда. Её руки ложатся на стеклянные окна по обе стороны от моего лица. Я в ловушке. Хочется плакать, хочется домой в объятья Билла.

– Пожалуйста, прекрати, – пытаюсь отогнать проступившие слезы, не хочу выглядеть при ней слабой.

– У тебя тяжёлая рука, ты знала об этом? – она играется с выбившимся из хвоста локоном моих волос.

– Я никогда не била людей.

– Я не человек, – громко смеётся она.

Мы выдерживаем долгий взгляд. Я наблюдаю за её почерневшими глазами, как расширившиеся зрачки приходят в норму. Она успокаивается, отходит от меня на максимальное расстояние, прислонившись к окну напротив. У нас есть последняя возможность наблюдать Лондон с высоты. Теперь он кажется чарующим. Снова становится холодно, я накидываю капюшон обратно, застёгиваю куртку. Такое чувство, словно я все испортила. На губах ещё осталось приятное ощущение её напористого давления. Думаю, на мне осталась и её помада. Провожу пальцами, на них отпечатывается красный след.

– Алиса?

– Да? Что? – я сразу же оборачиваюсь на её голос.

– Извини. Я поторопилась. Ты не… ты другая, я думала… В общем, прости.

– И ты меня.

У неё глаза озорного ребёнка: большие и вдумчивые. Я вижу искреннее раскаяние, это меня удивляет. Она – загадочная личность, мне трудно прочитать её эмоции, состояние, чувства. Кожей щеки вновь ощущаю неприятный ледяной сквозняк. Меня бросает в дрожь.

– Ты замёрзла, – внимательно подмечает она.

– Немножко.

– Могу я подойти?

Я утвердительно киваю. Доминика подходит ближе, разводя руки в разные стороны, приглашая тем самым в свои объятья. Меня будоражит её близость, не могу поверить, что я соглашаюсь на это. Но вот рывок, и я уже крепко обнимаю её за шею, уткнувшись лицом в плечо. Сильные руки прижимают меня ближе, по моим щекам начинают течь слезы. Не знаю, что это за чувство, не могу описать, возможно, оно не одно, это смесь переживаний, эмоций, обычный выплеск, реакция на стресс. Но как бы я не хотела убедить себя в том, что она зло, насколько бы сильно не пыталась восстановить перед глазами картинку произошедшего в доме той девушки, я не могу перестать думать, что мне ещё нигде не было так комфортно, как в её тёплых объятиях.

Я согреваюсь очень быстро, во мне зарождается желание отдать все это тепло ей, чтобы хоть немного разморозить непреступное сердце. Мне страшно даже не так от её близости, как от своей реакции на это. В её руках я чувствую себя такой маленькой и беззащитной, мы с ней приблизительно одного возраста, но сейчас кажусь себе просто испуганным маленьким ребёнком. Она утешает меня, гладит по голове.

Вот так за всего один поворот колеса, за жалкие тридцать минут, можно принять судьбоносное решение, ступить на совершенно иной путь своей жизни. Я встаю на её сторону, на тёмную сторону. Знаю, что у неё много секретов, я чувствую их груз в её взгляде. Я не смогу раскрыть все, просто стану одной из них. С каждым полученным ответом я буду все больше пачкаться в крови, пролитой этой семьёй, все будет как в моем сне – я стану чувствовать на себе все зло, сотворяемое ими безнаказанно. Удастся ли мне исправить что-то?

Меня пронизывает одна неожиданно появившаяся мысль – я не слышу биение её сердца. Здесь очень тихо и кроме скрипа механизма колеса очень хорошо слышно моё сердцебиение, но её… Я концентрируюсь на своём слухе.

– Мне не хочется, чтобы это заканчивалось, – тихо шепчет она прямо в мою макушку.

– У тебя не бьётся сердце, – озвучиваю я свою очередную глупость, поднимаю на неё глаза, чтобы увидеть редакцию на сказанное.

– Знаю, – улыбается она в какой-то необычной манере.

Этот разговор очень странный. Скорее всего, она считает меня довольно недалёкой из-за таких фразочек. Я сглупила, озвучив мысли вслух. Как может не биться сердце? Бред какой. Лиса, ты снова выглядишь дурой, полной идиоткой. Нужно лечить слух и нервы вместе с ним.

Наша поездка подходит к концу. Колесо останавливается, мы разрываем объятие и направляемся к выходу. Кутаюсь в куртку, обдумываю, что стоит рассказать Миранде, а о чём лучше было бы умолчать.

– Куда ты так торопишься? Снова хочешь сбежать?

– Мне холодно.

Доминика запускает руки в свои карманы и вынимает из них пару кожаных перчаток цвета марсала, протягивает их мне. Я принимаю этот жест, надеваю их, удивляясь про себя тому, насколько они мягкие изнутри.

– Я хочу тебе показать одно место.

– Сегодня муж должен прийти раньше и…

– Ненадолго, – она настаивает, запуская холодные руки под мой капюшон.

Зарывается руками в мои волосы, прижимается к щеке, заглядывает через глаза прямо в душу, смотрит жалобно, будто упрашивает согласиться на её предложение. Ну как ей отказать? Утвердительно киваю. Она улыбается, подхватывает меня под руку и мы вместе, как парочка, идём против холодного зимнего ветра. Если бы мои щеки не стали пунцовыми от мороза, то Доминика могла бы увидеть, как вогнала меня в краску всем этим.

– Не скажешь, куда мы идём?

– Хочу отвести тебя в мой самый любимый в Британии бутик духов. Мне нравятся запахи, это моё хобби. В особенности твой, кстати говоря.

– Я не пользуюсь парфюмом.

– Знаю. Это твой запах. Он уникален.

– Я совсем не разбираюсь в подобном, – смущённо признаюсь я.

– Это не проблема. Могу ввести тебя в курс дела. Когда, веков так пять назад, правила гордая королева Елизавета I, она просто категорически не переносила плохие запахи, а тогда они царили повсюду. Она задалась целью окружить себя чем-то более приятным, поэтому среди придворных дам стали распространяться различные ароматы. Они изготавливали первые духи самостоятельно, основываясь только на своём собственном обонянии.

В процессе ходьбы, Доминика подстраивается под мой шаг, мы начинаем идти нога в ногу. Она так просто рассказывает историю, интересно и занимательно, но вот только жаль, что не свою. Очевидно, что она не сдастся мне так легко, мне придётся подбираться к ней с предельной осторожностью. К тому моменту, как мы очутились около бутика, Доминика успела поведать мне историю возникновения самых ярких парфюмерных домов Лондона и наиболее известных их ароматов.

Оказавшись внутри тёплого и уютно освещённого помещения, я стягиваю с себя перчатки, засунув их в карманы. Доминику тут, по всей видимости, хорошо знают. Нам сразу же предлагают по бокалу «Просекко», верхнюю одежду забирают и вешают на вешалку. Консультантка, которая представилась нам как Вивьен, что-то увлечённо рассказывает Доминике. В их разговор я вникать не собираюсь, меня больше привлекает разнообразие стеклянных флакончиков самых причудливых форм на полках. Что удивительно – в заведении нет никакой какофонии перекликающихся запахов, напротив – тут не пахнет ничем. Я обхожу освещённые ниши с огромным количеством экземпляров, остановившись у стеклянного столика, где на подушке красуется стеклянная ёмкость в виде сердца с жидкостью пепельно-розового отлива.

– Вот это, – Вивьен указывает Доминике на этот самый флакон, та подходит ко мне вплотную, меня снова бросает в пот.

– Удиви меня, – улыбается она.

Консультантка распыляет содержимое флакона на специальный платок, один взмах, и мы все втроём улавливаем аромат. Я замечаю, с каким трепетом этим наслаждается Доминика: лепестки её ноздрей жадно втягивают его в себя, она оценивающе поджимает нижнюю губу.

– Тебе нравится? – смотрит она на меня.

– Очень.

– Я возьму, – Доминика обращается к консультантке, – В подарочную упаковку.

– Конечно, мисс Баттенберг. Безналичная оплата?

Пока она занимается оплатой, я согреваю себя бокалом предложенного нам алкоголя и осматриваю бутик ещё раз. Так много склянок, каждая из которых таит в себе что-то особенное, неповторимое и эксклюзивное. Доминика возвращается ко мне с коробкой духов в подарочной упаковке в руках.

– Для кого они?

– Ты разве не догадалась? Для тебя, конечно! – она протягивает упаковку мне.

– Но… это же очень дорого, правда, это…

– Я могу себе позволить, ты знаешь это. Просто прими этот подарок в качестве извинения за случившееся, если тебе так будет комфортнее. Не сопротивляйся моим знакам внимания, Алиса.

Звучит как угроза, хотя знаки её внимания мне весьма льстят. Но не прощу же я ей за флакон духов убийство, хоть он и стоит целое состояние. Я знаю о ней больше, чем она предполагает. Мы проводим ещё какое-то время внутри за довольно отвлечённым приятным разговором. В этой атмосфере богатства очень уютно, но я не забываю о том, что меня, скорее всего, уже ждут дома, произношу это вслух. Доминика настаивает на такси, но я уверяю её в том, что справлюсь и на метро, ведь так для меня привычнее. Лёгкий поцелуй на прощанье в щеку, и уже все произошедшее со мной за день кажется каким-то далёким сюжетом из фильма.

Собравшись с мыслями, я сажусь на поезд и еду в офис. Послевкусие нашей с Доминикой встречи очень приятное, я улыбаюсь. У меня есть двадцать минут до нужной станции станции, чтобы переварить все события и спуститься с небес на землю.

Миранда сегодня уже не ждала меня, но увидев, решила сразу же поинтересоваться о том, как прошла встреча с целью. Я планирую выдать ей минимум. Беру стакан кофе из автомата и усаживаюсь в кресло в её кабинете. Она внимательно смотрит на меня выжидающим взглядом.

– Она сложный человек, – начинаю я.

– Так. Что тебе удалось узнать о ней?

– Из разговора я поняла, что у неё не слишком тёплые отношения с родителями, говорит, что старается как можно реже с ними видеться. Удивительно, ведь они очень богаты. Я подумала, что если она не их дочь? То есть, не родная дочь. Чарльз Баттенберг выглядит очень молодо и, это просто теория, но…

– Хорошая теория. Что ещё?

– Она сказала, что много путешествует, что не привязана к одному месту. Как я поняла, она не собирается надолго тут задерживаться.

– Куда она отправится?

– Я не знаю, она не говорила.

– Тебе нужно узнать это, назначь ещё одну встречу, я так понимаю, вы немного сблизились, это отлично. Как она к тебе относится? У неё есть отношения?

– У неё была девушка, – я тщательно думаю, прежде, чем сказать это, – Но они больше не вместе.

– Значит, узнай и о ней. Нам бы пригодится адрес или хотя бы имя.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Да, и напоследок, мой совет, Алиса. Дай ей то, чего она хочет, достань из неё информацию, но не привязывайся сама. Она преступница и рано или поздно получит по заслугам.

Доминика Баттенберг

Водитель привозит меня к клубу. Здесь играет хорошая музыка, жаль, не могу пригласить Алису, она после прошлой ночи ещё не скоро захочет сюда вернуться. Моя выходка с напитком пришлась ей явно не по вкусу, возможно, она даже догадалась, что это я ей подсыпала порошок в коктейль. В любом случае это не что-то такое, чего дорогими подарками нельзя было бы исправить. Духи ей понравились, она приняла их, а это уже прогресс. Она такая непосредственная – так просто сказала про моё сердце, она вывела его из энергосберегательного режима, сейчас я чувствую его размеренный стук. Как часики. Это забавно. Я могу вполне прекрасно существовать и без его работы, но оно бьётся после сегодняшнего, потому что в какой-то миг, когда Алиса улыбалась мне так искренне и неподдельно, я вдруг поняла, что ощущаю себя живой. Словно я человек, будто такая же, как она. У меня давно такого не было, ужасно давно. Это не предвещает ничего хорошего, по крайней мере, опыт говорит о подобном. Если появляются чувства – ты даёшь слабину, превращаешься в тряпку.

Я вновь чувствую голод. Вчера я неплохо напилась кровью той девчушки, что вешалась на меня в клубе, этого должно было хватить надолго. Может это потому, что рядом с Алисой я постоянно извожусь от желания? Если бы только она могла утолить мою жажду… Я вновь завожусь, когда представляю её в нашем доме на нулевом этаже, там, где её бы никто не нашёл, в оковах, вся моя, в любое время суток в ближайшей доступности. Клубный шум не отвлекает от моих сочных фантазий, они слишком яркие, слишком реальные. Картинки в голове кажутся более живыми, чем все вокруг.

Когда меня окликают по имени, клубный зал снова обретает фокус, я поворачиваюсь. Передо мной та же блондинка, она подбегает к дивану, забирается ко мне на колени, обнимает. Мы обмениваемся любезностями, она ещё долго мне увлечённо рассказывает о чем-то, пока я все глубже и глубже зарываюсь в свои мысли. Она предлагает мне подняться наверх и дать то, чего я хочу. Это бы пошло мне на пользу, но я отказываюсь. Покидаю клуб, нащупываю в кармане платок. Тот самый. Подношу к лицу и вдыхаю его запах. Больше и не нужно, я уже пьяна, уже в агонии.

У дома я замечаю на парковке лишнюю машину. По всей видимости, у нас гости. Как только я проникаю в дом, в нос резко ударяет запах. Это её парфюм. Неужели, она уже вернулась из Парижа? Она тоже сразу же ощутила мой, по другому и быть не может. Мы тонко чувствуем друг друга просто постоянно. С тех пор, как она обратила меня, мы связанны навеки. Звук каблуков, на лестничном пролёте появляется её фигура. Гордая и величественная.

– Добрый вечер, mon amour1, – отчеканивая последние ступеньки, она все ближе и ближе.

– Я не думала, что ты вернёшься так скоро, мамочка, – сделав акцент на последнем слове, с ноткой обиды подчёркиваю я. Она терпеть не может, когда я так называю.

– Сюрприз.

Теперь я на все сто уверенна, что не вынесу без новой крови. Долорес будит во мне зверя. На кухне должны были остаться запасы, можно разогреть в микроволновке, попробую этим ограничиться. Я собираюсь пройти мимо, но она перехватывает меня, притянув к себе.

– Ничего не хочешь сказать?

– Content de te revoir2, – процеживаю я сквозь зубы на чистом французском.

– Молодец, а ещё?

Она требовательно впивается в мои губы. Прикрываю глаза и представляю на её месте Алису. Чувствую тот поцелуй в кабинке колеса, это был отличный момент, идеально мною подобранные обстоятельства, все было бы невероятно романтично, если бы ни её сопротивление. Она боится собственных желаний. В поцелуе с Долорес я больше в роли Алисы. Я вырываюсь, мне этого сейчас совсем не хочется. Она возвращает мои губы себе, прикусывает, показывает, кто тут главный, а потом ласкает. Соскучилась, я тоже.

Она проводит меня на кухню, я этому рада, сейчас неплохо было бы подкрепиться. В нашем доме незнакомая мне девушка, сразу же чувствую, что она человек. Как же хочется свежей крови, подхожу ближе, слышу биение её сердца. Её внешний вид просто кричит о том, что она француженка: светлые волосы, ярко выраженные скулы, продолговатый нос. Она симпатичная

– Bienvenue bébé. Puis-je te mordre? 3– обращаюсь к ней.

– Ouah! Votre français est parfait! 4– удивляется она, округляя глазки, я чувствую клыки у себя во рту.

– Не трогай её, Доминика, она сувенир для твоего отца из Парижа, – строго вычитывает мне Долорес.

– Он мне не отец.

– Ты когда-нибудь прекратишь сопротивляться тому, что в клане все мы связанны? Это сильнее, чем семейные узы.

– Тебя передёргивает, когда я говорю "мама".

– Ты агрессивная сегодня. Голодна? Где твой донор?

– Убила её. Слишком доставала меня своими чувствами, – равнодушно отвечаю я.

– Ты жестокая, – начинает отчитывать меня она, ну точно в мать играет.

– Они глупы.

– Никто из них ни выжил после тебя. Дело не в них, признай это. Просто тебе нравится убивать.

С неприкрытым раздражением я отхожу от неё и заглядываю в холодильник. Она права – я голодна. Вскрываю гемакон, выливаю его содержимое в кружку и ставлю её в микроволновку. Эта рутина меня раздражает. Каждый раз, когда Долорес возвращается, она переворачивает все с ног на голову, словно ураган. Всегда берет то, чего хочет, оставляет тебя ни с чем. И это она мне говорит про жестокость. Она чувствует моё напряжение.

– Давай поедем в твой клуб, найдём кого-нибудь для нас, – смягчается, подходит ближе, обнимает со спины.

– Не хочу.

– Тогда поужинаем с семьёй, а потом я покажу тебе, как сильно скучала. Чарльз заказал столик в «Galvin at Windows», это на двадцать восьмом этаже.

– Мне определённо сегодня везёт на туманный вид на Альбион свысока, – покидаю её объятие, достаю подогревшуюся кровь.

– Иди, подбери платье. Кстати, у тебя в спальне подарок от меня, поблагодаришь позже.

Я совершенно не удивляюсь, обнаружив в своей комнате на кровати комплект нижнего белья. Когда я его надену, то сама стану для неё подарком. Ей нравятся такие вещи, нравится роскошь, богатство, нравится играться, а потом ранить, нравится контроль. Она всегда знает, чем меня удивить, постоянно балует, дарит немыслимо дорогие вещи, хотя я вполне сама себя этим не обделяю. Я люблю её радовать в ответ. Долорес для прикрытия называется моей матерью, все в это охотно верят, многие говорят, что мои родители выглядят слишком молодо для такого количества уже взрослых детей. Я самая младшая в семье, точнее – самая крайняя в нашем клане. Мы связаны узами обращения, конкретно я – с Долорес, поэтому она имеет влияние на мои поступки. Она нередко упоминала, что сама привязана ко мне не меньше, что даже любит меня. Однако верностью похвастаться она уж точно не может, как и я, впрочем. Мне это не нужно. Мы даём друг другу минимум, необходимый для удовлетворения наших желаний, вместе занимаемся финансами, клиникой.

По дороге в ресторан Долорес рассказывает о своих деньках, проведённых в Бордо, показывает фотографии с роскошных отелей, где она нежится в объятиях мужчин. Говорит, что я зря не поехала с ней, сама не понимаю такого упущения.

Ужин семейный, но скорее деловой. Проходит в обычной, спокойной обстановке. Мои "сестры" и "братья" преимущественно работают подпевалами у "отца", соглашаясь с любыми мыслями и идеями, выдаваемыми им. Как по мне, внутренняя политика кланов, их связи – это все лютейшая скука. Никто из них не может существовать изолированно, даже при всей их мощи, власти и деньгам.

Нам подают мясо с кровью, оно на высоте, к алкоголю я не притрагиваюсь, но Долорес его охотно хвалит. Под вежливым предлогом я удаляюсь из-за стола, нахожу подходящее место на фоне вечернего города, что словно рождественская ёлка сияет миллионами ярких огней. Вид на столицу отсюда просто очаровательный, лондонский глаз с этим в сравнение не идёт. Думаю, Алиса оценит. Букингемский дворец, стадион «Уэмбли», Гайд-парк, колесо обозрения – все как на ладони. Делаю селфи на этом фоне и отправляю ей с подписью: «Тебе следовало бы видеть это со мной». Прочитано, но ответа нет. А впрочем, зачем мелочиться – набираю её номер, она сразу же отвечает мне.

– Ты сама?

– Нет, с семьёй, – удивляюсь её вопросу, я была бы рада её присутствию, – Рабочие моменты.

– Я угадаю, если предположу, что ты уже заскучала там давно.

– Ты уже неплохо меня знаешь.

– Ну, твой язык почти был во мне, так что… – неожиданно выдаёт она.

– Алиса! Прекрати заводить меня сейчас же.

– Что? Я не…

– Пришли фото, – так хочу увидеть её.

– Я уже приготовилась ко сну, на мне пижама, я выгляжу не очень. Но твоё я видела, – делает паузу, явно сглатывая то, что она хотела бы сказать, – Красивое платье.

– Ты так думаешь?

– Довольно откровенное для ужина с семьёй, – произносит она неуверенно.

– Ревнуешь?

– Я буду о нём думать.

– Можно я перезвоню тебе ещё позже, – мне приходится заканчивать разговор, потому что Чарльз жестом зовёт меня обратно за стол.

– Если я не буду спать – отвечу.

Закончив столь милую беседу, я прижимаю телефон к груди, предвкушая будущий ночной звонок. Вернувшись к собравшимся, я выслушиваю выговор о том, что нельзя так часто убивать доноров, и что за мной в который раз уже пришлось подчищать. По правилам клана нельзя убивать ради личной выгоды, но при этом можно посылать меня, как крайнюю, в любую точку мира, чтобы убить кого-то из высокопоставленных лиц, которые могут быть опасны для существования нашей милейшей семьи кровопийц. Иногда я убиваю обычных людей, которые просто являются конкурентами в сфере оказания медицинских услуг. С ними резвиться не так весело, можно сделать это любым способом – они все равно умрут. С членами других кланов это куда труднее, поэтому и увлекательней. Впрочем, мне нравится такая работа: выпускать пар, смотреть, как жизнь покидает их глаза, как душа зарывается куда-то настолько глубоко, что становится крошечной, теряет свою силу. Ощущение власти над чужими жизнями где-то на грани с сексом.

По окончании ужина нет надобности притворяться семьёй, у каждого своя жизнь. Чарльз идёт развлекаться на нулевой этаж со своей француженкой. Хотела бы я быть на его месте, но у меня более увлекательные планы на вечер. Долорес следует за мной в комнату, закрывает за нами дверь и прижимает к ней меня.

– Ты в нем?

– Да.

– Сними платье, – командует она.

Пока я медленно снимаю его, Долорес усаживается на кресло, закидывает ногу на ногу, распускает огненно-рыжие волосы немного ниже плеча, прожигая меня взглядом. Я делаю это медленно, дразню её зверя, вижу, как зрачки серых глаз расширяются. Она наслаждается тем, как её подарок подчёркивает мои формы. Балконет из крупного кружева делает мою грудь более округлой, выпячивая её верхнюю часть. Комплект идеально подходит под тон моих губ – алый. Долорес всегда выбирает для меня именно его, это её любимый цвет, и она утверждает, что я в нём ещё более прекрасна. Вот бы Алиса видела меня такой.

– На кровать, – распоряжается она, – Встань на колени.

Выполняю её приказ. Нам обеим нравятся подобные игры, я люблю быть послушной для неё, но иногда и предпочитаю быть наказанной.

– Опустись на локти. Прогни спину. Колени шире, вот так. Погладь себя.

Выполняю все, что она скажет. Пока я рукой работаю в своих трусиках, Долорес поджигает сигарету, делает несколько затяжек тонкими губами и неотрывно наблюдает за мной. Теперь ещё надолго эти шторы, стены, простыни, ткань кресла, да и вообще всё, что есть в моей комнате, впитает запах её присутствия. Никто кроме неё во всем мире не властен надо мной, над моим телом, поэтому моя к ней слабость так прекрасна и уникальна. Я тоже умею дёргать за ниточки, она прекрасно это понимает, поэтому её контроль всегда происходит на удобных для меня условиях. Моя покорность даёт ей эстетическое удовольствие.

Я двигаюсь пальцами довольно ненавязчиво, но даже таких лёгких движений хватает, чтобы вызвать приятные тянущие ощущения внизу живота. Глаза закрываются. Что, если бы на меня сейчас смотрела не Долорес, а Алиса? От этой мысли дыхание словно запускается с нуля, градус тела повышается.

– Прекрати, – врывается голос в мою фантазию.

Видимо, она уже скурила сигарету, потому что поднимается со своего места зрителя и подходит ко мне – к единственной актрисе и центру представления.

– Ты похожа на прекрасный инструмент, Доминика. Так хочется играть на тебе снова и снова.

Подушечки её пальцев касаются моего затылка, ведут вниз, расстёгивают лиф, он спускается по моим рукам, она ведёт дорожку вдоль моего позвоночника.

– Повернись.

Оседлав меня, Долорес улыбается и соприкасается с моими губами.

– Мне не нравится этот вкус, – шепчу я.

Она только смеётся. Скурила ту сигарету мне на зло, зная, что я терпеть такое не могу. Но это же она, ей все прощается. Настойчивые губы исследуют мою шею, от неё спускаются к груди, к животу. Рука проникает под резинку белья.

– Ты такая серьёзная сегодня, – шепчет против моей кожи она, на что я только выгибаюсь.

Как только Долорес засыпает, я укрываю её обнажённую спину покрывалом, целую в затылок и ускользаю из кровати. Спускаюсь на кухню, ставлю подогреваться кровь, набираю Алисин номер. Долгие гудки. Наверное, она спит. Я думаю уже скинуть, но в телефоне слышится голос.

– Тебе совсем плевать на то, который час?

– Хотела тебя услышать, – отвечаю я, – Ты ведь не спишь?

– Уже нет.

– Твой муж не против ночных звонков?

– Я сплю на диване.

– Вы в ссоре? – интересуюсь я.

– Это из-за тебя.

– Ты рассказала ему о нас?

– Что? Нет, конечно. Я тут из-за тебя, потому что заснула, пока ждала твоего звонка.

– Мило.

Отпиваю кровь из кружки. Алиса на том конце решит, что я просто балуюсь ночным кофе или успокаиваю себя тёплым молоком. Забавно.

– Как прошёл вечер? – интересуется она.

– Скучно.

– Кто из семьи был?

– Зачем, Алиса? Ты никого не знаешь, – делаю ещё глоток.

– Просто интересно. Подумала, ты захочешь рассказать.

– Не особо. Твой голос звучит по-другому, – замечаю я.

– Как?

– Сегодня днём он дрожал, а сейчас спокоен. Ты чувствуешь себя в безопасности, когда меня нет рядом.

– На расстоянии с тобой проще общаться.

– Я могу звонить чаще. Ты часто не спишь ночами?

– За последнее время только.

– Мне нравится с тобой говорить, Лиса.

– Лиса? Меня так называет только муж, – смущается она.

– Тебе не нравится? – интересуюсь я.

– Просто… необычно слышать от тебя такое.

– Привыкнешь.

– Расскажи мне про ужин.

Ну, что ж, если ей будет интересно выслушать про мою скучную жизнь с этой семейкой, то, пожалуйста, могу хоть до утра рассказывать. Я расскажу ей что угодно, лишь бы отсрочить прощание на максимальный срок.