Читать книгу В коконе - Анна Михалевская - Страница 8

Она искоса глянула на коробку, отвела взгляд – кукла выглядела жутковато. Казалось, та вот-вот выберется из своего стеклянного ложа и пойдет гулять по квартире. И дело обойдется даже без поцелуев принца. Эмансипация, елки зеленые!

Девушка отхлебнула остывший чай, поставила чашку на стол. «Гроб» спящей красавицы на бабушкином столе смотрелся буднично, привычно. Будто простоял здесь всю жизнь. Вон под завалами разноцветных лоскутов мелькнул рыжий клок волос – точь-в-точь, как у куклы. Или это игра воображения?

В животе заныло – Полина вспомнила, что с утра ничего не ела. Нехотя расставшись с находкой, она поплелась на кухню за бутербродом. В дверях резко оглянулась – с тех пор, как кукла оказалась в квартире, Полина не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Приходилось постоянно себя одергивать и напоминать: привидений не бывает! Кого действительно стоило бояться, так это парней в кепках и их авторитетов. Но логические доводы не помогали. Выпущенное из мрака подвала, на божий свет вырвалось что-то неимоверно старое, заскорузлое, пугающее и одновременно безумно притягательное.

Нож сорвался, некрасивый ломтик сыра упал на пол, порезанный палец брызнул кровью. Да что ж это такое! Полина с удивлением посмотрела на нож, будто тот напал на нее по собственной воле. Уже осторожничая, она отрезала новый ломтик, уложила на хлеб с маслом. Сойдет.

На обратном пути в комнату прихватила ноут Темы. Разгребла для компьютера место, жадно откусила большой кусок бутерброда.

Надо все-таки рассмотреть куклу. Полина отложила бутерброд и с большой осторожностью, будто боялась потревожить спящую, взяла куклу в руки. И сразу едва не выронила – показалось, что дотронулась до теплого человеческого тела… Нет, все-таки показалось. Она держала в руках холодный фарфор. Только и всего.

Искусность мастера поражала. Кукла была обнажена, и Полина видела каждую венку и капилляр под тонкой кожей, едва заметные морщинки у глаз, на руках – пушок микроскопических волосков, тонкую белесую полоску шрама под грудью. Девушка закусила губу, рука невольно потянулась к ребрам – туда, где была давняя травма.

Полина нахмурилась. А ведь мастер, сотворивший чудесную куклу, украл часть ее, не просто внешность, а память, историю, прошлое. В голове не укладывалось – зачем бабушка так поступила с ней? Или то был другой кукольник?

Испытывая неловкость, словно осматривала живого человека, девушка досконально изучила кукольное тело, даже прощупала фарфоровую голову. Но ни знака, ни авторской подписи не нашла.

Ладно. Спросим у поисковика. Она включила старенький ноут и тот деловито загудел вентиляторами, делая вид, что страшно занят. Медленно загрузился «Хром», и Полина, изнывая от нетерпения, стала вбивать запрос. Вывалился длинный список ссылок. Фото кукол, биографии авторов, где купить, как сделать.

Удлиненные лица степенных дам в пышных платьях, это Олина Вентцель. Красиво, но театрально. Веснушчатые скандинавские девочки Лауры Скаттолини. Куклы почти правдоподобно смеются, плачут, сердятся. Прически естественно растрепаны, обувь выглядит поношенной, платья немного измятым. Искусная имитация, но, глядя на них, понимаешь – лишь имитация.

Дальше. Полина подвела курсор мыши к новой ссылке.

Мультяшные куклы Аны Сальвадор. Обиженный вид, носки башмаков смотрят друг на друга. Мило, но их уж точно не сравнишь с настоящим человеком – персонажи. Развязные соблазнительницы Айдамарисы Роман. Пухлогубые африканские дети Сьюзан Рей – с кольцами в ушах и украшениями из бус на лысых головах. Нет, все не то.

Девушка вздохнула, перешла на вторую страницу ссылок.

Новорожденные младенцы Гленды Эвартс. Выглядят жутко и натуралистично, вплоть до аллергии на щечках. Вот это уже ближе. Но… Полина открыла следующую ссылку. Куклы Марины Бычковой завораживали. Неизбывная тоска в глазах длинноволосых красавиц, надлом, чувственность, внутренняя грация. Застывшие в фарфоре девушки были ненормально естественны и очень, очень походили на недавнюю находку. С той лишь разницей, что у тех кукол виднелись шарниры вместо суставов, а кожа ее двойника была безупречно гладкой.

Полина пробежала глазами скупые строчки вступительной статьи и ахнула. Работы Бычковой стоили от несколько тысяч до десятков тысяч долларов! Если «наследство» Иты можно превратить хотя бы в пару десятков тысяч, они с Артемом спасены! Можно отдать первый взнос, а потом договориться, заработать, у кого-то занять остаток!

Полину охватило радостное возбуждение. Надо отыскать форум коллекционеров и попытаться оценить куклу.

Девушка вдруг вспомнила про бутерброд и принялась уплетать его за обе щеки. От резкого звонка подпрыгнула на стуле, закашлялась, едва не подавившись. А вдруг Темка прорвался!

Мобильный нашелся, как бывает в таких случаях, на самом дне сумки. К тому времени назойливая трель прекратилась. Посмотрела в неотвеченных – Скелет!? Ах да, он не ответил, теперь перезвонил. И что же делать? Перенабрать или сослаться при встрече на позднее время – сейчас и правда было около десяти. Дура, обругала себя Полина, у них как раз светская жизнь начинается: дискотеки, бары, рестораны. Что-то подсказывало – такие люди как Ростислав собеседование в офисе не проводят. Им надо просто понравиться. И она, возможно, упускает удобный шанс… Палец завис над кнопкой старой «Моторолы». Была, не была… Не была! Она отбросила телефон на кровать и вернулась к столу.

Проглотив остатки бутерброда, Полина снова принялась терзать поисковик. Наиболее искусно имитирующие человеческий облик и мимику куклы котировались очень высоко, стоили дорого и обитали лишь в домах у крупных коллекционеров. Она пролистала фотографии – владельцы живых кукол радостно улыбались, окруженные экспонатами, как армией. На миг показалось, что за счастливыми улыбками кроется страх. И армия за спиной не защищает коллекционеров, а преследует – как проигравших войну генералов – добить, взять в плен…

Девушка повела плечами, глянула на свою куклу. Кто из них с кем играет? Фарфоровое лицо светилось уверенностью, силой и превосходством, даже подбородок был немного вздернут. Полина посмотрела на свое отражение в зеркале комода, усмехнулась. Подумалось, копия именно там, настолько невыразительным и блеклым выглядело ее собственное лицо…

Как бы то ни было, надо браться за дело. Сначала – фотосессия! Полина смерила куклу оценивающим взглядом, попробовала пару причесок, в конце концов уложила волосы в сложный узел. Соорудила накидку из лоскутов – благо Ита оставила большую коллекцию. Усадила куклу на край стеклянной коробки, ноги, руки легко гнулись, послушно принимая заданную позу…

Снимки вышли отличные – на тонкой едва видимой грани замерла девушка, опустила голову, смотрит вниз, но пока не решается прыгнуть. С десяток наиболее ярких фото Полина разместила на форумах, где продавали авторские куклы. Оставила электронную почту, но цену решила пока не указывать…

Ветер залетел в открытое окно, опрокинул банку с кисточками. Полина поежилась. Она потянулась к окну – прикрыть створку – но, повинуясь внезапному порыву, выглянула во двор. Было непривычно тихо. Ни пьяных компаний, ни заигравшихся допоздна детей. Лишь шальной ветер гонял по неровным плитам мячи тополиного пуха. Тяжелый влажный воздух – скоро будет гроза.

И где дядя Макс? Почему оставил пост возле гаража? Полина настолько привыкла к речитативу считалки, неизменной присказке соседа, что на миг растерялась.

Поженились Як на Цыпи, Як Цедрак на Цыпи Дрыпи, Як Цедрак аля Симфони на Цыпи Дрыпи Лямпампони. У них родились дети…

Стоп, зачем она это повторяет?

Полина захлопнула створку и снова оказалась один на один со своими мыслями и странной гостьей. Она бережно стерла пятнышко крови у куклы с руки – видно, порез на пальце открылся, уложила двойняшку в футляр. За край коробки зацепились рыжие пряди, и Полина скривилась, будто ей самой защемило волосы. Она аккуратно закрыла крышку. И стеклянный футляр начал тлеть каким-то внутренним огнем. Девушка протерла глаза. Свечение исчезло… На всякий случай Полина сорвала с кресла плед, бросила на стол. Чувство, что за ней следят, наконец пропало…

– И сколько нам с тюлечкой тебя ждать? – За спиной выросла тетя Фаня. – Рибу почистила, картошечку отварила, а дитё потерялось. Вредно спать на голодный желудок!

Полина замерла. Только бы соседка не увидела куклу! Почему-то это казалось очень важным.

– А диетологи говорят, что вредно есть после шести! – Она постаралась отвлечь соседку разговорами.

– И шо эти диетологи знают!? Ты их видела – они ж с Освенцима сбежали! – Тетя Фаня приподнялась на цыпочки, заглядывая через плечо Полины. – Деточка, у тебя что, скатерти нет?

Девушка попятилась к столу, пытаясь загородить выглядывающий из-под пледа футляр. Но тетя Фаня неумолимо наступала. Тогда Полина пустила в ход тяжелую артиллерию:

– А баклажанная икра у вас есть?

Соседка остановила крестный ход, укоризненно на нее посмотрела.

– Деточка, обойди все квартиры во дворе и спроси, какая из Фани Бершадской хозяйка! И никто тебе не скажет, что Фаня развешивает ненакрахмаленное белье, не умеет крутить огурцы, что ее котлеты пережаренные, а розовое варенье несладкое! – Соседка возмущенно замолчала и попыталась испламенить Полину взглядом, но так и не дождавшись искры, внезапно успокоилась. – Конечно, у меня есть баклажанная икра!

– Пойдемте пробовать! – улыбнулась девушка.

Тетя Фаня поглубже запахнула все время расходившийся на груди халатик и, махнув рукой, повела Полину за собой.

***

Девушка рассматривала обитую деревом кухню соседки, жевала картошку с икрой, время от времени кивала – Фаину такая ее вовлеченность в «беседу» вполне устраивала – и думала об Ите, о кукле, об Артеме.

Немудрено, что бабушка прятала куклу в подвале. Полине тоже хотелось скрыть ее от чужих глаз. Интуитивно она ощущала, что так будет правильно, хотя не могла объяснить почему. Может, Ита узнала стоимость раритетной вещи, которая случайно попала в ее руки, но не решилась продать? Правда, тогда им хватало денег – у бабушки было достаточно заказов, семья не бедствовала. И квартиру никто не отбирал. «Когда-нибудь тебе придется туда спуститься» – что значили эти слова? Ита знала, что внуки не приспособлены к жизни и скоро начнут нуждаться в деньгах? Все можно объяснить и так, если бы кукла не походила на Полину как близнец. И если не была бы такой… живой.

– … и я ей говорю: милочка, не учите меня жить, вся ваша наука на лице написана, шекель ей цена в базарный день. Это не вы мне уступаете, это я вам уступаю – кто еще такой буряк купит?! – Тетя Фаня добросовестно перекрикивала телевизор, который ругался новостями в соседней комнате. – И эта идиётка…

В дверях вырос дядя Макс. Худой, сгорбленный, с крючковатым носом, бусинами глубоко-посаженных глаз, жидкими зачесанными назад прядями – он походил на старую птицу. И полненькая, пышущая здоровьем Фаина с едва тронутыми сединой иссиня-черными волосами смотрелась рядом с ним, как пришелец из другого мира.

– И что ты здесь забыл? – тетя Фаня попыталась вытолкать мужа назад в комнату, к орущему телевизору.

Но всегда покладистый Макс вдруг возмутился.

– Отойди, Фанька! – он взмахнул рукой, и Полина увидела зажатую в пальцах фигурку.

Снова болванчик с лицом Артема? Кусок картошки застрял в горле. Нет, не Артем. На этот раз в кулаке Бершадского оказалась незнакомая фигура – не то мальчик, не то парень. Полина удивилась: как соседу удалось передать в грубой подделке осмысленный взгляд – полный горечи и какой-то ненормальной смелости. Вот-вот деревянный мальчик вырвется из тисков пальцев, и тогда – берегись каждый, кто станет на пути!

Фаина всплеснула руками, но дядя Макс не обратил на нее внимания. Подошел вплотную к Полине, склонился над девушкой и прошептал в ухо:

– Не упусти его!

Полину обдало запахом кофе и дешевых сигарет.

– Нечего дитю голову забивать! Иди, иди!

Соседке наконец удалось оттеснить мужа в другую комнату. Она демонстративно захлопнула дверь.

– Мишигенер и на Молдаванке мишигенер! И шо он от тебя требовал в полдвенадцатого ночи?!

Полина замялась, повторять слова Бершадского не хотелось – девушка была уверена: они намекали на ту же тайну, что окутывала куклу.

– Спросил, нет ли у меня сигарет…

– Я ему дам сигареты! – Тетя Фаня в сердцах схватила полотенце, но, передумав, бросила его на стол.

Повисла неловкая пауза. Казалось, дядя Макс украл задор жены и утащил в соседнюю комнату, чтобы не лежать одному на диване перед телевизором. Тетя Фаня на глазах постарела и заметно ссутулилась.

– Извините, я пойду! – Полина поднялась. – Спасибо за угощение! Я тоже вас приглашу, когда…

– Расплачиваться удумала, а? – Фаина подбоченилась. – И не стыдно тебе, дитё? Ты Темке будешь долги считать? Нет! То-то же! А мне Ира как сестра была. Все, иди, голова от вас разболелась.

Полина пожала плечами и повторила:

– Спасибо!

Мыть посуду за собой она не решилась. Вдруг это тоже оскорбит хозяйку?

Фаина молча провела ее до двери, открыла с десяток хитроумных щеколд и замков.

Махнув на прощание, Полина поспешила к себе. Юркнула в квартиру, привалилась к наружной двери спиной, ожидая – вот-вот вернется гнетущее одиночество, преследовавшее ее последние дни. Но этого не случилось. Что-то в окружающем пространстве изменилось. Трудно сказать, что именно. Полина лишь поняла: как прежде уже никогда не будет.

***

Сон долго не шел. То было слишком жарко, и Полина вставала за тонким одеялом, то она замерзала, и приходилось закутываться с головой в зимнее овечье. Девушка ворочалась, кровать скрипела, по комнате ползли тени – от дворовых фонарей, от беспокойных мыслей. Надрывно выла бродяжья собака.

Когда Полина решила – все, не уснуть! – в комнату вошел Бершадский. По-птичьи наклонив голову, взмахнул руками, и обвисшие рукава свитера взметнулись темными крыльями. Он что-то сказал, Полина не расслышала – за окном раскричались галки. И чего всполошились? Девушка потянулась закрыть створку, но не смогла и пальцем пошевелить!

«Ничего не слышу!» – закричала Полина, и ее крик утонул в птичьем гомоне. Девушка снова посмотрела на соседа: он открывал рот и вместо человеческой речи оттуда вылетал птичий клекот.

«Не упусти его! Он твой…»

«Мой?»

Дядя Макс кивал. Мол, ты все поняла, девочка.

С каждым новым кивком в комнате появлялись люди. Вышел из зеркала парень с безумным огоньком во взгляде, встал у изголовья кровати. Спрыгнул с подоконника смутно знакомый мужчина с некрасивым лицом. Скрипнула дверь, и в комнату вошел Андрей. Растерянно огляделся, в конце концов опустился на пол у кровати.

«Эй!» – позвал тихий голос.

На рабочем столе бабушки, свесив ноги, сидел Ростислав. Силуэт мужчины просвечивался, и девушка видела сквозь него приоткрытую штору, куст сирени, надкушенный пряник луны.

Страх прогнал оцепенение. Полина подобрала под себя ноги, отползла на середину кровати.

«Не смейте ко мне прикасаться!» – голос сорвался на хрип.

Незваные гости подбирались все ближе. Дядя Макс ухватился за край простыни, Ростислав сбросил одеяло, Андрей тронул за плечо.

«Не упусти его!» – все громче и громче выкрикивал Бершадский.

Полина беспомощно оглянулась. И вдруг увидела девушку. Та спускалась по лунной дорожке прямо в окно, ночной ветер играл косичками. Полина потянулась к девушке – еще немного и она коснется загоревших ног… Но ухватила лишь воздух – ее комната, кровать, комод, все твердые незыблемые вещи превратились в сгустки тумана – она не удержала равновесие, закричала и полетела вниз.

«Все хорошо, маленькая, успокойся!» – Ита поцеловала ее в макушку, погладила по спине.

«Все хорошо…» – повторила Полина и открыла глаза.

Она с болью осознала: то был сон, Иты больше нет, и девушка на лунной дорожке – лишь призрак.