Читать книгу Девочка из Освенцима в палате №4 - Анна Мозжечкова - Страница 7

С каждым днем мое состояние ухудшалось. Отражение казалось все более и более противным. Я ассоциировала себя с персонажем, которого боялась какое-то время, а именно – с актрисой Фучи из манги Дзюндзи Ито. Она тоже была блондинкой, худой, бледной и жуткой. От нее веяло холодом, и при виде нее шли мурашки по телу.

Такое же ощущение у меня было при виде себя. В то же время мой мозг и тело действовали не так, как нужно было бы. Я чувствовала эйфорию от того, какой являюсь. Мне нравилось мое худое тело, а факт того, что я не могла почти двигаться, меня не сильно волновал. «Я добилась того, чего хотела. Старания были не напрасны». На следующий день я специально оделась красиво, чтобы привлечь внимание прохожих. Но нет. Почему-то они окидывали меня презрительным взглядом и смотрели на меня как на больную. Я была в недоумении. «Почему они на меня так смотрят? Сейчас же всем нравятся худые. Или я недостаточно худа?» Эти мысли крутились в моей голове, и мне пришла ужасная идея.

«Я устала худеть. Что я вообще делаю в этом мире? Кто я? Заслуживаю ли я жить в мире? Не заслуживаю. Я никому не нужна. Так зачем вообще жить и тратить кислород? Зачем занимать место в транспорте, на которое может сесть кто-то другой, кто-то, кто может сделать что-то полезное? Суицид – это выход».

Прокручивая эти мысли в голове, я возвращалась домой. Бросалась под машины, намеренно проходя на красный свет, провоцируя злость и недоумение у водителей. Это вызывало у меня мимолетную радость. Вот это тот экстрим, о котором говорят по телевизору? Я начала нервно смеяться. Этот смех походил на гогот сумасшедшего.

Приходя домой, я обретала одно и то же лицо. Грустное, унылое, депрессивное, незаинтересованное. Однажды сидя на кухне, я попивала чай и смотрела очередную скучную программу по телевизору. Тут входит бабушка и произносит слова, от которых у меня дергалось все тело, а организм хотел издать злобный крик.

– Улыбнись, Дашуля, ласково взгляни…

Я состроила недовольную мину, встала с чашкой в руках и устремилась в комнату. «Даже одной побыть нельзя», – прошептала я.