Читать книгу Любовница судьи - Анна Мёдова - Страница 3

Зима пролетела слишком быстро. Я её не заметила. Словно проспала. Возможно так оно и было. Спать я стала как-то непростительно много. А что было ещё делать? Читать не хотелось. От книг просто воротило, до тошноты. Дик раздражал. Мы с ним в последнее время только и ругались. Он давил меня своими идеями о честности и порядочности. Мне же всё это казалось каким-то смешным о чём я ему и говорила. Мир был несовершенен. Отвратителен, а мы в нём вынуждены были жить. Дик считал, что смирение и порядочность изменят этот мир и надо начинать с себя.

– А если кто-то придёт, чтоб сделать гадость? Ему будет плевать на твой внутренний мир и чистоту, правильность. Что тогда будешь делать? – как-то не выдержала я. Его ответ меня убил.

– С хорошими людьми не случается плохих вещей, – ответил он. – Если ты живёшь по закону и его не нарушаешь, если не провоцируешь, то беды не будет.

– Ты не прав. Можно жить, как ты советуешь, а всё равно вляпаться в грязь, – возразила я. Он начал со мной спорить. Я не стала ему что-то доказывать. Мы с ним были словно из двух разных миров. Он продолжал жить в иллюзиях, а я жила реальностью.

Самое интересное, что никто не заметил перемен. Порой хотелось, чтоб кто-то спросил, что со мной случилось. Узнал, почему я отказываюсь от танцев, что теперь проводили каждую неделю в ратуше. Почему я перестала улыбаться. Но никто этих перемен не видел. Хотелось кричать, что мне плохо и больно, что страх и темнота так прочно вошли в душу, что не получается радоваться жизни. Стены дома больше не приносили спокойствия. Пока я бодрствовала, то прислушивалась к каждому звуку. Поэтому и предпочитала спать, ощущая себя медведицей, которая впала в зимнюю спячку.

Это случилось весной. Она ворвалась в город ураганом. Резко потеплело. Снег начал таять. Ручьи размыли дороги и сделали их не проезжими. Несколько приезжих оказались запертыми в городе до тех пор, пока дороги не придут в норму. Они вначале вели себя тихо, а потом ушли в запой. В качестве развлечений они постоянно спорили и делали ставки. То кто из них на одной ноге дальше всех по улице проскачет. Вот и скакали три идиота. То кто по улице голышом пройдёт и в таком же духе. Люди на этих чудиков смотрели кто смеясь, кто с осуждением. Я их просто опасалась. Неадекватные, пьяные и знатные – таких надо обходить стороной.

В тот день я помогала Дику на конюшне. Мы с ним были в ссоре и поэтому не разговаривали. Я не ушла только по привычке. Да и конюшня вносила хоть какое-то разнообразие из круга дома с работой. Если и её убрать, то совсем скучно жить станет. Тогда я и задумалась, что получается меня тяготит такая скучная жизнь. А что же я тогда хотела? Выйти замуж как Света? Открыть магазин, как Роза? Чего я хотела в этой жизни? Жить вместе с Диком? Он посчитает меня преступницей, узнав, что я невинность до свадьбы не сохранила. А когда эта свадьба будет? И нужна ли она? Мы с ним были как хорошие друзья, как брат с сестрой, но не как жених с невестой.

– О, какие люди! – заводя лошадь в конюшню, сказал Кит. Сын главы города был младше меня на два года, со светлыми волосами и полными губами, которые ему придавали несерьёзный вид. Он был моим поклонником. Чем я ему так нравилась – для меня оставалось загадкой, но своей симпатии он не скрывал. – Я тебя давно не видел в городе. Уже думал, что ты уехала. Теперь буду знать, где тебя найти можно.

– Иногда к Дику захожу, – ответила я.

– А где он сейчас?

– За водой пошёл.

– Ты с каждой нашей встречи всё краше и краше.

– Скажешь тоже, – отмахнулась я.

– Серьёзно.

– Это на тебя так весна действует.

– А что плохого в весне?

Мы переглянулись. Он так мило улыбнулся, что мне невольно захотелось улыбнуться ему в ответ. И шапка косо сидела, того и гляди, готовая свалиться. Я не выдержала и поправила её. Для этого пришлось на цыпочки встать. Кит затаил дыхание. Наши глаза встретились…

Ворота конюшни с грохотом открылись, пропуская трёх приезжих. Двое на плечах волочили третьего, который не мог передвигаться.

– Тпру, приехали! – пробормотал один из них. Низкий, с кривым носом и бородой, что росла клоками. Если дорога в ближайшее время не просохнет, то он совсем человеческий вид потеряет.

– Сгружаем тело, – согласился второй, более опрятный мужчина в дорогом, но грязном пальто. Они кинули товарища на сено. – Тиль, чего теперь делать будем?

– А давай на лошадях без седла и сбруи, – предложил низкий.

– Не, я не заберусь. Две бутылки назад было ещё можно. А сейчас…

– Струсил? – пошатываясь спросил Тиль.

– Я? Никогда! Докажу. Докажу какой я трус!

Высокий пошёл к лошадям. Я отошла от Кита, с желанием спрятаться в стойле. Вступаться за бедных лошадок я не собиралась. К тому же уже должен был вернуться Дик, который умел общаться с перебравшими людьми. А вот Кит их решил остановить.

– Мужики, давайте найдём более безопасное развлечение, – предложил он. – Дорога плохая. Я только пожалел, что выехать из города решил. Пришлось поворачивать у реки. По городу же ездить, только людей пугать. Зачем?

– Зачем? – Тиль посмотрел на него мутным взглядом. – А как же развлечения?

– Я уже нашёл развлечение, – долговязый увидел меня. Спрятаться я не успела.

– Не в моём вкусе, – сплюнул Тиль.

– Да у тебя от выпитого и не встанет уже, – заржал долговязый в отместку на то, что его недавно трусом называли. Или это у них была манера общения такая.

– Киару не надо трогать, – попытался остановить его Кит.

– И кто помешает? Ты? – хмыкнул Тиль, доставая из-за пояса пистолет и наставляя его на грудь Кита.

– Иди сюда, крошка, – расставив руки, он пошёл на меня. Страх затмил рассудок. Я побежала в стойло, не понимая, что это тупик. Нога обо что-то споткнулась. Я упала. Это развеселило долговязого. Надо было встать, но ноги не слушались, запутавшись в юбке. Он схватил меня за куртку и поволок в сторону сена. Кинул на него. Кит пытался их вразумить, но они его не слышали. Лично я не понимала его слов. Для меня они казались туманом. Я откатилась в сторону, разбирая полы юбки, чтоб освободить ноги. Долговязый плюхнулся на сено рядом. Я услышала его ругань, но уже оказалась на ногах. Схватила вилы.

– Только подойдите! – выставив вперёд, вилы сказала я.

– Совсем сдурела? А ну, кинь вилы, пока в твоём парне дыр не наделал! – пригрозил Тиль.

Дальше всё происходило быстро. Лошадь Кита встала на дыбы, загораживая его от опасности, одновременно позволяя тому упасть и откатиться в сторону. Тиль кинулся ко мне. Я видела, как он поскользнулся, как пытался удержать равновесие, но не смог. Миг, один взмах ресниц и он уже летел на мои вилы, за которые я держалась от страха мёртвой хваткой. Даже после этого я не отпустила вилы. Мужчина не шевелился. Лишь кровь растекалась лужей под ним. Руки заболели. Я откинула тело, вместе с вилами в нем. Хотелось кричать, но я не могла выдавить и слова.

– Чего у вас тут происходит? – на конюшню вернулся Дик. – А я Петра встретил. Думает из города свалить и счастья поискать…

Последние слова он почти прошептал. Кит успокаивал лошадь. Я посмотрела на Дика, который подошёл вначале к Тилю.

– Мёртв, – сказал он. Потом подошёл к долговязому. – Этот жив, но у него месиво вместо лица. Что произошло?

– Ввалились пьяные. Начали к Киаре приставать, – ответил Кит, так и не справившись с дрожью в голосе. Дик посмотрел на меня. На его лице появилась несвойственная ему решительность.

– Киара, ты меня слышишь? – не дождавшись моего ответа, он подошёл ко мне. Положил руки на плечи. – Киара, сейчас ты идёшь домой и забываешь этот кошмар. Мы с тобой поругались, ты обиделась и ушла, не дожидаясь, чтоб я тебя проводил. Поняла?

– Но я его…

– Тебя здесь не было, – он встряхнул меня за плечи. – Они перебрали и подрались. Несчастный случай. Это ведь и есть несчастный случай. Так? Так. Иди домой. Я вечером к тебе загляну, – он быстро поцеловал меня в щеку. – Иди домой и не бойся. Всё будет хорошо. Иди.

Я посмотрела на Кита, тот отвёл глаза. Решив довериться Дику, я пошла домой. На улице заходило солнце, бежали ручьи, дети пускали кораблики по дороге, а меня всю трясло. Хотелось надеяться, что всё обойдётся. Вечер я провела около окна, но Дик так и не пришёл. Утром за мной пришли, чтоб проводить в участок для разбирательства.

Всё происходящее напоминало дурной сон. Приезжие были какими-то знатными особами, а значит нужен был виновный. Это сыщик сказал мне сразу. Подвести всё под пьяную драку у него не получится. Дику светил хороший срок и выселка в дикие земли по истечении этого срока. Кит дал показания против Дика. Нашлись ещё люди, которые слышали, как Дик за два дня до случившегося вступил с этой троицей. В итоге всё получалось очень плохо. Полдня я искала Кита, чтоб понять, почему он так поступил. Он же, завидев меня, сразу старался скрыться. Я пошла к его дому и там ждала, пока он не вернётся. Завидев меня, Кит захотел опять сбежать, но я поймала его за руку.

– Кит, если понадобиться, то я с крыльца не уйду, пока ты со мной не поговоришь. Не надо меня игнорировать!

– Нам нечего обсуждать, – ответил он.

– Я сегодня была у сыщика. Ты показал на Дика.

– А ты хочешь, чтоб вину на меня повесили? Мне сразу дали понять или я, или Дик. А то и нас двоих посадят. Кто первый даст показания, тот свободен. Я сидеть за тебя не намерен.

– Но Дик не виноват. Его там не было.

– Да, были мы там с тобой. Скажи спасибо, что я правду не рассказал. А чего ты плачешь? Иди и расскажи правду. Или страшно?

– Страшно, – ответила я.

– Иди домой, Киара. Им нужен был виновный – они его получили, – тяжело сказал он. Бывают такие слова, которые камням ложатся в голове и потом давят, словно гранитная плита. Им нужен был виновный, а кто будет этот виновный – системе всё рано. Преступление раскрыто. Остальное неважно.

Я не могла так этого оставить. Мне было страшно будущего, я не хотела оказаться в тюрьме, а потом на выселках, где люди скорее выживали, чем жили, но и ломать жизнь Дику я не могла. Не имела права. Он этого не заслуживал и таких бы испытаний он не перенёс. С его верой в добро грязь была почти смертным приговором. А дальше была только грязь, спины людей, злые взгляды и ухмылки тех, кто получал удовольствие от того, что кто-то упал в эту тёмную жижу и испачкался.

– Это я насадила Тиля на вилы, – с порога сказала я. Сыщик оторвался от газеты, которую читал. Устало посмотрел на меня.

– Дверь закрой и садись, – сказал он. Я никак не могла справиться с ручкой двери, но всё же её закрыла. Руки дрожали. Я сложила их на коленях, но они всё равно выдавали волнение. – А теперь послушай меня. Твой милый подписал признание. Улик против него собрано столько, что суд сразу признает его виновным. Десять лет тюрьмы, пять лет выселок. Нормальный срок. Чем быстрее он сядет, тем быстрее выйдет. Если я беру твои показания, что это ты виновата, то дело затянется. Придётся вызывать человека из столицы, чтоб он разобрался в этой истории. Почему Дик взял вину на себя, почему Кит дал против него показания. Допустим, мы докажем, что Дик себя оболгал. За это штраф десять золотых и два года тюрьмы. Допустим, что сын уважаемого человека дал ложные показания. Здесь намеренный обман закона. Пять лет срока и от десяти лет выселок до пожизненного. Ты хотела посадить невиновного человека. Подговорила жениха взять вину на себя. Ещё и одного человека убила, а другого покалечила так, что ему теперь только и остаётся, что с ложечки жидкую кашу есть и под себя ходить. Пятнадцать, может двадцать лет срока и пожизненные выселки, если доживёшь. Можно это и каторгой заменить лет на семь. Но не уверен, что ты и года протянешь. Теперь считаем, – он подался вперёд и начал загибать пальцы. – Три загубленных жизни. Мне штраф за плохую работу, лишение премии, которая пойдёт на уплату человеку, что приедет сюда и будет разбираться с тем, чего вы наворотили. И много бумажной волокиты. Оно мне надо?

– Долговязый начал приставать ко мне. Повалил на сено. Упал рядом и обо что-то ударился лицом. Я схватила вилы. Лошадь взбрыкнула. Тиль кинулся ко мне, поскользнулся и… – слёзы комом застряли в горле.

– В следующий раз бери не вилы, а доску. Она реже людей убивает, чем острые предметы, – спокойно сказал сыщик.

– Это не справедливо, – прошептала я.

– А ты думаешь в этом мире есть справедливость? Я на этом месте двадцать лет сижу. Её не видел, – хмыкнул он.

– Но можно же хоть что-то сделать?

– Можно пробиться на приём к Представляющему дело. Он может внести поправки. Представит так, что тебя защищал жених. Тогда дело поведут по другой ветке. Дашь показания, что так и было. Ты испугалась, спряталась. Поэтому Кит тебя не увидел. А вылезла из укрытия, когда Кит и Дик побежали за лекарем и в участок. От трёх до пяти лет. Может и без выселок обойдётся. Но это нужно, что Представляющий заинтересовался этим делом. Они же чего делают: если им интересно, то улики со дна моря достанут. А если всё равно или настроения нет, то даже не посмотрят в твою сторону. По законам проведут и ладно.

– А изначально нельзя было всё представить, как самооборона?

– Я за тяжёлые дела получаю больше, плюс премия. Всё просто.

– И это неправильно.

– Неправильно людей убивать, даже мразей. Но не будем друг другу читать мораль и учить жизни, – хмыкнул он. – Как дорога просохнет, то отправлю Дика в столицу. Суд будет там. Подойди за день до отправки, дам вам свидание. Если ты не поняла – разговор окончен.

Мне пришлось уйти ни с чем. Испытывала ли я грусть по этому поводу? К своему стыду, нет. Наоборот, я обрадовалась, что не оказалась в камере. И от этого на душе стало противно. Гадко и стыдно. Я совершила преступление. На моих руках была кровь. Вместо меня за решёткой сидел невиновный человек, я же радовалась тому, что меня не поймали.

– Киара, какие новости? – с тревогой спросила мама, когда я переступила порог дома.

– Плохо. Всё плохо.

Ощущение гадости и грязи на теле не проходило. Вместо ужина я пошла мыться. Чуть кожу до крови не стёрла, но разве можно душу отмыть через тело? И опять слёзы, которым казалось не было конца и края.

Родители меня не трогали. Марта и Эрик прекращали игры стоило мне было появиться в их поле зрения. От этого казалось, что они все знают, что я сделала. Знают и осуждают.