Читать книгу Жилищный комплекс - Анна Олеговна Минибаева - Страница 5

С появлением малыша в нашей квартире стало заметно более шумно, а на работе Кирилл после внезапного приступа откровенности и нашей шумной вечеринки в баре, казалось, стал еще более жестким: поблажек он мне не давал, лишь все больше нагружал работой. Меня раздражало, что он делает вид, будто ничего не произошло. Сама я чувствовала некие изменения в наших отношениях, которые были еще не понятны мне. В моей душе поднималась странная смесь злости, неловкости и чего-то пока неизведанного. Будучи совсем юной, мысля еще абсолютными категориями добра и зла, я не могла понять свои чувства.

Тогда я воспринимала злость как ненависть, а любовь как всепоглощающую страсть, не понимая, что мир не делится только на черное и белое, что любовь и злость, ненависть и ласка могут ходить под руку как давние подружки. Внутри себя я металась, не в силах понять, что чувствую, и это давало дополнительную нагрузку и моему итак слишком плотному графику жизни.

Постоянные недосыпы и душевные переживания вкупе с перегрузками в СУЖК давали отрицательный эффект: мое лицо осунулось, с него не сходили огромные синяки под глазами. Папа выглядел примерно также. Маме было не легче: она с трудом приходила в себя, много плакала от послеродовой депрессии, поэтому я старалась посидеть с малышом и дать ей отдохнуть лишний час. Илья был крайне неспокойным ребенком: еще будучи новорожденным, он постоянно плакал, а когда у него начали резаться зубки, всем домашним житья вообще не стало. Кроме того, оказалось, что у него еще и непереносимость многих таблеток и капелек. В особенно кризисные дни я старалась больше времени проводить в библиотеке, засев в одну из индивидуальных кабинок и засыпая над книгой на пару часов.

Однажды, укачав сына, мама подозвала меня к себе:

– Саманта, милая, ты сама не своя уже полгода, я вижу, как тебе сложно. Может быть, тебе на время съехать от нас? Пока у Ильи режутся зубы, тебе будет еще сложнее высыпаться, а ведь скоро у тебя экзамены и распределение, тебе нужно хорошо себя проявить.

– Мама, я хочу помогать тебе… К тому же ты же знаешь, что мне дадут собственную квартиру либо после заключения брака, либо при достижении пятилетнего трудового стажа.

– Да, но ведь есть квартира дяди Кости. Он ведь не вернулся до сих пор.

Я с удивлением уставилась на нее. Это было столь очевидное решение, что я не могла понять, как оно раньше не пришло мне в голову. Костин, уезжая, закачал в мой идентификатор ключ от своей квартиры и попросил присмотреть за ней. А ведь я не вспоминала о ней весь этот год.

– Действительно, это неплохое решение, мама.

– Кажется, раньше у Константина не было столь длительных командировок?

– Нет, это первая такая. Я немного волнуюсь за него, – дикий плач из детской прервал мое начавшееся было словоизлияние, и мама вновь убежала укачивать Илью.

Я задумчиво погладила свой идентификатор и открыла вкладку сообщений:

– Аня, от Костина ничего нет?

– Последнее сообщение от Константина Костина пришло полтора месяца назад. Вывести его на экран? – ответила моя электронная помощница.

– Нет.

Я отлично помнила последнее его сообщение мне. В нем Костин туманно описывал свое сегодняшнее задание. Насколько я поняла, он возглавляет группу силовиков, выслеживающих крайне опасных террористов.

Несмотря на заверения дяди, что с ним все в порядке, я беспокоилась. Кроме того, что это была его самая длительная командировка на моей памяти, мне не нравилось его поведение. Во-первых, обычно он долго готовился к командировке, а в этот раз сорвался неожиданно. Во-вторых, это его странное желание попросить меня приглядеть за квартирой. Я корила себя за то, что сразу не сходила туда. Так что я схватила свою сумку и побежала к лифтам.

Квартира Костина располагалась под самым директоратом. Чтобы попасть в нее, мне потребовалось не только ввести ключ идентификатора, но и представить доказательство своей личности: отпечатки пальцев и радужку глаза просканировали устройства, подобные тем, которые предотвращают проникновение нежелательных лиц в самые секретные части СУЖКа. Муторная процедура, чтобы проделывать ее при каждом входе в квартиру, но, возможно, Костин поставил максимальную защиту на время своего отсутствия – значит, теоретически в квартире могло оказаться нечто важное.

Жилище Костина разительно отличалось от нашей небольшой квартирки: огромные имитаторы окон, за которыми был вид на ночную Москву – один из самых красивых городов прошлого, хотя мне больше нравился Санкт-Петербург – я купила его с первой же своей зарплаты. Гостиная, в которую я попала, была раза в два больше нашей. Кожаные диваны, лакированные поверхности новенькой кухни, мягкий белый ковер выглядели так, будто здесь никогда и никто не жил. Я провела пальцем по барной стойке – небольшой слой пыли уже скопился, значит, дядя не запрограммировал «Умный дом» на еженедельную уборку. Не успел или планировал вернуться?

При ближайшем рассмотрении признаки, указывающие на то, что это все-таки жилая квартира, а не выставочный образец, нашлись: в раковине стояла грязная чашка из-под кофе с намертво прилипшей гущей на дне, в гардеробе сиротливо висели несколько деловых костюмов и домашняя одежда, а под большой двуспальной кроватью я обнаружила кружевной розовый бюстгальтер. Я ухмыльнулась последней находке, покачав головой: такое я точно не планировала тут найти.

В остальном квартира выглядела вполне обычной. Здесь не было ни записок, ни даже консоли управления Умным домом.

– Аня, просканируй пространство. Здесь есть система «Умный дом»?

– Сканирую. Система «Умный дом» не найдена. Есть система с похожими функциями.

– Подключись к ней.

– Подключение осуществлено.

– Обнаружены какие-либо сообщения?

– Есть сообщение, адресованное вам.

– Выведи на экран.

Огромный экран напротив дивана засветился, и с него на меня взглянуло лицо дяди. Костин был как будто чем-то взволнован. На нем была та же одежда, что в тот день, когда мы попрощались.

– Саманта, надеюсь, ты получишь это сообщение раньше, чем его обнаружат другие силовики. Я настаивал, чтобы ты поступила на работу в управление, потому что не могу больше доверять никому. Я наблюдал, как ты росла, и видел, что тебе с детства были присущи доброта, упрямство и честность. Ты не подчинялась системе, если считала это правильным. Это всегда нравилось мне, ты напоминала мне мою сестру. Впрочем, не о ней сейчас… Несколько лет назад я расследовал дела о погибших людях на лестницах нашего комплекса. Я выяснил, что похожие случаи уже бывали в других ЖК, причем все убитые были одинокими людьми, обычно с нижних этажей. Кроме этого, их ничего не связывало. Но почему выбирали именно их, если их тела находились в общественном месте? Я начал искать друзей, родственников убитых, хоть кого-то, и выяснил, что каждый из них перед смертью пропадал на несколько месяцев. Я никогда не верил во все эти небылицы про террористов, которые крадут людей – все известные мне преступники никогда не были замешаны ни в чем подобном. Может, убитых вербовали? Но тогда зачем их убивать? Но только я начал копать глубже, и из управления пришел приказ прекратить расследование. Убийства взяла на себя одна известная группировка террористов, и меня назначили на другое дело. Но я чувствовал, что что-то здесь не так, и продолжал расследование втайне от управления. Сегодня мне пришло важное сообщение от одного из моих агентов, которое нужно проверить. Это удачно совпало с длительной командировкой, так что я успею проверить свои подозрения. Я не хочу вмешивать тебя в это, но запомни, Саманта, две вещи: если от меня не будет вестей дольше, чем два месяца, сообщи об этом Кириллу Мамину. И второе: прежде чем, очертя голову, бросаться искать меня, выясни, кто ты такая на самом деле. Подсказку ты найдешь под экспонатом № 25 в уникальном месте, где спрятаны старинные знания. Кстати, помнишь твою любимую книгу в детстве? Недавно я перечитывал ее, отличная история…

Я долго сидела, уставившись на черный экран, и обдумывала дядины слова. А потом еще три раза переслушала его сообщение, пока не запомнила наизусть каждое слово, каждый оттенок интонации.

– Аня, сотри все данные с жесткого диска, а потом открой технический блок.

– Требуется подтверждение личности.

– Какое?

– Я задам вам вопрос, вы должны ответить с первой попытки. Итак, какие последние слова Константин Костин сказал Саманте при последней встрече?

– Найти себя поможет только чистое сердце.

– Верно, пройдите к сканеру сетчатки.

Картина на абсолютно пустой стене слева от телевизора, на которой были изображены три красных мака, чьи стебли переплетались вокруг хрустального сердца, щелкнула и открылась. За ней оказался сейф со сканером. Второй раз за этот день мне просветили сетчатку – я ненавидела этот момент: ты как будто заглядываешь в дверной глазок, за которым темнота, и в глаз внезапно ударяет тонкий луч света от мини-прожектора.

– Идентификация пройдена, – сообщила Анна.

Дверь сейфа зашипела и открылась. Внутри были зеленые микросхемы технического блока, но первое, что бросилось мне в глаза, был золотой медальон с хрустальным сердцем.

– Чистое сердце поможет тебе найти себя, – прошептала я.

Я не понимала, зачем мне искать себя, если я себя не теряла, но положила медальон в карман, решив потом более подробно его рассмотреть. Сейчас есть более насущные вопросы. Я отыскала в техническом блоке жесткий диск, аккуратно вытащила его и поставила чистый, лежащий тут же, в кармашке. Старый диск я отнесла на кухню и выкинула в измельчитель, поставив его на самую большую мощность.

Все это было очень странно – поведение Костина отличалось от обычного, а я все больше чувствовала себя героем дешевого детектива. Чем больше я думала об этом, тем меньше мне все это нравилось. Костин ввязался во что-то, что было выше моего понимания. Судя по его описанию, это было как-то связано с системой управления комплексами, а с ней лучше не связываться и тем более ей не противоречить. Еще во времена старого режима люди знали, что всех, кто идет против нее, система пережевывает, ломает и извергает из себя навсегда. Но тогда систему еще можно было обмануть, а сегодня это правило работало на все 100%. Я не планировала вылетать из нее, хотела спокойно жить в системе, став органичным винтиком в ее жерновах. Впрочем, срок, очерченный Костиным, еще не истек, так что пока волноваться было не о чем.

Мой идент завибрировал:

– Кирилл Мамин, – сообщила электронная помощница.

– Выведи его на главный экран.

– Привет, Саманта!

– Здравствуй, Кирилл.

– О, я смотрю, ты сменила квартиру. Вышла замуж или незаметно от меня отслужила пять лет? Хотя, чтобы заработать на такой диванчик, тебе нужно было бы как минимум спасти директора комплекса от верной смерти.

– Очень смешно, Кирилл. Я на время переехала в квартиру дяди Кости. Кстати, ты не в курсе, он скоро вернется?

– Вестей от него давно не было, но это нормально для силовика его уровня. Он на секретном задании и отчитывается только начальнику управления.

– Да, просто я не помню, чтобы он так надолго отлучался… Я беспокоюсь за него.

– Саманта, Константин Костин прекрасно может о себе позаботиться.

– Знаю… Но ты же звонишь не для того, чтобы поболтать со мной перед сном, верно, Кирилл?

– Да, завтра тебя поставили работать на первый междукомплексовый хоккейный матч.

– Хочешь сказать, ты меня поставил?

– Именно так. Хорошо себя покажешь – и сможешь получить первый уровень. Представляешь, можно будет самой открывать лестницы и бродить по ним ночи напролет.

– Хорошо, во сколько начало? – пропустила я мимо ушей его очередную провокацию.

Чуть позже, сменив простыни на дядиной кровати на свежие и удобно устроившись спать, я рассматривала медальон, найденный в техническом блоке. Он был очень тяжелый. В центре красовался ограненный в форме сердца горный хрусталь, на котором танцевали золотые блики от оправы. По краю оправы шел орнамент тонкой работы. Медальон состоял из двух частей, соединенных друг с другом миниатюрными шарнирами. С другой стороны я заметила маленькую замочную скважину. Медальон висел на массивной золотой цепи, к одному из звеньев которой был приделан ключ – я даже не сразу заметила его, настолько он был маленький. Я сняла ключик и с помощью пинцета, найденного в прикроватной тумбочке, открыла медальон. Внутри была расположена фотография – улыбающиеся мужчина и женщина, маленький ребенок на их руках. Я сразу поняла, что это были мои родители и я. Видимо, дядя сохранял эту фотографию, чтобы однажды подарить мне. Я осторожно погладила фотографию указательным пальцем, улыбнувшись. Лучшие подарки – те, что одновременно вызывают и легкую светлую грусть, и ощущение счастья. Это был прекрасный подарок

* * *

– До-о-обрый день, дорогие друзья! – ведущий лихо прокатился по периметру площадки и, подняв облако ледяных брызг, резко остановился в середине.

На охрану правопорядка на арене в этот раз были брошены не только силы штатной охраны, но и бойцы СУЖК – казалось, трибуны скоро лопнут от огромной толпы зрителей. Я работала в команде силовиков, обеспечивающих безопасность гостей из 40-го комплекса, приехавших к нам на первый хоккейный матч вновь созданной межкомплексовой хоккейной лиги – МХЛ. В команде были Марина и Павел, которые шушукались, посматривая на меня исподлобья. Я старалась держаться от них подальше. Руководил нами Григорий – силовик четвертого уровня, заменявший сегодня Кирилла, который в этот раз находился по другую сторону от нас.