Читать книгу В поисках имени - Анна Павловна Бодарацкая - Страница 5

Миу

Голова болела так, словно кто-то медленно стягивал на ней тугой обруч. Железный. С острыми шипами. Повёрнутыми внутрь.

Вставать не хотелось. Безумно тянуло спать, но веки не смыкались. Тело казалось не то крепко спящим, не то вообще мёртвым, а вот голова болезненно бодрствовала. Я смотрела в потолок и думала, думала, думала…

Разве я желала Койе зла? Я никогда не питала к ней тёплых чувств, это точно. Но сейчас, понимая, что предала её, я всё же испытывала муки совести. Словно когда-то клялась ей в верности. Мысль о том, что её поймают с поличным на нарушении вполне очевидных законов клана, пугала. Она, конечно, была горячо любимой дочкой Луня – возможно, ей всё сойдёт с рук. А вот Тэру вряд ли удастся выкрутиться. Я видела его всего пару раз – однажды очень давно и вот совсем недавно, когда выезжала с Койей; и оба раза он казался таким… Сложно подобрать слова. Пожалуй, меньше всех остальных, кого я знала, он меньше всех заслуживал каких-либо неприятностей. Тэр не был похож ни на бойца, ни на… вообще кого бы то ни было. Когда мы пришли вместе с Койей, он не сделал вид, что Койя пришла одна или с неразумным питомцем, как это делали все другие. Республиканец был вежлив, приветлив и даже спросил, какой чай я предпочитаю и с чем – уже после слов Койи о том, что я всего лишь рабыня.

Неужели моя неуёмная болтливость будет стоить ему жизни? Я пыталась оправдаться тем, что причина в вине, а не в моей несдержанности, но ведь никто не поил меня насильно…

Я пыталась найти себе оправдания и не могла этого сделать. Осознание собственной вины, смешанной с абсолютным бессилием, не давало успокоиться ни на мгновение. Дозвонился ли Варха? Успел ли предупредить? Мысли заполняло отчаяние.

Вставать не хотелось, но и лежать вот так – тоже. Я с трудом поднялась, чуть не упав сразу обратно – голова закружилась так, что в глазах потемнело, а в ушах раздался подозрительный неприятный свист.

Вряд ли стоит звонить сейчас Вархе – наверняка он вовсю спит. Он никогда не вставал со звонком. Интересно, почему Нэйвин так надолго ушёл, если собирался скоро вернуться?

Я успела прогуляться до санитарного блока, вернувшись, полистать какие-то книги, потом и отнести обратно на кухню поднос с едой и посудой, вымыть чашки, опять возвратиться в комнату и уныло развалиться на диване; от навязчивых мыслей и головной боли не помогло ни одно из этих действий, и я задремала, наконец сомкнув веки.

Разбудил меня голос вернувшегося Нэйвина.

– Вставай, хватит дрыхнуть, – он грубо потряс меня за плечо, вырывая из сна.

Я разлепила сонные, словно склеившиеся веки. Взглянув на Нэйвина, торопливо взбодрилась. В этот раз меня напугало не только само его присутствие, но и странное выражение лица, с которым он предстал.

– Где он живёт? Ты знаешь, где он живёт?

– Кто? – я сразу поняла, о ком он, но постаралась вырвать дополнительные секунды и продумать возможный ответ.

– Тэр, или как его там. Где его искать?

Я промычала что-то непонятное, и Нэйвин решил уточнить вопрос:

– В этой своей Республике, у него дом есть? Где? Куда он возвращается? База? Город? Деревня?

– Я не знаю…

– Подумай хорошенько, малявка, – в голосе Нэйвина прозвучала явная угроза, но после этих слов он отодвинулся и отошёл к своему шкафу.

Отперев замок одного из ящиков, он вытащил оттуда какую-то небольшую жестяную баночку со ярким сине-оранжевым рисунком. Было похоже на упаковку из-под печенья «Сладости Цветных Холмов» – но печенье в таких коробочках глухо шуршало, а в этой упаковке что-то громко и звонко бряцало.

– Ты выходила из комнаты? – спросил он.

Я села, протирая глаза. Нэйвин открыл банку и что-то из неё выудил, торопливо пряча в карман, так что я не успела рассмотреть, что это было.

– Да, – ответила я, не решаясь, да и не видя смысла врать.

– Куда? Говорила с кем-нибудь?

– Нет, я отнесла посуду…

Следующее движение Нэйвина напомнило о моём звонке Вархе. Сарыч подошёл к экрану у стены и что-то на нём защёлкал.

– Звонок Вархе, – сообщил он. – Поболтать?..

Я промолчала. Сказать прямо, что пыталась предупредить Койю – значит разозлить Нэйвина. А попытаться соврать… Не слишком хорошо мне удавались такие попытки.

Отвечать не понадобилось. Несколько нажатых кнопок – и в комнате звучит наш с Вархой разговор, записанный и сохранённый передатчиком.

Нэйвин странно отреагировал на услышанное. Будет точнее сказать, что он не отреагировал вообще никак – выключил экран и только коротко бросил, открывая дверь и выходя в коридор:

– Вставай. Пойдёшь со мной.

– Куда? – испугалась я.

– Не бойся.

Я вышла в коридор за ним следом. Голова по-прежнему кружилась, и мне пришлось шагать вдоль стены, опираясь на неё ладонью. Нэйвин не оборачивался. Он явно торопился, на ходу нащёлкивая что-то на своём наруче.

– Сокол, – позвал он, набрав номер и поднеся запястье выше ко рту. – Скажи отцу, что я к нему сейчас зайду. Минуты через три.

Ответа дожидаться не стал, сбросив и тут же набрав другой:

– Варха? Бегом к комнате Койи. Чтоб через минуту был.

Комнате Койи? Интересно, почему именно туда? Койя наверняка рассердится, если он зайдёт туда без неё. Ведь неспроста же Койя заперла дверь даже от меня. Хотя, учитывая обстоятельства, она могла как раз только от меня её и запереть. И эта мысль подтвердилась, когда мы спустились на нужный этаж, и Нэйвин поднёс свой ключ к считывателю. Дверь открылась. Его карта вовсе не была заблокирована.

– Что-то случилось? – я всё же не сдержалась и спросила. – Зачем мы сюда идём? Вы нашли Тэра? Где Койя?

– Много вопросов, – кратко ответил Нэйвин, переступая порог и включая свет.

Он жестом велел мне тоже войти; я прошагала внутрь комнаты и остановилась в центре, оглядываясь и ожидая увидеть что-то необычное. Нэйвин закрыл за нами дверь.

– Койя смылась, – заявил он.

Я растерянно уставилась на Нэйвина.

– Сбежала с этим… Тэром, – пояснил он. – Подстрелила Змееяда и слиняла.

Я ахнула, зажав рот ладонью. Спустя мгновение жест показался мне до ужаса нелепым, и я резко отняла руки от рта и спросила:

– Значит, они оба убежали? А… а Са… Змееяд?

– Самейр жив, – отмахнулся Нэйвин. – Я собираюсь его навестить, как только доложу обо всём отцу. Вопрос вот в чём: до вашего ночного разговора Варха знал что-нибудь обо всём этом?

Я замотала головой.

– Итак, тебе не известно, где искать их?

– Нет, – я постаралась произнести это как можно убедительнее. В общем-то, это было правдой, но ведь искренность совсем не гарантировала, что Нэйвин поверит в неё.

– Тогда поищи что-нибудь здесь. Заметки, фотки, записи – не знаю, что именно. Что-нибудь, что поможет их искать. Ты знаешь коды от ящиков?

Я кивнула.

– Ото всех?

Снова короткий кивок.

– Хорошо. Ломать не хотелось.

Он достал из кармана небольшой предмет – металлический прямоугольник, по размерам похожий на карту-ключ, но потолще. Открыл дверь, нажав кнопку на экране, затем подсунул металлический прямоугольник в отверстие для перезаписи ключей – небольшой проём в боку экрана. Экран издал тихий писк, и мигающая в его углу лампочка погасла.

– Дверь изнутри не откроется, – сообщил он. – И связь не сработает. Так что сиди тут тихонько и перебирай вещи. Постарайся делать это побыстрее, время уходит. Нужно вернуть сестру как можно скорее.

– Подождите! – воскликнула я, но он не отозвался, закрывая дверь снаружи. Я услышала через стену голос Вархи, затем медленно стихающие вдали шаги.

Вернуть как можно скорее… Что бы это могло значить? То есть оно, конечно, понятно, но что ждёт Койю по возвращении, если её смогут найти – суд или прощение?

Похоже, сведения о Тэре принесли Нэйвину вовсе не то, чего он ожидал.

Ладно, попробую поискать что-нибудь. Знать бы ещё, что это за «что-нибудь». Никаких дневников Койя не вела, заметки делать не любила, говоря, что лучшая записная книжка – это своя голова. Что же касается фото или видео, то отыскать их можно только в её наруче, который она увезла с собой. Наверное, там же записаны и все контакты, но что мне толку от её наруча. Если найти его, то и она к нему приложится.

Была ещё небольшая папка, которую Койя обычно всё же прятала – большой жёлтый конверт с кнопкой, в котором скрывалась целая россыпь бумажек разного размера. Но я, повинуясь любопытству, когда-то уже рассматривала эту коллекцию и точно знала, что ничего толкового там нет. Фантики от шоколадок и вкладыши от печенья, десяток распечатанных фото, какие-то старые календари, вырезанные картинки из журналов. Ещё там была пуговица. Одна-единственная ярко-красная пуговица с четырьмя дырками. Я не решалась спросить у Койи, зачем ей такое сокровище. В конце концов, я прятала за изголовьем кровати ластик в виде зайца – сейчас, изрядно потёртый, он больше напоминал обгрызенную капусту на палочке.

Не знаю, где и зачем его взяла – помню, что он всегда у меня был, и я всегда его припрятывала. Наверное, мне просто нравилось что-то иметь – что-то моё, личное, что принадлежит мне, а не Койе.

Ящики шкафа, закрытые кодовыми замками, я решила пока оставить. В комнате Койи большая часть вещей была просто разбросана по всем поверхностям, так что я принялась перебирать кучу книг, газет и журналов, раскиданных в углу комнаты по полу и дивану. Я поднимала их и, быстро пролистывая, складывала в стопку. По-моему, мои действия больше напоминали уборку, чем поиск каких-то улик или сведений. Что ж, я делала, что умела!

Но из одного журнала, когда я подняла его, выпал простой белый конверт. Резкий и корявый почерк Койи предупреждал, узором покрывая бумагу возле уголка: «Вскроешь – урою! Сова».

Я не знала, что значит это слово, но выглядело оно пугающе. Отдам лучше этот конверт Нэйвину. Пусть он сам открывает на свой страх и риск. Конечно, вряд ли там было что-то важное. Скорее всего, очередная проверка от Койи – она просто любила проверять, как выполняются её приказы.

Во всех остальных не было вообще ничего. Ни пометок, ни вкладышей, ни чего-либо другого. Перейдя от печатных изданий, теперь уже аккуратно сложенных в стопки возле стены, я принялась перебирать одежду, тоже лежавшую или висевшую где угодно, кроме шкафов и крючков на стенах.

Но и в карманах многочисленных курток, брюк и жилеток ничего интересного не оказалось. Я перебирала вещи, попутно стараясь вспомнить хоть что-нибудь подходящее, что можно будет сказать Нэйвину, когда он вернётся за результатом. Вряд ли я найду что-то стоящее. Конечно, они связывались, чтобы договориться о встрече или что-то обсудить, но все контакты и записи были в наруче Койи. Но и представить себе, как Нэйвин возвращается, а я говорю, что вообще ничего не нашла…

Так что я продолжила рыться, не зная толком, что могу найти, да и расскажу ли Нэйвину, если найду.

С неработающим экраном нельзя было узнать время, но мне казалось, что прошло минут десять, когда закончились все вещи вне шкафов. Я подошла к первому ящику шкафа и мгновение помедлила, прежде чем отпереть его знакомым кодом.

Та самая жёлтая папка, в которой Койя хранила свои странные сокровища, лежала на самом верху, в этот раз никак не спрятанная. Я открыла её и вытащила пачку сложенных бумажек.

Здесь было много фотографий. Койе нравилось, когда они напечатаны, а не высвечены на экране. Тем не менее полноценного альбома она не имела, только стопку разноформатных картинок, перемешанных с фантиками, открытками и кусками газет. Вот, кстати, и моя фотокарточка. Даже две. На одной я ещё совсем ребёнок, маленькая тощая девочка со взлохмаченными, коротко остриженными каштановыми волосами.

Койя рядом, опустившись на корточки, обнимает меня за плечо и, в отличие от меня, смотрит в объектив, улыбаясь камере. Кажется, эту фотографию сделали месяца два-три после моего… прибытия сюда. По крайней мере, кто-то говорил что-то подобное. Я сама этого момента не помню. Вторая сделана недавно, когда Нэйвин подарил Койе добытый где-то старинный фотоаппарат. Койя тогда принялась фотографировать всё подряд, от крупного плана трещины в шкафу до портретов всех живущих на базе. Мою вот даже распечатала. Я здесь не похожа на себя в детстве. Короткий ёршик похожих на паклю волос сменила густая и очень длинная коса, заметно потемневшая, фигурой, хоть и скрытой широким сарафаном, я уже не напоминала скелет, да и взгляд перестал быть таким жутким, полным отчаяния и ужаса. Я смотрю прямо в камеру, спокойно, почти умиротворённо. Всё выглядело так, будто я в самом деле выбралась из передряги и обрела дом, где обо мне неплохо заботились… Я нерадостно усмехнулась. Мне бы так хотелось вернуться в прошлое и всё изменить. Не знаю, как. Чтобы меня не нашли. Не заметили. Чтобы пристрелили там, на месте. Да, хотя бы так.

Я взяла другую, пересилив желание предаться воспоминаниям и мечтам. Я здесь ищу вовсе не это, и надо помнить, что Нэйвин может вернуться в любой момент. Его фотографии тут тоже есть. Он везде широко улыбается, позируя сестре, или кому-то ещё вместе с ней. Вот уж сладкая парочка. Так странно – Койя, наверное, была в нём абсолютно уверена. А теперь бежит в неизвестном направлении из-за его желания быть единственным командиром в этом округе.

А вот этого портрета я раньше не видела здесь. Когда она успела его распечатать, не знаю. Это была небольшая фотография Тэра в полный рост – он стоял на траве, засунув руки в карманы и опираясь спиной на лапу своего муравья. Он тоже смотрел прямо в камеру, но совсем не так, как Нэйвин. Вместо широкого, уверенного оскала худое лицо Тэра украшала еле заметная, чуть шевельнувшая края губ улыбка, а взгляд казался каким-то отрешённым, потерянным, пожалуй, даже виноватым. Я несколько мгновений смотрела на изображение, потом, воровато оглядевшись, сунула фотографию в карман сарафана. Вряд ли Нэйвин знает, как выглядит Тэр. Так пусть никогда и не узнает…

Следом за фотографией шла какая-то слишком уж милая открытка, разрисованная цветами и котятами. Койя такое не любила, я точно знаю – а значит, это не подарок Нэйвина. Он обычно предусмотрительно дарил сестре очередное оружие. Я перевернула карточку и увидела, что она подписана. Почерк незнакомый, не похож на почерк Койи или кого-то ещё – вполне возможно, что это почерк Тэра. «187а РД Р 12. От Тэрри. Никаких летающих. К-4, Б-2».

Цифры и буквы. Как же я не любила всякие шифровки или вроде того. К примеру, наш сектор. Ну почему соседи живут в поэтичных Цветных Холмах, а мы – в каком-то непонятном С-12? Что это за ерунда?

Об этом можно подумать попозже. Сейчас важнее другое – что это могут быть за цифры и нужно ли отдавать этот листок Нэйвину. Поразмышляв буквально пару мгновений, я спрятала открытку вместе с фотографией Тэра.

Когда вернулся Нэйвин, я разбирала предпоследний ящик, в котором не было совершенно ничего интересного. Варха тоже пришёл; он остался за дверью, переминаясь с ноги на ногу и не глядя в мою сторону. Одет он был странно. Вместо привычной домашней рубашки с затёртыми штанами он был одет в форму, как Нэйвин. Только если широкоплечий, крепко сложённый Нэйвин в боевом облачении выглядел мужественно и до ужаса грозно, малыш Варха казался глистом в скафандре. Вид катастрофически нелепый.

– Что-нибудь нашла? – спросил Нэйвин, проходя и оглядываясь по сторонам. – Или только прибралась?

Я взяла со стола тот конверт с угрожающей надписью и протянула его Нэйвину; Сарыч не помедлил развернуть бумагу. Быстро пробежав по бумаге взглядом, он молча отдал листок мне.

«Миу, я же сказала – не трогать мои книги! Если ты ещё и конверт вскрыла, у тебя проблемы. Ладно, шучу. Я припрятала в нижнем ящике шоколадки, одна тебе. Впрочем, можешь съесть обе.

Целую, Койя»

– Больше ничего странного не было, – виновато произнесла я.

– Хорошо. Выверни карманы.

Я растерялась и переспросила, выгадывая время:

– Что?..

– Ты слышала, – равнодушно ответил он.

Ну почему же я такая глупая! Конечно он решит, что если я захочу что-то спрятать, то просто возьму себе. Всего-то надо было засунуть эти карточки куда-нибудь за стол, где даже пыль вытереть никто не догадывается, и он вовек бы ничего не нашёл!..

Приказ был прост и ясен. Но меня словно парализовало.

– Посчитать до трёх? – предложил он, подходя ближе.

Слишком близко. Почти вплотную. Меньше полушага вперёд – и уже Нэйвин. Запах пороха и табака. Спокойствие в сером глазах и насмешка на тонких губах. Как же они с сестрой похожи!

Уткнув взгляд в пол, я вытащила из кармана карточку, наощупь выбрав ту, что поменьше. Протянув её Нэйвину, отвернулась.

– Молодец, – сказал он, беря фотографию и разглядывая её. – Но я велел вывернуть карманы.

Я воспользовалась мгновением, пока он рассматривал фото Тэра, подпихнув карман так, что он вывернулся наполовину, прикрывая кусок бумаги тканью. Если тронуть или как следует приглядеться, всё будет ясно, но так, сходу…

Нэйвин перестал смотреть на фотографию и окинул меня беглым взглядом. Пронесло – через секунду он уже снова разглядывал портрет. Я вернула карманы в их естественное положение.

– Кто это? – спросил Нэйвин, кивая на фотографию в своей руке. – Тот парень?

– Тэр-гао, – буркнула я.

– Занятно. Идём, Варха. Малявка! Собери вещи, которые тебе нужны в пути. И побыстрее!

– В смысле? – не поняла я.

– В смысле – едешь с нами.

– Зачем?.. то есть… почему?

– Потому что Койя запретила тебя убивать. А знаешь ты больше, чем следует. Одевайся. У тебя две минуты.

Секунд десять я растерянно смотрела на закрывшуюся за ним дверь, а потом бросилась собирать вещи. Койя несколько раз вывозила меня наружу, и я примерно знала, что может пригодиться. Я переоделась, заколола косу шпильками на затылке, сменила тканые тапочки на уличную обувь. Не такую, как у солдат – вместо кожаных массивных сапог или ботинок с набойками мне полагались тряпичные кеды с уже растрёпанными шнурками. Кроме того, кеды были выкрашены в розовый, что страшно меня раздражало. Подарок от Койи на семнадцатилетие. Ей нравилось наряжать меня, как куклу – светлые или яркие тона, бантики, нелепые нарядные платья… У меня было только одно тёмное облачение – черное траурное платье, выданное мне Койей перед похоронами одного из её братьев. Но оно напоминало Койе о мрачных днях, так что носить его я больше не могла.

Я взглянула в зеркало, висевшее на стене возле шкафа. Находилось оно тут лично для меня – Койя туда никогда не гляделась, а вот мне полагалось следить за прической и костюмом. Вид у меня был настолько нелепый, насколько это вообще могло быть. Светло-сиреневые штаны и обтягивающая белая майка без рукавов, с блестящим принтом-котёнком на груди. И ярко-розовые кеды. Нет, это было бы даже вполне неплохо, если бы не ситуация. Среди Птиц я буду выглядеть ожившей куклой.

Койя хотя бы выдавала мне свою куртку – массивную, широкую и тёмно-зелёную, как-то скрывавшую яркость остальной одежды. Своей верхней одежды у меня не было – зачем, если мне не полагается покидать базы.

Две смены белья и ещё одно платье я засунула в небольшую сумку, в которой обычно таскала средства для уборки; свой драгоценный ластик я положила в карман брюк, не желая с ним расставаться. Открытку со странной записью я тоже прихватила с собой, сложив в несколько слоёв и спрятав за ремень.

Ещё я забрала из шкафа обещанную Койей шоколадку и тоже пихнула в рюкзак; немного подумав, взяла и вторую – как знать, вспомнит ли Нэйвин, что меня надо кормить.

Больше, вроде бы, нести с собой и нечего. Только вот в майке было холодно даже здесь, в комнате.

Когда Нэйвин вернулся, он пару секунд смотрел на меня округлившимися глазами, а потом спросил:

– А нормальной одежды у тебя нет?

– А откуда? – хмуро спросила я.

– Ну да, – согласился Нэйвин. – Ладно. Шагай.

Я прошла мимо него к выходу; он ждал, чтобы пойти сзади. Но я успела сделать лишь несколько шагов, как вдруг Нэйвин остановил меня, схватив за плечи:

– Стой! Это ещё что… а где…

Проклятая майка. Вырез на спине был не глубоким, но всё же достаточным, чтобы торчал рисунок рабского клейма… которого у меня не было. Койя сжалилась надо мной – я умолила её не делать мне этой татуировки. Моё последнее право чувствовать себя человеком. Последняя надежда сбежать, не имея на теле несмываемой метки «верните меня хозяину».

– Где метка? – грозно спросил Нэйвин.

Он потянул ткань вниз, чтобы убедиться, что нужной картинки в самом деле нет. Я попыталась вывернуться, но он удержал на месте.

– Почему нет метки?!

– Койя разрешила… Койя сказала, не нужно… – заверещала я.

Он выругался. Я невольно сжалась, но он только слегка подтолкнул меня в спину, веля идти дальше. Неужели пронесло?.. Сердце заколотилось быстро-быстро. Наверное, Сарычу нет дела до таких мелочей. Или сейчас нет времени разбираться.

Нэйвин тоже вышел и запер за собой дверь, после чего повернулся ко мне, н и сказал:

– Ни с кем не разговаривать. Если кто-то будет задавать вопросы или просто пытаться заговорить, ответ один: Сарыч не велел ни с кем говорить.

– Ясно, – согласилась я, а потом захотела спросить, можно ли сделать исключение для Вархи, раз он тоже едет, и начала: – Нэйвин…

– Точно! – перебил он, словно только что вспомнил что-то, и сообщил: – Ещё одно правило – вне базы у меня нет имени. Я – Сарыч. Только Сарыч. Поняла?

– Поняла, Сарыч, – осторожно ответила я.

Он удовлетворённо кивнул и быстро зашагал по коридору к лифту. Я засеменила за ним. До выхода с базы ни он, ни я больше не обмолвились ни словом.