Читать книгу Англия и англичане - Анна Павловская - Страница 8

Один из сложнейших вопросов английской жизни – о месте, которое занимает в ней религия. Известно, что даже церковь в Англии своя собственная, англиканская, независящая ни от кого извне, и хотя считается, что введена она была сластолюбцем Генрихом VIII для того, чтобы иметь возможность жениться столько раз, сколько ему захочется, очевидно, что по своему духу и характеру она оказалась близкой и понятной населению.

Христианство в Англии имеет давнюю историю. Настолько давнюю, что историки не называют даты крещения страны, как это бывает в тех случаях, когда христианство было принято уже в поздний период. Существует предание, согласно которому юный Иисус приезжал сюда вместе с дядей своей матери Иосифом Аримафейским, впоследствии убежденным последователем его идей, который был состоятельным и деловым человеком, закупавшим в Англии олово. Знаменитый английский поэт и мистик Уильям Блейк (1757–1827), подобно многим своим соотечественникам, считал это возможным в истории такой великой страны, как его Англия, и написал знаменитое стихотворение: «На этот горный склон крутой / Ступала ль ангела нога? / И знал ли агнец наш святой / Зеленой Англии луга?» Это в переводе С. Маршака, а в оригинале еще более певуче: “And did those feet in ancient time / Walk upon England’s mountains green? / And was the holy Lamb of God / On England’s pleasant pastures seen?”

Именно Иосиф собрал капли крови распятого Христа в кубок, из которого Иисус пил вино во время тайной вечери, после чего, гласит легенда, уехал в Англию и увез его с собой. Чаша Грааля – такое название получил этот кубок, и ее поиски стали одним из самых любимых сюжетов английских легенд и сказаний. Считается, что в месте, где она была зарыта в английском городке Гластонбери, забил святой источник, окруженный и по сей день особой святостью, многочисленными легендами и красивейшим садом, где все, даже самые обычные, цветы достигают огромных размеров. Много веков сюда приходят целить и тело, и душу. Вода, текущая неизвестно откуда (многие считают, что начало источника находится далеко от Гластонбери), – чистая, прозрачная, а поскольку в ней много железа, то она окрашивает все вокруг в красный «кровавый» цвет, подобный каплям христовой крови, собранной в Грааль.

Иосифа Аримафейского считают и основателем первой церкви в Гластонбери, где, возможно, он и спрятал Чашу. Кроме этого, в том месте, где Иосиф воткнул свой посох, вырос терновник, цветущий два раза в год – весной и на Рождество, букет из него по старинной традиции до сих пор в рождественский праздник дарят королеве. Рассказывают, что противники традиционной английской церкви, пытавшиеся в разные периоды срубить святое дерево неизменно терпели неудачу: одного ослепило щепками, другой промахнулся и отрубил себе ногу.

Когда в XVII веке в Англии шли споры о новом, григорианском, календаре, то гластонберийский терновник использовался как подтверждение правильности сохранения старого календаря, ибо расцветал он точно в ночь на 25 декабря. Когда же в 1752 в конце концов Англия приняла новый календарь и передвинула свою жизнь на 11 дней, большое число людей, если верить “Сомерсет Ивнинг Пост”, пережило разочарование, так как куст так и не расцвел в Рождество по новому стилю, пришлось ждать до 6 января. Правда, его «потомок» (считают, что оригинальное дерево погибло во второй половине XVIII века) судя по всему адаптировался к новым условиям, так как достоверно известно, что королевский рождественский завтрак сегодня украшается его цветами.

Гластонбери вообще является местом необычайно интересным и характерным для английской религиозной идеи. Здесь тесно переплелись правда и вымысел, мифы и пророчества, раннее христианство, язычество, расцвет монастырской жизни и падение монастырей, реформация, духовность, новые веяния и старые традиции. Что-то особенное сохранилось по сей день в руинах когда-то могущественного гластонберийского аббатства, которое в течение многих веков собирало паломников со всей страны и достигло необыкновенной мощи. Сметенное с лица земли по воле самого самовольного из всех английских монархов, оно прекратило свое существование и лишь в последнее столетие было возвращено к жизни как памятник вере, терпимости, человеческой прихоти и победе вечного над сиюминутным.

Кроме этого в Гластонбери, как считают многие, похоронен и король Артур со своей женой Джиневьевой. Их могила была мистическим образом обнаружена в XII веке и стала местом паломничества, а потом также мистически исчезла после разорения монастыря. Сейчас на предполагаемом месте захоронения стоит табличка, также привлекающая многих.

Наконец, именно здесь возвышается загадочный Тор, холм высотой 158 метров, по традиции считающийся местом, излучающим особую энергию. Археологи находят здесь следы культовых сооружений еще 3 тысячелетия до нашей эры и связывают это место с другими древними памятниками, такими как Стоунхендж и Авбери. Поговаривали даже об искусственном происхождении холма. Позже это стало местом поклонения кельтов, считавших, что здесь находится вход в иной мир и называвшими эти места Авалоном. Христианство также признало мистический дух Тора, и здесь была сооружена церковь архангела Михаила, средневековая колокольня которой по сей день украшает мистический холм.

Наконец, в последние годы Гластонбери стал местом паломничества приверженцев, так называемого, движения «New Age» («новое время»), представляющего собой смесь всего на свете – христианства, язычества, буддизма, астрологии. Все это круто замешано на мистике. Сторонники этого движения сегодня прочно оккупировали город – здесь множество магазинчиков, продающих специальную литературу, карты для гадания, кресты, ароматные свечи, статуэтки Будды и т. д.

Люди странного вида в пестрых одеяниях, напоминающие цыганские (у женщин широкие длинные юбки, гипюровые кофты, одетые по принципу «из-под пятницы суббота»; все это пестрое и в блестках), заполняют улицы городка. Они лежат в глубоком раздумье у святого источника, взбираются на Тор, чтобы воспринять мистическую энергию, словом, живут напряженной жизнью. Впечатление на окружающих производят странное. Говорят, что одно время обстановка в городе была сложной в связи с тем, что Гластонбери по-прежнему является одним из наиболее почитаемых христианских мест, но сегодня вроде все успокоились и сосуществуют бок о бок.

Вернемся к христианству в Англии. Достоверно известно (об этом свидетельствуют разнообразные исторические и археологические данные) что христианство пришло в Англию вместе с римскими войсками. Правда, о серьезном распространении христианства в стране говорят только начиная с IV века, с 304 года страна обзавелась своим собственным местным мучеником праведником Олбаном, жившим в предшествующем столетии. В VI веке папа Григорий Великий послал своего посланника Августина, обратившего в христианскую веру только за один год 10000 язычников. За его активную миссионерскую деятельность в городе Кентербери он был возведен папой в сан архиепископа Кентерберийского. По традиции до сих пор этот титул принадлежит верховному иерарху английской церкви. Вот она, приверженность традициям, многое изменилось в церковном устройстве с тех далеких времен, а звание сохранилось.

Генрих VIII, король, вызывающий неизменное восхищение у англичан, возможно, в силу того, что он отважился иметь шесть жен, пусть даже и не в одно и то же время, многое изменил в английской жизни, в том числе и церковное устройство. Все началось с того, что Генриху очень не везло в личной жизни. Сначала он женился на вдове своего брата Катерине Арагонской, которая была старше, образованнее и красивее его, к тому же дочерью могущественных испанских монархов Фердинанда и Изабеллы. Она родила королю дочь Марию (в последствии «Кровавую») и разочаровала его. Он жаждал наследника. К тому же юная и прекрасная Анна Болейн вошла в его сердце. Поскольку папа римский отказывался дать королю развод, пришлось с ним порвать и провозгласить независимость английской церкви.

Анна также родила королю дочь – будущую великую Елизавету I, но и она таким образом сильно огорчила короля, за что и сложила голову на плахе. Третья жена родила наконец-то долгожданного сына Эдуарда и умерла сразу после родов. Немецкая принцесса, ставшая четвертой супругой короля, продержалась совсем недолго, она не смогла разжечь в нем страсть, зато сохранила голову, согласившись считаться его «сестрой». Юная и живая пятая жена слишком сильно разожгла стареющего короля, тут же нашлись доброхоты рассказавшие о ее похождениях, возможно, и мнимых, но головы она вскоре лишилась в прямом смысле. Последняя, шестая жена, Кэтрин Парр, оказалась наиболее терпеливой и мудрой среди других. Она жалела постаревшего короля и пережила его, хотя и не надолго. Неожиданным следствием всех этих перипетий в личной жизни короля стало создание в Англии своей, особой, независимой от Рима церкви, главой которой являлся сам король, что было крайне удобно в тех случаях, когда монарху требовался развод, – право, которым, впрочем, больше никто так и не воспользовался.

Такова популярная версия, которая очень нравится самим англичанам. На самом деле можно поискать и другие – политические, духовные, даже экономические причины этого события, случившегося вскоре после начала реформации во многих европейских странах, но почему бы не сохранить легенду такой, как она есть, если она так любима местными жителями? Пусть у них сохранится хотя бы один удалой, бесшабашный и откровенно любвеобильный король.

В апреле 1536 года, на 27 году правления короля Генриха VIII, по Англии было разбросано более 800 монастырей с 10000 обитателями. Через четыре года – ни одного. И это при том, что не было издано указа, запрещающего монастырскую жизнь, не было приведено никаких резонных доводов против нее, а ученые до сих пор спорят о причинах столь категоричных мер. Монастыри не оказывали значительного сопротивления реформам короля: принятый в 1534 году Акт о супрематии (Act of Supremacy), провозгласивший монарха светским главой англиканской церкви, официальный разрыв с римско-католической церковью при сохранении ее догматов и обрядов не вызвал заметного сопротивления (не считая знаменитых Томаса Мора и Джона Фишера, но с ними проблема была решена быстро и кардинально). То есть никакой реальной угрозы власти здесь не было.

Остается материальный фактор, действительно, корона много выиграла на роспуске монастырей, значительная часть имущества которых была передана в казну, а многие из них были переданы в награду верным слугам короля. Как бы там ни было, но невольно вспоминается восстание Соловецкого монастыря против реформ Никона, длившееся 8 лет, – это в одном только монастыре и против незначительных изменений. В Англии же вопрос был полностью улажен и закрыт по всей стране всего за четыре года, причем к крайним мерам прибегали не слишком часто, только по мере необходимости. Это ли не свидетельство врожденной любви к компромиссам!

Новая церковь во многом вызывала возмущение как католиков, так и протестантов вне Англии. Особенное негодование вызывал тот факт, что главой церкви являлся король, в то время как в других странах – светская и духовная власть, как правило, были раздельными. Англия и в этом вопросе продемонстрировала преданность идее монархии, сплотив вокруг этой фигуры не только государство, но и народный дух.

Шотландский историк XIX века Томас Бабинтон Маколей дал следующую оценку ситуации, сложившейся в стране в результате реформации церкви: «Устройство, учение и обряды Англиканской церкви до сегодняшнего дня сохраняют все видимые признаки породившего ее компромисса. Она занимает среднее положение между церквами Рима и Женевы. …В общем, по сравнению с Римской церковью она обращалась больше к разуму, чем чувствам, но при сопоставлении с другими протестантскими церквами – Шотландии, Франции и Швейцарии, значение в ней эмоций и воображения было несравненно больше».

Интересно, что в России была распространена идея об особенной религиозности англичан. В этом даже находили сходство между нашими, такими разными, странами. Славянофил А. С. Хомяков писал из Лондона: «Главною основою английской жизни есть бесспорно жизнь религиозная. Сотни миссионеров, разносящих Слово Божие по всему земному шару, и проповедников, борящихся с неверием поверхностной философии, суть только проявление общего духа и общего стремления». Он описывал друзьям уличные сценки, когда самые разные люди, увиденные им, в самых разных формах проявляли свое глубокое религиозное чувство. «…И это напомнило мне нашу святую, богомольную Русь», – заключил Хомяков.

От самих англичан сегодня нередко можно услышать, что церковь не играет большой роли в их жизни. И внешне это действительно так: редко, только на праздники, да и то в провинции, собирается в церкви сколько-нибудь заметное число народа. Однако, вот парадокс: принципы, по которым живут англичане (жизнь не для удовольствия, секс греховен, трудности телесные укрепляют душу, еда не должна занимать слишком много места в жизни, а лишь насыщать и т. д.), – как раз те, к которым призывают свою паству большинство церквей.

В Англии действительно не принято демонстрировать свою религиозность, впрочем, как и чувства вообще. И не потому, что ее скрывают, нет, просто живут по определенным правилам, уже и не задумываясь об их истоках. Даже лица духовные не делают культа из своей веры и воспринимают ее просто как неотъемлемую часть своего существования. Один журналист рассказывает, как он однажды спросил епископа Оксфордского, во что надо верить, чтобы стать членом его церкви. «Интересный вопрос», – задумчиво ответил епископ с таким видом, как будто ему такая мысль и в голову прийти не могла, «ну это зависит от ситуации» (любимое англичанами и непереводимое “It depends”).

Одна английская писательница недавно сравнила поход в церковь на Рождество с процессом чистки зубов, имея в виду его естественность и привычность. Заметим также, что даже тот, кто не чистит зубов, знает, что это не хорошо и скрывает это. Для англичан в религии и церкви нет тайны, мистики – протестантская церковь вообще отрицает все чудесное. Здесь нет культа мощей, икон, веры в чудеса. Рассчитывать приходится только на себя и свои силы, в трудную минуту обратиться некуда. Конечно, это не могло не отразиться на национальном характере. А может быть, наоборот, такая вера больше соответствовала английским вкусам?

Отсутствие пафосности и экзальтированности в вопросах религии отнюдь не исключало наличия своих национальных героев, мучеников веры, даже среди людей, далеких от официальных церковных постов. Трогательной и показательной является, например, история юной Джейн Грей, послужившая сюжетом для многих романтических романов и фильмов. Обычно ее мало связывают с религиозными проблемами, а вместе с тем она в каком-то смысле, может быть, более показательна и интересна, чем судьбы зрелых церковников, пострадавших за свои убеждения. Джейн стала типичной жертвой своего неспокойного времени. После смерти Эдуарда VI, единственного сына Генриха VIII, вопрос о престолонаследии оказался весьма запутанным благодаря прежде всего самому королю-женолюбу, последовательно провозгласившему незаконнорожденными двух своих дочерей Марию и Елизавету. В борьбе за власть этим воспользовалась одна из придворных группировок, и королевой была провозглашена внучатая племянница грозного короля 16-летняя Джейн Грей, вошедшая в историю как «королева девяти дней» – ровно столько продолжалось ее царствование.

Мало что известно о жизни Джейн, до того как ее решили сделать королевой, хотя и многое придумано и додумано в последующие эпохи. Известно, что она получила строгое воспитание и прекрасное образование, знала латынь, древнегреческий, французский, итальянский и арабские языки, хорошо пела и играла на музыкальных инструментах, складно писала, много читала, разумно рассуждала, отлично вышивала, не любила светскую жизнь, не хотела быть королевой, от всего сердца привязалась к своему мужу, с которым оказалась разлученной всего через месяц после свадьбы, и, главное, была воспитана в новой реформированной религии. Оказавшись в заключении в Тауэре, несчастная, покинутая всеми, даже родным отцом, искавшим спасение в служении новой королеве, она находила утешение в своей вере и силе духа. Вскоре последовал суд, приговор, а через полгода и казнь, причем не только ее, но и мужа, его братьев и свекра-интригана, втянувшего всю семью в политическую борьбу. Вступившую на престол королеву Марию не зря впоследствии прозвали «кровавой».

Одним из важнейших вопросов для королевы Марии, являвшейся яростной приверженкой католицизма, был вопрос о возвращении заблудших душ в лоно истинной церкви. Однако ничто не могло поколебать религиозных убеждений семнадцатилетней леди Джейн. В одном из писем своей сестре из тюрьмы она раскрывает секрет стойкости своего духа: «Моя славная сестричка, еще раз позволь мне умолять тебя научиться встречать смерть, отрекаться от мира, посрамлять дьявола и презирать плоть, и находить радость только в Господе. Кайся в своих грехах, но не отчаивайся; будь стойкой в своей вере… Сейчас, когда я смотрю в лицо смерти, возрадуйся так, как радуюсь я, моя дорогая сестра, что буду избавлена от всего тленного и сольюсь с нетленным… Прощай еще раз, моя дорогая сестра, уповай только на Господа, единственного, кто тебе помощь. Аминь. – Твоя любящая сестра Джейн Дадли» (Дадли она стал по мужу, Гилфорду Дадли, казненному с ней в один день). Джейн умерла спокойно и с достоинством, сохранив верность своим убеждениям. Ей суждено было стать героиней романтически-любовных историй, а не нравоучительно-религиозных, но твердость ее веры, стойкость духа, оставшиеся практически незамеченные историей, не могут не вызывать восхищение и уважение.

История и судьба страны, а также и характер народа, ее населяющего, определили и некоторые другие особенности местной веры. Так «бремя белого человека» и имперский настрой породили значительное число миссионеров, несших слово Божие, а вместе с ним и зачатки европейской цивилизации в отдаленные уголки планеты.

На протяжении всей истории здесь постоянно возникали и сосуществовали, иногда мирно, а иногда и не очень, различные течения и направления. Англия породила квакеров и пуритан, “высокую” и “низкую” церковь, методистов и последователей «нового времени», а также многих-многих других. Если в других странах, например в России, христианство было принято сразу и навсегда в достаточно едином виде (наш раскол представляется достаточно идеологически несущественным, если взглянуть на него с точки зрения разногласий, разделявших англичан разных направлений веры, а секты – непродолжительными и малочисленными в процентном соотношении), а ведь страна у нас поболе будет, то в Англии постоянно жил дух поиска. Видимо, преобладание идеи «свободный человек в свободной стране» рождало чувство независимости и самостоятельности во всех вопросах. По этому поводу забавно высказался епископ Нориджиский, приветствовавший своего преемника следующей фразой: «Добро пожаловать в Норфолк. Если вы хотите возглавить кого-нибудь в этой части мира, выясните сначала, куда они идут. А затем вставайте впереди».

Интересно, что в тех случаях, когда речь идет о поддержании традиции, англичане стараются сохранять принципы незыблемыми. Воскресенье, согласно христианской вере – день, предназначенный для молитвы и походов в церковь. Когда-то в этот день запрещалось работать. Давно уже все народы отошли от этого правила в угоду коммерции, даже те из них, которые гораздо более рьяно посещают храмы, чем англичане. Но – традиция есть традиция, и много поколений путешественников жаловались на скуку и пустоту английских воскресений. Еще в XVII веке русский, оказавшийся в Лондоне, удивлялся: «А по воскресениям у них торгу нет никогда, все богу молятца, и воскресение почитают честно, а в-ыные дни до полуночи седят со свечами, у них свечи во всем в граде у всякого двора». И сегодня до 12 часов в воскресенье закрыто практически все, а некоторые крупные универмаги, знаменитые консервативностью своей позиции, например «Джон Льюис» на торговой Оксфорд стрит, не открываются в этот день совсем.

Классическая английская деревня непременно имеет церковь в центре, вокруг нее сосредотачивается важнейшая общественная деятельность, особенно в тех случаях и для тех людей – женщин, стариков, детей, – когда вопрос не может быть решен в другой непременной составляющей английской жизни – пабе. Викарий не воспринимается окружающими как пастырь или наставник, скорее как друг, который пользуется уважением, от которого ждут активности (как известно, в английских детективах им нередко приходится даже раскрывать убийства), роль которого – не напоминать окружающим о том, как надо жить, а просто быть готовым помочь, когда это нужно. В его положении нет тайны и мистики, как, например, в православном монашестве или католических священниках. Он не является посредником между богом и людьми. Поэтому, наверное, англиканская церковь так легко пошла на то, чтобы допустить в свои ряды женщин. Те функции, которые выполняет викарий в английском обществе, легко могут быть возложены на женские плечи. Трудно сказать, как сложилась подобная ситуация. Может быть, дело в том, что христианство уже давно в Англии, пустило глубокие корни, стало частью жизни. Еще в то время, когда большинство народов не было до конца уверено в том, как относиться к этому новому явлению, а до их крещения оставались столетия, на этой земле уже строились монастыри и монахи вели беседы о вере.