Читать книгу Невеста из Уайтчепела - Анна Петровна Лакманова - Страница 4

Эмили плутала около двух часов. И наконец вдали показалась рыночная площадь. Место, и вправду, оказалось не из лучших. Повсюду валялся мусор и всякий малопонятный хлам. Из каждого навеса характерно разило то рыбой, то мясом, то овощами, то еще чем-нибудь. Даже из лавки галантерейщика раздавался запах новых тканей и ниток. Но в целом на рынке стоял неприятный дух.

Это место Эмили уже не нравилось. Ей пришлось подобрать подолы, чтобы не испачкать свои юбки о лужи и грязь. По пути она неодобрительно разглядывала будущих коллег. Сквозь их галдеж не разобрать даже собственных мыслей! Они еще и за руки хватают! Да сюда ни один приличный горожанин не соизволит отправиться за покупками, а тем более за живописью…

Отряхивая ногу от прилипшей к подошве бумажки, художница огляделась по сторонам в поисках свободного местечка. Завидев таковое вдали, она без сомнений направилась туда. Каждую секунду напоминая себе, что до конца недели ей надо заплатить за жилье, она решительно и скоро расположилась. Разместила картины, разложила складной стульчик, приготовила мольберт – вдруг будет вдохновение и она захочет что-то нарисовать!

Из соседней палатки на Эмили с интересом смотрела девушка. По лицу лавочницы было сложно определить ее возраст. Украшенная розочками бесформенная красная шляпка, того же цвета губная помада и засаленные перчатки без пальчиков придавали ее облику вид бывалой торговки. Но задорный взгляд выдавал юный возраст. Девушка ничего не говорила. Она казалась удивленной. Ведь даже прекратила зазывать покупателей к себе в лавку с дарами моря.

Эмили уныло вздохнула. Не лучшее место для художника – рыбный запах отпугнет всех ценителей искусства! Завтра надо будет прийти пораньше и застолбить местечко где-нибудь рядом с сувенирной лавкой…А сегодня придется побыть здесь, познакомиться с соседкой и разузнать у нее о рынке. Но прежде всего, нужно собраться с мыслями и закурить, дабы компенсировать тяготы проделанного пути.

Эту модную привычку Эмили подхватила в Лондоне. Теперь в ее сумочке всегда имелась коробочка женских сигарет Cameo американской фирмы JB Duke. Увидев как-то двух дам с изящными мундштуками в руках, Эмили решила стать такой же утонченной и загадочной, как лондонские модницы. Для женщин действовало множество запретов. Им нельзя было демонстрировать свои знания, громко говорить и смеяться, оставаться в помещении с мужчиной наедине и подобное тому. Но среди бесчисленных ограничений не было ничего, что бы запрещало курить табак и принимать настойки Лауданума. И то и другое врачи временами рекомендовали пациенткам в качестве успокоительного и болеутоляющего средства. Так что Эмили не выглядела нарушительницей правил. Тем не менее, выяснив, что мундштук из красного дерева, янтаря, кости и даже бриара ей не по карману, она решила пока обходиться без него.

Эмили уселась на стульчик чуть поодаль от своих произведений, изображавших всего две темы – лес с водоемом или какой-нибудь незамысловатый натюрморт, как-то: вазу, цветы или яблоко на фоне всего этого. Она почти смирилась с мыслью, что в ближайшее время ей придется продавать свое творчество в недостойном месте. И тут вдруг кто-то бесцеремонно стряхнул ее со стульчика, поддев последний ботинком. Чуть не свалившись, растерянная Эмили едва успела вскочить на ноги. Но вспомнив про плату за жилье и прочие расходы, решила отстаивать свои интересы, что бы там ни было.

Несколько мужчин обступило Эмили, потеснив ее к выставке. Небрежно одетые, небритые и недобро скалящиеся, эти лондонцы с ходу внушали опасения. Они явно не относились к числу джентльменов, спешащих на помощь даме и снимающих перед ней шляпу.

– Господа, господа!..– Эмили попятилась назад и уткнулась лопатками в собственную выставку. На миг она опешила, ведь ожидала увидеть мелкого воришку, охотящегося за ее кошелем. Такого она, без сомнения, усмирила бы. Но банда громил – это кардинально иное.

– Ты тут одна? Кто тебя привел? – вперед выступил здоровенный детина с грубыми чертами лица. – С кем пришла, я спросил?

– Я одна…– неуверенно промямлила Эмили, пытаясь вообразить, чем ей может грозить подобное знакомство. Что им вообще нужно от нее?!

– Тогда понимай…Это мой торг! Прежде всего, тебе надо заплатить пошлину. И получить мое разрешение на торговлю этим…– детина кивком указал на пеструю ленту пейзажей и натюрмортов, не подобрав нужных слов, чтобы описать товар. – Ясно?!

– Господа, не будем горячиться, – принимая во внимание враждебную обстановку, Эмили решила начать с установления дружеского контакта. Ей загодя стоило догадаться, что в этом городе нет ничего бесплатного, даже места на этой свалке! Как бы там ни было, скандал теперь недопустим. Можно остаться без своих картин и, что еще хуже, пострадать. – Мне, конечно и обязательно, известны местные правила. И уверяю, я готова их соблюдать! Меня, кстати, зовут Эмма Блэйд, – поправляя шарф, который тянул ее пересохшее горло, художница широко улыбнулась сразу всем, а главное, передовому громиле. – Сэр, прошу прощения, а как обращаться к вам?

Разумеется, учтивое обращение «сэр» не шло ни одному из этих мужчин. Но Эмили посчитала, что таковое должно польстить грозному незнакомцу, держащему речь.

– Я – Билл, хозяин рынка…

– Сэр Билл, очень приятно! Право, мне очень приятно! – нацепив улыбку, Эмили, как могла, изобразила радость знакомства. – Ваш рынок производит самое благоприятное впечатление. Сразу видно, что хозяин рынка – интеллектуальная натура с чувством вкуса и…И меры…– зеленые глаза художницы полнились почтительностью. – Тут все так удобно…И продуманно! Кажется, не существует такого товара, которого бы здесь нельзя было сыскать. А ведь это и есть самое главное на любом торжище! Так ведь, сэр Билл?

– Аренда за неделю составляет десять шиллингов. Плати вперед или проваливай, – Билл смотрел на новую девушку строго, но, кажется, все же оценил учтивость с ее стороны. Если бы она хоть слово ему вякнула поперек, то уже летела бы в канаву вместе со своей мазней.

– Сэр Билл, вот как раз об этом я и жажду иметь диалог, – начала Эмили спокойным тоном, хотя в душе вся трепыхалась от страха. – Сейчас поясню…

– К дьяволу отправь свои пояснения. А мне предоставь десять шиллингов! И тотчас! – рявкнул Билл, нависнув над Эмили.

– Сэр Билл, позвольте…На пару слов…– набравшись храбрости, Эмили взяла под руку скверного упрямого громилу и увлекла его чуть в сторону от товарищей. Она полагала, что без постороннего вмешательства он скорее согласится на ее условия. – Сэр Билл, я позволю себе небольшую предысторию. Дело в том, что я лишь пару дней назад приехала в Лондон. Добрые люди посоветовали мне ваш рынок как самый популярный и радушный для нового человека в городе. Так вот я сразу же поспешила сюда, к вам, – на этих словах Эмили с нарочитой благодарностью взирала на недалекого детину, как на покровителя. – Сэр Билл, я собираюсь обосноваться здесь надолго. Но, признаться, отдала в первый же день все деньги за жилье, поскольку…– Эмили не успела договорить. Билл сразу развернулся, в недовольстве выдергивая свой локоть из ее рук. Но Эмили продолжала крепко удерживать его, дабы не утратить дружеской атмосферы.

– Так какого дьявола тогда ты здесь мне навешиваешь?! – взревел Билл, чувствуя, что она надеется на бесплатный день. А может даже, и не один!

– Сэр Билл, послушайте. Я окончила Королевскую Академию Изобразительных Искусств, – Эмили придумывала на ходу. Естественно, ничего она не оканчивала. Зато как звучит! Каждое слово в этом названии есть само величие. Интересно, существует ли подобная академия вообще…Впрочем, этот мордоворот все равно не знает ответа…И, точно, не разбирается в живописи. – Смею заверить, что мои работы пользуются успехом, – несмотря на заявление о наличии престижного образования, Эмили казалась далека от общепризнанных канонов изобразительного искусства. Хотя ее творения были милы и привлекали взор мелкими, но занятными деталями. Но на этом все. – Знаете, известные художники восторженно отзывались о моей выставке…

– Меня не касается, – процедил Билл недовольно. – Главное, чтобы твой товар пошел. Короче…Плата вперед!

– Вот и я говорю, главное – это спрос на мои работы! Посмотрите, сколько желающих! – Эмили обвела рукой рыночную площадь. А тем временем вокруг них, и впрямь, собирались любопытные зеваки. – Смотрите, в данный момент я уже располагаю шиллингом и…

– Я что, похож на слабоумного?! – гаркнул Билл, накренившись над Эмили. – Полно зубы заговаривать! Гони десятку! Или уматывай отсюда, пока я добрый!

– Сэр Билл, ну зачем так сразу? Я же говорю, все будет оплачено в срок. Неделя так неделя. Как скажете. Сэр Билл…Мы можем устроить все так, что никто из нас не понесет ущерба…Давайте вместе вдумаемся в суть проблемы…Это место ведь у вас все равно не занято, – Эмили смотрела спокойным уверенным взглядом в буйные глаза Билла. – Сей же час я плачу шиллинг. А если продам что-то еще, то…Вернее, когда я продам что-то еще, то незамедлительно расплачусь…– быстро исправилась Эмили, заметив, как Билл изменился в лице, услышав о столь хилых перспективах. – Буде не сегодня, то, уж точно, на неделе, я внесу плату за весь срок…Сэр Билл, я буду крайне благодарна за эту отсрочку. А в честь нашего знакомства…– Эмили уже увлекала громилу к стенду с картинами, – я намерена преподнести Вам Эту Картину. Как дар уважения! «Озёра Рочфорда»! Прошу…– Эмили изрекла это столь торжественно, словно собиралась представить Билла ко двору. Настойчиво протягивая ему какой-то пруд с лягушками, она не сомневалась в том, что если он примет пресловутые озёра, то, значит, они договорились.

Билл был груб и сер, но считать умел. Место, и впрямь, пустует. Так уж и быть, пусть эта смазливая пройдоха посидит здесь до вечера. Авось и заработает чего.

Условились на том, что без хозяина рынка Эмили не сделает и шагу. А периодически ее будет в течение дня курировать Том – еще один громила, но только на побегушках у самого Билла.

Было уже время обеда. А картины Эмили, к ее величайшему ужасу, оставались в прежнем составе. Этот факт начинал удручать. Все только ходят и смотрят, и ничего не покупают!

И да, Эмили не знала нюансов. Она не знала, что бедные кварталы Уайтчепела, наводненные бродягами, беженцами и проститутками, не располагали высокой покупательской способностью. Люди здесь привыкли ходить на рынок лишь за самым необходимым. А вовсе не за предметами роскоши. Большинство посетителей базара останавливалось перед ее выставкой, разинув рты и побросав корзинки. Но через пять минут их интерес угасал. И они исчезали так же неожиданно, как и появлялись. К другой категории горожан относились хвастуны. Они подходили к Эмили, завязывали с ней разговор ради пустословия, а не ради покупки. Они часто заканчивали беседу подобными выражениями: «Нынче, мисс, я совсем поиздержался, но в будущем месяце непременно загляну к вам!». Или: «Превосходная картина! А сколько вы за нее просите? Два шиллинга? Хм…Да, картина неплоха…И цена приемлема…Единственное…Мне не нравится, как у вас изображена радуга…Да, да…Непременно купил бы ее, но радуга…Ну и потом, у меня, признаться, уже имеется картина с радугой!». Или совсем уж просто: «Сколько?! Два шиллинга! Ну и аппетиты у этой художенишки! Сия пачкотня не стоит и полмонеты!».

Первую половину дня Эмили провела на ногах, не позволяя себе присесть. Она бегала от картины к картине, демонстрируя товар со всех сторон и под разным освещением. Рисовала эскизы подходящих рам и рассказывала о сюжетах. Но вскоре она выбилась из сил, а самое главное – не продала ни одной работы.

Достав сигарету, Эмили присела на свой стульчик и сложила ногу на ногу. Тетушка говорила, что девушка не должна закидывать ногу на ногу или, наоборот, расставлять колени. Не должна сутулиться или класть локти на стол. Подобные манеры отпугнут приличных женихов. Но Эмили так устала, что сейчас ей вообще уже не до женихов! А главное, за весь день она не видела ни одного субъекта, подходящего на столь ответственную роль!

Дым клубился над головой Эмили, медленно рассеиваясь во влажном воздухе. Ее выставка была привлекательной на фоне прочего. Многие останавливались поглазеть, даже если пришли за продуктами. Но, несмотря на все это, Эмили уже начинала подумывать о том, чтобы незаметно ускользнуть с рынка. Ибо все указывало на то, что дальнейшее времяпрепровождение здесь также будет безрезультатным, становясь с каждым часом даже опасным.

Эмили задумчиво прислушалась к шуму рынка. Здесь все бурлило. Это не та тихая ее деревня, где слышен только голос ветра и песня соловья. Перво-наперво здесь шумный фон: гул голосов, скрипов, падающих и плюхающихся предметов, лязг телег, уханья и аханья, восклицания, смех, ругань…Помимо всего этого, где-то неподалеку обязательно находился некто громогласный. Брюзжащий старик или «базарная баба», за чьими криками все остальное отходило на второй план. Торговцы тоже не отставали. Каждый выкрикивал из своей лавки что-то подобное: «Берем карпа! Зеркального!». Или: «Текстиль! Парча! Кому нитки?!». Или: «Коли ты устал немножко, то примерь шапку на бошку! Выбираем головные уборы!».

От безысходности Эмили начала подражать коллегам, хотя до этого стеснялась даже повысить голос.

– Лучшая английская живопись для настоящих ценителей! Подходите, мисс! Подходите, сэр! Пейзажи и натюрморты! Для вашего дома или для дома вашего друга! – сначала смущенная Эмили объявляла негромко, как того для молодой женщины требовали правила. Но вскоре она поняла, что в этом месте никому нет дела до этикета. Все правила оканчиваются там, где начинается нужда. И вот настал момент, когда Эмили кричала уже почти во все горло, силясь переорать звонкоголосую соседку с рыбой.

– Доченька, а портреты у тебя есть? – осведомился какой-то пожилой человек в пенсне.

– Портреты?! – Эмили призадумалась. А и правда! Она ведь неплохо изображала портреты в карандаше. И в своей деревне нарисовала почти каждого. Но кому здесь нужны чужие портреты деревенских физиономий?! И все же идея неплоха…– Портреты! Дамы и господа! – Эмили была не из тех, кто так быстро сдается. – Ваш экспресс-портрет за полчаса и всего за два шиллинга! Ваш образ в это удивительное утро, запечатленный на листе!

Сначала Эмили боялась продешевить. Но, увидев, что и на два шиллинга здесь покупателей сыщется немного, она продолжала уже не так воодушевленно.

– Экспресс-портрет! За десять минут и всего за один шиллинг! Экспресс-портрет – и у вас навсегда останется память о сегодняшнем дне!

– Об этом скверном дне! – пробубнил какой-то пробегавший мимо недовольный прохожий в дождевике.

– Да…То есть нет! И у вас навсегда останется память о сегодняшнем неповторимом дне! А сегодня двадцать первое августа одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года! В восемьдесят девятом вы взгляните на свой портрет как на доказательство того, что прошел целый год! И не зря прошел! Всего один шиллинг!

Эмили выкрикивала речи, подобные этой, размахивая кистями своего зеленого шарфа. Мимо нее проходила мамаша с ребенком лет пяти-шести. Мальчик был измазан в шоколаде. Это говорило о том, что родительница балует своего отпрыска по средствам. Эмили посмотрела на капризно фыркающего кроху с надеждой.

– Малыш, а ты хочешь получить свой портрет? – лукаво подмигнула Эмили.

– Хочу портрет! – взвыл малыш, потянув мать за подол платья в сторону выставки.

– Уже шоколад съел, хватит с тебя! – мамаша строго дернула сына за руку.

– Портрет хочу! – малыш вывернулся и снова потащил мать к картинам.

– Всего один шиллинг, миссис, и у вас с малышом будет память об этом чудесном субботнем полдне, – приветливо улыбнулась Эмили.

Мамаша покосилась на капризничающего малыша и сдалась. Тяжело усевшись на стульчик, она взяла сынишку на руки. Но вот напасть: малыш стал ерзать на руках, стульчик заскрипел, послышался хруст. Малыш успел вскочить, а мамаша оперлась на корзины и потому не угодила наземь.

– Экспресс-портрет! Натюрморты! Пейзажи! Любая картина за шиллинг! – по привычке не переставала зазывать Эмили, ринувшись к молодой соседке – торговке рыбой. Познакомившись наспех с девушкой, Эмили позаимствовала у нее деревянный ящик и усадила на него своих дражайших клиентов.

Схватившись за карандаш, Эмили с жаром принялась за работу. Мамаша была не самой утонченной наружности. Резкие черты легко сделали бы портрет узнаваемым. Но ведь каждый желает быть лучше, чем он есть на самом деле. А клиент должен остаться доволен!

И так как Эмили все же хотелось получить свой шиллинг, она стала подхалимисто изображать Венеру на руках с маленьким Купидоном. Эмили трудилась полчаса, как вдруг краем глаза заметила, что какой-то элегантно одетый молодой человек рассматривает яблоки и вазы, а также леса в болотах. Эмили быстро взвесила ситуацию. Мамаша – не богач-лорд, но все-таки порадует малыша портретом, а Эмили – шиллингом. Но вот молодой господин, сразу видно, состоятелен. Он одет по заграничной моде, возможно, сам иностранец…Кажется, француз…Да, определенно…С такого получится выбить целых два шиллинга! Но куда девать мамашу с малышом, которые, ко всем бедам в придачу, выломали стульчик натурщика?! В любом случае надо улыбнуться господину и постараться задержать его беседой.

– Месье желает приобщиться к прекрасному? Прошу: лучшие английские пейзажи…– предложила Эмили. Но, решив, что модного господина могут не заинтересовать ландшафты Англии, добавила, – лучшие сюжеты на ваш вкус: леса Италии, Греции и Дании…А также кедровые боры далекой Сибири!

Дорогой зеленой краски у Эмили не было. И не все ее пигменты смешивались между собой. Поэтому она использовала сперва синий, а затем желтый цвет, нанося их послойно. Благодаря этому ходу ее картины имели множество оттенков. Что могло сойти за разнообразие лесов!

Тем временем мамаша уже стала выражать недовольство, что художница занялась кем-то еще, не закончив портрета с ней: им де с малышом надо спешить. У Эмили перед глазами маячил шиллинг мамаши. Но молодой господин мог запросто заскучать и уйти.

Устрашенная подобными перспективами Эмили начала суетиться. Но не тут-то было, мамаше не нравился ее нарисованный нос и кружева. Она требовала их подправить.

– Протрите малыша, он в шоколаде. Или я изображу его перемазанным, – распорядилась Эмили. И пока родительница преображала малыша носовым платком, Эмили перевела внимание на господина, предположительно, из Франции. – Эти картины раскрывают свою тайну только настоящему ценителю. Месье не должен торопиться: искусство не терпит спешки, – тарахтела Эмили, попутно устремляясь к соседке за еще одним ящиком.

Выпросив более-менее сносную деревянную коробку, Эмили ловко выволокла последнюю на улицу. Расположив ее напротив своей выставки и накрыв куском холста, на обратной стороне которого была намалевана какая-то незаконченная картина.

– Месье может не спеша выбрать картину для себя или для друга! Прошу…В это кресло! – улыбаясь, Эмили пригласительным жестом указала на предмет, похожий теперь на место для сидения. – Прошу! Отсюда подходящий угол обзора. Здесь применена техника изображения теней! Будет лучше видно, если наблюдать с разных сторон!

Господин неторопливо уселся в предложенное «кресло» и принялся созерцать выставку. Изначально он показался Эмили мрачноватым. Но теперь его губы улыбались, и он с интересом наблюдал за происходящим и самой художницей. Эмили приехала из глухой английской деревушки, в которой никто понятия не имел о моде и современных тенденциях. На ней было надето унылое серое платье, не соответствующее сегодняшнему дню в полной мере. Оно казалось чрезмерно строгим. Белые воротнички с маленькими пуговками доходили до самого подбородка. Впрочем, сей ревнивый наряд, не позволяющий чужому глазу зацепиться за тело хозяйки, лишь подчеркивал ее невероятно красивое лицо.

Портрет был завершен. Эмили красноречиво подытожила работу аляповатым росчерком. Нос мамаши теперь хоть и не соответствовал действительности, но зато был выше всяких похвал, как и кружева на ее воротнике.

– Прошу, миссис…И с вас шиллинг, – понижая голос, чтобы молодой господин не слышал цены за экспресс-портрет, Эмили протянула картину малышу. Малыш взвизгнул от радости, а мамаша отсчитала шиллинг.

Развернувшись, Эмили уже спешила к солидному господину, продумывая на ходу, сколько бы шиллингов с него слупить. Ведь он, бесспорно, намерен что-то приобрести в ее лавке. И он, точно, небеден. Продешевить нельзя!

– Итак, что желает месье? – Эмили мило улыбалась господину, все это время терпеливо ожидавшему своей очереди. – Пейзажи Испании, Рима? Или натюрморты в стиле классицизма? Или, быть может, экспресс-портрет?!

– Месье желает экспресс-портрет, – улыбнулся господин в ответ.

Эмили сразу отметила приятный голос и красивую улыбку. В речи молодого человека присутствовал легкий акцент. Значит, чутье не обмануло ее. Он, точно, француз! А такие денег не считают!

– Месье не ошибся. Ведь нигде больше он не получит экспресс-портрет всего за…Эээ…Скажем, три шиллинга! – Эмили сначала хотела попросить два. Но потом решила, что с этого господина можно и нужно взять втридорога: он не для того ждал полчаса, чтоб теперь уйти отсюда из-за ерунды!

– Три шиллинга? – господин лукаво улыбнулся, поджав нижнюю губу. – Но миссис с ребенком вы изобразили за один шиллинг.

– Да, но у миссис с ребенком был коллективный портрет. А месье желает индивидуальный! – настаивала Эмили. Хотя понимала, что, по идее, портрет малыша и мамаши должен был быть дороже в два раза, а не дешевле в три. Ведь цена портрета зависит от количества рук и голов, изображенных на нем. Дабы усилить правоту своих слов, Эмили повторила с серьезным лицом знатока, – а месье желает индивидуальный! Работа для персоны всегда ценится выше! Смотрите на меня, месье! Улыбнитесь, так будет лучше. Я уже изображаю овал вашего лица! – Эмили еще не успела ничего набросать. Но чтобы застать господина врасплох, нужно представить, будто работа в разгаре. И пусть он улыбается, тогда не будет пререкаться из-за лишних шиллингов…

Господин спокойно и доброжелательно улыбнулся. Казалось, ситуация с шиллингами его позабавила, а не расстроила.

Эмили принялась творить. Как назло, ничего не выходило. Господин оказался благородной наружности, и она хотела изобразить его реалистично с мастерством истинного живописца. Но лишние мысли сбивали ее с толку. Кто знает, может, этот таинственный привлекательный месье не женат. А может, он, как и она сама, ищет себе достойную невесту…А может, он из тех, для кого не имеет значения общественное мнение, и он запросто выберет себе спутницу не из своего круга. Такое ведь иногда случается. Хоть и редко!

Рука с карандашом почти не слушалась хозяйку. Встречая на своем пути более или менее приличного молодого человека, Эмили невольно оценивала его как кандидата в мужья. Так багетчик примеряет рамы к картине, отбрасывая неподходящие и продолжая искать нужное обрамление.

– Как ваше имя? – поинтересовался молодой господин просто.

– Меня зовут Эмма Блэйд…– не отрывая взгляд от скул господина, художница заштриховывала лист карандашом. – А как мне обращаться к месье?..Вы ведь из Франции?

– Да, я как раз оттуда. Зовите меня Джеймс, – молодой человек был благодушен на вид. И Эмили понадеялась, что все же есть шанс удержать его на время, требуемое для создания экспресс-портрета. Хотя о людях, подобных ему, всегда думается, что у них недостаток времени. – У вас отличный сервис, мисс: эта выставка, это «кресло»…

– Благодарю. Я всегда стараюсь радушно встречать людей, которые ценят искусство и талант автора, – нахваливала себя Эмили, вызвав тем самым улыбку на лице господина. Да, разумеется, английская девушка должна быть скромна. Но только не тогда, когда она на рынке продает неходовой товар. – Кстати…Если месье Джеймс заглянет к нам в среду, то его будет ожидать новинка в области искусства, – Эмили пока еще не знала, что за новинка будет его ждать, но нельзя было упускать столь щедрого клиента. А он, без сомнения, щедр, раз согласился на три шиллинга вместо одного без проволочек.

– Я непременно загляну, – пообещал Джеймс. – Но сегодня я все же желаю получить свой экспресс-портрет, – выразил свою волю молодой господин. Но заметив, как у Эмили запрыгал в руке карандаш, добавил успокоительно, – не торопитесь, мисс. Я не спешу.

– Месье Джеймс дворянин? Сразу чувствуется стремление его чуткой души к высокому…– не замолкала Эмили. Какой воспитанный молодой человек! Вот если б его покорить, возможно, вышел бы толк…Хотя все вокруг уверяют что столь неравным союзам нет жизни.

– Месье, пожалуй, делец…Предприниматель…– задумавшись, ответил молодой человек.

– Предприниматель? Очень хорошо…– довольно буркнула Эмили. Род его деятельности их сближает. Она ведь тоже предприниматель в какой-то степени! – Джеймс, а как насчет пейзажей? Могу подобрать вам какой-нибудь деловой сюжет для вашего кабинета! Допустим, леса Бургундии…Гаскони…– оживилась Эмили. Английские леса особенно не отличаются от лесов всех других государств. Зато «Леса Бургундии»…Это звучит внушительно!

– Благодарю, я подумаю над вашим предложением. А кстати, нет ли у вас пейзажей Неаполя? Нечто морского? – полюбопытствовал молодой человек.

– О, конечно, конечно! Нечто морское у меня есть…Только все это в моей мастерской…Сегодня и без моря мокро, – нашлась Эмили. – Впрочем, к среде я приготовлю для вас моря Неаполя…А сейчас могу пока предложить его леса…

– У вас и неаполитанские леса есть в наличии? – господин рассмеялся. Потом извинился за свой смех. И с улыбкой продолжал. – Простите…Я думал, у вас только Испания, Дания и Рим. И конечно, Сибирь…

Эмили чуть смешалась. Проклятье! Того и гляди, сейчас он раскусит автора! Придется пока отставить неаполитанскую тему…А хорошо было б и леса ему сегодня всучить…Тогда с арендой на неделю было бы улажено.

Оставив мольберт, Эмили подошла к господину и вместе с ним обвела взором коллекцию, словно ища чего-то.

– Месье прав, здесь нет лесов Неаполя, – небрежно закинув край зеленого шарфика за плечо, подтвердила Эмили. – Они также остались в мастерской…Неаполь – это моя любимая тема…– призналась Эмили, прикрыв глаза. – Но, клянусь будущей средой, месье будет обладать как морями, так и лесами Неаполя! Джеймс, а вы бывали в Неаполе?

– Довелось…– господин выглядел повеселевшим. Его забавляло происходящее.

– А я вот нигде не…– Эмили чуть не проболталась, что не покидала Англии. А как же тогда она творила все эти зарубежные виды?! Для изобразителя нужна натура! – А я вот нигде не встречала таких лесов, как в Неаполе, Джеймс. Нигде!

– Вы путешествуете? – улыбаясь, Джеймс оглядел Эмили с некоторым сомнением.

– Моя тетушка говорит, что главное в любом деле – это желание, – увильнула Эмили от ответа.

– Что ж…Я все понял, – господин рассмеялся.

Эмили еще несколько раз забавно пошутила, рассказала пару веселых историй, и, наконец, картина была готова.

– Прошу, Джеймс, ваш экспресс-портрет! – Эмили свернула рисунок в трубочку, бережно перевязав ленточкой, снятой с запястья. Вздохнув, протянула работу молодому господину. – С вас три шиллинга.

Джеймс озадаченно повертел в руках свиток. А Эмили вопросительно оглядела своего клиента. Что-то разве не так? Ох, черт…Не следовало сворачивать портрет: это похоже на жульничество! Впрочем, неважно, что он подумает – главное, чтоб не забыл про шиллинги!

Неопытная, но осторожная Эмили была готова к обману со стороны людей. И она допускала, что любой порядочный на вид господин может одурачить ее, вырвав портрет и убежав, не заплатив обещанного гонорара.

– Я могу взглянуть? Или это нужно сделать непременно после того, как я вас покину и буду уже на другом конце Лондона? – молодой господин поднялся на ноги. Оказалось, что он высок. Эмили пришлось привстать на цыпочки, дабы заглянуть в портрет, который он не спеша стал разворачивать левой рукой, на безымянном пальце которой блеснул алый рубин в золотой оправе.

Глаза Эмили чуть не вылезли на лоб. Вот это перстень! Надо было найти способ и его изобразить на портрете…Такое колечко стоит недешево. Если, конечно, не подделка…Хватило бы арендовать жилье еще на год…Или даже на всю жизнь вперед!

– Ха-ха, простите…– хихикнула Эмили. – Конечно, взгляните…Может быть, господин захочет, чтобы я внесла дополнения в картину? Могу пририсовать брошь или орден Святого Христофора…Или ваш потрясающий перстень? Так как вам моя работа?..

Было очень важно услышать положительный вердикт. Ведь от этого зависела судьба шиллингов. Господин молчал, и Эмили тоже помалкивала, затаив дыхание.

С портрета смотрели спокойные светлые глаза. Проницательный взгляд указывал на то, что изображенный человек обладает незаурядным умом. На его устах застыла еле заметная улыбка, чуть игривая, но между тем исполненная достоинства. В целом портрет был неплох и даже походил на оригинал. Эмили сама удивилась такой удаче. Правда, пришлось трудиться над ним не обещанные десять минут, а добрых пару часов. Впрочем, время пролетело быстро и весело. Но теперь затянувшееся молчание стало настораживать мастера. Эмили пошатнулась со своих цыпочек, невольно дотронувшись до локтя господина. Он перевел на нее взгляд.

– Превосходный портрет, Эмми. Мне нравится, – сообщил господин серьезно. У него был тон человека, с которым не спорят.

– Разумеется! Ведь он принадлежит карандашу редкого дарования, – у Эмили отлегло от сердца. Раз ему понравился портрет, значит, он придет в среду за лесами и морями Неаполя. Без заработка она не останется.

– Без сомнения, – Джеймс улыбнулся. – Вы удивительно кротки, Эмми.

– Ага, понимаю вашу колкость…Но спешу заметить, что кротость – это удел тех, кому больше похвастаться нечем, – Эмили не желала отмалчиваться или корчить из себя нечто такое, чем она не является. Она не во дворце, чтобы изображать из себя принцессу-тихоню. И если б она не орала во все горло про свою выставку, француз даже бы и не заметил ее!

– Это точно…– неожиданно согласился Джеймс. – И кто научил вас рисовать?

– Ну так я же…– Эмили рассудительно решила не болтать про Королевскую Академию, поскольку господин не походил на дурака и мог усомниться в ее словах. К тому же он не спросил, что она заканчивала. Он спросил, кто научил ее рисовать. Видно же, что она самоучка. – Так ведь самолично и с положенным усердием…– замялась Эмили, обдумывая, как бы получше представиться.

На этих словах Джеймс засмеялся, обнажив ряд жемчужных зубов. Эмили была рада своему успеху, но хотелось все же ускориться с оплатой.

– Может быть, мне посчастливится увидеть гонорар? – сконфуженно улыбнувшись, напомнила Эмили.

– О, простите меня, разумеется. Я так восхитился вашей работой, что позабыл о суленом гонораре.

Господин запросто достал из кармана пять шиллингов и протянул Эмили.

– Придется искать сдачу…– Эмили театрально развела руки в стороны, обшаривая карманы в наигранной растерянности. Симпатичный господин лишь улыбнулся: видимо, для него вопрос шиллингов был второстепенен.

– Не нужно, – Джеймс отрицательно махнул рукой. – Что ж, Эмми, благодарю вас за сеанс…Вы очень милы.

– До среды, Джеймс, – кивнула Эмили, давая понять, что будет ждать его.

– До среды, – улыбнулся щедрый господин и пошел прочь.

Эмили провожала его взглядом и была приятно удивлена, когда он оглянулся.