Читать книгу Муж из прошлого - Анна Рэй - Страница 4

Декабрь 1889 года. Хрящевка

Вдовствующая графиня Елизавета Андреевна Кошкина-Стрэтмор готовилась к встрече с сыном и невесткой в своем загородном поместье в Хрящевке. Томас сообщил матери, что женился. Внезапно и очень своевременно. И теперь обещал представить ей молодую супругу – Екатерину Лопухинскую? Лобужинскую? Это уже неважно. Она все равно теперь графиня Кошкина-Стрэтмор. Катенька, значит.

Пожилая женщина смахнула навернувшуюся слезу. Удивительное дело, оказывается, ее скрытный сын этой осенью познакомился на выставке в Париже с русской дворянкой, потерял голову и тайно сочетался браком. Разумеется, мать немного злилась на Томаса – все-таки графиня рассчитывала, что свадьба состоится в родовом поместье, которое построил покойный муж. Эх, сколько усилий она приложила, знакомя Томаса с дочерьми соседей и подруг! Но все позади: тревоги, увещевания, ссоры. Уже сегодня сын представит молодую жену. В честь этого радостного события графиня организовала праздничный семейный ужин из семи перемены блюд, и это без антре и десерта. Елизавета Андреевна была счастлива, что ее Томас наконец-то остепенился. Да пусть и дальше занимается своими научными опытами вместе с безумным другом графом Шубариным и не менее сумасшедшим соседом графом Давыдовым. Основное дело сделано – сын женат, а у нее появятся внуки!

Томас Генрихович Кошкин-Стрэтмор, как только прибыл в родовое имение и переоделся, тут же проследовал в столовую, где его поджидала мать. Как же он соскучился по домашней перине и по стряпне местной кухарки! У Шубарина, нужно заметить, отвратительный повар, хоть и француз. Перед входом в столовую граф мысленно перекрестился. Предстоит еще одна битва с матерью, и если ему удастся убедительно разыграть карту, он будет свободен несколько месяцев, а может, и лет.

Кошкин-Стрэтмор вошел в просторное помещение, оформленное в английском стиле. Звук его шагов мягко тонул в толстом ворсе ковра. На стенах в позолоченных рамах висели портреты предков, безмолвно приветствуя потомка. В руках Томас тоже держал портрет.

Графиня-мать восседала на своем привычном месте. Сын улыбнулся матери и, наклонившись, поцеловал в щеку. Он заметил, что женщина принарядилась – надела новое платье из синего бархата и гарнитур с сапфирами, который ей дарил ныне покойный муж. Чуть поодаль, скромно потупив взор, сидела компаньонка матери, мисс Нора, выписанная из Англии и свободно изъясняющаяся по-английски и по-французски, немного по-немецки и с трудом по-русски. Бледная кожа, светлые волосы и белесые брови делали тридцатилетнюю деву похожей на бестелесный призрак.

Как только граф занял место во главе стола, все тут же пришло в движение: слуги Макар и Федор засуетились, наливая суп в тончайший фарфор и наполняя вином и наливкой хрустальные фужеры, дородная Агафья обходила господ с подносом, на котором была расставлена закуска. После третьей перемены блюд Елизавета Андреевна попыталась задать сыну вопрос о невестке, но тот настоял, чтобы все разговоры состоялись после.

Спустя полчаса, откушав утку, фаршированную рыжиками, и поймав недовольный взгляд матери, Томас тяжело вздохнул. Настало время для объяснений.

Вдовствующая графиня попросила прислугу удалиться, и как только те вышли, изумленно подняла бровь и повысила голос до визга:

– Тоша, где Катенька? Она что, приболела и не спустится к ужину? Или ты приехал один?!..

– Мама, может, попробуем десерт, а потом я тебе все объясню? – предложил граф.

– Я так и знала, что ты опять меня обманул! – взвизгнула графиня так, что хрустальные бокалы задрожали. – Никакой жены нет и в помине!

Женщина отбросила салфетку и резко отодвинула фужер, а на скатерти расплылось кровавое пятно от вина. Беседа с матерью не предвещала графу ничего хорошего.

– Томас, ты столько раз мне обещал, что женишься! – истерично завопила графиня. – Сколько раз ты сбегал с организованных мной приемов? А сколько раз ты придумывал несуществующих невест? А твои несостоявшиеся помолвки по договоренности? Ты даже подкупил семейного доктора, чтобы тот убедил меня, что ты бесплоден и наследников не будет. Но я все равно узнала правду. Что ты задумал на этот раз? Я не намерена больше терпеть обман!

Губы женщины задрожали, компаньонка засуетилась в поисках нюхательной соли, а Томас встал и подошел к матери. Обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.

– Матушка, успокойтесь. В октябре я действительно встретил в Париже на выставке прекрасную девушку и женился. Все произошло слишком быстро…

– Я это уже слышала!.. – всхлипнула графиня, отворачиваясь от сына. – А где доказательства?

Томас достал из кармана тисненый лист с солидной печатью и протянул матери:

– Здесь запись о браке, сделанная в русском посольстве в Париже, ниже выписка из церковной книги. А это моя Катенька, – проникновенно добавил Томас, демонстрируя портрет, который он снял со стены в кабинете Шубарина.

Граф заметил, как мать напряглась, пристально всматриваясь сперва в документ, а затем и рассматривая невзрачную девицу на портрете.

– Мы только успели обменяться кольцами и клятвами, как в тот же день Кэтрин сообщила, что ее отец серьезно заболел и она не сможет отправиться со мной в Российскую империю, – самозабвенно врал граф.

– Так то было на свадьбу, ты мне писал. А что же теперь случилось? Ты обещал, что привезешь супругу к Рождеству! – прищурилась графиня, почуяв подвох.

– Обещал. Но теперь заболела сама Кэтрин, – нашелся граф. – Надеюсь, что жена приедет в Хрящевку на Пасху.

– Только весной? – раненой птицей прохрипела графиня.

– Пока оправится от болезни, да и путь из Европы в Самарскую губернию неблизкий.

Граф неоднократно репетировал речь перед Алексом и сейчас демонстрировал нераскрытые доселе актерские таланты, отвечая на вопросы матери быстро, уверенно и с чувством.

Вдовствующая графиня смахнула кружевным платочком выступившие на глазах слезы и вперила взгляд в портрет. Наконец она скупо улыбнулась:

– Это правда, Томас? Ты действительно женился на русской? Или она все же француженка? Расскажи мне подробнее о ее родителях.

– Тебе не о чем волноваться, я на самом деле женат, – уверил женщину сын и припал к материнской руке. – Разве я мог бы выдумать подобное? А о семье жены я и сам мало что знаю: русские дворяне, давно живут во Франции.

– А на каком языке вы общались с женой? – насторожилась графиня. – У тебя же неважный французский, а она наверняка плохо говорит по-русски.

– Мы с ней говорили на языке любви… – Мать недовольно нахмурилась, и граф поправился: – В основном общались по-английски. Кэтрин немного знает язык, – продолжал импровизировать Томас.

Он постарался улыбнуться. Но улыбка почему-то напоминала оскал. Мать же переключила внимание на документ, протянув его компаньонке:

– Нора, дорогая, силь ву пле[2]! Не могла бы ты прочитать, что там написано? Что-то я без очков ни бельмеса не разберу.

Вперившись в бумагу и сощурившись, компаньонка важно произнесла, коверкая русские слова и сдабривая их иноземными:

– Сертификейт[3] о брак этого гада… сорри, года… графа Томаса Кошкина-Стрэтмора и Екатьерины Лопух… Кэтрин Стрэтмор. Вэдинг церемони[4] прошьел в Амбасад ан Франс[5], запись в мьетрик бук имьеется…

– В какой книге-то запись о браке? – полюбопытствовала вдовствующая графиня.

Нора, вероятно, столкнулась со сложным непереводимым названием и вернула документ Елизавете Андреевне, ткнув пальчиком в последнюю строку.

– Вижу-вижу. А что же, поручителем граф Шубарин выступил? – нахмурилась графиня.

Томас подивился тому, что подслеповатая мать сразу углядела фамилию его сообщника, и тут же отобрал у нее документ, опасаясь, как бы графиня еще чего ненужного не разглядела. И предпочел привлечь внимание Елизаветы Андреевны к портрету своей «супруги»:

– Как тебе моя Кэтрин?

– Симпатичная, – с сомнением в голосе проговорила графиня-мать. – Наверное, тебя в ней глаза привлекли.

– Глаза в первую очередь, – подтвердил граф, покосился на декольте нарисованной дамы и кашлянул.

– Тошенька, я все же попрошу нашего управляющего проверить брачный документ на подлинность.

Очевидно, что графиня все еще сомневалась, верить сыну или нет. Но уже обращалась к нему ласково, называя домашним именем. А это значит, лед тронулся.

– Маман, вы, разумеется, вправе обратиться к Ермолаю Кузьмичу, но ваши подозрения обидны. Чувствую, вы успокоитесь, только когда познакомитесь с моей Кэт, – ответил матери граф, размышляя о том, что путь в Россию тернист, а жена может и не доехать до Хрящевки.

– Поскорее бы уже! – Елизавета Андреевна потрепала сына по щеке и широко улыбнулась: – Озорник! Ну, раз все так, как ты говоришь, можно и к десерту приступить. У нас твой любимый кисель со сливками, оладьи, оплатки…

Граф Кошкин-Стрэтмор с облегчением выдохнул, понимая, что выиграл, пусть не войну, но ожесточенный бой. В любом случае теперь он может спокойно засесть на пару месяцев в Хрящевке и заняться делом. Самое время собрать машину волнового переноса в заброшенной часовенке и приступить к опытам.