Читать книгу Алена Винокурова - Анна Сергеевна Кубанцева - Страница 2

Когда я в понедельник вошла в наш кабинет, меня встретили аплодисментами.

Я непонимающе посмотрела на ребят.

– По поводу овации? – спросила я, устраиваясь за столом и включая компьютер.

– Покажи ей, – хохотнул Пашка Овсянников.

Дима Решетников подошел ко мне и подождал, пока загрузится старенький компьютер. Вставил флешку.

На видео со съемкой драки с давешней операции кто-то наложил музыку из «Mortal combat» и я со смесью неприязни и удивления смотрела как деваха, в которой я без труда опознала себя, любимую, выхватывает из-под пышной юбки пистолет, с размаху бьет жирдяя и, прицелившись, стреляет.

– Скажи шедевр! – восхищенно сказал Дима.

– Гадость редкостная. Убери это, пожалуйста.

– Чего, Аленка, не выспалась?

– Ребят, вам не кажется, что кто-то ловко водит нас за нос?

– Ты о Кожемятове?

– Да.

Пашка задумчиво покрутился на стуле и ответил:

– Знаешь, первой моей мыслью было, что начальство как обычно забыло довести свое решение до плебеев. Но посмотрев на месте, как они бегают как пингвины, я понял, что они как бы не ожидали такой развязки.

– Вот и отец говорит, что не сходится, – задумчиво протянула я.

– Ну если сам Нанаец…В смысле, сам товарищ генерал так считает, значит однозначно так и есть.

– Кто же убил мистера Поллини, – ни к кому не обращаясь, спросила я.

– Кого?

– Мистера Поллини. Псевдоним Кожемятова. Он же и вечеринку эту в гангстерском стиле придумал исходя из своего ника. Ладно, займемся делом, – посоветовала я сама себе.

Я разгребала бумаги и благополучно отвлеклась, когда зазвонил телефон, и я с удивлением увидела имя Ирины на экране.

– Да, – несколько хрипло взяла я трубку.

– Алена? Здравствуйте, это Ирина Изотова, мы с вами общались…

– Я узнала Вас, – перебила я ее смущенные объяснения.

– Алена, мы не могли бы встретиться? Я просто не знаю к кому обратиться, Вы же в полиции работаете?

Я поморщилась. Для нее последний месяц я была дизайнером и организатором вечеринок по совместительству. Говорить нам уже вроде бы было не о чем, но ее несчастный голос заставил меня согласиться встретиться с ней. Я назвала адрес одного кафе и условилась о встрече через полчаса.

Войдя в зал, я поискала глазами Ирину и, увидев ее, с неудовольствием отметила, как погано она выглядит.

– Здравствуйте, Ирина, – решила я держаться официального тона, раз маски сорваны.

– Здравствуйте, Алена, – кивнула она нерешительно.

Подошел официант, я сделала заказ, Ирина рассматривала стол. Я решила дать ей возможность начать, но Ирина все не поднимала глаз. В какой-то момент, я вдруг почувствовала себя неуютно.

– Ирина, Вы сказали, что не знаете к кому обратиться, у вас какие-то проблемы?

– Да…Дело в том, что Никиту не выпустили. Они обещали, что как только Ваню…Что как только все закончится, его тут же отпустят, но они его не выпустили, – закончила она практически шепотом.

Я начала кое-что понимать.

– А Никита Ваш…?

– Брат. Никита мой младший брат. У меня ведь больше никого нет, мы сироты, и если я не смогу ему помочь, я не смогу этого вынести, я ужасный человек…

– Так, стоп, – прекратила я начинающийся сеанс самобичевания, – давайте по порядку. С самого начала.

В принципе уже после первой фразы я начала понимать, что к чему, но по мере ее рассказа могла только хмыкать.

А дело была так. Жили-были Ира и Никита Изотовы, круглые сироты. Ирина, как старшая сестра, работала как вол и старалась, чтобы братишка ни в чем не нуждался, занимался учебой. Впрочем, Никита ее не подводил, собирался стать архитектором, учился весьма хорошо, по мелочи подрабатывал, чтобы помочь сестре. И вот он ушел с друзьями в ночном клуб праздновать свое 20-летие, а утром Ирине позвонили и скучным голосом пригласили подъехать для дачи показаний, весьма отстраненно сообщив, что Никита Изотов задержан по 228 статье.

– Какой знакомый поворот, – хмыкнула я, подражая популярной рекламе, – наркотики. Хранение и распространение.

Ирина кивнула.

– Алена, он не мог, он очень, очень хороший мальчик. Нам устроили свидание, он перепуганный ребенок, которому вот-вот испортят всю жизнь!

– Тише, тише, я никого не обвиняю, – успокоила я ее.

– Да, да, простите…Собственно, тогда мне и сказали, что я могу помочь Никите…И рассказали в чем смысл…Мне тогда казалось, что я готова на все, чтобы помочь брату, а сейчас…А сейчас оказалось, что и Никите не помогла, и Ваню предала…

Она тихо заплакала.

– Ира, а Вы знаете, что то, что шьют Никите, Ваш Ваня делал весьма сознательно и в масштабах всего федерального округа?

– Да, но…Он не допускал, чтобы это попадало к школьникам или еще каким-то таким, незащищенным людям…

Я только закатила глаза. Ох уж эта двойная женская мораль. С одной стороны, мне было немного неприятно от методов нашей системы, с другой стороны, мне хотелось встряхнуть женщину, которая сидела напротив меня и несла влюбленный бред.

– Ирина, о чем Вы хотели меня попросить? – хотя прекрасно знала о чем, но все же спросила.

– Алена, Вы же наверняка знаете к кому можно обратиться, пожалуйста, помогите вытащить Никиту, я…Я все сделаю…

Она снова заплакала, закрыв лицо руками.

Я покачала головой.

– Ирина, возьмите себя в руки. У Вас шок, Вам нужно оправиться от него. С Никитой я Вам, конечно, помогу, но о предательстве Вами Кожемятова, я даже слышать не хочу. У Вас была цель, Вы к ней шли.

Я уже хотела подняться, но ее вопрос застиг меня врасплох.

– А разве Вы этого не чувствуете, Алена? Разве у Вас не возникло чувство, что Вы его тоже предали?

Что я могла ответить? У меня не было ощущения предательства по отношению к Кожемятову, он был мне абсолютно чужим человеком, но, положа руку на сердце, считала, что так оно и есть – его все предали.

Вместо ответа на этот вопрос, я сказала:

– Никита сегодня будет ночевать дома. Мне пора. Всего доброго, Ирина.

И поспешила уйти.

Из кафе я отправилась прямо к наркоторговцам, как мы между собой называли управление по борьбе с оборотом наркотиков.

– О, сама Лара Крофт от полиции! – поприветствовал меня Вадик Самойлов, когда я вошла в кабинет.

Я улыбнулась в ответ, но он начал напевать мелодию из Мортал Комбат.

– И ты, Брут, – грустно заключила я.

– Какими судьбами, Фемида в твоем обличии снизошла до нас, убогих?

– Вадичка, а как насчет Никиты Изотова? Ему давно пора домой, а кто-то забыл его выпустить.

– Парню предъявлено обвинение.

– Так снимите его. Вы и так уже достаточно поломали жизнь парню. Как и его сестре.

Глаза Вадика злобно сощурились.

– Ох, какие высокоморальные генеральские дети пошли. Ихним папам генералам звездочки наверно тоже за высокую степень морали давали. Нам-то, босоте, откуда такие моральные принципы иметь. Ты еще папочке позвони, пожалуйся, как невиновных обижают.

– И позвоню, раз просишь. Он у вас, наверное, как положено в отдельной камере? Или с задержанными впервые? И заодно, пожалуй, подружке Ритке позвоню, которая в «Новом Комсомольце» работает.

Впрочем, наша перепалка носила вполне дружеский характер, и злился Вадик не на меня, а на себя, так как, похоже, действительно просто забыл про мальчишку.

Мы с Вадиком учились на одном факультете, только он был старше. Называя себя босотой, он очень сильно преувеличил действительность, а вернее сказать, нагло врал, так как его папа тоже носил генеральские погоны, но и я не собиралась никому звонить.

– Ладно, Винокурова, сейчас позвоню.

– Вот и умничка, – я послала ему воздушный поцелуй и пошла к выходу.

– Винокурова, – позвал Вадик, разглядывая мою кожаную мини-юбку, – пошли в кино?

– Я подумаю, – очень серьезно пообещала я.

По дороге домой позвонила Ритка, она всегда была легка на помине.

– Мать, – позвала она протяжно.

– А, – в тон ей ответила я.

– Будь моим источником в правоохранительных органах, – замурлыкала подружка.

– Что на этот раз тебе надобно, душа моя?

– Кожемятов, разумеется.

Я мгновенно стала серьезной.

– Нет, Рит. Прости, но нет. И если хочешь совет от источника в правоохранительных органах, то держись подальше от этой истории. Как можно дальше.

Ритка свой журналистский хлеб ела не зря и поняла все очень быстро.

– Ты ли че ли? – тоном героини знаменитого фильма спросила подружка.

Я утвердительно промычала.

– Расскажешь? – спросила она.

– Расскажу, но как-нибудь потом. И при одном условии, что от тебя ни слова не просочится в прессу.

– Все так серьезно? – перестав дурачиться, спросила Ритка.

– Да, Ритуль, думаю, что все очень серьезно. Да и как может быть иначе с фигурой такого масштаба.

– Ладно, мать, давай тогда на выходных полакаем чего-нибудь вкусного, и ты мне все расскажешь.

– Давай.

Простившись с подругой, я впервые за это время подумала, как тяжело, наверно, сдержать прессу с этим убийством.

Кожемятов был олигархом всероссийского масштаба. Дела вел в Москве и по всему миру, но жить предпочитал в нашем славном городе. Где его и пристрелили. Давно известная истина, что за каждым большим состоянием кроется преступление, с Иваном Кожемятовым работала на все сто процентов. К нему были вопросы у наркоторговцев, у экономистов, в смысле у управления по борьбе с экономическими преступлениями, как оказалось, у фейсов. В смысле у ФСБ. И вроде бы Кожемятов был такой плохой, а с другой стороны он курировал детские дома и дома престарелых, детской больнице помогал, хоспису, за что был неоднократно обцелован губернатором.

Я понимала, что история с ним еще не закончена. И почему-то мне это очень сильно не нравилось.

Вечером позвонила Ирина, плача в трубку от облегчения и счастья, что Никита был дома.