Читать книгу Мастер мыльных пузырей - Анна Штомпель - Страница 3

Девочка, влюбленная в мыльные пузыри, просто обязана была избрать делом жизни нечто совершенно иное. По совету мамы Алеся закончила экономический колледж и стала мелкой банковской служащей. Прошло три года, пять, а она все сидела за тем же самым окошком, вымученно улыбаясь скандалистам и терпя придирки Старшей. Вечером она срывалась на маме и сестре (пока та не вышла замуж), иногда рыдала среди ночи, время от времени встречалась в кафешках с подругами, тянула через соломинку коктейли, смеялась, жаловалась, выслушивала жалобы других, думая при этом о своем, – так же, как думали о своем те, кому она жаловалась.

Редкие хмельные посиделки дарили иллюзию свободы. «В конце концов, не так уж плохо… стабильная зарплата… а достанут – уволюсь… только куда идти, везде одно и то же… хоть бы этот банк лопнул совсем… лопнул… а все-таки какие они красивые, красивей цветов, бабочек, всего на свете… рождаются из пены, исчезают без следа, но перед смертью – летят!.. Ох, перебрала я сегодня, а еще домой добираться…»

Иногда ей хотелось мужской ласки. Тогда, стыдясь, она ласкала себя сама. С мужчинами дальше поцелуев не зашло, да и те, слюнявые, неумелые, были еще в школе. С тех пор ей никто не нравился.

– Сначала сходи замуж, а потом уже выбирай, – вразумляла Лучшая Подруга (сама успевшая там побывать и вернуться, не обремененная наследником). – Ценность женщины в том, сколько мужиков взглянули на нее с вожделением. Давать или нет – твой выбор. Но вожделеть обязаны! Когда последний раз тебя хотели затащить в койку?

– Да, собственно, никогда, – неловко усмехнулась Алеся.

Не считать же того слюнявого одноклассника, предел мечтаний которого был – пощупать грудь под кофточкой. Как, кстати, его звали?..

– Тогда ты скоро увянешь, – предрекла Подруга. – Или засохнешь. Как тебе больше нравится. Поблекнешь. Поникнешь. Пожухнешь. Пожолкнешь. Отцветешь. Еще можешь сгнить на корню.

Подруга закончила лингвистический факультет, работала переводчицей в какой-то фирмочке и с родным языком обращалась весьма вольно.

– А еще, – сказала Алеся, – я могу влюбиться. Втюриться. Втрескаться. Сойти с ума по. И тогда все получится!

– Ну-ну, – с сомнением ответила Подруга.

Плакат был наклеен наспех, слегка криво: «Шоу мыльных пузырей».

Сознание выхватило его из соседней рекламной шелухи, и Алеся затормозила прямо посреди лужи. За секунду до этого она была как все – усталая после долгого дня, больная от осенней простуды и нелюбви к работе, тупо и привычно раздраженная на жизнь, заставляющую годами бегать по одному и тому же маршруту. Теперь она чувствовала себя так, словно ее вместе с этим объявлением вырезали из серой Реальности.

«Веселый красочный спектакль – итог многолетних экспериментов известной международной компании Bla-bla-bla с использованием мыльных пузырей и специального реквизита. Комедийный дуэт мастеров никого не оставит равнодушным! Это спектакль-настроение! Он символизирует изменение взглядов людей, когда они перестают относиться к жизни пессимистически, обращают внимание на окружающую их красоту и начинают взаимодействовать друг с другом. Незатейливый жест, простой поступок изменяют мироощущение героев. Вместо ожидания страха неизвестного они начинают радоваться еще непознанному».

Как странно! Она привыкла узнавать все в интернете, а про это шоу прочитала на доске объявлений, словно по-прежнему была девочкой из XX века. Серый мокрый вечер стал радужным, как огромный пузырь на плакате. Пусть это детское представление, но она пойдет туда и увидит все своими глазами!

«Ну и что изменится в твоей жизни? – поинтересовался внутри кто-то скептический. – Посмотришь, как они рождаются и лопаются – сто раз уже видела. Ты откладывала деньги на новые сапоги (правая нога промокла), а вместо этого потратишь их на мыльные пузыри. Как мило!..».

– Пошел вон, – сказала Алеся вслух. И голос заткнулся.

Билет оказался недорогим. Место в третьем ряду – единственное из уже проданных в центральном секторе – словно ждало ее, Алесю. Горело на экране призывно и весело.

– Сколько лет ребенку? – спросила билетерша.

– Ребенок перед вами, – ответила Алеся, не испытывая ни малейшего смущения.

– А, понятно, – тетенька кивнула. И словно бы действительно поняла.

«Как же приятно быть самой собой, – подумала Алеся. – Ведь я могла наврать про ребенка и потом мучилась бы ворохом комплексов, а кто был бы в этом виноват? Только я сама».

В гардеробе тоже поинтересовались: «Вы одна?»

Да, она была одна – взрослая, которая пришла на детское шоу. Только по недоразумению за это не предусмотрена статья в административном кодексе. Ведь это так ненормально! Взрослая, которая осталась ребенком. Не карлик, не лилипут – с оболочкой все в порядке, хоть и мало от нее радости: ростом не вышла, лицом не удалась. Никто, блин, не смотрит с вожделением…

В зал долго не пускали. По фойе шумными волнами перекатывались дети. Прятались за колоннами, размахивали светящими и пищащими игрушками, каких не было в Алесином детстве, хвастались друг перед другом, ссорились, мирились, ныли: «Ма, ну когда?..» И все так и норовили врезаться в нее: взрослый, особенно чужой взрослый, – это всего лишь предмет, досадная помеха в игре. Алеся взирала на эти «волны» с холодным любопытством и все ждала, когда шевельнется внутри нежность или хотя бы зависть… нет, ничего. Ну не хотелось ей быть на месте одной из этих мамаш: приторно ворковать, кричать с истеричной ноткой, в десятый раз объяснять своему чаду, что «сейчас придет тетя и пустит нас», а потом усаживать, утихомиривать, вытирать носы, булькать водой и на самом интересном месте услышать: «Хочу пи-пи». Не ее это счастье!..

«Волны» прибили Алесю к выставке под названием «Советский образ жизни». От нечего делать она стала разглядывать стеклянную витрину. Как это часто бывает, туда напихали что ни попадя – от буденовок с красными звездами до книжки о Кашпировском. Был тут и транзистор, который Алеся сама крутила в детстве, и пионерские галстуки, которые она еще успела поносить, и тройной одеколон, которым когда-то пользовался папа, и олимпийские талисманы с улыбающимся мишкой, которые недолго собирала Старшая Сестра. Были тут и незнакомые предметы, назначение которых она никак не могла угадать.

Бок о бок с ней завис мужчина, вероятно, чей-то папа, а может, и дед: Алеся не смотрела ему в лицо.

– Интересно, что это? – пробормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь, но смутно надеясь, что незнакомец подскажет ей.

Больше всего предмет напоминал инструмент из гаража.

– Не знаю, – мягко ответил сосед. – Я тут ничего не знаю.

Ну уж это враки! Алеся быстро глянула на него. Возраст угадывался с трудом – тридцать, сорок?.. Растительность на лице той стадии, когда еще рано говорить о бородке, но поздно – о небритости. Глаза серо-голубые, спокойные и добрые. А когда он улыбнулся, Алеся поняла, что никто еще не улыбался ей по-настоящему. Вот так, тепло и радостно, словно ей одной предназначенной улыбкой. Он был некрасив, и это тоже говорило в его пользу. Красивых мужчин она терпеть не могла.

Утром ей казалось, что главным событием дня станет шоу мыльных пузырей. Она ошиблась. Главным событием стала встреча с Любимым.

Художница Светлана Мищенко-Сапсай.

Аншлаг – это всегда приятно для артистов и публики. Но полный зал детей – отдельная история. Море, загнанное в бутылку…

Алеся сидела, стиснутая меж двух мамаш с трехлетками на руках. Впереди на отдельных местах восседали близнецы (родители наконец научились одевать их по-разному). Сзади устроилась еще одна семейка: мать, похожая на замученную Обезьянку из мультика, и двое сыновей. Старшему было лет двенадцать, и на комментарии он не скупился… Где же в этом зале растворился тот, кто ничего не знает о советском прошлом? Так ответить мог только иностранец, но этот вариант исключался, хотя она и не могла бы объяснить почему. И все же было в его лице что-то странное, что-то не от мира сего… И странная власть над ней: вот сказал он глупость, пошутил неудачно – а она поверила… Чей он папочка, интересно знать? Нет, совсем не интересно, какое ей дело!..

Клоуны на сцене смешили малышню, выдувая радужные пузырьки и колотя друг друга по головам.

– Ой, умора, оборжаться, – сказали сзади.

Алеся вынуждена была согласиться с вредным мальчишкой. Пока это напоминало примитивное увеселение ползунков, а не «итог многолетних экспериментов известной международной компании».

– Ма, носками пахнет, – пожаловался младший брат. – Этот придурок ботинки снял.

Мать, похожая на Обезьянку, не выдержала и шепотом всыпала обоим, что подействовало минуты на две.

Теперь из трубочек мастеров вылетали настоящие гиганты, похожие на арбуз, если бы арбуз был покрыт радужной оболочкой и колыхался в воздухе. Яркие, упругие, от прикосновения пальца они взрывались тысячами капель и орошали сцену. Малышня визжала от восторга. Алеся тоже смотрела зачаровано: вот такие ей никогда не удавались! У нее прямо руки зачесались самой обмакнуть трубку в зеленоватую жидкость, выдуть гигант и оказаться под его каплями… «Хоть бы со мной поделились! – думала она безнадежно. – Ну самым маленьким флакончиком!».

– Весело будет тому, кто станет это убирать, – заметили сзади.

Когда мастера начали фехтовать стаканчиками пенного «мороженого», очень похоже имитируя выпады, строгий критик сменил гнев на милость:

– Ну хоть это прикольно…

Тоном умственного превосходства он разоблачал брату все фокусы, чудовищно привирая, конечно, но кто бы его уличил? Замолчал и по-настоящему увлекся он, когда полетели матово-белые шары, которые не лопались, а буквально истаивали в воздухе.

«Никогда о таком не слышала», – думала Алеся. В интернете для праздных бездельников содержатся подробные инструкции, как сделать пузыри максимально яркими и долговечными, всунуть в них предмет, выдуть их на морозе, поймать на шерстяную варежку… Но вот как превратить их в дым – такого она не встречала!

Мастера жонглировали пузырями, катали их с горки, навешивали целые грозди, быстрым движением петель порождали радугу над головой – и все равно конец был один: пузыри лопались или истаивали… Никакой самый хитрый раствор не давал пузырю долгую жизнь!

Детвора с задних рядов толклась у сцены, тянула ручки к радужным сферам, лопала их и тянула снова… «Им ничуть не грустно – им весело, – думала Алеся. – Никого не терзают мои вопросы». А клоуны уже пускали пузыри прямо в зрительный зал, и даже взрослые тянулись к ним, чтобы лопнуть; даже тот противный мальчишка… Да какой он противный? Он просто стеснялся, потому что считал себя чересчур солидным для такого мероприятия… Напоследок в зал бросили золотое конфетти, и дети ловили его как утешительный приз: мыльные пузыри ведь не унесешь. А взрослые ругались: «Не бери эту дрянь!». Алесе никто не мог запретить, и три золотые штучки она взяла на память.

– У вас блестки в волосах, – сказал знакомый голос.

Естественным движением, словно уже много раз он касался ее волос, мужчина, не помнящий советского прошлого, протянул руку и убрал запутавшееся конфетти.

«Незатейливый жест, простой поступок изменяют мироощущение героев. Вместо ожидания страха неизвестного они начинают радоваться еще непознанному…».

– Спасибо, – ответила Алеся.

– Перед представлением я внимательно оглядел зал, – сказал мужчина. – Мы с вами – единственные взрослые, кто пришел сюда без детей.

– Вам интересны мыльные пузыри? – неловко спросила Алеся.

– Мне здесь все интересно, – спокойно ответил он и помог ей накинуть куртку.

Помолчав, он добавил:

– Еще мне интересно сразу переходить на «ты».

Алесе и в голову не пришло, что он к ней «клеится» (слово из лексикона Лучшей Подруги). Опыта в подобных делах у нее не было никакого, но женский инстинкт подсказывал: он не «клеится», тут что-то другое.

Может быть, она ему тоже интересна?..

К автобусной остановке они шли вместе. Глядя в его глаза, смеясь и обсуждая увиденное, Алеся выпала из Реальности. Он на миг вернул ее обратно:

– Посмотри-ка на этого мальчишку и его замечательную маму.

Мальчонка лет шести на карачках вез по грязи игрушечный самосвал, в то время как мать в дорогих сапожках дефилировала рядом по тротуару. Что же тут замечательного?!

– Малыш выбрал свой путь – не самый легкий и чистый, но самый важный для него. Все дети это умеют. Редко кому позволяют…

– Возможно, мать просто равнодушна, – сказала Алеся в смутном приступе ревности.

Человек, уже ставший Любимым, улыбнулся.

– Может быть. А кто придумал, что равнодушие хуже любви? Оно несет гораздо больше свободы. Я предпочитаю, чтобы ко мне были равнодушны.

И неожиданно добавил:

– Сегодня ночью я дежурю на складе. Хочешь – приходи.

Алеся пришла.