Читать книгу Невыносимый мусор. Записки военкора мусорной войны - Анна Титова - Страница 3

Когда я был маленьким, у меня не было бабушки, которая выбрасывала мусор в овраг рядом с дачей. Может быть, потому что в 1980-е еще мало у кого были дачи, но отчасти и в силу весьма распространенного в позднем СССР мусорного педантизма. Слова «донеси фантик до урны» я впервые услышал от родителей чуть позже фразы «ложечку за маму». Так что сначала фантики, потом обертки от мороженого, а затем и мои первые окурки летели в урны исправно.

Я родился в 1970-е, когда для того, чтобы не мусорить, было достаточно просто не мусорить. Самые мои большие детские прегрешения против экологии – это разбитые из любопытства ртутные градусники и сожженные ради красивых огненных капель детские пластмассовые лопатки. Больше возможностей для зеленого криминала у нас еще просто не было.

Тем больнее всем нам стало потом, когда случилось всеобщее экологическое грехопадение. Урна перестала быть индульгенцией. Донесенное до помойки ведро больше ничего не гарантировало. Твой персональный мусор теперь, при новом устройстве страны и планеты, если и не мозолит глаза добропорядочным обывателям, то уж точно смердит где-нибудь на свалке и приближает мир к катастрофе.

И если нашего дотошного автора это щемящее чувство вины привело к непреодолимому желанию написать книгу, то у Лаборатории «Однажды» возникло столь непреодолимое желание создать условия для того, чтобы такую книгу можно было написать. Ведь это минимум год кропотливой, тяжелой работы, множество командировок и не самый большой издательский гонорар, который едва ли окупит все трудозатраты.

О том, как мы искали деньги на эту книгу, можно было бы написать отдельную книгу. Неприятным сюрпризом оказалось то, что от этой идеи поголовно отказывались сами игроки мусорного рынка. Еще бо́льшей неожиданностью стало одно небольшое, но очень ободряющее пожертвование. Половину денег на книгу дал один предприниматель, бесконечно далекий от самой мусорной отрасли. При этом главным его условием было нигде не упоминать его имени и окончательный текст ни в коем случае ему не показывать. Очень необычный инвестор, выражаем ему искреннюю благодарность.

Но нужной суммы по-прежнему не было. И тогда мы решили, что мироздание как бы мягко нам намекает: «Чуваки, а вы не обнаглели? Хотите и рыбку съесть и на велосипеде покататься? Почему вы решили, что за ваш жест доброй воли должен платить кто-то, кроме вас самих? Тем более что мирозданию доподлинно известно – деньги у вас есть, вы же коммерческое предприятие как-никак. Так что давайте определяйтесь».

Мы определились. Мы вложили в проект собственные деньги, но зато проект получился по-настоящему независимым. Пожалуй, это первая в России попытка погрузиться в тему мусорной индустрии на максимальную глубину и с маниакальной честностью. Без зеленых соплей, с одной стороны, и убаюкивающих иллюзий – с другой.

Но оказалось, что независимость в данном случае – не только роскошь, но и тяжкое бремя. Слишком много в теме мусора отпечатков пальцев многочисленных идеологов – как ангажированных, так и абсолютно искренних, с их единственно верным видением проблемы. Больно было смотреть, как наш дотошный автор выбивается из сил, пытаясь докопаться до сути, найти ее среди многочисленных мнений, фактов, статистических данных и их интерпретаций. Так что за легкостью, с какой читается эта книга, стоит титанический труд и миллиарды нервных клеток.

И вот что еще. Я много лет сплавляюсь по рекам. В хорошей компании, без особого экстрима – просто общение с природой. На протяжении всех нулевых и начала десятых эту невинную радость нам очень омрачали горы мусора, которыми изобиловали берега даже самых заповедных валдайских рек. Но в последние несколько лет, когда мы уже работали над этой книгой, что-то пошло не так. Мусора стало гораздо меньше, а местами он и вовсе исчез. Что происходит? Мироздание что-то нашептывает не только нам?

Или я просто слишком жизнерадостный редактор?

Приятного чтения.

Дмитрий Соколов-Митрич,

генеральный продюсер Лаборатории «Однажды»