Читать книгу Данте Алигьери - Анна Ветлугина - Страница 3

В мире литературы известны яркие, бесспорно гениальные произведения – своеобразные текстовые глыбы, сравнимые разве что с высокими труднодоступными горами. Эти громады властно отбрасывают вокруг себя густую тень, надолго скрывающую все остальное. Таковы, например, «Илиада» и «Одиссея» Гомера, знаменитые пьесы Шекспира, «Дон Кихот» Сервантеса. В этот, весьма ограниченный, шорт-лист великих книг всех времен и народов, несомненно, входит и «Божественная комедия» Данте Алигьери.

Литературные памятники живут долго – многие десятилетия и даже века. Но следует признать, что пищей для ума новых поколений они не служат. Высокое слово классика сиюминутно не воспринимается, не настраивает на панибратство, да и читателя больше «цепляют» современные, пусть и не столь выдающиеся тексты. Иногда классические шедевры пытаются переосмыслить, осовременить в экранизациях или театральных постановках. Подобные авангардные версии вызывают противоречивые эмоции: кто-то не признает их вообще, довольствуясь первоисточником, другие проявляют кратковременный, быстро угасающий интерес. Все эти каверы и кроссоверы, сколь бы талантливы ни были их создатели, все же не смогут стать базисом подлинной культуры, да и не должны – ведь они вторичны по определению.

В итоге литературные памятники так и остаются холодными заснеженными вершинами. На них благоговейно взирают издали. Самые смелые из читателей могут даже подняться и, борясь с недостатком кислорода, полюбоваться их величественной красотой с более близкого расстояния. Но остаться на этой высоте жить, тем более, что называется, «расти» на этих книгах, мягко говоря, сложновато.

Кажется, что «Божественная комедия» Данте полностью подпадает под определение ценного музейного экспоната мировой литературы. Она не только описывает малопонятные, не встречающиеся в обычной жизни вещи и события, но и язык повествования выбран, словно специально для того, чтобы испытать читателя на прочность. Стихи, да еще и неквадратные. Терцины. Зачастую Данте даже приписывают изобретение данной рифмовки. Но, по словам самого поэта, автором столь изящной стихотворной формы был его учитель – Брунетто Латини. Данте же использовал терцины потому, что в числе «три» видел образ Пресвятой Троицы.

Какую актуальность в наши дни сплошного экшена может иметь толстенный фолиант возвышенной поэзии? Казалось бы, она должна стремиться к нулю. А между тем с середины ХХ века интерес к творчеству флорентийского гения постоянно растет. Хорхе Луис Борхес в 1982 году создал «Девять эссе о Данте» с цитатами из «Божественной комедии». В 1949 году Дерек Уолкотт, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе, находясь под влиянием Данте, написал «Эпитафии на молодых: XII песен»[1].

К концу ХХ столетия пиетет перед «Божественной комедией» в статусе литературного памятника постепенно сменяется прямо-таки нездоровым интересом. В Америке особым трендом становится переосмысливать и использовать творение Данте в своих текстах. В 1976 году американские писатели Ларри Нивен и Джерри Пурнель создают продолжение «Божественной комедии» – роман «Инферно»[2]. По сюжету некий фантаст во время встречи с читателями умирает и попадает в ад, где почему-то главенствует Муссолини. Более тридцати лет спустя, в 2009 году, появляется «продолжение продолжения» – роман этих же авторов «Побег из ада»[3]. И одна из создателей афроамериканской литературной традиции, писательница Глория Нейлор в своем романе 1985 года «Линден Хиллз»[4] использует «Ад» великого флорентийца, чтобы рассказать о путешествии двух темнокожих поэтов, пытающихся заработать в домах богатых соотечественников накануне Рождества.

В 2002 году еще один американец – Ник Тошес издает роман «Рукою Данте». По его сюжету подлинная рукопись «Божественной комедии», оказывается, исчезла много столетий назад. Теперь она найдена – и об этом удивительном факте становится известно американскому исследователю творчества Данте. Но сенсация мирового масштаба быстро превращается в неразрешимую загадку. Финал литературного памятника написан явно не флорентийским гением. Но кем же?

Весь этот список литературы достаточно известен за пределами Америки, но первую строку рейтинга современных дантовских фанфиков, несомненно, занимает «Инферно» Дэна Брауна (2013). Писатель сделал историю создания «Божественной комедии» и ее содержание одной из главных сюжетных линий своего романа. Книга вызвала большой интерес во всем мире, включая Россию. Причем ее почитатели – вовсе не утонченные знатоки и любители Средневековья, а широкая читательская аудитория. Ничего удивительного: действие романа происходит в наше время, а сам текст представляет собой качественный детектив со всеми признаками жанра – злодеем, погоней, тайным обществом, опасными агентами. Главный герой уже известен читателю по предыдущей нашумевшей работе Брауна «Код да Винчи». И снова он исследователь. Утонченный эстет и специалист по не слишком расхожим вещам – истории искусства и символизму, – американский профессор.

Уже от этого шедевра популярной литературы многие «настоящие» ценители Данте могли бы брезгливо скривиться. Но им пришлось пережить еще большее оскорбление. В 2010 году появилась компьютерная игра «Dante’s Inferno» («Ад Данте») – кровавый боевик, главный герой в которой – гений всех времен и народов Данте Алигьери.

Исполнительный продюсер Джонатан Найт отзывается о «Dante’s Inferno» так: «Сюжет построен на первой части поэмы, в которой Данте отправляется в ад, чтобы вернуть душу своей возлюбленной Беатриче, которую похитил сам Люцифер. Главному герою предстоит пройти через девять кругов ада: лимб, сладострастие, чревоугодие, жадность, гнев, ересь, насилие, обман и предательство… Это замечательная возможность объединить великолепную игру с великолепным сюжетом».

Сюжет и вправду оказался крайне подходящим для виртуальной реальности. Динамичная «бродилка» по фантастическому, но очень подробно и четко выстроенному миру. В описании игру называют «высокотехнологичным боевиком от третьего лица». Но «технологии» здесь применимы, скорее, к высокому качеству анимации, чем к сюжетным подробностям. Пользователей XXI века сложно удивить сверхдальностью и сверхточностью оружия, как и любителей фэнтези изощренной магией. И на сцену выходят древние христианские символы. Данте сражается косой, в которой нет ничего волшебного. Она не выкована из серебра на горе в день полнолуния и не сделана гномами в недрах земли. Она лишена магических свойств, не ищет себе жертв сама, как меч Тюрвинг из «Старшей Эдды», и не останавливает кровотечение, как ножны меча короля Артура. Ее сила в другом – она трофей, захваченный Данте в бою со Смертью. Второй предмет, с которым главный герой никогда не расстается, это распятие, подаренное Беатриче. Помимо своего основного культурно-религиозного кода, оно – семейная реликвия рода его любимой девушки. Здесь можно было бы поговорить о вечных человеческих или традиционных ценностях, но вряд ли эта тема послужила причиной неожиданной актуальности стихов средневекового поэта. Тогда что?

В самом конце ХХ века в дантоведении появляется новая необычная фигура: Франко Нембрини (род. 1955), педагог и писатель. Он рос в непростых условиях: в семье было десять детей, а отец страдал рассеянным склерозом. С двенадцати лет Франко пришлось работать помощником продавца в чужом городе. Однажды после десятичасового рабочего дня ему велели разгрузить машину.

В своей трилогии «Данте, поэт желания» Нембрини вспоминает: «…у меня не было больше сил работать, но я носил тяжеленные ящики по крутой лестнице и плакал. И вот, в очередной раз поднимаясь по лестнице, я остановился – оттого, что из глубин памяти вдруг всплыла терцина из “Рая”, где пращур Данте Каччагвида предсказывает ему изгнание:

Двенадцатилетнему Франко в тот момент показалось, что он не один. Рядом оказался человек, умерший более шести веков назад, но удивительным образом знающий и чувствующий, что творится сейчас, в конце 1960-х, в душе простого итальянского мальчика.

Этот удивительный духовный опыт мог так и остаться мимолетным переживанием, но Нембрини, став взрослым, выстроил на его основе концепцию. Итальянский исследователь увидел в Дантовом творении интерактивный квест за несколько десятилетий до создания компьютерной игры «Dante’s Inferno». В аннотации к книге Нембрини указано, что «Божественная комедия» не просто средневековый шедевр, а живое произведение, предлагающее читателю пройти путь каждого дня и всей жизни на должной высоте, когда «…даже самая ничтожная деталь, каждое слово, любая привязанность, зародившаяся сегодня вечером, или симпатия, возникшая накануне, – всё, даже самое мелкое и незначительное, связано со звездами, бытием, тайной и поэтому спасено».

Франко Нембрини открыл новую страницу в дантоведении. Он начал говорить о «Божественной комедии» с аудиторией совершенно неподготовленной, далекой и от поэзии, и от средневековых реалий. Его книги о Данте стали итогом более чем тридцатилетнего опыта публичных лекций для школьников и домохозяек, с которыми он выступал в Бергамо в школе «Ла Трачча» либо в театре. Он демонстрировал, что «Божественная комедия» – не заумный текст, а приключение, цель которого понять, как человек может найти в себе силы жить в наитруднейшей ситуации и как научиться быть верным себе, не предавая своих устремлений.

Подобные мысли о творчестве Данте звучат и в лекциях нашего современника – украинского философа Александра Филоненко. По его словам, «Божественная комедия» – это «…книга о том, как взять человека, открывшего страницы, и ввергнуть его из бедственного состояния в состояние счастья. Этот путь и есть задача автора».

Как же все-таки поэту средневековой Флоренции удалось создать такой «интерактивный» текст, цепляющий за живое человека XXI столетия?

Никто не в силах измерить гениальность линейкой и определить в процентном соотношении, как действует на читателя тот или иной литературный прием. Но какие-то тенденции прослеживаются. Первое: как уже говорилось, «Божественная комедия» – стопроцентная «бродилка». Ее мир наполнен богатейшей галереей персонажей и одновременно схематичен, как компьютерная игра. Персонажи, в свою очередь, имеют двойственную или даже тройственную природу: герои дантовского повествования, во-первых, – великолепно выписанные живые люди; во-вторых, они, как правило, – реальные исторические личности; и, в-третьих, они представлены аллегорическими фигурами, воплощающими тот или иной порок или какуюлибо добродетель. Если всматриваться в «Божественную комедию» именно под этим углом, приходит мысль: почему игра «Dante’s Inferno» появилась так поздно? Почему не в числе первых компьютерных игр? Хотя на это имеется простой ответ: компьютерная индустрия должна была дорасти до определенного уровня совершенства, прежде чем браться за Данте.

Итак, мы частично разобрались с «декорациями» этого удивительного повествования и с персонажами, составляющими свиту, или кордебалет. Но кто же главный герой?

Отыскивая ответ, мы вновь сталкиваемся с многогранной наполненностью личности, совершенно обычной для персонажей современных книг, включая жанровые, но абсолютно нехарактерной для литературы времен Данте.

Итак, главный герой «Божественной комедии» несет в себе такое же триединство, как и мир, его окружающий. Он – активно действующий, живо представленный на страницах книги человек. Он же – аллегорическая марионетка, мечущаяся между зыбкостью человеческих страстей и стабильностью Божьих заповедей. И он же – бесстрастный автор, создавший героя и наперед знающий его путь.

Последнее обстоятельство привносит в повествование тень искушения. Фигура Данте окутывается ореолом мистики. Известно, что великий поэт упрятывал в ад своих врагов, описывая подлинные обстоятельства их смерти. Описывая… а может быть, предчувствуя или даже создавая?.. Ведь время возникновения черновиков «Комедии» никому не известно. Зато известны строки первого биографа Данте Алигьери поэта Джованни Боккаччо:

«Когда творения Данте уже повсюду славились… он шел однажды по улице Вероны мимо дверей, перед которыми сидело несколько женщин, и одна из них сказала, понизив голос:

– Посмотрите, вон идет человек, который спускается в ад и возвращается оттуда, когда ему вздумается…

На что другая бесхитростно ответила:

– Ты говоришь истинную правду: взгляни, как у него курчавится борода и потемнело лицо от адского пламени и дыма».

Сохранились и документы судебного процесса 1320 года против некоего Маттео Висконти, который будто бы хотел извести черной магией папу Иоанна XXII и, не достигнув результата, обратился за помощью к «величайшему магу Италии» – магистру Алигьери из Флоренции. Данте якобы имел и тесные связи с загадочным и зловещим орденом тамплиеров. Скорее всего, это было какое-то обычное сотрудничество, общение, не более того, но оно тоже обросло темными легендами.

К счастью, это касается лишь одной части личности гения. Другая – наполнена светом неземной любви к рано умершей подруге детства Беатриче. Эта любовь выводит поэта из мрака преисподней, через тяготы чистилища, в небесную райскую обитель.

Так все же почему поэма Данте стоит особняком? Ведь в мировой литературе хватает произведений с элементами квеста. Но именно «Божественная комедия» позволяет пережить своего рода личностный квест, путешествие человека внутри самого себя, в своей душе – от мрака к свету. Не случайно вспомнившийся фрагмент «Божественной комедии» помог дотащить юному Франко Нембрини тяжелые ящики. Не случайно Данте и его шедевр становятся основой сюжета новых книг и темами многочисленных лекций. Постоянно появляются всё новые и новые дантоведы, среди которых наш современник, итальянский ученый, философ и писатель Умберто Эко (1932–2016). Именно он выделил в «Божественной комедии» непривычный «мейнстрим» ада, а в описании рая сумел разглядеть гениальную схему-пророчество новой виртуальной реальности, которая уже существует и в ближайшем будущем коснется всех нас.