Читать книгу Григорий без отчества Бабочкин - Анна Зенькова - Страница 3

Б

▶ Класс у нас, конечно, как на подбор! Антропологические разновидности гоблинов в самом широком ассортименте. Особенно меня бесит парочка Воробьёва – Орехова. Вот уж где редкостной красоты дурынды подобрались. Прямо смотреть противно.

Но приходится! Они же в левом ряду сидят, прямо через проход. И вот тут у меня настоящая дилемма. Налево посмотришь – они сразу кривляться начинают. Направо тоже никак. Там же этот сидит, который Угрюмович.

Вообще, конечно, тот ещё тип. Странный. То ходил как щенок – в глаза заглядывал. Краснел, хихикал не по делу. В общем, хоть как-то себя проявлял. А тут раз – и притих. Прямо как тень сделался! Его уже даже наши из класса не трогают. Боятся, что ли?

Нет, ну а мало ли что у этого товарища на уме? Знаем мы истории, слышали!

И учителя туда же. Гришенька то, Гришенька сё. Как с дебилом с ним возятся. Ну понятно, они же сразу видят, ху из ху. Ну не все, конечно, но Леокадия точно видит. Она же как рентген!

Я уже начинаю подозревать, что у нашей Альбертовны с этим Гришенькой – связь. Бр-р, не в том смысле, конечно! Я к тому веду, что они, скорее всего, родственники. А иначе с чего бы ей с ним так возиться? Вот со мной она себе такого никогда не позволяла. И это при том, что я у неё с пятого класса перманентный любимчик.

Если честно, меня это даже злит. Он же натуральное чучело. Смотреть больно! А не смотреть не получается. Потому что слева – эти две, а впереди доска, что тоже так себе развлечение. Вообще глазам упасть некуда! Приходится закрывать.

А Леокадия, главное, взяла моду меня подкалывать.

– Бабочкин, – говорит, – у тебя, наверное, очень насыщенная ночная жизнь, раз ты на уроках досыпаешь.

А я ей:

– Ну что вы, Леокадия Альбертовна. Я вас внимательно слушаю.

А сам реально сплю.

А она опять за своё:

– Герман, у тебя что, девушка появилась? Ну-у-у поня-а-атно! Так ты теперь, небось, по ночам любовные письма сочиняешь, вместо того чтобы спать?

Вообще, да? Как будто она про Малинку не знает! Вся школа знает, а Леокадия типа с другой планеты. Хотя почему типа? ||

▶ Но про любовные письма она в любом случае загнула. Я, конечно, всё понимаю. Леокадия и смартфоны – вещи несовместимые. Мне кажется, она на полном серьёзе отрицает их существование.

Ха! Ещё бы! Леокадия в этой жизни верит только в феминизм и Пушкина. Ну, может, ещё в наших столовских поваров. Утверждает, что котлеты, которые мы едим в обед, – из мяса. Из мяса! Вот кто точно из мяса, так это наши повара. И хватает же совести у детей воровать. Хотя чего я возмущаюсь? Мне эти котлеты по барабану. Я их вообще не ем. И Григорий, кстати, тоже.

Ну хоть что-то в нём человеческое! ||

▶ А вообще, с Леокадией не соскучишься. Особенно на литературе. Я внеклассное, которое она перед каникулами задавала, ещё в начале лета прочитал. Проглотил даже! «Трёх товарищей»[5], «Пересмешника»[6]. Да того же Сэлинджера![7] А Голдинг…[8] м-м-м. Этот вообще – улёт! Послевкусие осталось как от Паланика[9].

Хотя нет, какое там! От Паланика не послевкусие, а устойчивый аромат остаётся. Примерно такой, как если бы тебя взяли и головой в унитаз окунули. Голдинг всё-таки в большей степени христианин. ||

▶ Вот зачем я вообще про Паланика вспомнил? Особенно «Колыбельную». Это вообще ужас – забыть не могу.

Хорошо, у меня своих детей нет! А после такого ещё долго не будет. Оно мне надо? ||

▶ А Леокадия, кстати, фанатка Гарри Поттера. Я прямо обалдел, когда узнал. Сразу Бенджамина Баттона[10] вспомнил. Вообще, да? Чувак сначала резко постарел, в самом детстве, а потом обратно помолодел. И умер! Так вот, я подумал, а вдруг у Альбертовны та же фигня, раз она в столь юные годы уже так плохо выглядит.

Нет, ну а что за детский сад? ||

▶ Вообще, я, конечно, шучу. Вкус у нашей Альбертовны прямо как у меня! Выше всяких похвал, называется. И уроки – такие же. Вот так, чтобы вообще неинтересно, – этого у неё никогда не бывает. Даже если только по программе идём. Недавно вон Гоголя обсуждали. Два часа невесомости. Считай, бесплатно в космос слетали!

Я Гоголя вообще уважаю. Те же «Мёртвые души» – говорить не переговорить. Ну в плане размышлений…

Чичиков – красавчик. Нет, я его, конечно, не защищаю, но, если вдуматься, каков, а? Мне бы его напористость, я бы уж точно бомбардиром был.

В общем, надо перечитать, и как можно скорее! И «Близ Диканьки» тоже.

Да хотя бы пересмотреть! Гоголь рулит по всем направлениям. На прошлой неделе с Малинкой на «Вия» ходили. Так эта дурёха весь фильм лицо закрывала. И уши тоже! Главное, наловчилась и глаза, и уши – одновременно. Я прямо обалдел, когда увидел. Подумал, ничего себе, какие у неё пальцы длинные. Я как-то раньше и не замечал. Красивые. ||

▶ Неужели Леокадия и правда не знает, что мы с Малинкой встречаемся? Даже моя мать уже знает. Недавно заявила:

– Алиночка, конечно, очень хорошая девочка. Но и ты не будь дурачком. Хорошие девочки сейчас знаешь какие? Не успеешь глазом моргнуть, а уже всё – папа.

Ой, кто бы говорил! Сама меня через три месяца после свадьбы родила. Может, я и хоккеист, но не тупой же. Сопоставил факты. Ну и паспорт заодно проверил. Будет она мне ещё рассказывать!

К тому же я что, совсем дурак? Уже вроде и не мальчик, своя голова на плечах имеется.

И вообще, я о таком пока и не думаю. Куда? У меня же хоккей, сборы на носу. А серьёзные отношения этому только мешают.

Нет, есть, конечно, ребята, которые могут совмещать. Вон Юрцевич наш со своей Машкой целый год с копейками встречается. Но, с другой стороны, он в защите – с него и спрос меньше. А мне концентрация нужна. Я же нападающий! А из-за Малинки, когда она на игру приходит, сразу отвлекаюсь.

Борисыч уже тоже подметил. На последнем разборе заявил, что я как павлин расфуфыренный, хвост задрал и из-за собственного самолюбования шайбу профукал.

Ой, кто из нас ещё павлин. Весь мозг мне своим клювом выклевал! Но, может, он и прав, конечно. Первым делом, как говорится, самолёты. ||

▶ Нет, мне правда приятно, что она приходит. Такая поддержка! Ну и Малинка сама – есть на что посмотреть. Я её иногда даже на тусовки наши хоккейные беру. Пусть все завидуют, какая у меня девушка.

Но чтобы вот так прямо серьёзно? Нет, это точно не мой вариант. Я тогда сразу весь потенциал растеряю, как Борисыч любит говорить. ||

▶ Малинка как чувствует, когда я о ней думаю. Вот опять звонила. Спрашивала, не могу ли я ей с сочинением помочь. Типа я такой дурачок – ага – и не понимаю. Ей просто увидеться захотелось!

А я что? Согласился. Почему не помочь красивой девочке?

Правда, соврал, что пока занят. Пусть не думает, что я готов к ней по первому зову мчаться.

А она, видно, по той же технологии работает, потому что тут же вспомнила про свой бассейн. Ну-ну. Предложила вечером зайти. А вечером я опять не могу, у меня же тре́ня. Шах и мат.

Но Малинка молоде́ц в этом плане, понятливая. Знает, что тренировки для меня святое.

Сама-то, небось, обиделась, но внешне никак себя не проявила. Защебетала:

– Ну окей. Я Лерку попрошу. У неё с русишем тоже норма.

«С русишем»! А-а-а, бесит!

А она опять:

– Гоу ночью в чатик, пожужукаем.

Честно, я её иногда убить готов. Вот вроде умная девочка, а ведёт себя как подросток недоразвитый. Это всё Лерка виновата. Её стиль! Пожужукаем, чатик. Вот же бестолочь! И Малинку мою портит.

Нет, я, конечно, тоже не святой. Могу загнуть при необходимости. Но если даже и… то всё равно в высшей степени художественно! А вообще, я считаю, человек не должен уродовать свою речь всякими тупыми словечками. Особенно если ты девочка. Особенно если ты – моя девочка! И Малинка это знает.

Это она специально – из-за того, что я её с этим сочинением пробросил. Вот коза! ||

▶ Всё, катастрофа. Борисыч заболел. Трени не будет!

Ну Малинка! Вот сто процентов сглазила. Борисыч же у нас кремень – никогда не болеет. А тут сразу бронхит.

Может, Горецкая вообще ведьма? Потомственная! Ну а что? Там такая мама – ух. Глядя на неё, во что угодно поверишь! А я ещё, главное, такой простачок – думал, она из простой рабочей семьи.

Да уж. Пойду, что ли, кроссы проветрю. Хоть какая-то нагрузка. ||

▶ М-да… Давно я так не удивлялся. Пришёл на стадион, а там этот. Бегает! Я сначала даже не узнал его. Он же вечно ходит такой – весь прилизанный. В костюмчике, с галстучком. А тут нате вам – шорты.

Шорты – это хорошо. Плохо, когда они выглажены так, будто ты готовишься отмечать День пионерии.

Интересно, где он прячет свой значок…

А вообще… По-моему, это ненормально. Да что по-моему? На него любой посмотрит и сразу скажет: «Ну я-а-асно!» Там же сразу видно, что товарищ не простой, а на всю голову отутюженный.

В общем, я так удивился, что даже сказал ему «привет». А он просто кивнул и дальше побежал.

Серьёзно, да? Я вообще-то поздоровался! ||

▶ На самом деле я разозлился до чёртиков! Врубил музыку на всю катушку и тоже побежал. Думал, сейчас догоню и в плечи дам за такое!

Ага, догнал, как же. Он как попёр! Усейн Болт – да, да, тот самый суперспринтер – нервно курит в сторонке.

Я вот вообще не курю, но у меня и то дыхание сбилось. До сих пор сердце колотится. ||

▶ Давно меня так не накрывало. Не понимаю, как это возможно! Я же в команде быстрее всех бегаю. Нормативы перевыполняю! А тут какой-то задохлик меня обогнал.

В общем, недооценили мы коммунистов. Ох как недооценили… ||

▶ Ладно, будем смотреть правде в глаза. Если не брать в расчёт весь этот маскарад с галстуком, получается, что от задохлика там только причёска. Но в нём даже это бесит! Чувак, ты не против? Лихие девяностые уже позади, и коммандос давно вымер как явление. Зачем лишний раз напоминать людям об армии? Тем более она и так уже многим снится.

Нет, ну понятно… Не всем природа даёт то, что им хочется. Мне вон тоже подогнала – волосы вьющиеся. С ними даже бетоноукладчик и тот не справился бы. Но чтобы вот так – резать под корень? Это всё равно что сдаться без боя!

А я далеко не слабак. Намучился – да, есть такое. У матери два фена сгорело, пока я думал, что и как. И ведь придумал! Можно сказать, изобрёл нечто инновационное! Даже революционное, если брать эту индустрию в целом.

Не буду раскрывать все свои секреты, но… Если надеть хоккейный шлем сразу на мокрые волосы, можно добиться очень неплохих результатов. А если ещё гелем намазать! ||

▶ А вообще, конечно, ай да Григорий. Вы умеете удивлять, мистер Бонд! Ну правда, здоровый чувак! А как он меня лихо сделал! Я же вначале, пока бежал, всё думал: «Вот сейчас, ещё один кружок, и он точно сдуется! Сколько можно бегать-то?» Но он бегал и бегал, а я в итоге плюнул и сел на лавку, типа шнурки завязать. Ага, очень смешно. У меня же кроссы на липучках.

А этому – хоть бы хны. Он ещё десять кругов пробежал и только потом остановился. Всё, занавес! ||

▶ Но какое там всё! Оказывается, остановился он только затем, чтобы отжаться. Семьдесят пять раз! Семьдесят… пять… раз.

У меня шок! Почему? Да потому! Он же даже не вспотел, кажется.

Я там сидел на скамейке как потный лист. Ну или банный? Да какая разница! Главное, что майку на мне можно было выкручивать. А этот даже не покраснел ни капли. Как был зелёным, так и остался.

Чёрт, может, он – Халк? ||

▶ Эти сверхлюди – они же все такие! С виду скромненькие, а потом как разойдутся! Именем Армагеддона! И всё такое прочее. Короче, не знаю. Может, не стоило мне его вот так откровенно чучелом называть? ||

▶ А вообще – плевать! Я же с ним по-человечески поговорить хотел, по-мужски! Спросил:

– Ты что, в армию собрался?

Ну серьёзно, я просто похвалить хотел, какой он выносливый. А этот сразу в отрицание ушёл. Напрягся, будто он в духовом оркестре на флюгельгорне наяривает. И такой:

– Зачем? Я же вроде на медаль иду.

И пошёл, главное. Ни здрасьте, ни до свидания.

Вот я и говорю: чучело! ■

З

▶ Недавно Л. А. рассказала нам на уроке про утиный тест. Принцип в нём такой: если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, значит, оно и есть – утка. И сразу спросила, что это, по нашему мнению, означает. Дима Ерофеев предположительно закрякал, а Гера уверенно сказал:

– Это молитва, которую Капитан Очевидность ежедневно читает за ужином.

Все засмеялись, а я – нет. Потому что сразу представил, как они говорят обо мне то же самое, только с отрицательным значением: «Если Столяров выглядит как человек, ходит как человек и говорит как человек, это ещё не доказывает, что он человек и есть. Скорее всего – просто чучело». Они меня теперь всё время так называют.

Не знаю только – зачем? Разве мы с Леной Бессольцевой так уж сильно похожи? К тому же я живой человек, а она – просто художественный вымысел. Но, с другой стороны, Л. А. говорит, что у персонажей такого плана, как Лена, всегда есть реальный прототип. То есть живой человек, как я.

Означает ли это, что я мог бы стать Ленкиным прототипом, если бы Владимир Железников написал свою повесть на пару десятков лет позже?

Наверное, да. Хоть это и не самая приятная новость. ||

▶ А что, если Железников просто умел заглядывать в будущее? Означает ли это, что мой личный позор давным-давно стал общественным достоянием?

В таком случае, спрашивается, где мой авторский гонорар? ||

▶ Нет, ерунда, конечно. Скорее всего, чучело – это просто такая универсальная величина, которая вне времени. Я по этому поводу даже переврал Маяковского:

Обожаю Маяковского. Серьёзно, такое ощущение, что он всё это для меня писал:

Видно, у него с рассветами тоже было туговато, раз он такое сочинял. Но с какой надеждой! Вот честно, иногда я просто не знаю, что без всего этого делал бы. Наверное, читал бы Мандельштама:

▶ Вот! Опять я за своё. Пытаюсь шутить, когда грустно. И притворяюсь грустным, когда весело. Психолог говорит… говорил – мы ведь больше не встречаемся, – что такое поведение чуть ли не норма для моего возраста. Вроде как я нахожусь в поисках себя.

Сомневаюсь. Гере ведь тоже четырнадцать, но я почему-то уверен – он никого не ищет. А зачем, если Гера со своим Бабочкиным и так – душа в душу, в печали и в радости. И вообще, у Геры Бабочкина и печали, и радости разложены, как у моей мамы специи, – по отдельным баночкам. Здесь соль, там перец, а в той, что с зелёной крышкой, – самой большой – сахар.

А вот в моей жизни и соль, и перец – всё вперемешку. А сахар если и есть, то давным-давно просроченный. ||

▶ Даже интересно стало… А сахар вообще портится? ||

▶ На самом деле Мандельштама я не люблю. Я в его стихах сразу вязну. Ну вот так, читаю, а меня как будто ватным одеялом с головой накрывает. И сразу дышать тяжело.

А в конце ещё вот это:

Всё, сразу горло сдавило. Пойду попью воды. ||

▶ Пока пил чай, вот о чём подумал. Может, неспроста меня этим одеялом накрывает? Сейчас, чего доброго, окажется, что я его сам выдумал, чтобы не видеть за ним очевидного. Особенно вот этого: «И в каждого тайно влюблён».

Ужас! Это же один в один – я, только у меня всё в сто раз хуже!

Дело в том, что в начале года я случайно влюбился. В Нику Воробьёву! Точнее, я просто думал, что влюбился. Целых две недели думал, пока нас на немецком не разбили по парам – читать диалоги. Тогда-то я и увидел её зубы. Там у неё, оказывается, нижняя челюсть наползает на верхнюю. Ну вроде как разбалансирована. А я так не могу… Ну, смотреть на такое! И не смогу до тех пор, пока буду верить в закон равновесия Вселенной!

В общем, я побродил-побродил, пострадал-пострадал и неожиданно переключился на Орехову.

Милена… Красивое имя, правда? Да она сама красивая, только смеётся странно. Как гиена! Милена-гиена, ха-ха. Но я в неё на полном серьёзе влюбился – не так, как в Воробьёву. Всё ходил, воображал, как мы встречаемся. И как все смотрят на меня с завистью! Ну понятно, это же Орехова – первая красотка в классе. А тут я – последний олух в мире. Заучка. Тетерев. И вдруг – раз – и ни с того ни с сего получаю неуд за диктант. И все в шоке:

– Ну-у-у дела!

А Л. А. берёт и на весь класс заявляет:

– Гриша, у тебя, наверное, очень насыщенная личная жизнь, раз ты в двоечники скатился.

И все наши опять:

– Ну ничего себе!

А я снова – бах – и оп: у меня сразу первое место на олимпиаде по физике. Потому что непредсказуемость – это мой конёк. И вообще, я жутко опасный тип. Да-да! ||

▶ Но с Ореховой всё как-то быстро затухло. Возможно, потому, что Гера её терпеть не может.

Нет… я не то чтобы уже прямо зависим от его мнения, но Бабочкин… он вроде как знающий. Во всех этих штуках хорошо разбирается. Мода там, женщины. Не то что некоторые, которые в костюме… который как у гробовщика. Вот, может, как раз из-за него у нас всё и не заладилось с этой Леной-Миленой! ||

▶ Может, всё же стоило дать Воробьёвой хоть какой- нибудь шанс? Подумаешь, зубы! Зато у неё вычислительная система скоростная и вообще выходные данные хоть куда. В том плане, что она по-настоящему умная. А то, что некрасивая, так у Ореховой красоты на двоих хватит. Они же лучшие подруги. Одна красивая, другая умная. Видно, в этом весь секрет! ||

▶ Нет, ну а как иначе объяснить, что воробьёво-ореховский интерфейс – дружественный? ||

▶ А вообще, иногда достаточно просто посмотреться в зеркало, чтобы тебя сразу осенило. Я вот только что понял: все беды в моей жизни из-за волос! Они у меня ужасные, знаю. Серые!

Нет, я не удивляюсь. Серый человек с серыми волосами. По-моему, всё логично. Просто непонятно – в кого? Родители у меня оба блондины, а Кристинка так вообще рыжая. Получается, я в семье один такой – никакой. Серый, как асфальт. Фломастеры на мне, что ли, закончились?

Недавно я решил тайком покрасить волосы. Выбрал краску, изучил цветовые гаммы, чтобы сразу в нужный оттенок попасть. А то вон Воробьёва каждую неделю волосы красит – то в томатный, то в свекольный – всё никак в баклажановый не попадёт. Я иногда удивляюсь, как у неё до сих пор волосы не выпали – со всем этим огородом.

Нет, ну правда, есть же нормальные цвета – чёрный или белый, да тот же красный, если уже совсем радикально. Но лично я в этом плане консерватор, поэтому красный сразу отмёл и выбрал бежевый. Объясню почему…

Я решил, что правильнее всего будет краситься поэтапно – чтобы никто ничего не заподозрил. Вот как люди постепенно седеют, так и я буду, только наоборот: сначала стану бежевым, потом коричневым, потом чёрным. Не знаю почему, но чёрный мне особенно нравится. Такой… по-настоящему мужской цвет. Брутальный.

Но вот… буквально только что я посмотрелся в зеркало и неожиданно понял, что чёрный для моего типа личности – это слишком кардинально. У меня же брови светлые. Сразу будет понятно, что я – крашеный!

Вот у Геры – да. У него и брови, и волосы – всё одного цвета. Как раз такого, о котором я мечтал. ||

▶ Хм… Минуту! Я только сейчас понял, как это выглядит.

Но это – не так! Я не собираюсь подражать Гере. Нет, нет и опять нет. Я же не виноват, что у него такой универсальный тип.

Правда… Я не хочу быть на него похожим. ||

▶ Ну, может… если только самую малость. Причёской! Вот правда, как он так укладывает волосы? Как будто их вообще никто не трогает, а они просто сами по себе растут под нужным углом. Такие длинные… Моим только дай волю – сразу начинают торчать во все стороны, как у дикобраза. Лучше уж стричься под ноль. Так хотя бы этот цвет мышиный в глаза не бросается. ||

▶ В общем, я ту краску выбросил. Зачем мне беж, если он планировался как промежуточный? Дождусь уже восемнадцати и сразу налысо побреюсь. А на затылке татуировку сделаю. Что-то вроде «Гриша Чёрный». Или просто «Брюнет»? ||

▶ Вот это я размечтался! Непонятно о чём и сразу на всю жизнь. Лучше бы помидоры на салат порезал. Скоро Кристинка с тренировки прибежит, её кормить надо.

Как же я устал… ||

▶ Хорошо, допустим, помидоры сами себя не порежут, но и дневник сам себя не напишет. Тем более я не всё сказал! Просто не знаю, как начать. Один сплошной Хармс в голове. ||

▶ В общем, есть одно стихотворение. Я давно о нём думаю. О ней.

Вот эти последние строчки – невероятно! Как с неё списаны. Видно, Рождественский был тем ещё попаданцем. И, главное, додумался же. Конспиратор! Алёнке якобы посвятил. Ну-ну, как будто я такой дурачок и ни о чём не догадаюсь.

А она и правда такая… как пожар. Обжигает! Я всё думаю, что было бы, если бы я до неё дотронулся? Ну вот так просто… подошёл бы и взял за руку. Или даже обнял? А если бы она меня – так вообще…

Нет, не могу об этом думать. У меня сразу кровь колышется. И такое настроение, не передать. Как там у Лорки:

Вот так я себя чувствую. Как зеркальце. Я такой, да, всем отсвечиваю, кто в меня посмотрится.

И с ней было так же. Мы тогда в столовую пришли, а там котлеты. Я успел подумать: «Потрясающе!» – сел за стол и стал пить компот. А потом поднимаю голову, а за соседним столом она, и тоже – вот это уже, по- моему, совсем невероятно – с компотом!

У меня от удивления даже стакан опрокинулся. Естественно, на брюки… Я ещё потом у себя в кармане целую смородину нашёл! ||

▶ А она засмеялась…

КАК она засмеялась! Как колокольчик. У меня такой в столе, кажется, с первого класса лежит. И вообще не ржавеет! ||

▶ Я тогда, наверное, и правда с ума сошёл. Не так, как с Воробьёвой – Ореховой, а по-настоящему. Уже целый месяц прошёл, а динамика сумасшествия у меня до сих пор устойчиво положительная. Может, и с небольшой прогрессией.

И не может, а точно! Я ведь даже на переменах стал из класса выходить. Якобы прогуляться! А сам только и делаю, что глазами кошу, чтобы с ней хоть как-то встретиться. ||

▶ Да в той же столовой… Все, наверное, думают, что я с голодного края – раз несусь туда с такой скоростью.

Хотя вот Л. А. однозначно не поверила. Недавно подошла… а я с чаем сижу… и такая:

– Гриша, духовная пища – это замечательно, но белки и углеводы в твоём возрасте намного важнее.

Ну вот зачем? Сделала из меня какого-то монаха…

Может, я просто вегетарианец? ||

▶ И вообще, мне всё равно. Пусть болтают.

А я как ходил, так и буду ходить!

Вдруг получится опять за тот столик сесть?

И чтобы она тоже села как тогда…

Говорят, молния не бьёт в одно место дважды. Но при моей-то везучести! ||

▶ Но нет… Зачем мечтать впустую? Тут нужен чёткий план действий!

А у меня даже нечёткого нет… Голова как будто мылом наполнена… ||

▶ В общем, влюблённый стратег – это мёртвый стратег. Наверняка папа сказал бы что-нибудь подобное. ||

▶ Про папу, кстати… Забыл объяснить…

Это только кажется, что я весь такой романтичный… стихи читаю! На самом деле это только его заслуга.

А началось всё очень даже прозаично – со стройки. Она у нас дачей называется. И мы на ней уже сто лет пашем.

Ну как мы? Папа! Мама его чисто технически направляет: обои там выбрать, молдинги. Из меня строитель тоже хоть куда – я же эти молдинги в глаза не видел. А Кристинке просто некогда по дачам кататься – у неё тренировки. Так что папа весь этот воз, по сути, сам катит.

Но иногда у него случаются «настроения». Он начинает вспоминать своё детство и то, как они с моим дедом вдвоём строили сарай.

Или баню? Я всё время путаю.

Но это и не важно! Важно то, что строили они этот сарай, считай, из одних камней и глины. Забавно, правда? Два таких Наф-Нафа.

Но вообще это ни капли не смешно. Потому что после деда и сарая из глины папа сразу вспоминает о своём сыне, то есть обо мне. И говорит:

– Одевайся – поехали, пора приобщаться к живому труду.

Вот тут снова смешно. Потому что я даже со своими руками управляюсь еле-еле, а если в них ещё вложить орудие труда… Ну не знаю, по-моему, это какое-то заигрывание с огнём и вообще опасно для общества.

И стройку эту… я её ненавижу! А она – меня.

И я не выдумываю!

Ну вот, к примеру… В прошлом году я чуть не отрубил себе топором ногу. Спасибо сапогу – смягчил удовольствие. Так бы сейчас ходил как пират, с культёй.

Но топор – это ладно. Был же ещё строительный пистолет. Вот где настоящий ужас – вспоминать страшно. ||

▶ Конечно, если хорошо подумать, я ведь не хотел ничего плохого. Тем более папе! Наоборот, решил разрядить обстановку, подурачиться. Ну и пальнул в него из-за угла…

Но я ведь не знал, что этот проклятый пистолет стреляет гвоздями! ||

▶ Нет, не буду больше вспоминать… Как он из-за того гвоздя потом месяц ел стоя. ||

▶ Вот такая проза. А я-то хотел о поэзии рассказать!

Кхм-кхм…

Так вот… Однажды на папу снова нахлынуло. Он сказал – поехали! И – оп – мы уже там.

Вообще, на даче хорошо, уютно. Деревом пахнет. Если бы можно было одному жить, я бы с радостью. Никто тебя не трогает, в шею не толкает, красить окна не заставляет. А папа, конечно, сразу уловил мои робкие мечтания. Есть у него такое свойство… И тут же решил срубить их на корню! Сказал:

– Вот кисточка, вот краска, вот окно. Намёк понятен? Выполняй!

Я сказал:

– Слушаюсь и повинуюсь! – И сделал такое счастливое лицо, чтобы он не подумал, что я издеваюсь.

А я и не издеваюсь! Я просто стараюсь его не злить. И при этом всё время думаю: «Да не старайся ты так! Он от этого ещё больше злится».

В общем, я взял кисточку и полез за банкой…

Я просто по-дурацки забыл, что минуту назад уже поставил её на пол, себе под ноги. Ну и наступил, конечно. По самые уши в эту краску вляпался.

Так ладно! Я же весь пол измазал, который сырой и даже не покрыт ничем, в смысле лаком. Он тут же пропитался!

А тут ещё папа явился – работу принимать…

Я думал, он меня в оконную раму вместо стекла вставит. Сиять в этот мир своими светлыми мыслями! Но нет, он просто посмотрел на меня так… как не знаю кто. Как будто я ему не сын, а какой-то жуткий подкидыш и моё место в просмолённой бочке где-нибудь на дне океана…

Он всегда на меня так смотрит! Как будто изо всех сил пытается понять, почему у него, такого крутого армейца, получился совсем не крутой, а сваренный всмятку отпрыск.

Вот и тогда тоже… Я кое-как отмыл ноги, и мы сели в машину. И даже проехали километра два, пока он вдруг не затормозил. И сквозь зубы:

– Знаешь, я тебя не понимаю.

Я хотел сказать: «Удивительное совпадение! Я тебя тоже». Но вместо этого просто кивнул. Зачем бесить человека, если у него уже и так от ярости глаза шкворчат, как подгоревшие яйца.

А он опять:

– Я серьёзно, парень. Чего ты хочешь?

А я так кротко:

– Сейчас или вообще?

Ну а что я должен был ответить? Звезду с неба? Или больше никогда тебя не видеть? Только чтобы по- настоящему – никогда!

Он открыл окно и закурил, но это мало спасало. Окно в смысле.

Я же не переношу дыма. С детства, когда у меня ещё была астма. Потом я её вроде как перерос, но всё равно… от запаха его сигарет сразу мутить начинает.

А он, как будто нарочно, выдохнул всю эту вонь мне в лицо и говорит:

– А знаешь, чего я хочу? Врезать тебе как следует. Чтобы у тебя сразу мозги на место стали. Вот сюда.

Он потянулся и ткнул мне пальцами в лоб. Вроде в шутку, но с такой улыбочкой – подо мной сразу сиденье намокло.

Не потому, что я обделался!

Хотя и до этого было не так чтобы далеко…

Просто я в такие моменты реально теряю связь с телом. Из-за этого его выражения лица. А папа наоборот – только заводится. У него, видно, какой-то внутренний механизм срабатывает, как у Фредди Крюгера[12].

Тот же тоже питался чужими страхами! ||

▶ Я не боюсь. Чего мне бояться, если это – мой папа?! Просто у меня сразу всё во рту пересыхает, и язык, и губы, и я ничего, вот просто ничегошеньки не могу сказать.

Не потому, что не чувствую, нет. Просто мои чувства – они как лифт, который, не доезжая до последнего этажа, возвращается обратно, а потом снова наверх, и опять – вниз, и так до бесконечности, не открываясь.

Это даже представить страшно: ты хочешь выйти, а двери не открываются. Внутри тебя всё толкается и кричит, кажется, сейчас вырвется, но губы склеены, всё – что хочешь, то и делай. Хоть плачь.

В общем, я в такие моменты просто молчу. А что сказать, если ты – вяленая вобла, баран и амёба и ещё неизвестно, какая из трёх составляющих хуже. А папа говорит:

– Если хочешь стать нормальным человеком, начинай шевелиться. Без движения человек разлагается.

Не знаю почему, но я всегда делаю, что он скажет. А психолог, наоборот, говорит – говорил, – что мне нужно учиться отстаивать свою точку зрения. Смотреть фильмы, читать книги, учиться на чужих примерах, которые позитивные. ||

▶ Фильмы я люблю, а книги – особенно, но сказать, что они мне помогают становиться позитивным… Нет, такого я сказать не могу. Я в позитивные сюжеты в принципе не верю. Мне они кажутся надуманными. А вот в трагические – да! Эти куда ближе к жизни.

Вот, например, читаю я у Островского про Катерину – как она кинулась в овраг. И я её понимаю! Сам бы тоже, наверное, сбросился, если бы со мной такая пьеса случилась. Там же одна безнадёга!

И ты такой сразу думаешь: «Ого, так у меня ещё куда ни шло!»

Вот и живёшь, получается, благодаря таким Катеринам.

Или Аннам Карениным? Я и её уже изучил.

И Гера, кстати, тоже! Недавно вот сказал Л. А., что Анна Каренина была сумасшедшая. Либо просто глупая, как все женщины! Но он ещё не до конца разобрался с её портретом…

А Л. А. тут же придумала написать к следующему уроку сочинение по теме «Женские образы в классической литературе». Все стали возмущаться, а Л. А. сказала, что отговорки не принимаются и она ждёт от нас шедевры, чтобы выбрать самый-самый и… внимание… зачитать его перед всем классом.

Я сразу почувствовал, как начинаю заболевать, и твёрдо решил, что к следующему уроку заболею окончательно. Чем-нибудь смертельно опасным, вроде кори. Хотя не знаю. Может, я уже болел?

В любом случае, я решил, что в школу не пойду. Пусть меня режут, пилят и что хотят делают. Но читать свои сочинения я никому не позволю. Это же то же самое, что разрешить читать свой дневник. Ужас! ||

▶ Но я опять не сказал про поэзию. Как так получается?

В общем, когда папа обозвал меня амёбным бараном, я тут же решил стать козлом. Не в том плане, что подлым. А просто непокорным и упрямым. Я решил доказать, что способен на большее, и натренировать свои умственные способности до уровня сверхчеловека. Ну там речь, память. И случайно вспомнил, что лучший тренажёр в этом плане – рифмы. Нам об этом ещё в начальной школе рассказывали. А я зачем-то запомнил, и, как выяснилось, – не зря. В общем, я покопался в домашнем книжном шкафу, но из поэзии нашёл только Маяковского. Вот с него-то всё и началось.

Не то чтобы я большой ценитель поэзии. Я даже не знаю, люблю ли её. Ну уж точно, что не гурман. Просто принимаю дозированно, как таблетки.

Кто-то же пьёт аспирин от головной боли или там драже от кашля? Так и я глотаю Маяковского от хандры, Хармса от вялости, Есенина от злости. Не знаю, какой у этих таблеток принцип действия, но мне почти всегда помогает.

Например, вчера. Родители стали спорить, в какой лагерь отправлять меня летом. Мама настаивала на том, в котором я был в позапрошлом году, – для лингвистов. Считай, садистов… Папа начал кричать, мол, надо ехать в «Лесной» – в какую-то крутую школу выживания. Что дяди-Мишин сын якобы ездил, остался жив и, главное, доволен.

Я молчал, а сам думал: «Давайте, что ли, садистов!» И потом, не рановато ли вы начали мечтать о том, как лучше от меня избавиться? На дворе только октябрь!

Но это так была… минутная ирония.

А вообще, я решил, что лучше всего – как можно дольше оставаться в неведении. Собрался и пошёл на стадион – бегать.

Но перед этим ещё раз перечитал Маяковского. Это его «будьте цветочком, благоухайте мамаше и – точка».

Вот после этой точки во мне сразу всё забурлило. Как будто у меня там кофемашина какая-то. Я уже от подъезда такого стрекача задал, что даже кроссовок порвал. Считай, на аварийке летел.

Но не поворачивать же назад, правильно? ||

▶ Поворачивать нельзя. У меня железный план: разогреться, подтянуться, отжаться и потом уже бежать, пока дышится. Так нагрузка на мышцы сильнее. Раньше, до своей программы по саморазвитию, я просто бегал, ни о какой нагрузке особо не думая. Просто с папой за компанию. И мне это страшно нравилось, то, как мы с ним вдвоём тренируемся. Как настоящие друзья! Но потом всё резко изменилось.

Не знаю, может, из-за его работы. Он и правда очень устаёт!

Но, скорее, всё же из-за меня. Из-за того, что я вырос не таким, как он планировал. Поэтому мы и стали бегать порознь. А я ещё дополнительно отжиматься и подтягиваться, чтобы его удивить.

Наивный дурачок! Сам же прекрасно знаю: папу в этой жизни ничем не удивишь. Я иногда думаю, что, даже если бы отвинтил себе голову, положил в карман и в таком виде явился завтракать, он и глазом бы не моргнул. Сказал бы: «О, явление народу! Уже полвосьмого, а царь ещё не умывался».

Хотя я всегда умываюсь засветло, а потом ложусь в постель – досыпать. И просыпаюсь уже умытым.

Здорово, да?

Только он всё равно ко мне цепляется с самого утра. ||

▶ В общем, я тогда бежал и крутил в голове свои вечные мысли – о папе. И это меня подстёгивало. Я твердил себе, что выполню программу действий, а может, и перевыполню. В конце концов, сверхчеловек я или кто? Но из-за этого проклятого кроссовка у меня постоянно сбивался темп, и я быстро выдохся. Подумал даже, а может, ну его – этот план? Всё равно о нём никто, кроме меня, не знает! И уже по-настоящему решил смалодушничать, но тут на стадион пришёл Гера.

Вообще, конечно, странная история: Гера и стадион! Никогда его здесь не видел. Я хотел поздороваться, но так разволновался, что вместо обычного человеческого «привет» выдал что-то не по-человечески идиотское. Бабочкин, по-моему, даже не разобрал, что я там промямлил. И стал бегать.

И я стал. Точнее, я уже и так бегал и просто побежал со всех ног. Забыл обо всём на свете, и про папу, и про Геру, и, конечно же, про дыхание. У меня даже сейчас, когда вспоминаю, оно сразу пропадает. А бег без дыхания – это же как хоккей без клюшки. Ну как-то так. Гера бы понял. ||

▶ Пойду всё-таки порежу помидоры. Подышу как следует. ||

▶ Помидоры порезал, огурцы помыл, подышал. Это мой обычный принцип действий во время паники.

А в беге принцип такой: чем ровнее дышишь – тем дольше бежишь. А чтобы ровно дышать, нужно контролировать каждый вдох и выдох. Один раз пропустишь, и всё, сердце сразу – бах-бах – греметь начинает. А если дышать правильно, бьётся спокойно, как будто плавает под музыку.

Кстати, многие под музыку бегают. Тот же Гера, я заметил. А я так не могу. Я из-за музыки дыхания вообще не слышу.

А вот под Есенина очень даже могу! Просто бегу и читаю. Строчка – вдох, строчка – выдох.

Но когда мы с Герой бежали, у меня все стихи из головы вылетели. Я думал только о том, что скажу, если мы вдруг поравняемся. Не молчать же, в самом деле. Стадион – это тебе не школа.

Не знаю, может, я поэтому так гнал, как ошалевший антилоп. А ягуар Гера гнался за мной по пятам. Ну конечно, он же хоккеист. Ракета! Ему такого, как я, обогнать – раз плюнуть.

Но и остановиться я тоже не мог. Это же сразу позор и смена школы. Мг, в начале года! Лучше уж монастырь тогда, хотя и это – тоже нет, потому что родители.

В общем, пока я размышлял, как пробежать хотя бы ещё круг и не задохнуться первым, неожиданно вспомнил вот что:

Я не знаю, это такое чувство… Буквально только что я просто-напросто задыхался, а через минуту задышал полными лёгкими. Как будто к ним кислородный баллон подключили. Дамы и умирающие господа, его высочество Допинг – Роберт Рождественский. Пара строк и никакой химии.

А дальше я уже бежал и ни о чём не думал. Только чувствовал, как кроссовки ударяются об асфальт. И под коленями гуляет ветер.

Смешно, но я ведь даже не сразу понял, что Гера больше не бежит. Потом смотрю, а он на лавке сидит – шнурки завязывает.

Вот поэтому кроссовки должны быть только на липучках. Чтобы никогда не сдаваться. ||

▶ А вообще, если меня спросят, какая на вкус победа, то я отвечу – солёная. Я ведь так обрадовался, что губу до крови прокусил. Или это были слёзы? ||

▶ А что? Олимпийские чемпионы тоже плачут во время награждения. Так чем я хуже? ||

▶ Я же мало того что лишние круги накрутил, так ещё восемьдесят шесть раз отжался. И всё это на глазах у Геры.

Да, я крут. Но не тщеславен! ||

▶ Ну правда… Я хотел просто подойти и сказать ему про кроссовки. Про шнурки эти… чтобы не расстраивался. А потом смотрю, а никаких шнурков там нет. Липучки. Липучечки.

Йе-е-ес! Я бессмертен! ||

▶ Конечно, я своего превосходства никак не проявил. И даже не собирался! Зачем, когда у человека и так достоинство пострадало. Просто прошёл мимо. А он мне такой в спину:

– Слава китайскому коммунизму!

Смешно, да? Вообще-то проигрывать тоже надо уметь. Особенно тем, кто и так в непроходящем выигрыше. ||

▶ А может, он это вообще не мне сказал? Я до сих пор не понял, при чём здесь китайцы. ||

▶ У меня же вроде глаза не узкие? Или узкие? Вот только этого ещё не хватало! ■