Читать книгу Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы - Анна Зоркая - Страница 7

Эдик открыл дверь и отступил в сторону, удерживая ее одной рукой, чтобы первые за сегодняшний день посетители смогли зайти внутрь магазина.

Пропуская Катю и Дениса вперед, он судорожно обдумывал, как бы попроще объяснить им, что их ждет облом.

Он зашел за прилавок, снял куртку, повесил ее на крючок за стеллажом, уставленным мелкой посудой. Краем глаза все же следил за ребятами и понял, что добрым его утро уже не будет.

Эдик дважды попадал в подобную ситуацию. Первый раз случился на заре его карьеры, когда весьма древний старикан сначала продал ему серебряный браслет с бирюзой, доставшийся ему от матери, а потом обвинил Эдика в краже. Полиция, правда, так и не появилась, хоть старик и угрожал туда обратиться, а после и сам пропал, но сама ситуация была крайне неприятной.

Второй эпизод произошел около года назад. На этот раз Эдика обвинила в махинациях женщина лет сорока пяти, решившая избавиться от не нужного ей наследства. Ее отец всю жизнь коллекционировал редкие книжные издания, и несколько экземпляров она принесла с собой. Эдик предложил ей хорошую цену, но дама посчитала ее слегка заниженной и назвала Эдика спекулянтом. Ситуацию неожиданно разрешил ее спутник, появившийся в магазине в самый разгар ее истерики. Он сгреб книги с прилавка, кивнул Эдику и утащил визжащую фурию на улицу. Поэтому, увидев возле дверей магазина знакомую парочку, Эдик был готов сам обратиться в полицию.

– Ну так что? – нетерпеливо поинтересовался Денис.

– Что случилось? – изобразил Эдик непонимание. – Напомните, пожалуйста. Ко мне многие приходят, всех запомнить не могу.

– Мы же сказали, что речь о носовом платке, – пояснил Денис. – Вчера вечером мы его вам отдали.

– А, да. Вот теперь вспомнил. Это тот самый, который я у вас выкупил?

– Да.

– Ну, и в чем проблема? Деньги на вашу карту не капнули?

– Хватит валять дурака, – повысил голос Денис. – Вы все прекрасно помните. Да, платок мы вам продали. Да, вы заплатили, никто не спорит. Но сейчас мы бы хотели аннулировать сделку.

– Вчера все еще было нормально. А что случилось за ночь?

– Неважно. Я перевожу вам всю сумму обратно, а то, что мы принесли, мы забираем.

Эдик с улыбкой опустил голову.

– Нет, молодой человек. Так дела не делаются. Сделка была совершена. Я заплатил, и вы получили двадцать тысяч рублей. Платок перестал быть вашим еще вчера.

– Мы не спорим, – подала голос Катя, прячущаяся за Денисом. – Просто… пожалуйста! Нельзя ли как-то отыграть все это назад?

Денис в упор смотрел на Эдика, но в его взгляде отчетливо читалась нерешительность. Он и сам понимал, что вряд ли у них получится вернуть уже проданный товар, а если хозяин магазина и согласится, то может поставить более высокую цену. Не двадцать тысяч, а теперь уже сорок. Или, например, все сто тысяч рублей.

Нет, Денис все прекрасно понимал и даже попытался объяснить это Кате утром, когда они собирались выйти из дома. Но Катя не отступала. Ее наивность была сильнее благоразумия. Она не понимала многих жизненных законов ‒ и неписаных в том числе. Ей часто казалось, что окружающий мир не только прекрасен, а еще и безопасен, населен открытыми и добрыми людьми, которые только и ждут момента, чтобы пожертвовать собой ради другого. Такой подход к жизни Дениса дико бесил, но свою девушку он когда-то полюбил и за ее наивность тоже.

– У меня нет платка, – сделал грустное лицо Эдик. – Я продал его вчера своему знакомому. Оказалось, что он давно искал похожий.

– Серьезно?.. – упавшим голосом спросила Катя.

– Абсолютно.

Денис выругался.

– Совершенно с вами согласен, – тут же отозвался Эдик.

– Дайте тогда контакты покупателя, – потребовала Катя.

– Не даст, – через плечо бросил Денис. – Я бы тоже не дал. Такое уже не разглашается.

– Вы правы, – заключил Эдик. – Ваш молодой человек, девушка, кажется, неплохо разбирается в некоторых вещах. Юридически сделка была проведена правильно. Вы получили деньги, а я вашу собственность. Если бы вчера не нашелся покупатель, то мы бы смогли оформить возврат, но, как вы понимаете, теперь это сделать невозможно. Собственно, о чем вам жалеть? Вещь-то с самого начала вам не принадлежала.

– Как это не принадлежала? – удивилась Катя. – В нашем доме, в нашем шкафу был тайник.

– Тайник сооружали не вы. И распорядились находкой по своему усмотрению, а не по усмотрению бывших жильцов. Вы ведь им ничего о тайнике не сообщили?

– Бывшая хозяйка умерла, а родных у нее не оказалось, – отчеканил Денис и повернулся к Кате: – Пошли отсюда. Уж слишком душно здесь.

Он подошел к двери и взялся за ручку.

Эдик вопросительно взглянул на Катю.

«Мне очень жаль, – будто бы хотел сказать он. – Я бы помог, но у меня нет возможности. Связан по рукам и ногам. Но я не злорадствую, а отношусь к просьбе с пониманием, несмотря на то что ситуацию уже не исправить».

Но Денис вдруг решил сделать последнюю попытку. Он вернулся, подошел вплотную к прилавку, чтобы их с Эдиком лица находились ближе друг к другу.

Эдик тут же подобрался, но с места не сдвинулся. За все время работы в сфере торговли он научился распознавать настроение людей и угадывать их последующую реакцию по движения тела. Руки в карманах всегда указывали на нерешительность, попытка не смотреть в глаза говорила об отсутствии достаточного количества денег, а напускное дружелюбие и излишняя разговорчивость клиента сообщали о том, что скоро он начнет торговаться. Однако именно с недовольством покупателей Эдику приходилось сталкиваться редко. Он с опаской относился к любому виду агрессии, потому что не всегда мог угадать, что у человека на уме. Потому-то и ждал от Дениса чего-то похожего. Но и здесь ошибся. Постояв немного в воинственной позе, Денис все-таки решил выйти из магазина.

Эдик с Катей проводили его взглядами. Никто не произнес ни слова.

Едва за Денисом закрылась дверь, как Катя, натянув рукава свитера на пальцы, хлопнула себя руками по бокам. Это был жест отчаяния и смирения.

– До свидания, – произнесла она.

– Обращайтесь, – вежливо поклонился Эдик.

Оставшись один, Эдик тихо выругался. С утра ввязаться в разборки ‒ это вам не ароматный кофе в постель. Слава богу, обошлось. Что парень, что девушка не собирались буянить, угрожать подать в суд или обратиться в полицию ‒ иначе это бы уже случилось. Но сам факт их возвращения с последующей просьбой отменить сделку Эдика, конечно, счастливее не сделал.

Он вспомнил про Мигунова, ответа от которого так и не дождался. На звонок также никто не ответил, и Эдик решил исправить это утро. Он купил кофе в ближайшем кафе и выпил его, стоя на улице с сигаретой в руке. А после принял твердое решение наведаться к Мигунову вечером и забрать у него носовой платок.

«Получается, я, как и эти ребята, тоже хочу отказаться от того, на что уже согласился, – осенила Эдика веселая мысль. – Надо же было такому случиться».

Остаток дня прошел ровно. Несколько праздных гуляк и группа китайских туристов, посетившие «Фенестру», ушли с пустыми руками. Туристы все поголовно были в респираторах и вели себя очень вежливо. С ними была гид ‒ белокурая девочка в красной кожаной курточке, которая так лихо чесала на китайском, что Эдик уронил челюсть.

Когда Мигунов не ответил за звонок, сделанный прямо перед закрытием магазина, Эдик не на шутку разволновался. К вечеру он уже порядочно накрутил себя, предчувствуя нелегкий разговор, но заполучить носовой платок ему нужно было непременно.

За сутки в сознании Эдика произошла самая настоящая революция. После утреннего визита молодой парочки, которая явилась, чтобы отменить уже совершенную сделку, он иначе взглянул на ситуацию.

Эдик не особенно верил в мистику, но к своей интуиции прислушивался с большим вниманием. Она-то и не давала ему покоя.

История с платком с самого начала была темной. Допустим, что его действительно обнаружили в тайнике, и это уже было само по себе интересно. Как клад мог продержаться так долго, если судить по дате на газете, в которой хранился платок? Ей больше ста лет, на секунду. Получается, что бывшая хозяйка квартиры и сама не знала о нем. Или знала, но забыла. Или знала и не забыла. Кто же теперь узнает правду? В тайнике ни драгоценностей, ни денег, ничего. Только смятая шелковая тряпица, да еще в недоделанном виде. Не сразу поймешь, что это такое. И тем не менее платок занимал мысли Эдика все больше и больше. Уж слишком непросто все с ним было. Вон как быстро девчонка передумала и захотела его заполучить обратно. Интересно, почему?

Первое, что насторожило Эдика ‒ это приоткрытая входная дверь. Едва заметная щель, за которой таилась темнота. И не заметить ее, пока не подойдешь вплотную.

Сначала Эдик все-таки нажал кнопку дверного звонка. Потом, все так же стоя на черном резиновом коврике, снова решился позвонить Мигунову и услышал негромкую мелодию из глубины квартиры. Сбросил вызов, и мелодия, испустив последнюю трель, умолкла.

Эдик похолодел.

– Дядь Миш! – позвал он. – Можно зайти?

И когда ему никто не ответил, он зашел внутрь и закрыл дверь.

Выключатель в прихожей Михаил Иванович расположил на уровне пальцев опущенной руки и прямо возле дверного косяка. Таким образом он мог включать свет сразу, как только переступал порог дома.

Эдик знал, где находится рубильник, но никогда им не пользовался. Теперь же ему пришлось нашарить рубильник.

Уже при свете Эдик машинально взглянул в сторону полки для обуви, где обычно стояли уличные ботинки Мигунова. Обувь была на месте, но отсутствовали большие серые тапки из войлока.

«Значит, он дома, – подумал Эдик. – Но дверь-то почему была открыта?».

– Дядь Миш, это я! – повторил он уже громче и снова не получил ответа.

И тогда Эдик решил забыть о приличиях. Из коридора он пошел в сторону кухни, где никого не нашел. Чайник на плите был холодным, а кухонная раковина сухой.

Тогда он развернулся и стремительным шагом направился в одну из двух комнат ‒ в ту самую, которая была жилой. Другой Мигунов не пользовался по причине того, что она давно превратилась в лежбище вещей, с которыми трудно расстаться.

«Всякий хлам там хранится, – как-то сказал он Эдику. – Сломанное кресло девятнадцатого века, книги и даже старая софа. Все руки не доходят разобраться».

Зайдя в комнату, где обычно спал и работал дядя Миша, Эдик в растерянности остановился. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что старика здесь нет.

Чтобы осветить помещение, Эдик включил свет и осмотрел полы под столом и за диваном ‒ там, где могло бы поместиться тело упавшего человека. И снова ничего.

Он проверил и окна, которые оказались закрытыми.

Эдик стоял посреди комнаты и ничего не понимал. Мигунова он знал как человека пунктуального, порой даже очень, с перебором. Он никогда бы не ушел из дома, не закрыв дверь. А тут и в квартире никого, и заходи любой прямо с улицы.

Но на кухне Эдик обнаружил холодный чайник. А ведь по вечерам дядя Миша непременно чаевничал. Сам признавался, что врачи не велят пить много жидкости на ночь, но привычка, знаете ли.

Эдик заметил мобильный телефон, лежавший на диване. Несколько пропущенных от абонента «Кумарчи» и эсэмэс-сообщение с тем же именем отправителя, которое Эдик послал Мигунову сегодня утром. Больше в этот день дядю Мишу никто не беспокоил.

Прислушавшись, Эдик услышал на лестничной площадке слабый характерный звук ‒ так закрываются двери лифта. Он вышел в коридор и стал ждать.

Шаркающие шаги направлялись прямо к двери квартиры. Вот-вот в замок вставят ключ, и на пороге появится дядя Миша. Эдик тут же выставит руки вперед и бросится его успокаивать: мол, что же ты, старый дурак, дверь открытой оставил? Но шаги замерли, а после хлопнула совсем другая входная дверь ‒ соседская.

Эдик взлохматил волосы. И что теперь делать? Но как только в его голове возник этот вопрос, то стало понятно, что кое-где Эдик еще не побывал.

Не дай бог…

Санузел в квартире был совмещенным. Мигунов однажды заметил, что для него это очень удобно, так как он живет один, а потому очереди к унитазу не создает.

Эдик подошел к двери санузла и зачем-то постучался, прежде чем войти.

Михаил Иванович Мигунов лежал на кафельном полу на боку, головой под раковиной и лицом к стене.

Эдик тут же нагнулся и приложил пальцы к его морщинистой шее. Пульса не было, а кожа дяди Миши ожгла холодом палец Эдика. Он успел заметить на кафеле немного крови прямо под его головой и это зрелище его почему-то окончательно заморозило.

Он вышел в коридор и осознал, что, вопреки всему, совершенно спокоен.

Равнодушно взирая с высоты своего роста на скрючившееся тело, он почему-то не испытал в своей душе ровным счетом ничего. И именно этот факт неожиданно напугал его сильнее всего остального.

Целый день Наташа решала мелкие, но важные проблемы и проблемки, до которых у каждого человека не сразу доходят руки. За годы, проведенные в другой стране, их скопилось предостаточно.

К вечеру, не чуя под собой ног, она устроилась на диване с бутылкой пива и открыла ноутбук, чтобы проверить почту. Но после первого прочитанного письма в ее дверь кто-то яростно стал звонить.

Четыре долгих звонка не оставляли шансов на спокойный вечер. Ее срочно хотели видеть. Что-то случилось.

Вот уж кого-кого, но Эдика Кумарчи Наташа увидеть не ожидала. Их время прошло, и виделись они теперь редко. Если Эдик и вспоминал о Наташе, то крайне редко, порой пропуская дату ее рождения. Обиды она не держала, просто отодвинув его на задний план своей жизни, поэтому его внезапное появление ее немного напугало.

– Можно? – хрипло спросил Эдик.

– Заходи, – растерялась Наташа и вспомнила, что на ней мятые пижамные штаны и растянутая футболка.

Эдик оттер ее плечом и ввалился в прихожую. Сам закрыл дверь и, не спрашивая, стал разуваться.

Наташа, наблюдая за ним, почему-то сразу поняла, что вчерашний визит Мигунова и сегодняшнее появление Эдика как-то связаны.

– Одна? – спросил Эдик.

– Сегодня ‒ да, – ответила Наташа.

Сказала и прикусила язык. Кому и зачем она лжет? Он тут вообще не по этому поводу. И трезв. Определенно, что-то произошло.

Эдик пошел на кухню, Наташа последовала за ним. По-хозяйски открыв шкафчик, Эдик взял с полки стакан и налил в него воду из-под крана. Быстро все выпил и повернулся к Наташе:

– Давно видела Мигунова?

– Вчера вечером приезжал, – сразу же ответила Наташа.

– А потом?

– Нет.

– Умер, – объявил Эдик.

Наташа ахнула тихим «нет». О чем угодно могла подумать, но только не об этом.

– Как? Где?

– Дома. Я только что оттуда.

– То есть ты, получается…

– Да, да! – раздраженно ответил Эдик и сел наконец на стул. – Я его нашел. Лежит на полу в ванной, а дверь в квартиру была открыта, понимаешь? И телефон не тронут, и все вещи на месте.