Читать книгу Фрида - Аннабел Эббс - Страница 18

Часть II
Мюнхен, 1907
Глава 16
Фрида

Оглавление

– Я должна сказать Элизабет.

Фрида провела пальцем по груди Отто, над трепещущим сердцем, по извилистой линии волос, разрезающей живот. Две ночи с Отто способствовали преображению, суть которого она не могла облечь в слова. Вместо вялой, безжизненной крови в венах струились электрические искры, превращающие ее в нового человека. После первого акта любви Фрида открыла глаза и обозрела все вокруг словно впервые. «Как новорожденный младенец, впервые увидевший мир», – ошеломленно подумала она, лежа в объятиях Отто, тяжело дыша, и почему-то вспомнила первые минуты жизни Монти. Глаза, которым была всего одна минута от роду, удивленно смотрели на нее, на Эрнеста, на свечи, догорающие на подоконнике. Насколько ярким и сияющим должен был казаться ему окружающий мир! Как ей в эту минуту.

В последующие минуты она испытывала странное ощущение, словно пребывает вне времени и пространства, между небом и землей. Отто продолжал рассуждать о революции и анархии, о том, как психоанализ изменит мир, а она лежала в блаженной истоме, слыша только стук ветра в оконные стекла, церковные колокола и перезвон молочных бидонов, выгружаемых из тележки. Но теперь надо подумать о сестре.

– Ты еще ей не сказала? – удивленно поднял глаза от своих записей Отто.

Он сидел рядом и лихорадочно строчил в блокноте, записывая все о ней для статьи о типах личности.

– Нет.

Фрида откинулась на валик дивана и закрыла глаза. Рядом с Отто она казалась себе великолепной и непобедимой, но, как только вспомнила о необходимости признаться Элизабет, это чувство улетучилось. Она смутно подозревала, что сестре не понравится их сближение и та попытается как-то утвердить свою власть. Как в детстве.

– Она не станет возражать. Элизабет верит в свободную любовь. – Отто беспечно взъерошил залитые солнцем рыжие вихры. – Она будет счастлива делить меня со своей сестрой, как счастлива делить меня с лучшей подругой, моей женой.

Он рассмеялся и притянул Фриду к себе.

– Здесь, в Швабинге, мы верим в сексуальную революцию и гибель патриархата.

– Расскажи мне об этом месте в Швейцарии, об Асконе.

Фрида зарылась лицом в его грудь. Она любила, когда он говорил о революции. Ей нравилось, как падают и летят его слова, точно акробаты в цирке.

– Революция уже началась, Фрида. В Асконе мы боремся с семейным патриархатом. Вся еда, имущество и дети там общие.

Отто отодвинул блокнот и поднял голову.

– Это единственное место в мире, где женщины свободны – потому что в семье нет власти отца. Одиночества тоже нет, ведь все равны и по-настоящему заботятся друг о друге.

– Нет одиночества?

Она вздрогнула, вспомнив свою жизнь в Ноттингеме. Долгие годы ее спасали от одиночества только книги. Однажды зимним днем Фрида совершила поразительное открытие: после замужества она стала еще более одинокой.

– Нет, – решительно произнес Отто. – Мы будем там счастливы, любовь моя.

Фрида взяла из лужи чернил, растекающихся по листу, ручку Отто.

– А детям там хорошо?

– Там всем хорошо. Никто не испорчен собственностью, властью. Люди полностью свободны!

Он отобрал у нее ручку и наполнил из чернильницы рядом с кроватью.

– Перевернись.

Она легла на живот, почувствовала, как кончик пера царапает ягодицы, вдохнула кожаный запах диванной подушки.

«В Асконе я могла бы носить кожаные штаны – подумала она. – И чулки горохово-зеленого цвета». Перед глазами промелькнула картина: Монти, Эльза и Барби бредут голышом через мелкий ручей, а стайки серебряных рыбок плавают у их ног и кусают за пальцы.

– Эрнест никогда не позволял детям бегать без одежды, – сказала Фрида, приподняв голову. – Однажды я повезла их на море, и они целую неделю бегали голышом. Я боялась, что они ему расскажут.

– Возьми с собой детей. Мы сможем делать что захотим, следовать зову тела, сердца, чувств. Мы станем свободными духами. Самими собой!

«Это все, чего я хочу, – подумала Фрида. – Быть собой. Всего лишь быть собой. Почему это так трудно, так тяжело?» Она почувствовала на ягодицах теплое дыхание Отто.

– Что ты написал?

– Женщина будущего.

Он вновь подул на надпись.

– Ты мне всю жизнь снилась. Я не знал, что это ты, а теперь понимаю: это был пророческий сон о том, сколь совершенной может быть женщина. Ваши суфражистки не понимают, что женщина не в силах стать свободной, пока не отпустит свою сексуальность. Акт любви – маленькая революция.

Его голос взлетал, опускался и кружил по комнате.

– Я никогда не встречал женщины, до такой степени сексуально свободной, как ты. Естественной, непосредственной, способной отдаваться и получать наслаждение, тогда как все остальные представительницы вашего пола сухи и зажаты от постоянного подавления чувственности. Это своего рода гениальность, Фрида.

– Значит, я гений? – рассмеялась она.

– Да, гений жизни. Тебя держали в заточении в… этом, как его…

– В Ноттингеме, – подсказала она.

– От самого этого слова несет преисподней. Полетели со мной!

Он притянул ее к себе, так что перехватило дыхание, прижался губами к губам и поцеловал с такой безудержной страстью, словно это был их последний поцелуй и он хотел навсегда запечатлеть его в памяти.

Фрида

Подняться наверх