Читать книгу Вариант Вселенной - Anne Dar - Страница 38

В один странный день открыв глаза не на рассвете

и почувствовав в волосах играющий ветер,

взгляд бросишь в сияющие небеса,

чтобы увидеть странное чудо – летит чья-то звезда,

летит и мгновенно срывается вниз,

чтобы вскоре упасть перед Вселенною ниц,

чтобы, померкнув, дать шанс загадать

кому-то через зажмуренные глаза,

что-то такое, отчего по телу дрожь

и в душе самолёты стартуют в ночь,

чтоб приземлиться увидев луч

вышедший из-за мечтательных туч.

Ты, дорогой мой, тоже чья-то звезда.

Тоже сияешь и тоже сорвёшься вниз навсегда,

чтобы в последнем мерцанье подарить кому-то свет

в виде мечты. Ты – чей-то билет.

Так не скупись же светить сейчас

и в тот миг, когда грянет последний час

твоего свечения на полотне

вселенной, в которой ты вроде бы был, а вроде и нет,

будь той звездой, что оставит след.

Всеми правдами и неправдами,

Всеми ветрами и проливными дождями

Я знакомилась с этой жизни тайнами

И узнала главное: Мы сами

За своими печалями и страхами,

За своей силой и самыми дивными снами

Стои́м, словно вытесанные статуи —

Кто из дерева, а кто из мрамора, ста́ли.

Столько жили, а всё не знали,

Что за жизнь мы в ответе сами,

Говорили нам: “Так бывает”, —

Не сказали: “За нас не решают”.

Я скажу вам – забудьте это,

Не крушите свои дороги,

Может вы оплошали где-то,

Может быть даже очень больно,

Но покиньте эти чертоги,

Не дышите пылью и тленом,

Лучше строгие, но свободы,

Чем навечно остаться пленным.

Затушите в себе пожары

Из сомнений и прочих пороков,

В этот мир вы затем рождались,

Чтобы быть вопреки – не в оковах.

Потому открывайте очи,

И смотрите во все пределы,

Кулаки сжимайте, что мочи,

Вы, и те, кто вокруг – одни звери.

Если есть вам за что бороться

И за что со всем миром спорить,

Знайте – это за ваше солнце,

Что в груди вашей может вспыхнуть.

Карусели жизни закружились,

тронулась колесница времени,

не остановить нам

то, что там

завелось

за нашими спинами

щёлкнув

вековым замком.

Кто ушёл – те всё же с нами.

Мы уйдём

и будем с теми

чьи сердца – наш дом.

Соловьём споёт кто-то за горизонтом,

совой прокричит кто-то в глухом лесу.

Я между ночью и утром

выбираю то, что вдыхает в меня красоту

из мотивов, слов, взглядов и мыслей,

из кристаллов и красок, и редких камней…

Кто-то мечтает прожить сотни жизней,

я же мечтаю прожить достойно одну.

Смотреть в глаза и видеть правду,

смотреть в потоки душ и видеть волны их…

И потому я не люблю, как все другие, звездопады,

что в звёздах падающих слишком много молодых.

Среди иных созвездий много старцев,

но даже мудрых будет гаснуть свет,

оставив после их гашения лишь сгустки танцев,

их полюбивших в прошлом или будущем теней,

время зажжёт другие звёзды,

создаст свечение иных черт и красот,

а те, что были прежде, будут кости —

фундамент тем, кого пока что нет.

Всё повторяется по кругу, всё проходит

затем, чтоб снова всё начать с ноля.

Откуда свет мой происходит,

светясь им не смогу понять, пожалуй, даже я.

Не в понимании таится сущность

простого или заковыристого человеческого бытия.

Творить – пожалуй, в этом мудрость.

Пусть не для всех, тогда хотя бы для меня.

И по шарику круглому-круглому

линию штрихпунктирную проведя-прочертя

мы проживём свои жизни неровные,

все вы и, конечно же, я.

Где-то, возможно, с вами мы встретимся,

линии свои на мгновение пересечём

и дальше пойдём.

Крутится шарик, крутится-вертится,

его движению всё нипочём.

У моего отца глаза цвета неба,

может быть это и придаёт ему силы.

Свет этих глаз многие сказы ведал

и замечал то, что незримо.

У моего отца мысли о птицах,

тех, что в небе синем летают…

Ему по жизни не остановиться:

такие люди бегут – не шагают.

Этот отец мне по жизни достался,

с ним навсегда и связана буду.

Лишь бы он только не спотыкался,

лишь бы всегда чувствовал мою руку.

Кто-то может петь красивые песни,

кто-то может честно рубить с плеча,

кто-то умеет изобразить прелестно,

кто-то умеет огонь распалить из угля.

Все мы кто-то, все мы можем/умеем,

странность в том,

что порой нам друг друга не понять.

Строим мы Вавилонские башни до неба,

до которого нам никогда не достать.

Нет злых людей – есть несчастные,

счастливые люди не сотворяют грязь

ни словом, ни взглядом, ни мыслью…

Увы, люди слабые:

погрязнув в грехе желают,

чтоб ближний тоже увяз.

Не думайте словно слово чужое худое

вам предназначено —

проблема не в вас, а в людских сердцах.

Вам не людского суда страшиться назначено.

Всё суета. Миг – проверка… И прах.

Хороните своих предков.

И ходите к ним на могилы.

Они это заслужили —

они и есть те верфи

из которых мы выплываем

в необъятные океаны…

Приходите на могилы к предкам,

они это заслужили…

Тем, что просто однажды были —

это и есть причина той пыли,

из которой мы собрались

в то, что сейчас из себя представляем.

Они тоже когда-то плыли,

результат их скитаний – жизни,

что явились из их чресел,

что однажды падут пеплом.

Не забывайте. Помните корни.

Однажды пройдёт и ваше время,

надейтесь, что и вас вспомнят,

те, кого вы оставите здесь,

и их дети.

Есть вещи, которые ты не поймёшь,

которые выше понятий земных.

Ты всю жизнь от края до края пройдёшь,

но не познаешь тайных знаков немых

звёзд и лун, ночей и дней, лучей, теней…

Мы – совокупность жизней тех,

что стёрты временем. Мы – реки, вытекающие из морей.

Однажды наступит утро, в котором меня не будет…

Какие-то люди-судьи начнут оценку моих творений.

Быть может, моё оценят, скорее, конечно, осудят —

у судей всегда бесконечность мнений насчёт чужих созвездий…

О, судьи, о, глупые люди! (смеюсь без злости, сквозь лёгкость и безмятежность)

Пройдёт и ваше время, вашу жизнь тоже оценят судьи:

не бойтесь людских суждений – они ничего не стоят —

страшитесь Того Кто вас после встретит – Его суд честнейшим будет.

Мне крылом подать до вершины Арарата,

Стоит только закрыть глаза.

В мире, в котором брат идёт на своего брата,

Не может быть похвальной мзда.

Мне крылом подать до вершины Арарата,

Стоит только руку мысли протянуть.

Все мы отсюда будем взяты,

Вопрос лишь в том, кто что сумеет дать, прежде чем уснёт.

И самые красивые слова ломаются под натиском времени.

И самые сильные семена бывает уступают дорогу слабому семени.

И самые тяжелые времена когда-нибудь сменяются лёгкими.

И самая яркая заря находит свой конец закатными сонмами.

Не верю ни в клятвы сердечные, ни в сказанные шепотом слова.

Я верю только действиям. И-то не всем. И-то едва.

В моём понимании люди хуже зверей:

Им верить нельзя. Их слова среди целебных трав порей.

Растрачивайте себя. Кто как может. Смелее.

Смелость – прерогатива и мудрецов, и глупцов. Лилейным

маслом стечёт ваша жизнь до последней капли,

сладкой горечью обернётся всё, что выдано было вам, а вы не взяли.

Тёмной ночью уйдёте или самым светлым из рассветов —

но уйдёте. Счастье, если кто-то заметит.

Счастье, если уйдя, что-то петь здесь оставите.

Счастье, если друзья не попрут вашей памяти.

Так что будьте смелее – это стоит всего,

что вам выдано. Стоит бренных оков.

Закрой глаза, откройся правде,

Мы здесь не для того, чтоб быть.

Ты здесь затем, чтобы в пространстве,

Из полотна свисала жизни нить.

Её однажды кто-то схватит

И дёрнет резко на себя,

Скрестятся нити жизни дважды —

В этом и будет красота.

А звёзды задрожат, замлеют,

И прямо у тебя над головой

Кометы хвост лучом затлеет…

Ты был здесь… Всё. Пора домой.

И задыхаясь люди хватают воздух ртом.

И расставаясь ищут в груди сердце.

И каждое “сейчас” клеймят отложенным “потом”.

И соль из глаз взгляд ожигает перцем.

И нет начала этому, и нет конца,

история проходит круг за кругом,

и нет в сем мире ни единого писца,

сумевшего запечатлеть стоянку исторической поруки.

Всё повторяется. Совсем всё – всё – всё – всё.

И то, что есть, и то, что было – ещё будет.

И даже ваше уникальное лицо —

карта уже здесь побывавших судеб.

…Но только не говорите “люблю” не любя

и слово “верну”, украв что-то однажды, не произносите.

Но только не предавайте своё и себя,

и веру в добро не просеивайте на сите.

Но только не нужно страдать из-за других,

тех, кому интересны и неинтересны ваши страдания.

Но только не нужно менять дорогих

на новых, на деньги, на звания.

И только бы жить… Только бы жить

так, чтобы прожив, было не стыдно

отсюда раз и навсегда уходить

туда, где отсюда нас будет не видно.