Читать книгу Трилогия алой зимы - Аннетт Мари - Страница 11

Эми склонила голову, стараясь слушать голос Фуджимото. Как только Катсуо привел ее, мокрую и дрожащую, к нему, гнев превратил до неловкости милого старичка в нечто похожее на краснокожего демона они. Фуджимото сидел за низким столиком в своем кабинете, и каждое едкое слово, отражаясь от стен этой скудно обставленной комнаты, впивалось в свою жертву повторно. Уничижительная лекция продолжалась уже полных полчаса и охватывала все, о чем подозревала Эми: вопиющую безответственность, неуважение к тем, кто переживал и ее разыскивал, пренебрежение к роли камигакари, а также некоторое количество намеков на безмозглость.

Спустя минут десять после нападения они Эми наткнулась на тропу с отпечатками копыт – по чистой случайности, ведь, как ни досадно, шла она все-таки не на юг, а на северо-запад. Затем, уже на полпути к пастбищу, она увидела несущихся верхом по следу сбежавшего коня Катсуо и Минору. Оба сохэя были в ярости: если бы Эми погибла, их службе пришел бы конец.

Фуджимото все продолжал, и Эми, закусив губу, опустила голову еще ниже. Решив посидеть на спине у лошади, она даже не задумалась, что будет с Катсуо и Минору, если с ней что-то случится. Впрочем, она же не собиралась никуда скакать.

Фуджимото недовольно кашлянул и откинулся назад.

– Ну, камигакари Кимура? – вопросил он, назвав ее по фамилии. – Что скажете в свое оправдание? Пока вы никак не объяснили свое недостойное поведение.

Эми не смотрела ему в глаза. Стыд в ней боролся с тихим, но неиссякаемым гневом, который зародился после прочтения руководства каннуши. Горло терзали горькие слова, стремясь прорваться наружу. Однако Эми не могла раскрыть то, что узнала правду о своем будущем: ее судьбу это никак не изменит, лишь сделает оставшиеся месяцы тяжелее.

– Мне приснился кошмар, – пробормотала она. – Я прогулялась к конюшне, чтобы прийти в себя и…

– И решили покататься в одиночку по ночным горам? – ядовито перебил ее Фуджимото.

– Конь выскочил за ограду…

Каннуши презрительно фыркнул; от лепечущего старичка не осталось и следа.

– Отныне приближаться к конюшне вам запрещено. Не знаю, что подвигло вас на столь безответственный поступок, но пока я не переговорю с гуджи Ишидой, вам не разрешается выходить за пределы дома и сада. Стоит ли мне приставить к вам надсмотрщика, дабы у вас не было соблазна нарушить указания, камигакари Кимура?

– Нет, каннуши Фуджимото.

– Можете идти. – Он глянул на дверь. – Катсуо, отведи ее в комнату. И сообщи мико Нанако, что госпоже требуется горячая ванна, еда и травяной чай, чтобы уменьшить риск болезни после ночи на холоде.

Дверь кабинета скользнула в сторону. Эми поднялась и вышла за порог, не глядя на Катсуо. А ей самой в спину уперся его злой взгляд, который давил своей тяжестью всю дорогу мимо подмостков и главного святилища. Катсуо молча шагал до самой комнаты, но хлопнул по двери ладонью, как только Эми попыталась ее открыть.

– Ты что творишь?! – Несмотря на шепот, каждое слово дрожало от ярости, которую Катсуо едва сдерживал. – Приснился кошмар? Я ни на секунду не поверил.

Рассказать ли ему правду?.. Нет, она лишь причинит ему боль. Он и так печалился о лишениях Эми. А если узнает, что она потеряет абсолютно все и ее судьбу не изменить…

Катсуо склонился ближе.

– Неужели ты ничему не научилась после истории с Ханой? Как ты можешь оскорблять ее память и подвергать себя такой опасности, что…

Эми рывком повернулась к нему лицом, не успев с собой совладать.

– Научилась вообще-то! – прошипела она, еле сдерживая крик. – Все вышло случайно! Я забыла закрыть калитку, и конь сорвался с места. А я всего лишь хотела на нем посидеть минутку!

– Ну и зачем тебе понадобилось на нем сидеть? – прорычал Катсуо.

– Потому что я люблю лошадей! Потому что мне никогда не разрешали на них кататься, хотелось попробовать хоть раз!

Он дернулся как от удара, и его гнев растворился в изумлении. Поникнув, Катсуо прикрыл глаза ладонью.

– Прости меня, Эми, – пробормотал он. – Это я виноват. Не стоило лезть к тебе со своей жалостью о том, что ты упускаешь. Какой же я дурак!

– Нет, ты не дурак. – Злость Эми иссякла, уступив место давящему на плечи стыду. – И ты не виноват. Мне не стоило уходить одной. Глупо с моей стороны. Я и не думала, что конь сбежит вместе со мной.

Катсуо глянул на нее поверх пальцев.

– То есть его имя тебе ни о чем не намекнуло?

– Его имя?

– Мерина зовут Торнадо.

– Я… не знала.

– Все три кобылы очень спокойные. Ни одна бы не сбежала.

Эми скорчила гримасу. Н-да, повезло же ей выбрать самого норовистого! Катсуо наконец отпустил дверь, и Эми ее открыла.

В комнате кто-то навел порядок. Футон и постельное белье были убраны в шкаф, чемоданы аккуратно стояли в углу. Ни шкатулки, ни ее содержимого, ни дневника с руководством каннуши не было видно.

Запаниковать Эми не успела. Катсуо достал из-под хаори обе книжицы и, улыбаясь, протянул ей.

– Прихватил их, пока никто не видел. Поднялась такая паника, что вряд ли на них вообще обратили внимание. Сперва мы думали, что кто-то напал на тебя и похитил.

Подавив очередной укол вины, Эми забрала книги и прижала их к груди. Она чуть было не спросила, читал ли он их, но сообразила: а когда бы? Едва ли Катсуо стал бы рассиживаться с ее дневником, пока она где-то пропадает и явно в опасности. Она наверняка ужасно всех перепугала.

– Спасибо, – шепнула Эми.

– Не за что. – Катсуо замешкался. – Послушай, если тебе вдруг захочется испытать что-нибудь еще, просто позови меня, ладно? Новые впечатления – это здо́рово и все такое, но когда тебе не грозит вред… или хуже.

К глазам Эми подступили слезы. После всего, что Катсуо пережил по ее вине, он по-прежнему был к ней слишком добр.

Катсуо отступил на шаг.

– Тебе нужно переодеться и принять ванну.

Эми кивнула и вошла в комнату, чувствуя, как неприятно хлюпают мокрые носки. Катсуо закрыл дверь, и Эми прислушалась к его шагам, зная, что он ушел передавать указания Нанако. Она поморщилась. Ее неизбежно ждала еще одна лекция.

Оставшись в одиночестве безупречно чистой спальни, Эми изумилась, какое же безумие заставило ее броситься в ночь и залезть на коня. Долг и отчаяние так боролись со стремлением взбунтоваться против предательства, что затмили ей разум, но в утреннем свете она поняла – несколько минут на лошадиной спине совершенно не стоили беспокойства и тревоги, которые она всем причинила.

Подняв руку, Эми уставилась на испачканные пеплом пальцы. Зато она сама нашла дорогу в горах, использовала офуда, выстояла против они. Даже, наверное, спасла жизнь кицунэ – если, конечно, та позже не умерла от ран.

Эми хотела лишь немного впечатлений о жизни вне строгих правил камигакари, а получила куда больше, чем могла представить. Страх, измождение, боль – она чувствовала каждый синяк, – но приключение того стоило. Защитилась от они, действовала сообща со странным маленьким ёкаем, бродила по дикому лесу в одиночку. Каждое воспоминание было ярким, пульсировало жизнью и вдыхало ее в Эми – чего не случалось уже много лет. Приключение было необыкновенным, головокружительным – и ее личным, поэтому, несмотря на стыд и вину, Эми ни капли не жалела.

Если бы Фуджимото узнал ее истинные чувства, его бы хватил удар.

После ванны, завтрака, чашки чая и сна Эми поймала себя на том, что сидит в комнате и просто смотрит в окно на заснеженный сад. Больше делать ей было нечего. Дневник и руководство каннуши временно перекочевали в шкаф. Шкатулки и ее содержимого не стало – Нанако все выбросила, назвав мусором. Пусть ночью безделушки, связанные с ролью камигакари, казались Эми ненавистными, потеря памятных вещиц ранила ее куда больше, чем она хотела признать.

Эми устроила локоть на подоконнике и подперла ладонью щеку, держа во второй руке длинное черное перо. Оно поблескивало на свету, когда Эми прокручивала его между указательным и большим пальцами. Она принесла его из леса, намереваясь спрятать в шкатулку – как первое воспоминание, уже не связанное напрямую с долгом камигакари. Увы, шкатулки у нее больше не было.

Положив перо на подоконник, она сбросила волосы с плеч на спину – они ниспадали ниже талии, а сейчас, когда Эми сидела, едва не касались кончиками пола. Она пропустила прядь сквозь пальцы, глядя на кружащий за окном снег. Волосы тоже были отличительной чертой камигакари: ей на протяжении десяти лет запрещали их стричь – только время от времени подравнивать кончики, чтобы сохранить опрятный вид. Сама Эми совсем не хотела носить волосы такой длины, однако считалось, что они имеют духовное значение.

В мысли закралась тоска, пытаясь утянуть разум во тьму. Неизбежный исход с каждым днем приближался. Если бы только у нее был выбор!.. Может, тогда смириться с судьбой оказалось бы не так сложно. Если бы ей не солгали… Если бы она знала все с самого начала, возжелала бы встать на этот путь с детства? Восьмилетний ребенок не способен осознать, что такое смертность. Может, она все равно бы согласилась.

В любом случае теперь уже слишком поздно. От судьбы не уйти. Если Эми и утратит жизнь, то уж лучше ей стать идеальным сосудом для Аматэрасу – ради мира, ради оммё. Нужно просто перестать об этом думать и притвориться, что все по-прежнему.

Эми глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на тревогу, норовившую обвить ее скользкими кольцами, и на странное, покалывающее ощущение, от которого хотелось вскочить с места и расхаживать туда-сюда. Рассеянный взгляд Эми вдруг привлекло ярко-красное пятно среди белизны сада – алую осеннюю листву. Издали она напоминала кровь на снегу – кровь кицунэ.

Лиса была, наверное, самой удивительной частью ее приключения. Незлой ёкай… одна мысль об этом казалась Эми нелепой. Впрочем, из всех ёкаев, о которых она слышала, кицунэ считались самыми терпимыми. Да, они были известными плутами, способными доставить множество хлопот, но слыли не такими жестокими, как остальные ёкаи. Другое дело, если бы у кицунэ был не один хвост – это, согласно легендам, указывало на ее возраст и могущество, – однако малышке в лесу не хватало сил даже на побег от они.

Тем не менее кицунэ были посланниками Инари, куницуками огня; демон-они даже назвал лису отродьем Инари. Наверное, побеспокоиться все же стоило. Инари точно захочет смерти камигакари Аматэрасу и может приказать ёкаям на нее охотиться. Была бы Эми поумнее, она не стала бы выручать кицунэ – да и не то чтобы это вообще входило в ее планы изначально.

Эми закусила губу. А ведь лиса-то спасла ее первой – когда к ней, оцепеневшей от страха, ринулся они. Кицунэ прыгнула наперерез и укусила великана. Она спасла Эми, а камигакари бросила ее умирать!

Нет. Эми покачала головой, уткнувшись в ладони. Кицунэ убежала сама. Да и что оставалось делать – гнаться следом? Лиса-ёкай не знала, что Эми – камигакари, но что ей помешает догадаться позже? Может, кицунэ и не злобное чудище, но все-таки и это существо по-своему опасно.

Эми прикусила губу сильнее. Каким же разумом светились алые глаза! А эта хитрая лисья усмешка… и столько крови…

Но нет, Эми ничего не могла сделать. Ёкаи опасны. Ей нельзя так рисковать.

Подняв голову, она уронила руки на колени. Нельзя, ведь ее тело нужно Аматэрасу целым и невредимым – а не истерзанным после встречи с ёкаями. Однако Эми была перед кицунэ в долгу, а если все спланировать, то ей удастся помочь маленькому ёкаю без риска – без особого риска, во всяком случае. У Эми оставались считаные недели, и она хотела совершить какой-нибудь значимый поступок – для себя самой, а не для служения Аматэрасу. Например, отплатить добром кицунэ и, возможно, даже спасти при этом жизнь белой лисицы.

С мрачной решимостью Эми встала и быстро заплела волосы в косу, которую затем свернула в тяжелый пучок и скрепила. Надела белое хаори, уже сухое и чистое – за исключением пары пятнышек, напоминающих о падении со склона. И, наконец, положила блестящее черное перо в свой дневник, словно закладку, и спрятала его в углу шкафа. А потом сдвинула дверь комнаты в сторону. Для плана требовалось кое-что еще.

Не успела Эми провести на кухне и пары минут, как на пороге появился хмурый Катсуо.

– А ты разве не должна сейчас спать? Что ты делаешь?

Глянув на него, Эми вытащила из холодильника упаковку свиных котлет и опустила в тряпичную сумку перед собой.

– О, Катсуо, вот ты где. Есть аптечка?

– Ты ранена? – В его голосе прорезалась тревога. – Что…

– Нет, нет, я в порядке. Просто нужна аптечка. У нас есть?

– Да, но…

– Можешь захватить?

Катсуо нахмурился еще сильнее и вышел из кухни. Эми забрала остатки обжаренной рыбы и две бутылки воды, а потом встала с открытой сумкой перед Катсуо, который как раз вернулся с белой пластиковой коробочкой. Он сощурился и медленно положил аптечку к другим предметам.

– Что ты задумала?

– Мы с тобой, – с улыбкой отозвалась Эми, – пойдем на прогулку.

– Прогулку?

– Ага.

– Куда? – Катсуо последовал за ней к выходу из дома. – Каннуши Фуджимото говорил, что ты должна оставаться у себя.

– Они с Нанако весь день просидят в кабинете.

– Эми. – Катсуо скрестил руки, глядя, как она надевает туфли. – Я не стану помогать тебе нарушать его запреты. Не втягивай нас в неприятности.

Эми выпрямилась и вскинула брови.

– Ты, кажется, просил звать тебя с собой, если мне опять захочется «впечатлений».

Катсуо поморщился, видимо, жалея, что дал такое опрометчивое обещание.

– Говорил, но моя работа – тебя защищать, и я не могу тебя никуда отпустить после случившегося.

– Вообще-то, – бодро заметила Эми, – ты не можешь меня остановить. Тебе нельзя меня касаться.

У него отвисла челюсть.

– Поэтому, если ты намерен меня защищать, тебе попросту придется пойти со мной. Каннуши Фуджимото поймет, не переживай.

Катсуо чуть не подавился возмущением. Эми усмехнулась и сбежала по ступенькам на дорожку, оставив его поспешно обуваться. Он догнал ее на углу дома.

– Снова конюшня? – настороженно уточнил Катсуо. – Зачем мы идем к конюшне? Я-то думал, что лошадей тебе на сегодня хватило.

– Мы идем немного дальше.

– Дальше?! Ты хочешь уйти с земли храма? С ума сошла?

– Не сошла! – огрызнулась Эми.

От хорошего настроения не осталось и следа – в основном потому, что девушка и сама гадала, не спятила ли. С каждым шагом от дома к горе уверенность Эми иссякала. О чем она только думала? Кицунэ не станет ждать ее на том же месте, а прочесать тысячу квадратных миль дикого леса в поисках маленькой лисички она попросту не сможет. Да и вообще – так ли она хочет помогать ёкаю? И согласится ли кицунэ принять помощь? В прошлый раз лиса сбежала.

Когда они с Катсуо в напряженном молчании шли мимо ограды, Эми не удержалась и виновато глянула на поле, где паслись только три лошади. Минору часами обыскивал все тропы, но Торнадо так и не нашел. Оставалось надеяться, что на него не успел наткнуться они.

В десяти ярдах от пастбища стояли красные тории, отмечая конец земель. Эми замерла и нервно сглотнула. В прошлый раз она их даже не заметила – так отчаянно пыталась не свалиться с летящего галопом коня, – но теперь девушка покидала безопасное место по своей воле. Врата тории создавали сильный барьер вокруг храма и не позволяли злонамеренным ёкаям войти.

Эми колебалась. Поклон вратам был данью уважения к ками, однако чувства Эми к Аматэрасу спутались в комок и причиняли боль. Она ненавидела ками, из-за которой ее ждала неминуемая смерть, но в то же время знала, что Аматэрасу – божество, которому некогда тревожиться о жизни какой-то смертной девчонки. Особенно сейчас, когда ками отчаянно нуждается в сосуде. Аматэрасу должна быть доброй, сострадательной, однако, когда Эми чувствовала ее присутствие, ками ее ни разу не предупреждала об участи камигакари.

Она попыталась шагнуть вперед, но все-таки не сумела позволить себе такое неуважение. И шмыгнула между красными столпами, лишь отвесив быстрый, скованный поклон.

Катсуо поравнялся с ней и прищурился.

– Так куда мы идем?

Эми прикусила щеку изнутри.

– Ну, понимаешь… этим утром у меня случилась… неожиданная встреча.

– Какая еще встреча?

Она мысленно сжалась, предчувствуя его реакцию.

– На меня напал они.

– Они?! – рявкнул Катсуо, и его громкий голос разнесся по лесу. – На тебя напал горный они?! Как?

– Я использовала офуда. Они не смог пробить барьер и ушел.

– Просто ушел?

Эми пожала плечами. Она не представляла, как объяснить, чем ее барьер так обжег они.

– И что же после такой «встречи» заставило тебя вернуться?

– Они чуть меня не убил, но меня спасла кицунэ. Выпрыгнула вперед и укусила они, так что я успела поставить барьер. А ведь она была ранена… вся в крови. – Эми хмуро уставилась на землю, боясь взглянуть на Катсуо. – Кицунэ спасла мне жизнь, поэтому я хочу вернуться, вдруг она еще там? Оставить немного еды… хоть как-то отблагодарить.

– Эми…

– Знаю, глупо, – быстро сказала она. – Но ёкаи тоже ками, а если ками тебя защитил, то положено сделать ему подношение.

– Ты надеешься, что кицунэ до сих пор тут, но что, если поблизости бродит и они?

– Поэтому я и прихватила тебя.

– Вот счастье-то, – буркнул Катсуо. – Стоило позвать и Минору.

Эми глянула на его мрачное лицо.

– Ты не справишься с они?

Катсуо издал сухой смешок.

– Твоя вера в мои силы, конечно, льстит мне, однако ни один сохэй не станет недооценивать горного они.

Эми замерла. Катсуо прошел еще несколько шагов и, спохватившись, обернулся.

– Давай вернемся, – произнесла она, стискивая сумку с едой, водой и аптечкой. Нельзя рисковать жизнью Катсуо. Его ждет нормальное будущее, а не жалкие несколько недель. – Все это не стоит твоей жизни.

Он нахмурился, глядя на нее. Они стояли друг напротив друга на снежной тропе, а вокруг возвышались деревья.

– Не стоит моей жизни, – мягко, почти задумчиво повторил Катсуо, – но стоит твоей?

Эми не знала, что на это ответить. Но прежде чем она успела сообразить, Катсуо махнул рукой и зашагал дальше.

– Не будем терять время. Надо вернуться до того, как Фуджимото и Нанако справятся со своими делами.

– Но… – Эми поспешила догнать Катсуо. – А как же они?

– Его ки наверняка легко заметить. Если я его почую, то сразу дадим деру.

Она вспомнила страх, который расползался по телу, пробирался под кожу. Мощная ки предупреждала всех в округе о приближении опасного создания. По той же причине Эми приходилось носить омамори Ишиды – чтобы подавить пропитанную силой ками ки, способную выдать ёкаям ее истинную сущность.

Встревоженная и приободренная одновременно, Эми снова зашагала впереди. Через десять минут пути они прошли мимо места на тропе, где утром ее нашли Катсуо и Минору. В полумиле оттуда обнаружился и пролом в кустарниках, через который она свалилась вниз. Дальше уже было довольно просто проследовать по ее следам на снегу обратно в лес. В свете дня он казался далеко не таким зловещим. Среди деревьев громко перекликались птицы; пробежала мимо и вскочила на дерево рыжая белка с белым животиком – а потом уселась на ветку, стискивая в крошечных лапках орешек и настороженно наблюдая за людьми.

Теперь Эми, к своему стыду, поняла, насколько извилистым был ее путь на самом деле. Она, как выяснилось, не могла идти по прямой, даже если от этого в буквальном смысле зависела ее жизнь. Несмотря на веселое птичье пение, чем глубже они заходили в лес, тем тревожнее Эми становилось. Катсуо шел за ней по пятам – так близко, что она ощущала его тепло, – и держал руку на рукояти катаны.

Они вдруг очутились на небольшой поляне. Эми замерла; ее взгляд скользнул по снегу, крови и зеленой влаге, которая осталась после они. Катсуо широким шагом прошел дальше и осмотрелся. Опустившись на колени рядом со следами, припорошенными свежим снегом, он тихонько присвистнул и приложил поверх ладонь. Растопыренные пальцы прилично не доставали до краев отпечатка.

– Здоровенный, – пробормотал Катсуо. – Следы на западных тропах были куда меньше.

Эми сосредоточилась на крошечных следах кицунэ, убегающих прочь. Кровь делала их ярче, заметнее.

– Сюда, – позвала она, прижав сумку рукой. – Катсуо, скорее.

Эми поспешно устремилась в заросли. Прошло уже столько часов… кицунэ могла оказаться очень далеко. Но судя по крови… она все же была сильно ранена. А значит, вряд ли сумела бы долго бежать.

Когда лес начал превращаться в чащу, Катсуо пошел впереди. Он часто опускался на корточки, чтобы свериться со следом, который было видно все хуже и хуже. Спустя еще несколько дюжин ярдов сохэй остановился и вздохнул.

– Потерял след. Кицунэ умело его замела. Без гончей ее не найти.

Эми поникла. Она ведь так надеялась.

– Но мы можем оставить подношение здесь, – мягко произнес Катсуо. – Если она неподалеку, то учует еду.

Эми кивнула, кусая губы. Придется довольствоваться этим, если больше ничего не поделаешь.

– Кар! – прорезался сквозь птичьи трели хриплый крик.

Эми вскинула голову. Высоко на ветке сидела черная ворона.

– Опять ты…

Ворона повертела клювом. Расправила крылья, слетела с места. Беззвучно пронесшись между деревьями, опустилась на ель в тридцати ярдах.

– Кар, кар! – позвала птица.

– Что ты… – начал было Катсуо.

Эми, не сводя глаз с вороны, подняла руку, и он умолк.

– Кар!

Птица как будто приказывала, настаивала. Эми почти слышала слова, которые та была не в состоянии произнести: «Иди!»

Может, кицунэ была сегодня не единственным ёкаем в обличье зверя в этом лесу.

– Идем, – сказала Эми. – Сюда.

– Да что…

Она бросилась вперед, не дожидаясь вопроса Катсуо. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду, однако Эми упрямо бежала вперед, следуя за вороной, которая вновь перелетела на другую ветку и громко каркнула.

А вдруг это самая обычная ворона и Эми всего лишь гонится по лесу за случайной птицей? Нет, вряд ли. Ворона была здесь раньше. Она направила кицунэ к Эми. Предупредила их о том, что рядом демон они. Эми была в этом уверена. Не все ёкаи – и ками – обладали большой силой. Встречались и слабые, в которых теплилась лишь капля ки. Ворона была ёкаем и звала Эми за собой – хоть та и не знала почему.

Перелетая с дерева на дерево, ворона вдруг устремилась ближе к земле и села на ветку голого клена. Там она замерла, явно не намереваясь двигаться дальше. Эми остановилась, опасаясь подходить ближе.

Ворона повернула голову и уставилась на нее черным глазом-бусинкой. А потом глянула вниз, указывая на что-то клювом.

Под ее насестом обнаружилась поваленная на валун ель, высыхающие ветви которой удобно скрывали нору. Эми осторожно шагнула вперед и потянулась к завесе.

Катсуо преградил ей путь и, одарив суровым взглядом, обнажил катану.

– Кар, кар, кар! – пришла в ярость ворона, завидев оружие.

Не обращая на нее внимания, Катсуо сдвинул клинком ветви. В небольшой норке за ними показался пушистый клубок.

– Кицунэ! – Эми оттеснила Катсуо и, упав на колени, подалась ближе. – Кицунэ?..

Та не пошевелилась. У Эми оборвалось сердце. О нет! Слишком поздно. Лисица умерла от ран. Со слезами на глазах Эми бережно вытащила маленькое существо из норы… И услышала тихий стон боли.

Охнув, Эми невольно выпустила кицунэ из рук, и бессознательное тельце обмякло на снегу. Красивый белый мех был весь в крови.

– Живая? – Вернув катану в ножны, Катсуо осторожно раздвинул окровавленный мех. – Проклятье! Одна рана тут, на передней лапе, а другая, поглубже, идет через плечо и грудь.

– Она выживет? – дрожащим голосом спросила Эми. От этого зрелища у нее закружилась голова. Как такое маленькое тельце до сих пор не погибло, потеряв столько крови? Кицунэ, как ей казалось, была лисой самого обычного размера, но весила максимум в два раза больше домашнего кота.

– У ёкаев нет смертных тел, как у нас, – рассеянно отозвался Катсуо, продолжая осматривать раны. – Он не умрет, пока не потеряет всю ки, но с такими повреждениями шансов у него маловато.

– Он?.. – пробормотала Эми.

– Да, самец. Думаю…

– Кар!!!

Эми раздраженно вскинула голову и огрызнулась:

– Чего тебе?

Ворона развернула крылья и забила ими в воздухе.

– Кар-кар-кар!

Эми узнала этот тревожный клич и замерла, прислушиваясь. Все птицы умолкли, лес погрузился в тишину. По земле заструился скользкий страх.

– Катсуо… – выдохнула Эми. – Здесь они!

– Что? Я не чувствую…

– Я чувствую!.. Он уже близко!

Эми поспешно расстелила на земле свое хаори. Катсуо закутал в него кицунэ и, подхватив сверток на руки, встал. Ворона снова тревожно каркнула и сорвалась с места. Она пролетела так близко над головой Эми, что девушку обдало порывом ветра, а затем устремилась в сторону, противоположную той, откуда они пришли.

– Следуй за вороной, Катсуо.

– Эми, ты уверена…

– Да!

Зная, что он в любом случае последует за ней, Эми бросилась бежать изо всех сил. Ворона скользила от ветки к ветке, отмечая самый простой путь, без единого препятствия для бескрылых людей. Катсуо, судя по топоту, держался рядом. Эми сосредоточилась на беге, радуясь, что в требования к камигакари входила и хорошая физическая подготовка; для избранной неприемлемо быть слишком хрупкой или толстой.

Впрочем, бежать слишком долго Эми все-таки не могла. Холодный воздух уже до боли впивался в легкие. Однако она не замедляла ход – не смела даже думать об этом. За ней по пятам струился уже знакомый ужас, становясь сильнее с каждым мгновением.

Откуда-то сзади донесся рев. Эми споткнулась и чуть не упала, но Катсуо успел поймать ее за локоть, прижимая к себе кицунэ второй рукой. В его глазах читался страх, и от этого Эми испугалась еще больше.

Ворона настойчиво каркнула: «Скорее!»

Эми побежала быстрее; Катсуо не отставал. Они вновь заревел, теперь громче – и ближе. Гораздо ближе.

Деревья кончились, под ногами вдруг возникла тропа. Эми заскользила по снегу, размахивая руками для равновесия и стараясь не уронить сумку с плеча. У другого конца тропы опять каркнула ворона, и Эми, развернувшись, заметила алое пятно. Вдали, среди деревьев, едва виднелись тории.

Катсуо на ходу сунул сверток с кицунэ ей в руки, а сам выхватил меч. Сзади оглушительно затрещали ветки. Эми рискнула оглянуться ровно в тот миг, когда чудовищный они вырвался из кустарников на тропу и бросился в погоню, быстро сокращая расстояние.

Мышцы пылали от напряжения, легкие горели, но тории были все ближе и ближе. Эми прижимала кицунэ к груди, чувствуя, как страх оплетает ее кольцами, высасывает последние силы. Еще чуть-чуть…

Ворона тревожно каркнула. Они торжествующе заревел. Эми не оглянулась. Уже совсем близко!

Катсуо развернулся, вскинув меч. Эми хотела крикнуть, чтобы он не останавливался, но дыхания не хватило. Она все же бросила взгляд назад – и ее сердце сжалось в груди: чудовищный ёкай несся прямиком на Катсуо.

Тот занес катану. Лезвие засияло голубым.

– Сотэй-но-шинкецу! – заорал Катсуо.

И разрубил воздух. Полоска голубого света, сорвавшись с клинка, ударила они в грудь. Ёкай застыл как вкопанный – словно попал в ловушку, – а Катсуо бросился бежать. Постоянно оглядываясь, Эми чуть не споткнулась у самых тории.

Ёкай взревел. Сияние, которое его окутывало, взорвалось искрами и рассеялось. Они вновь бросился в погоню, но Катсуо уже достиг алых ворот. Нырнув в них, он развернулся с мечом наготове. Тории отмечали границу земли храма, но в глазах Эми они были свободным проходом – отнюдь не тем, что помешает чудищу поймать добычу.

Они остановился у самых тории. Оскалился, обнажая огромные клыки и острые зубы.

– Мико! – прорычал они. – Отдай мне отродье Инари, и я пощажу тебя, хоть ты уже дважды помешала забрать то, что принадлежит мне.

Катсуо поднял клинок.

– Ты ее не тронешь, они! Возвращайся на свою гору.

– Я позволял тебе ходить по моим горам, человек, но теперь с меня хватит. Ослушаешься – и я предам смерти любого, кто наберется храбрости ступить за ваш жалкий барьер.

Ладони Эми сжались в кулаки поверх свертка из хаори.

– Смеешь нам угрожать? – громко произнесла она, не понимая зачем. – Здесь ты не властен, ёкай. Прочь из моих владений!

Стоило последним словам сорваться с губ, как пространство в центре тории замерцало и налилось светом. Он становился ярче, разливаясь во все стороны – и барьер вокруг земель храма вдруг стал виден, чего еще никогда не случалось.

Они вздрогнул. Ощерившись, пометался туда-сюда перед сияющими тории, а потом заревел и ринулся прочь. Лес поглотил его громоподобные шаги.

Воцарилась тишина, и голубой свет постепенно угас. Эми пошатнулась, резко ослабев. Катсуо поймал ее под локоть, помогая устоять на ногах, но затем тут же отдернул руку, вспомнив, что не должен касаться камигакари.

– Что это было? – потрясенно спросил он. – Это ты?.. Ты зажгла тории?

– Н-не думаю… Наверное… нам помогала Аматэрасу.

Катсуо распахнул глаза еще шире.

– Кар!

Эми обошла его и вгляделась в лес. С другой стороны невидимого барьера, с насеста на ветке за ними наблюдала ворона.

– Спасибо, – произнесла Эми, низко поклонившись, невзирая на сверток с кицунэ. – Мы о нем позаботимся. Здесь ему ничего не грозит.

Птица склонила голову, а потом изобразила подобие поклона. И, расправив крылья, скрылась среди деревьев.

– Ого, – шепнул Катсуо. – Это и в самом деле ёкай. А я, признаюсь, было решил, что ты немного с ума сошла. Как ты про него догадалась?

– Случайно, – пробормотала Эми.

Она уставилась на сверток у себя в руках. Она пообещала ёкаю-вороне, что убережет кицунэ. На деле все было не так уж просто, учитывая, что она только что тайком пронесла ёкая в храм Аматэрасу – в котором каннуши чрезмерно трясется по поводу ёкаев, пока у него живет камигакари.

– Что теперь?

Катсуо тоже глянул на сверток.

– Думать нужно быстро. Не знаю, почему они так помешался на убийстве этого кицунэ, но в любом случае чем меньше ёкай пробудет у нас, тем лучше.

Эми кивнула, и они вместе направились к конюшне. Катсуо предложил понести кицунэ, однако Эми отказалась, прижимая сверток к себе. Она его спасла, вытащила из лап того они, а теперь нужно было лишь одно – чтобы он выжил.