Читать книгу В дебрях Магриба. Из романа «Франсуа и Мальвази» - Анри Коломон - Страница 6
В Дебрях Магриба
*за решеткой в темнице сырой*
ОглавлениеАмендралехо вместе с Куасси-Ба бросили в подземную темницу, похожую на глубокую яму, выложенную тонким кирпичом и имеющую единственное сообщение с внешним миром – зарешеченное окно под потолком выходящее на пол полуосвещенного подвального коридора. В коридоре горел факел и монотонно ходил охранник, четко и верно выстукивая по мозгам стоящих ниже, вынужденных еще к тому же лицезреть эти шаги вровень со своими лицами. Настроение у Амендралехо с пребыванием в этой темной дыре сложилось тихое, еще он чувствовал себя здесь брошенным, если все вместе – заброшенным. Нужно было искать пути выхода из создавшегося положения, которое не иначе как могло кончиться убийством в темную: счастливец негр что-то не чувствовалось что бы больно радовался избавлению от смертной экзекуции, ее он возможно как раз ожидал. Ему лучше было знать. Хотя трудно было понять что так кручинит этого худощавого исполина, тупо воспринявшего смену эшафота на темницу и лишь немножко эмоционально оживившегося при попадании туда, что выглядело со стороны дурно, и действительно было некоторым дурным оживлением. Видно и тут, как всякому кому Бог даровал силу – ума отнял. Да и вообще все негры очень простой народ, стоит снова засветить солнцу и вернуться к друзьям, как к нему опять вернется непроходящая жизнерадостная энергичность. Пока же подавленность эмоций у Куасси-Ба соответствовала перевиденному им. Он тупо глядел через пробелы прутьев, таким образом что ли тянувшись к свету. Но вообще чувствовалось Куасси-Ба был неплохим малым и по прошествии долгого времени, когда между соузниками невольно установилось чувство общего, спросил Амендралехо:
– Твоя женщина, я взял?
Ну пришлось ответить просто и ясно – иначе бы не понял, чья княгиня.
Так это еще оказывается он утащил его любимую прямо у него с глаз и из под рук, верно тот рослый негр и был Куасси-Ба, а не просто эфемерный чернокожий. Как он мог не подумать так ни одного раза? Хотя какая была разница: не тот, так другой! Однако что для самого Куасси-Ба, то сие обстоятельство его очень смущало, и он натурально чувствовал на себе вину. И грустил. Хорошо еще что не считал виновником всех своих бед его. А так возможно оценивал великодушный поступок и это можно, и нужно было использовать, потому что нужно было бежать, если не отсюда, то вообще использовать первый же представившийся случай, что двум сильным проворным мужчинам, нацеленным на достижение какого-то результата, вполне возможно. Но возникшим радужным помыслам суждено было тут же потухнуть, и даже через нехочу, как-то неуместно было даже начинать разговор.
Вздорная мысль пытаться убежать со дна задраенного каменного мешка! Единственное что оставалось – смотреть что будет?
Последующие изменения несомненно должны были произойти и очень скоро. Чувствовалась предварительность обстановки и того положения в которое они попали. Над ними думали как с ними быть: оставлять в посольстве – верный способ потерять, брать с собой – это вернее и лучше для обоих сторон, если конечно не решалось третье, о чем подумать было жутко и не хотелось думать, хотя легко могло случиться – эшафоты еще стояли, и то подумать за что они были приготовлены!
В положении узников на все приходиться обращать внимание. Слишком зависимы они от внешнего, почти всем происходящим внутри. Всеми помыслами. Внешнее и чувствуется рядом, и как недосягаемая заветная мечта приобретает самые особые свойства. Стоило только в подземной галерее зашуметь шагам, как сразу все внимание очнувшееся от спячки задумчивости, показавшейся долгой и даже настоящей, было обращено за решетку. Что предстоящее им готовит? можно было ожидать всего наихудшего, хотелось надеяться на что-то обыкновенное.
Свет огня раздражительно ослепил, не давая приглядеться к тому кто подошел в пестром броском одеянии, в котором, с трудом разжмурив на миг глаз узнавались знаковые полы халата Омара Мейяда. Но голос грубый и жесткий принадлежал как будто не ему:
– Уберись с глаз!
Очевидно это восклицание относилось не к его особе… и верно, отвернув лицо в сторону, куда прикрыв глаза рукой можно было взглянуть не сильно слепясь от яркого света, Амендралехо увидел как Куасси-Ба присмирело и унижительно убирается в дальний угол, ну точно как собака с перебитыми лапами и даже скуля так же, всем своим видом вызывая жалость в замене злости.
Когда негр-гвардеец прислонился к стене и уткнулся лицом в самый угол, раздался вопрос теперь уже относящийся к нему, к Амендралехо.
– У кого ты взял одежды? Отвечай!
– Мне их подарил бей Хусейнид, еще на Галите.
Как осенило его ответить так напросто и ясно и что самое главное получилось произнести это как ни в чем не бывало твердым ровным голосом без всякого намека на робость и слабизну – оказавшуюся бы предательской. Но ничто не дало в Амендралехо слабинку, да и то в какой он позе отвечал в присядку, безразлично отвернув прикрываемое ладонью лицо в сторону, еще сильнее обескуражило грозного вопросителя. Обессиленно смолчав, даже и через силу не мог вдаваться в подробности после такого замешательства, поставивший его приход в тупое положение. Пришедший, дабы хоть чем-то оправдать свою досаду злобно проговорил
– Будешь сидеть до посинения! В подвальную пыль сотру!
И еще что-то сказав надсмотрщику пришедший недовольно удалился, оставляя после себя дурное ощущение навалившейся беды.
Однако вместе с тем как все, или почти все стихли, настроение Амендралехо погрузилось в спокойственную истому безразличной отрешенности и равнодушия к чему-либо, с вялым течением успокоительных мыслей о том и о сем. Занятое облокоченное положение у решетки и света давало ощущение пребывания на виду. Соприкосновение с камнями подвала посольства вселяло уверенность к изменчивости обстановки; никакие камни распираемые снаружи не удержат его здесь после отъезда Омара Мейяда. Если тот конечно не заберет его с собой или не пожелает покончить с ним здесь… Даже к этому он сейчас относился с невозмутимейшей апатичностью, так же как и к злости Омара Мейяда. Враг мечется, не знает что делать, желанное освобождение или хотя бы резкое изменение ситуации – забрезжило как свет наступающего дня, оставалось только ждать и смотреть что будет?… Не замечая доселе своего соузника-негра, так же обретавшегося у края решетки, только по другую сторону, Амендралехо невольно обратил внимание и на него, и на неожиданное изменение обстановки, выразившееся поначалу близким гулким шаганьем стражника-надзирателя, обычно ходившего посреди подземного коридора, а тут по каким-то причинам завернувшегося почти к самой стене. Казалось бы что тут могло быть стоящего внимания, однако негр что-то в этом нашел, и как будто очень стоящее. Возможно еще не совсем ясно осознавая что делает, все равно что как непроизвольно хватательно реагируя на что-то движущееся вблизи, Куасси-Ба сначало несмело протянул руку меж прутьев решетки, затем лишь сделал решительный выброс мускулистой руки.
Амендрадехо пришел в себя в того каким он всегда был, и понял что произошло только когда незадачливый стражник будучи подсечен или сдернут вниз рухнул наземь. Как это все нелепо и невероятно получилось, чуть не заставив пока стороннего наблюдателя усмехнуться! Но не было ни одного лишнего мгновения, начатое Куасси-Ба было вовремя поддержано вступившимся на поддержку Амендралехо. Еще прежде чем охранник успел набрать в грудь воздух чтобы крикнуть о помощи, удар по затылку привел его в бессознательное положение ниц.
Дальше нужна была не меньшая удача, чем в случае с забреденьем охранника к самой решетке – при нем должны были быть ключи, чего по идее не должно быть на внутреннем посту… Но все шло к тому что они вылезут из этой дыры и как в силу этого неумолимого обстоятельства Куасси-Ба забренчал отысканной связкой ключей. Пока он пребывал в неописуемом восторге, глядя белками глаз на ключи Амендралехо вырвал у него связку, быстренько отыскав нужный ключ по цвету металла запрыгнул на выступ перед решеткой, быть ближе к замку. Куасси-Ба стал снизу поддерживать его висячее положение…, а вообще-то он был просто отличным малым, и даже его глупость была только на руку, с ней можно было так легко поладить… Вылезши за открытую решетку наружу, Амендралехо на миг застыл задумав сделать еще больше того что они только собирались сделать. Задумать такое в подобном положении мог только отчаянно смелый человек, либо впавший в какой-либо вид безумия – Амендралехо так тянуло к ней, что он и сам не знал: не безумец ли он? Но в своей жизни он часто делал все что можно и нельзя было сделать. Нужно было попытаться и на сей раз… Куасси-Ба сбросил тело охранника за решетку и закрыл ее. То-то будет Омару Мейяду досадно обнаружить вместо узников своего надзирателя! Но что ждало впереди их?