Читать книгу Взгляд сквозь века - Анри Тюза - Страница 10

Евангелие от Иоанна практически по каждому пункту противоречит Синоптикам Марку, Матфею и Луке. Форма и способ выражений у него совсем иные, чем у синоптиков. Народный учитель, практик-целитель Иисус в четвертом евангелии обращается в изощренного метафизика. В Евангелии от Иоанна гораздо разговорчивее, чем у Синоптиков. Иисус произносит длинные и пространные речи, заметно отличающиеся кратких высказываний и немногословных реплик, часто попадающихся в Синоптических евангелиях.

«Начало (Иоанна 1:1–14) Евангелия повергло бы нас прежде всего в жестокое сомнение. Оно вводит нас в глубины апостольского богословия, не имеет никакого сходства с синоптиками и внушает идеи, конечно, довольно отличные от идей Иисуса и его истинных учеников. Прежде всего, этот пролог возвещает нам, что подобного рода труд не может быть простой историей, ясной и безличной, как, например, повествование Марка, что автор имеет свою богословскую теорию, что он желает доказать тезис, именно, что Иисус есть божественное «Слово», Logos. Но следует ли отвергнуть всю книгу на основании этой первой ее страницы и признать обманом то место в стихе 14 (сравните 1 Иоанна 1:1), где автор объявляет, что он был свидетелем событий, составляющих жизнь Иисуса?»

Эрнест Ренан.

Иоанна не еврей так, как он говорит о «вашем законе» и «праздниках евреев» («иудеев»), как будто евреи, к которым он обращается, принадлежат к другому народу.

«В отличие от синоптических Евангелий, четвертое Евангелие является сочинением цельным, плодом творческого импульса одного автора, воплощающего в своем произведении и собственную личность, и собственные взгляды. Иоанн не следует канве какого-либо из прежних Евангелий, но лепит свой материал по-новому в соответствии с собственным художественным замыслом. Он произвольно меняет события в угоду этому замыслу (например, переносит изгнание торгующих из Храма с конца деятельности Иисуса в ее начало. В описаниях синоптиков Иисус все еще узнаваемая еврейская фигура, он немногословен, человечен и конкретен в подходе, а у Иоанна Иисус стал греком: он велеречив, полон абстракций и мистичен.»

Маккоби Хаям.

Маккоби Хаям (1924–2004) – британский исследователь античности, драматург и… ортодоксальный иудей, всемирно известный специалист по истории раннего христианства.

Иоанна 14:26: «Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам все, что я говорил вам.»

«Обладая даром Святого Духа, евангелист счел себя уполномоченным и обязанным преподать истинное, хотя и несогласное с преданием, представление об Иисусе, его учении и деятельности. Дух внушил ему, что божественный Логос (Слово) воплотился в Иисусе, а потому историческое повествование прежних евангелий не могло быть истинным».

Давид Фридрих Штраус.

«Среди исследователей широко распространено мнение, что Пролог представляет собой ранее существовавшую поэму, которую автор Евангелия от Иоанна вставил в свое сочинение. Слово или Логос – больше нигде во всем Евангелии не употребляется применительно к Христу. Поэтический характер данного фрагмента следует из того, что местами в нем используется так называемый ступенчатый параллелизм, в котором последнее слово одной строки является первым словом следующей за ней. И таким образом вот что мы имеем (ключевые слова выделены курсивом):

Добавлены две прозаические вставки, которые, как кажется, не слишком хорошо укладываются в общее течение поэмы, обе эти вставки касаются не Христа, но Иоанна Крестителя, его предтечи (Иоанна 6–8 и 15). Если их убрать, поэма действительно выглядит более связной. Вероятно, автор (или редактор), который первым вставил в текст поэму, сам сделал эти добавления.

Внимательному читателю в этом месте придет на память то, что некоторые иудейские тексты говорят о Премудрости как о божественной посреднице, через которую Бог создал мир, как в Притч 8. Действительно, такое сравнение уместно:

Оба были «в начале» (Иоанна 1:1, Притчи 8:22–23).

Оба были с Богом (Иоанна 1:1, Притчи 8:27–30; Книга Премудрости Соломона 9:9).

Оба были посредниками, через которых было сотворено всё (Иоанна 1:3, Книга Премудрости Соломона 7:22).

Оба дают «жизнь» (Иоанна 1:3–4, Притчи 8:35, Книга Премудрости Соломона 8:13).

Оба приносят «свет» (Иоанна 1:4, Книга Премудрости Соломона 6:12; 8:26).

Оба одерживают победу над тьмой (Иоанна 1:5, Книга Премудрости Соломона 7:29–30).

Оба не признаны теми, кто находится в этом мире (Иоанна 1:10, Книга пророка Варуха 3:31).

Оба пришли в мир, чтобы жить среди людей (Иоанна 1:11, Книга Премудрости Иисуса, Сына Сирахова 24:8–10, Книга пророка Варуха 3:37–4:1).

Оба были отвергнуты народом Божьим (Иоанна 1:11, Книга пророка Варуха 3:12).

Оба обитали (то есть, жили в шатре) среди людей (Иоанна 1:14, Книга Премудрости Иисуса, Сына Сирахова 24:8, В Книга пророка Варуха 3:38).

Следовательно, Логос в поэме о Христе из Пролога к Евангелию от Иоанна во многих отношениях понимается почти так же, как Премудрость в других иудейских текстах.

В Евангелии от Иоанна, только в нем одном из всех текстов, Логос становится конкретным человеческим существом. Иисус Христос есть воплощение Логоса.

Именно поэтому Христос может делать себя «равным Богу» (Иоанна 5:18), говорить, что он и Отец – «одно» (Иоанна 10:30), рассуждать о «славе», которую он делил с Богом Отцом еще до своего прихода в этот мир (Иоанна 17:4), заявлять, что тот, кто увидел его, «увидел Отца» (Иоанна 14:9), и указывать, что «прежде чем Авраам был, я есмь» (Иоанна 8:58).»

Барт Д. Эрман.

Профессор Макс Мюллер решительно говорит нам, что любой, кто использует такие термины, как Logos или слово, monogenes или единородный, protokos первенец, hyios tou theou или Сын Божий, заимствовал самые зачатки своей религиозной мысли от греческой философии.

Фри́дрих Макс Мю́ллер (6 декабря 1823, Дессау – 28 октября 1900, Оксфорд) – немецкий и английский филолог, религиовед, специалист по общему языкознанию, индологии, мифологии.

Без познания языческой философии он действительно имеет мало смысла. Понятие Логоса совершенно чуждо иудаизму и целиком вытекает из языческих таинств.

Столь давно, как в 6-ом веке до н.э., Гераклит отправился в путешествие самопознания и открыл общий для всех Логос. Он пишет: «Выслушав не себя, а Логос, благоразумно признать, что все вещи суть Одно.»

Геракли́т Эфе́сский (родился около 544 года до н.э., Эфес, Азия – умер около 483 года до н.э., там же) – древнегреческий философ, создатель первой исторической или первоначальной формы диалектики.

Диале́ктика («искусство спорить, вести рассуждение») – метод аргументации в философии, а также форма и способ рефлексивного теоретического мышления, исследующие противоречия, обнаруживаемые в мыслимом содержании этого мышления.

Иоанна 8:58, 59: «Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, я есмь. Тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и пошёл далее.»

Фактически – Исход 3:14: «Я есмь Сущий.», объявил себя Богом. Не понятно, как ему удалось уйти живым и избежать казни за богохульство?

В прологе учение о Логосе как инструмент творения созвучно с учениями стоицизма и в том числе Филона Александрийского, о которых поговорим ниже.

Согласно Джеральду Мэсси, у египтян Логос или Слово Истины называлось «Макхеру».

Дже́ральд Мэ́сси (29 мая 1828 года неподалеку от Тринга в графстве Хартфордшир, Англия – 29 октября 1907 года) – английский поэт и египтолог любитель.

Иоанна 1:28: «Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн.»

Здесь указанно точное место, где крестил Иоанн Креститель. Допустим, что Вифания упомянута по ошибке (в этой местности Вифании не существует, и греческие переводчики произвольно заменили ее Вифаварой), но что из этого следует? Иоанн не имеет ничего еврейского, у него не сохранилось ни прямых, ни косвенных воспоминаний о Палестине.

Самый сильный довод против апостола Иоанна, как творца Евангелия, – слишком ранняя мученическая смерть его, предсказанная самим Господом у двух синоптиков, Матфея и Марка. «Чашу Мою будете пить, и крещением, которым я крещусь, будете креститься», – говорит Иисус двум сыновьям Заведеевым, Иоанну и Иакову (Матфея. 20, 20–24 – Марка. 10, 35–41). Не может быть никакого сомнения, что «чаша» эта и «крещение» – мученическая смерть обоих, а написанно поздно. Впрочем, известен еще один апостол Иоанн которого звали Эфесский долгожитель, о нем ниже.

У Иоанна были, вероятно, прибавлены впоследствии вся 21-я глава, стихи 20:30, 31 представляют, по-видимому, древнюю концовку Евангелия.

Тертуллиан в начале III века имел в своем распоряжении четвертое Евангелие без главы 21.

Иоанна. 21:22: «Иисус говорит ему: если я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною.»

О «пребывании» того же Иоанна до второго пришествия, так как здесь же, самим Иоанном или говорящим от его лица указанно, возможно «пребывание» не означает физического, на земле, бессмертия: «Иисус не сказал ему, что не умрет», по крайней мере Эфесский Иоанн очень стремился. Легенда о «вечном жиде» о том же и ясно, что на этом стихе основана.

Агасфе́р или Вечный жид – легендарный персонаж, по преданию обречённый скитаться из века в век по земле до Второго пришествия Христа. Фигура «Вечного Жида» появляется в сюжетах европейской литературы и живописи.

Жид – еврей, иудей.

К тому же, Марка 9:1, Матфея 16:28, Лука 9:27: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своём.» – Иисус конкретно обнадежил, а кода все умерли появился Вечный жид и бессмертный Иоанн. (второго опишем ниже)

В Иоанна 13:23, 19:26, 20:2 21:7, 21:20 самодовольное: «Я ученик, которого любил Иисус», дает почувствовать, как это невозможно.

Заметно, что автор всюду говорит в качестве свидетеля-очевидца. Он очень желает выдать себя за Иоанна.

Иоанна 12:38: «Да сбудется слово пророка Исаии: «Господи! кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?» Иоанн искажает смысл Исаия 53:1: «Кто поверил тому, что мы слышали?» Иоанна 12:48: «Отвергающий Меня… имеет судью себе. Слово, которое я говорил, будет судьей в последний день». Теперь Logos отделяется даже от Иисуса, хотя в Иоанна 1:1 они были отождествлены.

На каждой странице обнаруживается намерение усилить авторитет сына Зеведеева, показать, что он был предпочтен Иисусом и был просвещен более других учеников (Иоанн.13:23 и сл.; 18:15–16; 19:26; 20:2 и сл. 21:7,20 и сл.), что во всех торжественных случаях (на Тайной вечери, на Голгофе, у гроба) ему принадлежало первое место. Пишет о массе вещей, которые ему были известны лучше, чем другим, и притом с намерением показать, что во многих случаях, где говорилось только о Петре, он был вместе с ним и даже впереди его. У четвертого евангелиста была задняя мысль, и притом не одна. В его сочинении нет искренности.

Иоанн принципиально отлично от синоптиков описывает отношение Иисуса к матери. У Иоанна Иисус путешествует с матерью, в то время как в других Евангелиях он отказывается с ней встретиться, когда она с его братьями приходит к нему. Отождествляя себя с любимым апостолом Иисуса, он усвоил себе все его чувствования, вплоть до его слабостей. Отсюда проистекают эти вечные напоминания предполагаемого автора о том, что он последний из свидетелей-очевидцев, оставшихся в живых, отсюда и то удовольствие, с каким он берется рассказывать об обстоятельствах, которые могли быть известны ему одному. Отсюда столько черточек мелочной точности, имеющих характер примечаний истолковывателя: «было шесть часов», «наступила ночь», «имя рабу было Малх», «они развели огонь, ибо было холодно», «хитон же был несшитый». Отсюда, наконец, и беспорядочность изложения, неправильность в ходе рассказа, бессвязность первых глав; все это признаки необъяснимые, если исходить из предположения, что разбираемое Евангелие представляет собой не более, как богословское сочинение без всякого исторического значения, но эти черты нетрудно объяснить, если смотреть на рассказ как на воспоминания старца, редактированные без участия того, кому они принадлежат, воспоминания то удивительной свежести, то, видимо, потерпевшие некоторые переделки.

В целом работа проделана большая и неоднократно.

Иоанна 2:1–11: «На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Же́но? Еще не пришел час Мой. Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его.

Чудо претворения воды в вино, первое чудо, было вымышлено автором. Подробнее рассмотрим ниже в чудесах.

Прибавим, кроме того, что Иоанн говорит именно о Кане Галилейской (Иоанна 4:46; 21:2), небольшом, совершенно неизвестном городке. Упоминание о небольшом городке Кане и пребывании в нем матери Иисуса, факты, которыми не следует пренебрегать, поскольку они известны только ему.

Далее «видимо» стали говорить, что Иисус явился как бестелесный призрак, что и распятие его было иллюзией. Иоанн усердно боролся стал опровергать это. Поэтому в его Евангелии так важны детали, свидетельствующие, что Господь Иисус был живой человек из плоти и крови. Он полдня проводит в пути, устает и просит у женщины воды (Иоанна 4: 6,7); приходит ко гробу Лазаря и плачет (Иоанна 11: 35); воскреснув, предлагает апостолу Фоме вложить пальцы в раны от гвоздей и от удара копья на Его теле (Иоанна 20: 27). Он явно не был призраком. Синоптики на эту тему не заморачивались.

Иоанна 2: 11: «так положил Иисус начало чудесам».

Иоанна 2: 23: «И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи, то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его.»

Иоанна 4: 54: «Это второе чудо сотворил Иисус, возвратившись из Иудеи в Галилею.»

Первое чудо, затем чудеса, а потом опять второе чудо?

Мысль, что Иисус Христос равен Богу Отцу, только у одного евангелиста Иоанна звучит конкретно.

Иоанна 10:30, 38: «Я и Отец – одно, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и я в Нем.»

Иоанна 14: 6–11: Один из учеников, Филипп, обращается к Иисусу со словами: Господи! Покажи нам Отца, и довольно для нас, – а в ответ слышит: Столько времени я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела.

Он не исправляет апостола Фому, который, убедившись в Его воскресении, восклицает: Господь мой и Бог мой! Наоборот, Спаситель подтверждает его правоту: Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие (Иоанна 20: 28, 29).

Подобных мест в Евангелии от Иоанна очень много.

Именно у него Иисус считает более уместным часто говорить о Себе Самом, чаще касаться той темы, которая и стала в итоге ключевой для Иоанна: Я и Отец – одно (Иоанна 10: 30).

Иоанна 4:39–43: «И многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины, свидетельствовавшей, что Он сказал ей все, что она сделала. И потому, когда пришли к Нему Самаряне, то просили Его побыть у них; и Он пробыл там два дня. И ещё большее число уверовали по Его слову. А женщине той говорили: уже не по твоим речам веруем, ибо сами слышали и узнали, что Он – истинно Спаситель мира, Христос. По прошествии же двух дней Он вышел оттуда и пошёл в Галилею…»

Все это подвержено некоторому сомнению, благодаря тому, что только Лука и автор четвертого Евангелия, которые оба были антииудейского направления и поэтому старались доказать, что Иисус был благосклонен к язычникам, одни упоминают об этих отношениях Иисуса к самаритянам и при этом впадают в противоречие по данному поводу с Матфея 10:5: «Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите.»

Иоанна 5:4: «ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.» – стал частью евангелия несмотря на то, что в большинстве греческих манускриптов этот отрывок отсутствует. (подробнее ниже)

Иоанна 5:18: «И ещё более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу.»

«Еврейский религиозный закон говорит однозначно: если человек сознательно нарушает субботу, и это становится известным хотя бы десяти евреям, такой человек становится не евреем, такой человек считается грешником и отступником. Ему запрещается посещать синагогу и тем более Храм. С ним никто не разделит трапезу, не впустит в свой дом, не вступит в беседу. Его прикосновение оскверняет, человек, имевший с ним контакт, перестает быть ритуально чистым со всеми вытекающими из этого последствиями. Верующий еврей скорее умрет, чем позволит отверженному вылечить себя. Судьба такого человека в еврейском обществе была плачевна, его сторонились, как прокаженного.»

Марк Абрамович.

Писал не еврей, человек совершенно не знаком с иудейской традицией. Кроме того, называть Бога отцом было совершенно нормально, как, впрочем, и себя Сыном Божьим.

Иоанна пятую главу подробнее рассмотрим ниже, когда поговорим о чудесах.

Иоанна 6:12: «И когда насытились, то сказал ученикам Своим: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало» это Иоанн исполняет пророчество из 4-я Царств 4:42,43: «И сказал Елисей: отдай людям, пусть едят. И сказал слуга его: что тут я дам ста человекам? И сказал он: отдай людям, пусть едят, ибо так говорит Господь: «насытятся, и останется», только народу стало больше в пятьдесят раз. Иоанна 6:10: «Итак, возлегло людей числом около пяти тысяч».

Иоанна 6:17: «Когда же настал вечер, то ученики Его сошли к морю и, войдя в лодку, отправились на ту сторону моря, в Капернаум. Становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось. Проплыв около двадцати пяти или тридцати стадий, они увидели Иисуса, идущего по морю и приближающегося к лодке, и испугались».

Описав отплытие учеников, он продолжает: "Становилось темно, а Иисус не приходил к ним". Но как могли ученики надеяться, что Иисус придет к ним, когда они отплыли на середину моря?

Проплыли приблизительно 5 километров, Галилейское озеро в ширину составляет порядка 12 километров.

Стадия – греческая мера расстояния, около 185 м.

Иоанна 8:1–11-достоверность этого отрывка точно не установлена, данная вставка отсутствует во всех ранних манускриптах, за исключением кодекса Безы. (датируется началом V века)

Иоанна 8:1–11: «Иисус же пошел на гору Елеонскую. А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, во склонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, во склонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.»

Рассказ этот вначале не принадлежал четвертому Евангелию, его нет в самых древних рукописях. По-видимому, этот рассказ был известен Папию (Евсевий, Hist. eccl., III, 39 и далее).

Барт Эрман: «История женщины, застигнутой в прелюбодеянии (Иоанна 7:53–8:11), появляется только в позднейших рукописях Евангелия от Иоанна.»

Иоанна 12:45: «И видящий Меня видит Пославшего Меня.»

Исход 33:20–23: «И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня, стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Моё не будет видимо.»

Моисей увидел Бога, хотя лишь в посильной для него степени. А у Иоанна это оказалось многим возможно.

Иоанна 12:48 «Отвергающий меня…имеет судию себе. Слово, которое я говорил, будет судьей в последний день» Здесь Logos отделяется от Иисуса, хотя в Иоанна 1:1 они были отождествлены. (уже упоминали)

Если Иисус говорил так, как утверждает Матфей, то он не мог говорить так, как пишет Иоанн. Автор четвертого жизнеописания Иисуса не имеет ничего общего с синоптиками, очень много фантазирует. Резко отличаясь от простого, беспристрастного, выразительного тона синоптиков, Евангелие Иоанна представляет на каждом шагу озабоченность приемника, задние мысли сектанта, намерение доказать личные взгляды.

Можно утверждать евангелие от Иоанна написано кем угодно, только не Иоанном.

Попадаются речи, совершенно отличные от тех, которые приводятся Матфеем? Каким образом в разбираемом Евангелии нет ни одной притчи, ни заклинания бесов? Чувствуются догматические тенденции самого редактора, идеи, довольно чуждые уже известному у синоптиков Иисусу. Кругом вставки «пламенного сектанта»! Интересно его отличие от редакторов Матфея, которые, в основном, дополняли исходный текст рассказами о чудесах, Иисус Иоанна уже не призывает держать свои чудеса в секрете.

Мог ли, в самом деле, Иоанн, сын Зеведеев, брат Иакова (о котором, однако, ни разу не упоминается в четвертом Евангелии), написать на греческом языке эти лекции отвлеченной метафизики, не имеющие ничего себе подобного у синоптиков?

Мог ли «апостол среди обрезанных» составить сочинение, более враждебное к иудаизму, нежели все сочинения Павла, труд, в котором слово «иудей» почти равносильно понятию «врага Иисуса»? Мог ли тот апостол, на пример которого ссылались в пользу своего мнения приверженцы празднования еврейской Пасхи, говорить с некоторого рода презрением о «праздниках иудеев», «Пасхе иудеев»? (Иоанна 2:6,13; 5:1; 6:4;11:55; 19:42). И это написано пером бывшего Галилейского рыбака?

Иоанна 3:1–21: «Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских. Он пришёл к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты – учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: «должно вам родиться свыше». Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа. Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознёс змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но, чтобы мир спасен был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.»

Содержание такой беседы могло быть передано только Иисусом или Никодимом. Но обе эти гипотезы одинаково неправдоподобны. Сверх того, начиная с стиха 12 автор забывает о лице, выведенном на сцену, и пускается в общее рассуждение, направленное по адресу всех евреев. В этом мы видим одну из существеннейших характерных черт этого писателя, его пристрастие к богословским беседам. Никодим фигурирует и в других местах (Иоанна 7:50,51 и 19:39.) При погребении Иисуса вновь появляется Никодим. Об этом влиятельном начальнике естественно известно только ему.

Иоанна 4:1,2: «Когда же узнал Иисус о дошедшем до фарисеев слухе, что Он более приобретает учеников и крестит, нежели Иоанн, – хотя Сам Иисус не крестил, а ученики Его,» Автор, как бы раскаявшись в том, что им же только что написано, и опасаясь, чтобы его повествование не имело дурных последствий, вместо того, чтобы вычеркнуть написанное, делает «в скобках» оговорку, которая явно противоречит всему предыдущему. Он уже не хочет, чтобы Иисус крестил; он уверяет, что крестили только его ученики. Театральность на лицо. Здесь мы видим Иисуса, соревнующегося с Иоанном Крестителем, но на этот раз с группой учеников, которые его сопровождают. Иисус совершает крещение, подобно Иоанну, привлекает к себе толпу в большей степени, нежели Иоанн, и имеет больше успеха, нежели он. Ученики также крестят со своей стороны, и между обеими школами начинается соревнование, причем сами вожди обеих сект остаются выше такой мелочности. Это чрезвычайно занимательно, ибо у синоптиков нет ничего подобного.

Иоанна 4:6–29: «Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «дай Мне пить», то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. Женщина говорит Ему: Господи! вижу, что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение – от Иудеев. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. Женщина говорит Ему: знаю, что придёт Мессия, то есть Христос; когда Он придёт, то возвестит нам все. Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою. В это время пришли ученики Его и удивились, что Он разговаривал с женщиною; однако ж ни один не сказал: «чего Ты требуешь?» или: «о чём говоришь с нею?» Тогда женщина оставила водонос свой и пошла в город, и говорит людям: пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос?»

Беседа с Самаритянкой. Как можно считать реальной эту беседу, так как передать ее содержание могли только Иисус и его собеседница, больше никто не присутствовал?

Рассказывая о чудесах, держится в основном синоптиков. Из семи чудес, о которых он рассказывает, только относительно двух (брак в Кане и воскрешение Лазаря) нет ни следа у синоптиков, остальные же пять находятся у них, только с совсем иными подробностями. По поводу воскрешения Лазаря рассмотрим в чудесах.

Иоанна 6:1–14: «После сего пошёл Иисус на ту сторону моря Галилейского, в окрестности Тивериады. За Ним последовало множество народа, потому что видели чудеса, которые Он творил над больными. Иисус взошёл на гору и там сидел с учениками Своими. Приближалась же Пасха, праздник Иудейский. Иисус, возведя очи и увидев, что множество народа идёт к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать. Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу. Один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? Иисус сказал: велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак, возлегло людей числом около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, раздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел.

И когда насытились, то сказал ученикам Своим: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. И собрали, и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели. Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир.»

Галилейское чудо, тоже совершенно сходное с одним из чудес, описываемых синоптиками; речь идет о насыщении хлебом пяти тысяч. Очевидно, что это чудо принадлежало к числу тех, которые приписывались Иисусу еще при его жизни. Возможно в основе этого чуда лежит реальных факт. Нет ничего легче, как представить себе подобную иллюзию у людей легковерных, наивных, относящихся к чудотворцу с симпатией. «Пока мы были с ним, нам не хотелось ни пить, ни есть», эта совершенно обычная фраза превратилась в чудесный факт, который передавали друг другу с разными дополнениями.

Как и всегда, повествование четвертого Евангелия об этом эпизоде немножко более рассчитано на эффект, нежели тот же рассказ у синоптиков. В этом отношении его можно считать сортом ниже. Но следует отметить роль, которую здесь играет апостол Филипп. Филипп конечно особенно хорошо известен автору четвертого Евангелия (сравните Иоанна 1:43 и сл., 12:21 и следующий). Филипп же жил в Гиераполисе в Малой Азии, и Папий знал здесь его дочерей. Все это отлично согласуется одно с другим. Можно сказать, что автор заимствовал описание этого чуда у синоптиков или в аналогичном источнике, а затем воспользовался им по собственному усмотрению.

Иоанна 11:1–2: «Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.»

Обратите внимание на странный распорядок у. Лазарь вводится вначале как неизвестный, τvς ἀςθΕνῶν λάІαρος, а затем оказывается внезапно братом Марии и Марфы, а потом и другом Иисуса. Вероятно, что аллегорическое лицо Лазаря (ElAzar: "тот, кому помогает Бог" или El-Azar: "тот, кому нет помощи"), обозначавшее народ израильский ("бедняк", любимый Богом, по выражению, обычному и пророков и псалмопевцов), было упрочено еще до Иисуса какой-нибудь народной легендой или какой-нибудь ныне утраченной книгой и образ использован у Луки в притче о Лазаре, Лука 16:19–31. Большая вероятность, что и у Иоанна Лазарь изобретен, на этой основе, припомнив рассказ о добром нищем, покрытом язвами, который умер и отнесен был ангелами на лоно Авраама?

«Кто изведал из каких несообразностей, из какого вздора возникают сплетни в восточных городах, тот не сочтет невозможным, чтобы такого рода слух распространился по Иерусалиму еще при жизни Иисуса и повел бы за собой пагубные для него последствия.»

Эрнест Ренан.

Иоанна 11:46–54: «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим, и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрёт за народ, и не только за народ, но, чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино. С этого дня положили убить Его.»

Иоанн изображает первый совет, который держат евреи с целью погубить Иисуса, как непосредственный результат чуда в Вифании, воскрешения Лазаря.

У синоптиков ни чуда, ни этой причины в помине нет.

Иоанна 11: 1–2, 9–11, 17–18, в которых три раза рассказчик возвращается к воскрешению Лазаря, производят странное впечатление; ими подчеркивается сказанное в 11:45 и следующий. Нет ничего неестественного и неправдоподобного в намерении, которое приписывается семье из Вифании, поколебать равнодушие иерусалимских жителей чудом. Фактически речь идет о подлоге? (вернемся к этому чуду ниже)

Иоанна 13–17: «Перед праздником Пасхи…» – описание которой занимает полностью главы с 13 по 17.

Иоанна 13: 36: «Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь? Иисус отвечал ему: куда я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною.»

Иоанна 14:5: «Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь? Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.»

Иоанна 16:5: «А теперь иду к Пославшему Меня, и никто из вас не спрашивает Меня: «куда идешь?»

Как это, минут пять назад спрашивали дважды?!

Иоанна 12–17: Что касается всех обстоятельств вечери, то неужели только по чистой фантазии автор пускается в подробности, неизвестные Матфею и Марку? Я не думаю, конечно же, это оттого, что он знает больше других. Женщина, не названная синоптиками, была Мария из Вифании. Ученик, сделавший замечание по поводу ее поступка, это Иуда.

Автор явно желает выдать себя за свидетеля-очевидца евангельских фактов (Иоанна.1:14; 19:35) и за любимого друга Иисуса (Иоанна.13:22 и сл.; 19:26 и сл.; ср. Иоанна.21:24).

И этот подлог, в сущности, был не единственным преступлением подставного автора.

Мы знаем три послания, которые точно так же носят имя апостола Иоанна. Автор этого послания, подобно автору четвертого Евангелия, выдает себя за свидетеля-очевидца (1 Иоанна.1:1 и следующий; 4:14)

Иоанна 18:39: «Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?»

Пилат настойчиво предлагает отпустить «Царя Иудейского»?

Иоанна 19:14: «Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестой.»

Автор впадает в разногласие с синоптиками по поводу определения дня смерти Иисуса. По его словам, это тот день, когда вкушают агнца, 14 нисана; по синоптикам, это второй день Пасхи. Ошибка синоптиков совершенно естественно объясняется желанием превратить Тайную вечерю в пасхальный ужин, чтобы придать ей больше торжественности и в то же время иметь в ней мотив для празднования еврейской Пасхи? Правда, можно также сказать, что четвертое Евангелие относит смерть Иисуса к тому дню, когда едят агнца, с целью внушить мысль, что Иисус истинный агнец пасхальный?

Иоанна 19:39: «Пришёл также и Никодим, – приходивший прежде к Иисусу ночью, – и принёс состав из смирны и алоя, литр около ста.»

Да уж, сильный мужчина, вот только куда столько?

Иоанна 19:23–24: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак, сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нём жребий, чей будет, – да сбудется реченное в Писании: «разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий». Так поступили воины.» Подробность, явно прибавленная Иоанном о разделе одежды именно на четыре части.

Иоанна 19:27: «Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Её к себе» После смерти Иисуса Иоанн приютил мать своего учителя, как бы взял ее к себе?

Всегда ближе и в нужном месте.

Иоанна 20:27: Фома заявляет, что не поверит в воскресение Иисуса, пока сам не увидит и не прикоснется к нему. Явившись, Иисус говорит Фоме: «подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим». У Лука 24:16: «Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его.»

Иоанна 20:15: «Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его.»

Разные истории, предполагают разное понимание воскресения. И Лука, и Марк рассказывают, что Иисус являлся «в ином образе». У Иоанна Мария Магдалина, тоже не признала его.

Новозаветные рассказы допускают различные истолкования, вопрос в том, кто и на чем будет настаивать.

Возможно четвертое Евангелие уже существовало около 170 году н.э.

Феофил Антиохийский (около 180 г.) говорит положительно, что автор четвертого Евангелия – Иоанн, предполагать можно что угодно, за то упоминание помогает датировать.

Фео́фил Антиохийский (не ранее 180–181 годов) – раннехристианский апологет II века, епископ Антиохийский.

Апологе́т (апология-«защитительная речь») – историческое название якобы преемников апостолов и мужей апостольских. Впоследствии так называли всех активных защитников и пропагандистов идеологических течений, систем, теорий или учений. Выдумали духовную линию преемственности, которая, как они утверждали, связывала их напрямую с апостолами, которые жили около 150-и лет назад. Это означало, что они могли бы доказывать, что историчность предания об Иисусе была гарантирована «личными свидетельствами» тех, кто жил в то время, свидетельствами, которые были «добросовестно» переданы им через следующих один за другим епископов.

А по сути авторы, которые выдавали свои тексты за апостольские, чтобы заставить читателей поверить в их истинность и принять изложенные в этих текстах взгляды.

Первое послание, приписываемое Иоанну, по всем видимостям, принадлежит тому же автору, как и четвертое Евангелие.

«Жил в Эфесе, во дни Траяна, старец такой древний, что не только ровесники его, но и дети и внуки их вымерли давно, а правнуки уже не помнили, кто он такой; называли его просто «Иоанном» или «Старцем», Presbyteros, и думали, что это тот самый Иоанн, сын Заведеев, один из Двенадцати, «которого любил Иисус», который возлежал на груди Его, и о котором, по воскресении Своем, Он сказал Петру так загадочно: «Если Я хочу, чтоб он пребыл, пока я приду, что тебе до того?» (Иоанна. 21, 22). Все это знали не из Четвертого Евангелия, – его тогда еще не было, – а из устного предания, которому верили не меньше, а иногда и больше, чем писаным Евангелиям. Думали, что так оно и будет: старец Иоанн не умрет до второго Пришествия. Слова берегли, как зеницу ока; чем и как почтить его, не знали, облекали в драгоценные ризы и навешивали на лоб его Мельхиседека, царя-первосвященника, не рожденного, не умершего, таинственный знак, золотую бляху-звезду, Petalon, с Неизреченным именем. А все-таки хорошенько не знали, кто он такой, – тот ли самый ученик, «которого любил Иисус», или нет. А когда он все-таки умер, был плач в Эфесе, и тут же над гробом его начали говорить, что он не умер, а только спит; и многие слышали, как дышит в гробу; и потом, когда уже похоронили его, слышали, припадая ухом к земле, что и в ней дышит он ровно и сладко; как дитя в колыбели. И твердо знали, что слово Господне исполнится: старец Иоанн не умрет до второго Пришествия. Когда же, вскоре после смерти его, появилось в Эфесе «Евангелие от Иоанна», никто из тамошних братьев не сомневался, что оно действительно написано апостолом Иоанном, одним из Двенадцати, самым «учеником, которого любил Иисус». Но в других церквах в этом усомнились многие, начали спорить, соблазняться; чем дальше, тем хуже, и замолчали только тогда, когда, уже в конце IV века, Церковь Вселенская признала «Евангелие от Иоанна» подлинным и ввела его в Канон.»

Мережковский Дмитрий Сергеевич.

Самая ранняя известная рукопись – это фрагмент папируса Джона Райландса, известная как P52, которая содержит Иоанна 18:31–33, 37–38, и некоторые датируют его 125 годом н.э.

Древнейшие греческие рукописи Иоанна на папирусе датируются третьим веком н.э.