Читать книгу Проводник. Роман - Анте Наудис - Страница 7

Я росла в семье, где книг почти не читали, но меня всегда тянуло к новым знаниям. Как-то мне попалась книга Марка Твена «Приключение Гекельберри Финна», которую я случайно обнаружила среди кучи старых газет возле подъезда. Кто ее там оставил, я не знала, но зеленая обложка привлекла внимание, и я долго рассматривала иллюстрации, сидя на скамейке.

Вечерело, и я не спешила домой, очарована главным героем. Это был мальчик бродяга, который путешествовал на плоту, ночуя в огромных бочках с человеческий рост. В голове разыгралось целое приключение, и я начала представлять себя на месте Гекельберри. Мне хотелось, чтобы случилось волшебство, и я на время стала им, чтобы пуститься в большое путешествие. Тогда не придется возвращаться домой, можно будет странствовать по миру, ночуя в таких же огромных бочках.

Первый раз я с жадностью читала каждое слово интересной книжки, представляя Гекельберри, оказываясь вместе с ним в переделках и приключениях. Затем представила себя в широкой шляпе и высоких сапогах с пряжками, которые были у бродяги. Именно тогда я и погрузилась в нереальный мир грез, сочиняя свою сказку с собственным участием. Моими героями были разные разбойники и дамы в белых платьях, а я была юношей-сорванцом в поношенной шляпе, знавшей виды невероятных приключений. Воображение рисовало яркие картины событий героев, как они спорят между собой, ухаживают за дамами, смеются, танцуют, путешествуют.

Вдруг, передо мной всплыло лицо Кики. Она стояла в белом платье и улыбалась своей лучезарной улыбкой. Вот уже две недели я ничего не рисовала, а ведь она задала мне домашнее задание. Я решила, что завтра попробую нарисовать хоть что-нибудь. Домой мне идти не хотелось, тем более на улице было совсем светло, потому я побрела по главной пешеходной улице. Погруженная в свои мысли я вышла на улицу Ростокас, где стоял недостроенный дом.

Это было долгое замороженное строительство от завода для рабочих. Дом выглядел так зловеще, что казался заброшенным и страшным. Серые блоки вызывали унылое чувство, и в моем воображении сразу появились замки, в которых жили ведьмы и волшебники. Погрузившись в свои грезы, я не заметила, как оказалась в эпицентре этой холодной таинственной стройки.

Я представила Кики в белом пышном платье, а себя в шляпе. Мы находились в роскошном дворце и улыбались друг другу. На миг я стала талантливым художником и в мозгу разлились палитра разноцветных красок, создавая целый мир иллюзий придуманной сцены. Я видела, как беру тонкую руку с накрашенными ногтями, и подношу к своим губам. Этот жест с нежным прикосновением губ отражал мое отношение к прекрасной леди по имени Кики. Сердце затрепетало: она в белоснежном платье, в белых туфлях с золотыми пряжками, улыбается, сжимая зонтик, смущенно опустив светлые ресницы.

Серые цементные коридоры, пока я стояла, вдруг заиграли красками. В пространстве заплясали зеленые, красные, оранжевые и фиолетовые оттенки. Окна заблестели серебристым светом. На миг показалось, что я в прекрасном каменном дворце, и я еще шире открыла глаза. Я уже знала, что попробую нарисовать этот разноцветный дворец, в котором джентльмен будет целовать руку прекрасной даме.

Достав из сумки альбом, я принялась делать наброски. Пока я рисовала, стемнело, а потому я сложила художественные принадлежности и пошла в сторону проема, где виднелась арка. Слева от себя я увидела тень, которая мелькнула и исчезла…

Войдя в проем темной комнаты, я оказалась в кромешной темноте. Здесь не было ни одной рамы окна, и под ногами хрустел гравий и цементная грязь. Я услышала чьи-то шаги, подсказавшие мне о том, что в этой глухой комнате я нахожусь не одна. По спине пробежал холодок, и я шире раскрывала глаза в надежде что-то разглядеть. Но было ощущение полной слепоты и беспомощности. Весь придуманный мир скользнул в бездну, заменившись тихим страхом. Шаги постепенно приближались ко мне, и еще больше наводили страх. Когда-то мама рассказала мне о железном дровосеке, который, размахивая топором, превращал всех в кровавое месиво. Я вдруг представила, что сейчас надо мной взметнется огромный железный топор и нанесет мне тяжелые увечья. Страх переполнил все мое существо, а ноги мелко задрожали.

Меня парализовал ужас, и я начала молиться.

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

От прикосновения к плечу, я вдруг вздрогнула и вскрикнула. И в этот момент ко мне вернулась способность двигаться. Спотыкаясь от страха, я ринулась к выходу. Выбежав в бетонный лабиринт, я бросилась бежать в сторону виднеющейся дверных проемов. На пути я с кем-то столкнулась, услышав знакомый голос.

– Анте, – Кики нежно взяла меня за руку.

– Там черный человек! – Выкрикнула я нервно и мои глаза увлажнились.

– Не бойся, я с тобой, – успокаивала меня она. – Это всего лишь твои страхи.

Я обняла ее и прижалась всем телом.

Мы вышли из стройки, было уже достаточно темно. Я долго не могла ничего сказать, шли молча. Сжимая ее руку, словно боялась отпустить. Мне казалось, что если я сейчас оставлю ее теплую ладонь, то потеряюсь навсегда в темноте ночи.

– Как ты здесь оказалась? – наконец вымолвила я.

– Вернулась из Юрмалы раньше и встретила твоего отца, он шел пьяный домой, сказал, что видел тебя, как ты пошла строну Ростокас. Я решила найти тебя, чтобы сделать тебе неожиданно радостный сюрприз. Знаешь, все время у меня было такое чувство, что ты очень тоскуешь по мне, и мое сердце отзывалось на эту тоску.

– Очень, – сказала я и крепче сжала ее ладонь.

Она вдруг остановилась.

– Анте, почему ты так перепугана? И совсем мне не рада?

– Я …я наоборот, – терялась я в словах.

Мы присели на скамейку, она хотела, чтобы я пришла в себя.

– Кто-то дотронулся до меня.

– Там живут всякие сущности, – говорила Кики. – Все они – это демоны и анартхи.

– Анартхи?

– Это страхи и перевернутые эмоции людей. Ими питаются демоны, но люди сами дают им подпитку. Мир, в котором ты живешь, Анте, находится под покровительством жестокой, но очень красивой женщины.

– Ведьма?

– Да, ее зовут Майя. И, несмотря на то, что что-либо в сфере Майи кажется реальным, оно ложно. Она управляет этим миром. Анартхи являются причиной материальных мыслей, которые хотят взять верх над сознанием. Поэтому анартхи – это препятствие на пути к Духовному Миру. Людям, живущим в мире Майи свойственны четыре типа анартх: слабость сердца, невежество, желания, иллюзия. Эти анартхи приводят к страданиям. И ими кормятся три демона Раху, Кету и Япатаки – они слуги Майи.

– Не понимаю.

– Со временем поймешь.

В тот день я поняла только то, что она знает что-то очень важное, скрытое от людских глаз тайной, которая понемногу открывалась мне. Теперь я была уверена на 100%, что со мной самый необыкновенный человек, и послан он мне Небесами. Про себя я произнесла молитву Деве Марии, чтобы поблагодарить ее за «Посланника Небес».

Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; Благословенна Ты между жёнами и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, матерь Божья, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь.

«Восславляй Бога Своего, и тогда придет к тебе Наивысшая Любовь, которая называется Према», – сказал знакомый голос.

Я хотела спросить у Кики, что такое Према, и должна ли я молиться Богу Отцу, вместо Девы Марии.

– Уже стемнело, – не решилась я. – Мама будет ругаться.

Васильковые глаза светились в наступающем полумраке. Она была единственным человеком, с которым я хотела остаться.

– Тебе не стоит бояться, если я рядом.

Я закрыла глаза, чтобы побороть страх и вспомнила маму и ее слова, что я особенно смотрю на мир. Я понимала что все, что сейчас происходит – тоже особенное. И уже не сомневалась, действительно ли то, что мы делаем правильно, ведь мама тогда сказала, что я не такая как все. Мы взялись за руки и пошли дальше исследовать заброшенную стройку, позабыв о надвигающей темноте. По дороге я рассказала, что нарисовала рисунок, который еще не закончен, но уже вполне отражает мои мысли.

Кики выпустила мою руку, когда мы остановились у большой черной плиты.

– Покажи.

– Это домашнее задание, я сделала набросок всего час назад.

Я достала рисунок. Она взглянула на него, вскинув брови.

– Ты знаешь, Анте, я удивляюсь всем твоим рисункам. Это очень удивительно. Как их зовут? – спросила она, кивнув на джентльмена и даму.

– Гекельберри и Кристина, – ответила я смущенно. – Это мы.

– А давай прорепетируем эту сцену наяву, только у меня нет белого платья.

Только сейчас я обратила внимания, что она была одета в джинсы и блузку, выглядывающую из-под куртки, через плечо висела ее тряпичная сумка.

Кики приблизилась ко мне, вытянув руку.

– Поцелуй.

Я взяла ее руку и поднесла к губам. Она усмехнулась и стала рассказывать, что все молодые люди должны вести себя вежливо и постоянно целовать дамам руки в знак признательности и уважения. Что рядом с леди нельзя повышать голос и сквернословить. Необходимо открывать двери и пропускать вперед. Подавать верхнюю одежду и всегда улыбаться.

– Ты нарисовала наши прошлые воплощения, – вздохнула она. – В прошлой жизни мы были этими людьми. Мы жили в замке, где оставили свои тела.

Я удивленно смотрела на нее.

– Мы любили друг друга, и это так очевидно. Но в этом воплощении память стерла наши чувства, хоть мы и встретились снова.

– Почему нет памяти? – спросила я.

– Чтобы не помнить прошлых грехов страданий, боли, смерти и не бояться жить полноценно.

– Это воображение…

– Это не воображение – это память прошлых воплощений.

– А почему мы родились в этих телах? По какому признаку получились эти тела.

– Это индивидуальная Судьба каждой души и пытаться в ней разобраться очень тяжело. Души рождаются в новых телах снова и снова, страдая, болея и умирая… потому что забыли Бога.

– Я хочу помнить о Нем.

– Да, тот кто помнит о Нем разрывает круг смертей и рождений тел и больше не родится здесь, он будет жить в Духовном Мире.

– Невероятно.

– Душа вот так блуждает в потемках невежества, как мы на этой стройке, и ищет защиты у других таких же невежественных душ, вместо того, чтобы молить Бога показать ей свет.

Я вспомнила, как молилась от страха, и тут же нашла выход из бетонных коридоров.

– Здесь душу ждут тройственные страдания: рождение, болезни и смерть.

– А там?

– Душа вечна, и там ее ждет бесконечное блаженство. Называется оно Ананда.

– Ананда, – повторила я. – Это добрая женщина, в отличие от Майи?

– Добрая, – усмехнулась Кики. – Тебе надо избавить от страхов, порождённых анартхами. Сейчас я спрячусь, а ты попробуй меня найти. Отвернись и закрой глаза.

Она помчалась легкими шагами куда-то в направлении цементных коридоров, пока я стояла, закрыв глаза все еще под впечатлением от ее рассказов о переселении душ.

И снова тьма, и снова страх. Но на этот раз я знала, что Кики где-то рядом, там за серой плитой в темном углу, готовая выскочить мне на встречу, стоит мне только закричать.

– Двигайся в темноте на мое тепло, – услышала я ее голос откуда-то издалека.

Я осторожно шагала по темной дорожке, вытянув руку, готовую к неожиданным препятствиям, гравий хрустел у меня под ногами, а сырость отдавала где-то в спине холодом. Меня бросало то в жар, то в холод, но я шла медленно и верно, пытаясь включить внутренний компас, который должен был вывести меня на тепло человеческого тела.

В кромешной темноте я нашла Кики и прикоснулась к горячей коже, а она обняла меня.

– Анте… – прошептала она.

– Кики… – ответила я тоже шепотом.

Позади остались серые плиты и окна, через которые уже не проходил свет.

– Средь серости и холода, всегда есть нечто теплое – родственные души, согревающие друг друга на предстоящем пути, – сказала она.

Мама как-то сказала мне, что жизнь состоит из черных и белых полос. Сейчас у меня наступала белая полоса, потому что впереди ждало странное счастье, о котором я уже начала догадываться. Многие говорят, что любить в 16 лет по-настоящему невозможно, но это была самая настоящая любовь, которая зарождалась в моем одиноком сердце. Я очень нуждалась в том, чтобы меня любили, но в те юные годы чувствовала, что не любима, а потому решила сама любить, и первый человек, которого я не хотела терять была Кики Заке.

Кики проводила меня домой, себе вызвав такси. Войдя в квартиру, я увидела мать, сидевшую за кухонным столом.

– Где ты была так поздно?! – встала она.

– Кики приехала, – решила обрадовать я ее радостной новостью.

– Я просила тебя не приходить поздно! Ты почему не слушаешь меня?! Отец ждет тебя в твоей комнате. Отправляйся немедленно и прими наказание!

Заходя в комнату, я увидела отца, он снимал ремень с брюк.

– Снимай одежду и ложись на кровать! – скомандовал он.

Я сняла свитер и расстегнула брюки. Обнажив спину и поясницу, я легла на гобеленовое покрывало, зарывшись лицом в подушку. Страх боли куда-то ушел и теперь все мои мысли были в чудесном замке из света и красок, где джентльмен в широкой шляпе наклонялся над нежной рукой красавицы в белом платье.

Отец выдохся и очень вспотел. Когда он ушел, я долго чувствовала ноющую боль на коже спины и ночью спала на животе.

Утром мама намазала мне красные места детским кремом, смягчив саднящую кожу. Я отправилась в лесопарк на лесное озеро, чтобы разукрасить наброски новой картины «Джентльмен и дама». Закончила я к полудню и вечером пришла в ИЗО-школу, чтобы показать работу Кики.

– Господи, Анте! – удивлялась она. – Потрясающе!

На радостях она обняла меня. Прикосновение к телу заставило меня дёрнуться. После вчерашней порки остро ощущалась боль.

– Отец бил тебя? – спросила Кики.

– Я поздно пришла.

– О! Это я виновата, прости меня, пожалуйста, – глаза Кики увлажнились.

– Я хочу рисовать, – сказала я. – Во что бы то ни стало.

Теперь для меня больше не существовало ничего кроме изобразительного искусства. Я стала жить своим чудом, будто это и была настоящая реальность, а все остальное выдумано глупыми людьми, живущими в мире Майи.