Читать книгу Играя выбери игру - Антология, Питер Хёг - Страница 16

Официальные мероприятия стараюсь не посещать, поскольку пойдешь – в капкан попадешь. В прoшлом году, к примеру, в течение двух часов был прижат полицейскими кордонами к стене дома у метро «Адмиралтейская». Близость незабываемая! Меры безопасности, сами понимаете – Он, Верховный, приезжал, праздновал, радовался, и ничто Его покой и благодать нарушать не долженствовало. Порядки такие!

Привык я, знаете ли, на все государственные праздники со стороны смотреть, на веселых людей любоваться, атмосферу ощущать, но по касательной, на расстоянии, чтоб от ликования не одуреть. А в этом, в 2019-м, году правилу своему изменил, окунулся, так сказать. А причиной тому концерт на Дворцовой площади. Дюже привлекла меня замечательная его программа. Анонсировано выступление известных мастеров эстрады! «Поющие трусы» в списках не значились.

Решил быть хитрее всех. На Дворцовую с Невского проспекта не попадешь: все закрыто-перекрыто. Поехал на «Василеостровскую». Думал, народ в основном приезжий, удобных маршрутов не знает. Как же я ошибался! Когда вышел из метро на «Василеостровской», заметил, что народные массы движутся в одном со мной направлении. По Среднему проспекту вышел на Восьмую линию Васильевского острова и направился в сторону реки к Университетской набережной. Миновав все полицейско-милицейские кордоны, оказался там, где и задумывал – на набережной Невы. Воодушевился.

Корабли в парадном строю. Личный состав, офицеры и мичманы уже построились на верхних палубах и вертолетных площадках. На ветру развевались флаги расцвечивания. Экипажи одеты по первому сроку. Эх! «По первому сроку оденьтесь, братишки, по первому сроку…» – вспомнил я слова из песни Александра Розенбаума. Медь сверкала!…А ведь и со мной такое бывало в далекой молодости…

Народу на Университетской набережной тьма. Не пройти! Все хотят узреть новейшую мощь российского флота. Я тоже радуюсь. Не то что в наши времена – корабли едва не тонули у причальной стенки, привязавшись швартовыми за кнехты. Никто никуда не ходил, никто почти ничего не делал. Сейчас красота! Сила и величие – бей вражью гадину!

К парапету набережной не подступиться – люди стояли, переминаясь, менялись местами, кто легкий – взмывал вверх, на плечи (понятно, воздушные у нас дети и женщины). Я метался по Университетской туда-сюда, жаждал видеть, душа пылала. Бегал и мысленно взывал: «Мы здесь! Я здесь!» В конце концов, повалился на клумбу, что на Стрелке, и увидел на большом экране, размещенном у здания Биржи, Его! Глазам не верил: «Вот же он, вот же!». Над Петропавловкой взошло еще одно Солнце. Он, Он, Он! Поднимается на борт адмиральского катера и, стоя на нем, через мгновение оказывается на середине Невы, несется вдоль парадного строя… «Ту-ту-ту-тууууу-тууу», – пропели корабельные горны. «Поздравляю Вас с Днем Военно-Морского Флота!», – произнес Он. «Ууу, уууу, иаааааа, гм, гм, гм, гм, рррррраааааааа» – ответили военморы. Катер прошел строй кораблей и пришвартовался в районе Адмиралтейской набережной. Там уже встречали. Он расположился на импровизированной трибуне, расстегнул пиджак. Действо началось! «Уууууууу, оооооооо» – загудел обрадованный народ! «Вот это дааааа» – разнеслось над Невой и Васильевским островом. «Такого мы еще не видели и не слышали!» И радовались самой радостной радостью, какая только есть на белом свете. Он там радовался – на Адмиралтейской набережной, сидя на трибуне, а мы тут – на Стрелке Васильевского острова, стоя, сидя, или развалившись на травке, как это делал я.

Корабли в кильватерном строю проследовали: «Салют Мальчишу!» Высоко над Биржей стрекотали боевые вертолеты: «Салют Мальчишу!» Пролетели истребители: «Салют, Салют, Салют Мальчишу!» Что-то такое припомнилось мне из бессмертных творений писателя Аркадия Гайдара. Не знаю, даже и почему сие в голову пришло. Видать, в школьные годы хорошо отложилось в памяти.

Военно-Морской парад прошел быстро. Морякам хотелось поскорее попасть в кают-компании, летчикам и вертолетчикам – в расположение своих эскадрилий, а Ему быстрее заняться делами государственной важности. Мне же – попасть на Дворцовую площадь на грандиозный концерт, посвященный Военно-Морскому празднику! Но добраться на Дворцовую площадь было нелегко, ну, ежели мирно, а не как в октябре 1917-го. А я мирный! Я поплелся обратно по Университетской и не увидел впереди ни одного сведенного моста. Навстречу людское море, не протолкнуться. Пробирался зигзагами, или, по военно-морской терминологии (праздник, как-никак) галсом, правым и левым. Выбился из сил, сноровка уже не та. Вновь присел на травку. В сквере Менделeева. Предвкушал предстоящее концертное зрелище.

Около часа дня мосты свели. Ура! Прочь усталость – спешно обратно. Вот уже и Дворцовый мост, вот и площадь! На сцене поют. Большинство зрителей стоит. Счастливчики, а их меньше, сидят на трибуне. Я встал возле сцены. Оркестр военно-морских сил Вьетнама заиграл: «Прощание славянки». Аналогичные музыканты из Таиланда, явно хорошо знакомые с предпочтением российских слушателей, тоже «прощались со славянкой». Потом тайские девушки танцевали, тайский барабанщик лихо бил в тайские бубны. (Или он бубнист? Так у нас в народе называют перкуссионистов.) Тепло и приветливо принял Питер восточных мастеров.

Истинный же восторг вызвало появление на сцене военно-морского оркестра Черноморского флота. Наше, родное! Вот где народ завелся. «Севастопольский вальс, золотые деньки, Севастопольский вальс помнят все моряки». Знаменитый Александр Розенбаум спел: «Было время, я шел тридцать восемь узлов»… Когда-то и я так ходил. Тридцать восемь узлов, конечно, мне было не выжать, я не «пароход и человек», а только человек, но в определенные моменты жизни ускорялся прилично…

Не обошлось без происшествия, кое праздника не испортило, но в суровую реальность вернуло. Кто-то распылил перцовый газ и попал молодой девушке прямо в лицо. Два здоровых военмора, в бескозырках и тельниках, обнаружили и выволокли вражину из толпы, потащили его в околоток. Нарушителем оказался какой-то ушастый азиат. Волокли доходягу, и ноги его бесполезно болтались в воздухе.

Не дождался я выступления хора Турецкого, о чем жалею. Но надо было торопиться, да и движения мои к вечеру стали неуклюжи и медленны. К метро шел по Невскому. Едва добрел.

Что сказать! И нам было хорошо, и Ему – нашему Верховному, очевидно, на душе было приятно. Мы – благодарный народ. Виват Ответственным за ежедневную заботу о нас, простых смертных. Себя не забываете, и нас не забываете. Да мы и не даем.